«Уникальное явление: работающие бедные». Как в правительстве нашли средство борьбы с бедностью россиян

Число бедных в стране, согласно Росстату, остается на уровне прошлого года — 20,3 миллиона человек. Но значит ли это, что обнищание населения остановилось? За чей счет помогать малообеспеченным? Какая пенсионная система нужна России и почему человеческий капитал может оказаться бесполезным? «Лента.ру» поговорила об этом с директором Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяной Малевой.

«Работающие бедные — признак социальной аварии»

«Лента.ру»: Сейчас много говорят о налоговой реформе, и прежде всего — об изменении подоходного налога. Некоторые политики призывают к возвращению прогрессивной шкалы. В то же время социальный вице-премьер Ольга Голодец предлагает установить «нулевой» НДФЛ для граждан с доходами ниже прожиточного минимума. Какой вариант, на ваш взгляд, оптимален?

Прогрессивная шкала — это отражение желания забрать деньги у тех, у кого они остались, то есть в чистом виде мобилизационный сценарий. НДФЛ сейчас прилично собирается, поэтому из всех налогов я бы его трогала в последнюю очередь. Но если менять подоходный налог, надо идти по пути селективной регрессии, а не прогрессии.

Сейчас главная социальная угроза — падение доходов населения, падение заработной платы. Ни о какой позитивной динамике в этом направлении речи пока не идет. Максимум изменилась 15-я цифра после запятой.

Заявления, что темпы обнищания граждан остановились, выглядят довольно смешно. Мы вновь стали страной с низкими доходами населения и со стабильно высоким уровнем бедности. Причем в России к малоимущим относятся не только пожилые, инвалиды и безработные, как во многих странах мира, — у нас в эту категорию попадают семьи с детьми и работающие граждане с доходами ниже прожиточного минимума.

Для здорового общества это неприемлемо. Тем более стыдно иметь в лидерах бедности семьи с детьми стране, которая борется за рост рождаемости. Значит, демографическая программа работает очень своеобразно. Если появление второго ребенка с 50-процентной вероятностью отправляет семью в бедность — это признак великого неблагополучия.

Работающие бедные — это вообще признак социальной аварии. Зарплата может быть невысокой, она может обеспечивать очень средний уровень потребления. Но на нормальных рынках она все равно является гарантией от бедности. У нас этого нет.

Если мы пытаемся ответить на вызовы текущего кризиса, мы должны что-то сделать с этой группой работающих бедных. Как им помочь, пока механизм экономического роста не запущен и, соответственно, зарплаты тоже нескоро вырастут? Чтобы остаться при своих и сохранить бюджетные доходы, надо ввести две ставки НДФЛ: для тех, чьи доходы ниже прожиточного минимума, — 0 процентов; для всех остальных — 18 процентов. Таким образом у малоимущих растет чистый доход, а дифференциация между богатыми и бедными схлопывается не из-за того, что мы отбираем деньги у уцелевшего среднего класса.

А не получится ли так, что введение нулевой ставки НДФЛ спровоцирует налоговые махинации с зарплатами?

Это легко администрируется. Достаточно ввести норму: ставка 0 процентов применяется только один раз и по основному месту работы. Редкий работодатель согласится, чтобы его сотрудники, скажем, до обеда работали в белую, а после обеда переходили в каких-то другие, «теневые» фирмы.

Тем не менее доля теневого сектора весьма велика.

Да, она велика. Но обратите внимание: когда создаются более благоприятные условия для ведения малого бизнеса, теневой сектор немного сокращается. Как только происходит что-то негативное — «теневиков» снова становится больше.

Другое дело, что мы с теневым сектором даже в хорошие времена не смогли расстаться. Это устойчивый сектор. Видимо, российская экономика без него существовать не может. Теневой сектор силен своей гибкостью. Проще, чем в формальном секторе, вступать в трудовые отношения и расторгать их, можно выбирать график работы, удобный как для работодателей, так и для работников. А в формальном секторе действует слишком много жестких административных барьеров, которые даже при сопоставимых зарплатах делают его менее конкурентным и эффективным.

Из ваших слов следует, что «налог на тунеядство», с помощью которого правительство собралось бороться с «теневиками», заведомо обречен.

Тунеядство в рыночной экономике — это нонсенс. Работать или не работать — личное дело каждого человека. Важно, что неработающие претендуют на пользование социальными институтами в той же мере, что и все остальные. Они не платят — их выбор. Но чтобы они тем не менее получали возможность лечиться и учиться, мы с вами платим вдвойне. Я лично, наверное, вытягиваю двух-трех «теневиков», которые за мой счет и медицинские услуги получат, и бесплатное образование детям могут обеспечить. А самое главное — еще и пенсии. Согласны мы с таким подходом или нет?

Здесь же речь идет о социальных взносах. Так, может быть, имеет смысл их снизить — в качестве компенсации за изменение ставки НДФЛ?

У социальных взносов другая природа. Это не налоги, а отчисления. Инвестиции работодателей в отложенное потребление, коим является медицинское страхование, пенсионная система и т.п.

Нет лучшего способа избавиться от среднего класса, это с повышением НДФЛ еще и увеличить взносы в Пенсионный фонд и ОМС. Выходить из кризиса любая страна может, опираясь только на средний класс. С опорой на бедных из кризиса никто не выходит.

«Мы бы получили профит из-за "нашествия роботов"»

Если верить многим западным и российским экспертам, высокие налоги — не самая главная проблема для среднего класса. Он может лишиться работы и, следовательно, доходов из-за новой технологической революции.

Даже многие весьма высокопоставленные чиновники считают, что вот, проснемся утром — а у нас везде роботы. У людей тогда не будет работы. А потому ни в коем случае не надо слушать экспертов и не надо повышать пенсионный возраст. Я всегда в ответ привожу пример. В России при наших гигантских просторах всего два маршрута с высокоскоростными поездами «Сапсан» — в Петербург и Нижний Новгород. А в Европе всюду ездят на аналогах «Сапсанов». Очень раздражает: едете из Болоньи во Флоренцию и хотите Тоскану посмотреть, но не успеваете из-за тамошних скоростей. Через 20 минут вас выгружают. Поэтому, глядя на это, я в беспилотники повсюду верю еще меньше. Пока вместо роботов у нас проблема в другом: у нас пять миллионов человек по-прежнему работают на вредных и тяжелых производствах, и мы не знаем что с этим делать.

Я не буду сейчас рассуждать, сможем мы или не сможем сократить наше технологическое отставание — потребителями новых технологий мы в любом случае будем. На рынок труда это повлияет так, как влияли все технологические революции прошлого — например, изобретение конвейера. Сократится рабочее время. Если кругом будут сплошные роботы и беспилотники, значит, люди будут работать не 40 часов в неделю, а 30. Не пять дней, а четыре. При этом напомню, что когда-то люди работали по 16-18 часов в сутки и не знали, что такое выходные.

Не забывайте, у нас дефицит экономически активного населения: не хватает 10 миллионов рабочих рук. В дальнейшем демографическое падение будет усиливаться. Сейчас пенсионного возраста достигают дети «беби-бума» конца 50-х, а на рынок труда выходит малочисленное население, рожденное в 90-х. Замещение рабочей силы происходит всего на 60 процентов. Даже если бы не было никакого экономического кризиса, такое сокращение численности рабочей силы само по себе трудно преодолимо. Ни одна страна мира такого не проходила. Мы бы, наоборот, получили профит из-за «нашествия роботов». Но пока как ни выйду на улицу — не вижу их.

Иными словами, без повышения пенсионного возраста не обойтись?

У меня в следующем году будет юбилей: 20 лет выхода первой статьи о настоятельной необходимости повышения пенсионного возраста. Хотя тогда я была молодым человеком, и мне казалось, что я говорю совершенно элементарные вещи.

Сейчас вроде бы все понимают, что надо поднимать. Мне говорят: «Вот-вот». А мне так казалось еще в 1997 году. И что? Уже столько было «подходов к снаряду», что нет никаких гарантий, что этот, очередной, будет успешным. Никаких. Потому что все упирается в политико-деловой цикл. То нельзя дразнить население перед выборами, то неудобно сразу после выборов — и так все время.

«Минфин ударил молотком по хрусталю»

Не меньше «подходов к снаряду» было и с накопительной пенсионной системой. С ней-то что делать?

У нас пенсионную тематику любят сводить к истории с накопительной частью, хотя накопительная система во многих странах мира является лишь малюсеньким довеском к пенсионной системе солидарного типа. И будь она хоть десять раз доходной, она все равно не смогла бы претендовать на сопоставимую роль.

Считалось, что накопительная пенсионная система не зависит от демографического убывания, и тем она хороша. Но это оказалось иллюзией. Как она работает? Пока вы не достигли пенсионного возраста, ваш работодатель отчисляет какие-то деньги на покупку для вас ценных бумаг. Когда вы выходите на пенсию — эти бумаги продаются, и вы живете на полученный доход.

Когда много работников и мало пенсионеров — все нормально. Много бумаг покупается и мало продается. Соответственно, продается с прибылью. Но при плохой демографии вы неизбежно приходите к тому моменту, когда число работников и пенсионеров выравнивается. Допустим, вы — пенсионный фонд, у вас 45 миллионов клиентов, которым надо выплачивать пенсию. Но новых счетов у вас открывается ненамного больше. То есть вы в лучшем случае выходите в ноль: продаете ровно столько, сколько покупаете. А потом, так же, как в солидарной пенсионной системе, начинается перекос в другую сторону. Работников становится меньше, а пенсионеров — больше. Вы априори оказываетесь с отрицательной маржей — вне зависимости от конъюнктуры рынков.

Никакой трагедии нет. Совершенно ясно, что накопительная пенсионная система должна сохранить свое существование в добровольном режиме. Она может осчастливить только граждан со средним или высоким доходом, бедные никогда ничего хорошего от нее не получат. Надо отпустить из этой системы низкооплачиваемых — это большинство российских работников. Но почти безнравственно забирать у них деньги, тратить их на что-то, а потом говорить: «Ну извините». Мы потащили людей с зарплатой 17 тысяч рублей туда, где крыша протекает и вот-вот рухнет. А ведь если бы эти люди остались полностью в распределительной системе — им бы хотя бы по инфляции индексировали. А так, вложив тысячу рублей, они обратно получат лишь 743.

Что еще не учли — у нас нет такого количества инвестиционных проектов, в которые можно вкладывать «длинные» деньги. Внешэкономбанк, которые все критикуют за низкую доходность, лучше других знает, что дело отнюдь не в плохом риск-менеджменте. Кажется, что есть великая потребность в инвестициях. Нужны «длинные» деньги, но долгосрочных финансовых отношений при этом никто не хочет. Ни друг с другом, ни с государством, ни с населением. Мы страна коротких проектов. Почему так происходит? Простой пример. Новая пенсионная формула была введена 1 января 2015 года, и она предполагала в том числе индексацию пенсий по инфляции. А уже в апреле Минфин предложил от нее отказаться. А в ноябре было решено, что индексироваться по инфляции пенсии не будут.

Та же формула предусматривала стимулирование людей к более длительной работе после преодоления пенсионного возраста. Были заложены немаленькие коэффициенты, благодаря которым последующие выплаты могли бы вырасти в 1,5-2 раза. Но какой нормальный человек поверит в такие обещания, если правительство через три месяца пересматривает свои обязательства? Руководствуясь сугубо фискальными резонами, Минфин ударил молотком по хрусталю.

Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан аналогичные аргументы приводит в связи с неоднократными «заморозками» пенсионных накоплений. Причем, по его мнению, обязательная пенсионная система как раз учит человека думать о будущем, выстраивать не самые долгосрочные отношения.

Во всем мире люди озадачиваются пенсиями где-то в 40-45 лет. Не надо думать, что человек, только родившись и вынув соску изо рта, начинает прикидывать, как бы ему обеспечить себе достойную старость.

Есть доброхоты, которые говорят: «Надо воспитывать». Хорошо. Вот у вас плачет ребенок с температурой под 39 и родитель при смерти, а вы скажете: «Денег на лечение не дам. На пенсию себе коплю». Или же ребенку надо платить за репетитора, а вы скажете: «Нет, у меня пенсия! Я не буду давать образование своему ребенку».

Люди же не рождаются высокооплачиваемыми, они таковыми становятся. Годам как раз к 35-40. И на этот период приходится не только пенсионное накопление, но и все другие важные жизненные программы. Трансфер детям, а возможно, и внукам, и родителям. Это расходы на образование, здравоохранение, жилье. И они опережают пенсии по своему значению, потому что это текущее потребление, а не отложенное.

«Институты сильнее человеческого капитала»

В Израиле запускают программу долгосрочных детских сберегательных счетов. Это чем-то напоминает российскую программу пенсионного софинансирования — в том смысле, что здесь тоже деньги вносят и граждане, и государство. Только в израильском случае доход будут получать не сами вкладчики, а их дети. Может быть, имеет смысл таким же образом «перевернуть» накопительную пенсионную систему в России?

Есть целая теория о межпоколенческих счетах. Из нее следует, что любое поколение живет за счет предыдущего. Не содержит его, а наоборот — занимает у него. Но это единственный путь к цивилизованному развитию. Более того, эти инвестиции в последующие поколения оказываются наименее рискованными. Вкладывать в потребление, связанное с человеческим капиталом, с его воспроизводством в последующих поколениях, более надежно, чем в себя самого в старости.

У нас, конечно, имеет смысл подумать над созданием таких пенсионных продуктов, которые удовлетворяли бы запросы среднего класса. Ведь объем гарантий, которые дает ему распределительная система, прискорбно низок.

Часто предлагают вкладываться в недвижимость. Но обслуживать ее очень дорого: налог на имущество будет расти, коммунальные платежи, затраты на ремонт будут только расти. И потом представьте, если у нас даже половина из 40 миллионов «накопительных» пенсионеров бросится скупать квартиры и коттеджи — сколько их должно быть построено?

Есть идея позволить с накопительного пенсионного счета оплачивать медицинские услуги. То есть эти деньги не просто будут лежать и ждать моего выхода на пенсию — ими можно будет воспользоваться при возникновении угрозы здоровью, моему или моих близких. Это нововведение сделает добровольную накопительную систему намного привлекательнее.

Вы упомянули человеческий капитал. Сейчас о нем многие говорят, но мало кто толком объясняет, что с ним делать.

Мы сильно посодействовали тому, чтобы этот термин вошел в нашу жизнь, но не стоит относиться к этому как к мантре. Ведь в наших условиях теория человеческого капитала плохо помогает понять проблему. У человеческого капитала есть несколько измерений: продолжительность жизни, уровень образования, уровень безработицы. Если руководствоваться этими показателями — в России очень высокий человеческий капитал. Пожалуй, это лучшее, что у нас есть. В отличие от институтов и основных фондов. Но что с того? Ведь и в советский период было так же. И продолжительность жизни была довольно высокой, и образование — одно из лучших в мире. Но это не смогло предотвратить полный крах системы: мы грохнулись с большой высоты и с большим дребезгом.

Потому что качество человеческого капитала является предпосылкой, но не гарантией экономического развития. В России институты мешают использовать это наше едва ли не главное конкурентное преимущество. Что толку, что у нас масса образованных людей? Они не нужны на рынке труда. Что толку, что есть сверхобразованные люди, которых в мире не так много? Они вообще покидают страну.

Институты сильнее человеческого капитала. Следовательно, путь к успеху — дальнейшее реформирование институтов.

Почти пять миллионов россиян остаются бедными при наличии работы, получая зарплату на уровне МРОТ, то есть ниже прожиточного минимума, заявила вице-премьер Ольга Голодец. Беспокойство о бедности работающего населения она проявляет как минимум второй раз с начала марта, добавляя, что явление это уникальное, свойственное только для нашей страны.

В то же время, заявила она, в России «нет такой квалификации, которая достойна уровня заработной платы в 7,5 тыс. руб. (МРОТ. — «Газета.Ru»)». Даже если человек едва закончил среднюю школу, то его труд должен оцениваться выше, полагает вице-премьер, и предлагает повысить минимальный размер оплаты труда.

«О какой производительности труда можно говорить, если за месяц работы человек получает такие деньги?» — удивляется Голодец (цитата по ТАСС).

Эксперты полагают, что на самом деле все наоборот: отсутствие высокопроизводительных рабочих мест порождает низкие зарплаты.

«Речь идет даже не столько о высокопроизводительных местах, а о более производительных, чем сейчас, — многие наши предприятия находятся далеко от технологической границы», — отмечает профессор Российской экономической школы Ирина Денисова.

Такие места с более высокой производительностью и должны бы замещать низкопроизводительные должности с низкой зарплатой, продолжает она. А причина их отсутствия — плохой инвестклимат и низкая конкуренция.

На «сером» рынке все люди бедны

Четыре года назад, весной 2013 года, Ольга Голодец в своих высказываниях о рынке труда гораздо больше беспокоилась о скрытых доходах россиян, чем об их явной бедности. Почти 40 млн человек трудоспособного возраста в нашей стране работают в непрозрачных условиях, что представляет серьезную проблему для всего общества, говорила она тогда.

Сегодня Голодец не уточнила, решена ли эта проблема, а если нет, то почему теперь она считает бедными всех россиян, работающих за низкие зарплаты. На самом деле бедных работающих россиян все же меньше, считает заведующий центром анализа социальных программ института НИУ ВШЭ Сергей Смирнов. А кроме того, проблема в мире вовсе не уникальна.

«Часть этих работающих бедных вовсе не бедные, потому что доходы они получают, не декларируя, не афишируя, не уплачивая с них налогов.

Этот фактор является смягчающим обстоятельством», — отмечает он. Исследования «гаражной экономики» страны показывают, что жизнь в провинции устроена не так, как в крупных городах: присутствует мена результатами труда в неденежной форме и много другой специфики.

А в других странах такая проблема, как низкие зарплаты, тоже есть, добавляет эксперт, по разным причинам: есть просто ставки с низкой зарплатой, а бывают и другие ситуации, когда предприятие терпит убытки по тем или иным причинам и заплату платить не с чего.

«Это явление было, есть и будет всегда. А вот на повышение зарплаты до определенного уровня государство может влиять только на своих предприятиях», — отмечает эксперт. Кроме того, если правительство хочет подстегнуть бизнес к повышению зарплат, оно может повысить пособия по безработице с текущего уровня 850-4900 руб.

Нельзя просто взять и поднять МРОТ

На прошлой неделе Ольга Голодец уже заявляла о необходимости повышать МРОТ, но аргументировала это тем, чтобы подстегнуть бизнес к созданию тех самых высокопроизводительных мест. Тогда эксперты отметили, что вместо этого правительство таким способом добьется скорее еще большего «посерения» рынка и роста безработицы.

Предприятия не хотят перевооружаться из-за неопределенности, плохого развития институтов и отсутствия спроса на продукцию, считает директор Центра трудовых исследований ГУ ВШЭ Владимир Гимпельсон. А в случае повышения МРОТ у людей, имеющих низкую зарплату, останется лишь одна альтернатива: остаться без работы вообще.

Рынки труда приспосабливаются к неблагоприятным изменениям в конъюнктуре либо через изменение зарплат, либо через изменение занятости, рассуждает Денисова из РЭШ. В России в категорию безработных попадает очень маленькая часть населения из-за низких пособий. Поэтому люди переходят с работы на работу, минуя безработицу, отмечает она.

Согласие человека работать за низкую плату предопределено низкими пособиями по безработице, считает Ирина Денисова.

Голодец права в том, что в большинстве случаев люди не заслуживают того, чтобы получать такие зарплаты, отмечает эксперт. Но в том числе за счет регулирования, которое находится в зоне ответственности правительства, такая система продолжает существовать.

В России стартуют пилотные проекты для анализа главных причин бедности россиян и разработки универсальных механизмов в борьбе с ней. Эксперимент по персонифицированному выявлению семей с низкими доходами и построения для них траекторий выхода из бедности пройдет в восьми регионах, сообщил сегодня министр труда и социальной защиты М​аксим Топилин.

Пилотными регионами стали Кабардино-Балкарская Республика, Республика Татарстан, Приморский край, Ивановская, Липецкая, Нижегородская, Новгородская и Томская области. «Были отобраны регионы с разной численностью граждан с доходами ниже прожиточного минимума из разных федеральных округов», - уточнили РБК в Минтруде. В Кабардино-Балкарии число бедных оценивается Росстатом в 24,1% от всего населения региона, Томской области - в 17,5%, Новгородской - в 14,8%, в Приморском крае - в 14,7%, Ивановской области - в 14,3%, Нижегородской - в 9,9%, Липецкой - в 9%, в Татарстане - в 7,7%.

Реализация пилотных проектов пройдет с 1 декабря 2018 по 30 ноября 2019 года и будет разделена на четыре этапа. Все ресурсное обеспечение (организационное, технологическое и финансовое) будут осуществлять сами регионы, следует из приказа Минтруда.

Анализ причин и особенностей

На первом этапе с декабря 2018-го по март 2019 года в регионах планируется провести оценку реального уровня и структуры бедности, а также выявить основные ее причины: уровень доходов, состояние здоровья, уровень образования, занятость, безработица, участие в программах социальной поддержки, иждивенческая нагрузка и др. Будут определены периоды пребывания россиян в состоянии бедности (постоянно или периодически в силу чрезвычайных обстоятельств), а также проанализированы особенности бедности в городах и сельской местности.

В рамках пилотных проектов планируется выбрать самые эффективные инструменты социальной поддержки, благодаря которым россияне быстрее всего выходят из бедности. Отдельно предполагается разобраться с тем, почему не все малоимущие граждане получают помощь от государства, и изучить возможность перераспределения ресурсов в пользу тех, кто действительно нуждается.

Официальное количество бедных в России, то есть граждан с доходами ниже прожиточного минимума, планомерно сокращалась с 2003 года, достигнув минимальных значений в 2012 году. Тогда численность граждан, живущих в бедности, составила 15,4 млн человек, или 10,7% населения. С 2013 года уровень бедности в стране вновь начал расти. По итогам 2017 года за чертой бедности жили 19,3 млн россиян (13,2% населения). Одной из национальных целей развития страны, поставленных в майском указе президента 2018 года, стало двукратное снижение уровня бедности к 2024 году. Вице-премьер Татьяна Голикова говорила, что действующие меры пока не дают возможности добиться сокращения числа бедных в два раза, поэтому в 2019 году социальный блок правительства представит дополнительные меры по поддержке граждан.

Реестры бедных россиян

Второй этап пилотных проектов с марта по июнь 2019 года будет связан с подготовкой предложений о создании в регионах реестров граждан с доходами ниже прожиточного минимума. Также будут рассмотрены предложения о создании системы мониторинга уровня жизни всего населения «с целью своевременного принятия адекватных мер по его повышению».

Минтруд на этом этапе планирует подготовить предложения и о создании системы мониторинга самозанятого населения (предполагается, что речь идет о занятых в неформальном секторе - около 14 млн человек, по данным за сентябрь 2018 года).

С июня по сентябрь 2019 года будет проведен третий этап пилотных проектов. В этот период планируется разработать предложения относительно модернизации системы пособий на детей, а также развития мер для поддержки семей с детьми. Предполагается также проработать новые инструменты социальной адаптации нуждающихся граждан (обучение, социально-психологическая работа с детьми и подростками из малоимущих семей и иное). Минтруд также намерен разработать механизмы предотвращения социального иждивенчества.

В рамках пилотных проектов предполагается расширить практику оказания государственной помощи на основании социальных контрактов.​ Минтруд намерен проработать с Минфином вопрос финансирования госпомощи через соцконтракты из федерального бюджета, говорил Топилин. Сейчас расходы на материальную помощь в рамках соцконтрактов финансируются полностью из бюджетов регионов. Соцконтракт - это соглашение между малообеспеченным гражданином и органом соцзащиты: средства соцконтракта (в среднем 35 тыс. руб., в некоторых регионах - более 100 тыс. руб.) можно направить на развитие личного подсобного хозяйства (строительство или ремонт хозяйственных построек, приобретение скота), открытие собственного дела (парикмахерские, авторемонтные, ветеринарные услуги, пошив и ремонт одежды) и т.д.

Во время финального, четвертого, этапа с сентября по ноябрь 2019 года будут разработаны методические рекомендации по принятию в регионах программ сокращения бедности и внесению изменений в федеральное законодательство.

Анализ потребительского благополучия россиян, проведенный экспертами РАНХиГС, показал, что 22% граждан находятся в зоне бедности, то есть их доходы не позволяют приобретать товары сверх минимально необходимого набора базовых продуктов питания. «Значительная часть ​людей в зоне бедности вынуждены выбирать - купить минимальный набор самых простых продуктов (например, картофель, морковь, хлеб) или самые дешевые, но необходимые лекарства», - объяснил РБК один из авторов исследования.

Большинство россиян вынуждены экономить, а в зоне потребительского комфорта находятся только 28,3% - столько россиян сообщили, что могут позволить себе приобрести товары длительного пользования и не опасаются снижения уровня жизни в ближайшем будущем.

В России нет четких критериев, кого считать бедным. Нет такого понятия в российском законодательстве. Во всем мире бедные есть, а у нас - ну вот нету. У нас для них имеется расплывчатое определение «малоимущие». То есть это те, чей доход не дотягивает до прожиточного минимума. Для каждого региона цифра своя. Например, чтобы человеку трудоспособного возраста худо-бедно протянуть месяц в Омской области, ему потребуется минимум 9683 рубля, считают чиновники. В Москве этот минимум вдвое выше - 18 742 рубля. Если доход не дотягивает до официально утвержденной величины прожиточного минимума - все, ты попал за черту бедности. Правда, это вовсе не означает, что тебе нельзя платить за работу меньше этого самого минимума. Можно - если твоя зарплата хоть на копейку превышает минимальный размер оплаты труда. Сейчас это 7800 рублей.

История первая. Ольга

Считается, что бедных надо искать подальше от Москвы. И чем дальше - тем больше будет встречаться откровенной нищеты. Это не так. В столице тоже немало народу живет за чертой бедности. Подчеркнем: речь идет не о гастарбайтерах из бывших братских республик, а о гражданах России.

Вот Ольга. Она работает в лаборатории одной из кафедр Московского медицинского университета. За пятнадцать лет от старшего лаборанта доросла до заведующей. Зарплата Ольги - 12 тысяч, и это весь ее доход.

Случаются, правда, и премии, но с частотой «чуть более чем раз за жизнь». Рядовые сотрудники лаборатории получают 11 тысяч. И такие зарплаты для Москвы совсем не редкость.

По профессии Ольга программист, окончила Бауманку, но по специальности давно не работает, считает, что уже и не сможет наверстать упущенное, потеряла квалификацию. Программистом Ольга работала до рождения детей, денег хватало на все, тем более что была возможность подрабатывать. После декрета она не смогла выйти на прежнюю работу - отдел расформировали. Удалось устроиться в одну из лабораторий медуниверситета. В этой работе Ольгу устраивает все - уважение коллег, хорошие взаимоотношения в коллективе. Все, кроме зарплаты. Руководство время от времени разрешает работать удаленно. Ольге это выгодно - не приходится тратиться на проезд (женщина живет в Подмосковье), это примерно 300 рублей в день - на электричке, а потом на метро туда и обратно.

Когда дети были маленькими, Ольга и не пыталась искать лучше оплачиваемую работу. А как подросли - попробовала, но везде встречала отказ. С удивлением поняла, что сорокалетние никому не нужны. «Сначала ты из-за детей, постоянно болеющих, не можешь найти работу, потом из-за возраста. Хотя какой там возраст-то - сорок пять!»

Ольга с удивлением поняла, что 40-летние никому не нужны

Ольга попала в категорию неперспективных. Единственным местом, куда ей удалось устроиться, была школа. Там Ольга проработала несколько лет и уволилась: полную ставку ей не предлагали, а зарплаты в 6 тысяч рублей хватало разве что на проезд.

«Мне не хочется уходить от этих людей, мне комфортно работается с профессорами, это очень интеллигентные, достойные люди. И работу жалко бросать, за пятнадцать лет чувствую, что стала специалистом высокой квалификации», - говорит Ольга.

Если бы не муж, программист, с двумя детьми пришлось бы туго. Зарплата мужа спасает. Общий доход семьи из четырех человек, пусть и не намного, но превышает суммарный прожиточный минимум. Выходит тысяч 80 (ПМ «на душу населения» в Москве - 18 742 рубля). Счастье, что оба сына поступили в вузы на бюджетные отделения. Заплатить за их учебу Ольга с мужем уж точно не смогли бы.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

У семьи Ольги есть кредиты на улучшение жилищных условий - начинали с комнаты в коммуналке, в несколько этапов переехали в двухкомнатную квартиру. Правда, три года приходилось снимать жилье, так как строительство их многоквартирного дома было заморожено. А съем - это дополнительные расходы. Потом Ольга была вынуждена взять кредит на ремонт, чтобы поскорее въехать в квартиру. Это было пять лет назад, из 500 тысяч осталось выплатить 300 тысяч (ежемесячный платеж - 20 тысяч).

В свободное время Ольга пытается зарабатывать на вязании, говорит, что у нее это очень хорошо получается. Но добавить к зарплате больше 4-5 тысяч не выходит, и это случается крайне нерегулярно. За такие деньги мастерица, по ее словам, весь месяц работала не вставая. Ее вязаные вещи всем очень нравятся, но люди соглашаются покупать их не дороже китайского ширпотреба. То есть по цене ниток. А бросать работу в университете Ольга не готова.

Это уникально

Бедность работающих граждан вредит экономике, тормозит ее рост - такой вывод делает Аналитический центр при правительстве России в докладе, опубликованном в октябре 2017 года. Цитата из доклада: «Бедность работающих порождает ряд негативных экономических и социальных последствий, затрагивающих производительность и качество труда, проблему дефицита кадров в производственной сфере, особенно рабочих, состояние здоровья населения, возможности получения образования». О незаинтересованности работающих бедных в повышении производительности труда говорила вице-премьер Ольга Голодец. Судя по многочисленным выступлениям последнего времени, власти отдают себе отчет в том, насколько опасна для страны бедность ее граждан. Бедность работающего населения г-жа Голодец назвала уникальным явлением в социальной сфере. Со знаком минус, естественно.

История вторая. Надежда

Надежда Ивановна работает учителем истории в одном из барнаульских техникумов. Стаж - 27 лет, зарплата - 12 тысяч. Несколько раз Надежду Ивановну признавали «Учителем года». Региональное министерство образования и науки наградило ее почетной грамотой «За высокий профессионализм и многолетний добросовестный труд».

Надежда работает с потоком, в котором много сирот и подростков с ограниченными возможностями здоровья - слабовидящих, слабослышащих, глухонемых. Бывает, что нагрузка доходит до восьми уроков в день.

С одиннадцатилетним сыном Надежда живет в комнате техникумовского общежития. Пятнадцать лет учительница стоит в очереди на улучшение жилищных условий. «В прошлом году я была 94-я, сейчас 91-я. С такими темпами мне еще лет тридцать ждать квартиры», - говорит она. Надежда долго раздумывала, оформить ли ипотеку, но так и не решилась, хотя банк ей одобрил кредит в 1 миллион. Но с каких доходов возвращать, когда месячный платеж был бы в 21 тысячу?

12 тысяч - это выше прожиточного минимума, который в Алтайском крае составляет 10 002 рубля для трудоспособного населения. К тому же сыну Надежды государство выплачивает пенсию по утрате кормильца (это плюс 8,3 тысячи). Кстати, на этом основании чиновники отказывают матери в получении на ребенка социальных пособий. В общем, семейный бюджет - 20 тысяч, живи - не хочу!

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

В 2013 году Надежда Ивановна получила сильное сотрясение мозга с частичной потерей слуха и зрения - ударил ученик, находясь, как она говорит, в состоянии наркотического опьянения. Больше двух месяцев учительница пролежала в больнице. С тех пор на таблетках, которые ежемесячно обходятся ей в 3 тысячи рублей.

«Работать с классами, в которых много сирот, совсем не просто. Они требуют к себе повышенного внимания, постоянного. Именно требуют. И они его получают. А потом возникают конфликты с родителями других детей, класс же не целиком из сирот. Мол, вы не уделяете моему ребенку достаточно внимания».

За всю жизнь Надежда Ивановна не смогла заработать даже на дачные шесть соток. Но спасибо бывшей свекрови, разрешает выращивать овощи на своем участке.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

«Из каждого утюга слышу призывы быть патриотами. Вы о чем, ребята? Всю жизнь меня унижают, платя крохи за сложную и ответственную работу. Меня бьют по голове и остаются безнаказанными. Мне говорят: “Уходи, если что-то не устраивает, никто тебя не держит”. Мы, говорят, найдем возможность выселить тебя из общежития. Хотя это у них вряд ли получится, пока ребенок несовершеннолетний. Я учитель высшей категории, с грамотой министерства образования. И что мне со всего этого? Наш семейный с сыном доход рублей на 700 превышает совокупный прожиточный минимум. То есть официально мы к бедным не относимся. Спасибо большое, это так облегчает жизнь!»

Тенденция, однако

С 2005 года уровень бедности в России снизился более чем в три раза, отмечают авторы исследования. В то же время они подчеркивают: «Нельзя признать нормальной ситуацию, при которой более 10 миллионов работающих имеют доходы, не позволяющие обеспечить нормальные, достойные условия жизнедеятельности не только для себя, но и для своей семьи».

«Нельзя признать нормальной ситуацию, при которой более 10 миллионов работающих имеют доходы, не позволяющие обеспечить достойные условия жизнедеятельности»

Ученые Аналитического центра при правительстве РФ отметили такую тенденцию последних лет: в малообеспеченных семьях стало больше работающих, но это «не обеспечивало их выход из состояния бедности».

История третья. Игорь

Кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Института российской истории РАН Игоря Курляндского к категории «работающих бедных» отнести нельзя - его зарплата на 600 рублей превышает величину прожиточного минимума для работающего жителя столицы. Он получает 19 300 после вычета налога. Случаются, конечно, подработки, но нерегулярно, и они не меняют ситуацию к лучшему.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

«В институте вообще зарплаты мизерные. Доктора наук, ведущие сотрудники получают не намного больше, тысячи на три-четыре», - говорит ученый. Предполагаются еще квартальные надбавки к зарплате от ФАНО - по показателям эффективности работы, например, за публикации в научных изданиях. Но в этом году, по словам Курляндского, надбавок от ФАНО еще не было. Денег не дают, отменены и прежние премии. «Да и нельзя от ученого требовать частых публикаций. Он может год работать в архиве, собирая материал для будущих научных статей. Или несколько лет писать книгу. Я четыре года работал над книгой о взаимоотношениях власти и религии в эпоху Сталина. Гонорар за книгу мне не заплатят, возможно, я получу за нее какую-то надбавку к зарплате от ФАНО. Но какой бы она ни была, если ее разделить на четыре года, получатся копейки. Институт не имеет отношения к вопросам реализации книг. Автор ничего не зарабатывает, кроме авторских экземпляров.

По словам Игоря Курляндского, Институт российской истории РАН, одно из главных научных учреждений по изучению российской истории в стране, включающий в себя много прекрасных ученых, вообще сам по себе нищий: «У него нет денег буквально ни на что. Государство его почти не финансирует. И, конечно, в командировки сотрудники уже много лет могут ездить не иначе как за счет приглашающей стороны».

«Если мне не изменяет память, зарплаты научным сотрудникам последний раз поднимали лет пятнадцать назад. В общем, жизнь постоянно дорожает, а зарплата не меняется. За это время было несколько скачков инфляции, но зарплаты не индексировались. Приходится экономить на многом», - признается ученый.

Где бедных больше

Если смотреть по отраслям, то работающих бедных больше всего в коммунальной сфере, в образовании, в сфере культуры и спорта, в сельском и лесном хозяйстве и ряде других отраслей экономики. Меньше всего бедных, работающих на предприятиях по добыче полезных ископаемых, в финансовой сфере, в государственном управлении и обеспечении военной безопасности, а также в социальном страховании.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

А вообще, статистика говорит, что с 2005 года количество работающих бедных сократилось с 8 до 2 миллионов. А доля бедных - с 24,4 до 7,3%. И произошло это в основном за счет частного бизнеса, а не бюджетной сферы.

История четвертая. Светлана

Светлане сорок четыре года, работает старшим библиотекарем. Пришла в библиотеку сразу после пединститута. 20 лет стажа, огромный опыт и зарплата 8300 рублей.

«Я, когда училась, совершенно идиллически представляла будущую работу: тишина, лампы горят на столах, люди читают, я несу просвещение в массы… Смешно вспоминать. И о деньгах тогда, конечно, не думала. А сейчас, как ни стыдно признаваться, это та мысль, с которой я просыпаюсь и с которой засыпаю. Муж у меня преподает в вузе, получает чуть больше 14 тысяч. У нас двое сыновей-школьников. У меня очень болеет папа, у мужа и отец, и мать тоже очень больны. И вот мы получим свои 23 тысячи в месяц и делим на семерых… На семерых - потому что и у моего отца, и у родителей мужа пенсии мизерные, социальные (при том, что работали на заводах, стаж по тридцать лет). Это вечная моя головоломка: что купить - лекарства старикам? обувь детям? погасить часть долга по квартплате? купить мужу мало-мальски приличные брюки? О себе давно не думаю. Вот честно, ношу блузки-юбки лет по десять, когда косметику покупала - и не вспомню.

Раньше мы как-то легче воспринимали нашу нищету - моложе, что ли, были… Ну нет ничего к чаю - и ладно, одеваемся скромно - а это стиль такой, старались детей одеть-обуть получше.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

Самое ужасное сейчас - даже не то, что копейки получаем… Муж раньше верил, что у нас получится выкарабкаться, что заживем еще. А теперь он потух как-то, на работу через силу ходит, дети вечно недовольные, родители из болезней не вылезают. Только я и делаю вид, что, мол, ничего-ничего, все так живут. Стала ловить себя на том, что в транспорте оцениваю, кто как одет, в магазине в корзины людям смотрю: надо же, фрукты, мясо, вина какие-то… У нас-то вечно гречка с вкраплениями курицы, супы эти постные. Ненавижу дачу, но она реально нас кормит.

Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД

А перспектив у меня никаких нет. До завбиблиотекой не дослужусь, потому что наша заведующая - моя ровесница. На подработки меня не хватает: очень много писанины, сама работа не из легких, плюс мы ставки уборщицы и дворников разделили и то пол моем, то лед откалываем. Домой приползаю чуть живая. Откровенно говоря, не вижу, как может измениться моя жизнь. Да и привыкла. О чем я переживаю, так это о будущем сыновей. С ужасом думаю, что им вот-вот поступать куда-то, а вдруг платно? Мы точно не потянем. И получается, мы мальчишек своих обрекли на ту же нищету.

Стыдно признаться

Почти все, с кем удалось поговорить при подготовке этого материала, просили не называть настоящих имен и мест работы. Аргументы у всех были одни и те же: во-первых, стыдно признаться, что работаешь за три копейки, во-вторых, начальство будет недовольно и накажет за «раскрытие сведений, порочащих организацию». Многие действительно подписали на работе такой документ - под названием «Кодекс этики».

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь

Юрий Пронько: Давайте поговорим о достаточно парадоксальной ситуации, в которой оказались граждане России, благодаря глупой и провокативной политике нынешнего федерального правительства и российского Центробанка.

Олег Сергеевич, есть ложь, есть большая ложь, а есть вранье. Вранье нынешнего кабинета министров. Вы можете мне объяснить как профессионал и эксперт, что происходит? Как работающий человек может быть нищим? Как каждый шестой работающий гражданин России является нищим и не может содержать семью?

Олег Сухарев: Еще есть очень важная проблема, помимо ваших крайне важных, что не хочется смотреть телевизор. Там поют дифирамбы, якобы все экономические показатели повышаются. Я скажу больше. Круг моих знакомых, включая меня, работающего в бюджетном секторе, по итогам 1917 года не наблюдал повышения наших зарплат, даже номинальных.

Ю.П.: Вы же слышали министра финансов господина Силуанова?

О.С.: Слышал.

Ю.П.: А министра экономического развития господина Орешкина. Плюс три процента в этом году, плюс четыре в следующем. Это я цитирую Максима Орешкина.

О.С.: Понимаете, важно еще вот что. Натянули 1% реальной заработной платы. Они называют это по группам доходов. Нужно же смотреть, по каким слоям концентрируется этот 1% повышения. То есть, какие доходные группы дают в этот процент наибольший вклад.

Ю.П.: Вы хотите сказать, одни едят мясо, другие едят капусту, а вместе они едят голубцы. Вот такая шутка есть среди экономистов.

О.С.: Фантасмагория, как правильно сказал Глазьев. Получается, что доходы богатых возросли значительно, а доходных бедных еще и сократились. Потому что число бедных возросло. А в итоге они натягивают этот процент.

Ю.П.: Я все-таки вернусь к своему вопросу. Как такое возможно? Как работающий человек может быть нищим?

О.С.: Давайте посмотрим системно. Проблемы российской экономики, труда, заработной платы, политика доходов, пенсий, соцзащиты - это системные параметры. Экономическая система складывается из секторов производства, добычи, финансовых секторов и так далее. В отношении этих секторов принимаются определенные решения, по их развитию разного типа, вида, назначения. У нас сложена система, когда ресурсы из обработки вымываются в транзакционный, торгово-посреднический и спекулятивный секторы, на финансовый и валютный рынки. И обваливают, кстати, его в добычу. То есть, у нас все поставлено с ног на голову. Кроме того, мы имеем типичную же капиталистическую систему, где очень важно соотношение "прибыль - заработная плата". Владельцы производств не видят перспектив бизнеса. Как они будут нанимать добавочный квалифицированный труд, а в промышленности еще и дефицитный? Вы найдите того, кого нанять! Специалистов-то раз-два и обчелся, и это понуждает собственника свертывать какие-то проекты и производства целиком. Еще проблема - его интересует прибыль, а не зарплата.

Ю.П.: Любой предприниматель не благотворитель. Он может стать таковым, если чистая прибыль будет позволять.

О.С.: Необходимо проводить политику повышения стоимости труда. Эта политика не так проста, как кажется. Приближением МРОТа к прожиточному минимуму проблему не решишь. Это позитивный акт, единственный, который озвучен за последнее время. Он еще не сделан, и будет ли сделан? К сожалению, шапкозакидательство является символом поведения нынешнего правительства.

Ю.П.: Общественная палата опубликовала итоги своего опроса, где наши с вами соотечественники сказали, от какого уровня дохода человек становится не бедным, а нищим. 20 тысяч рублей в месяц. Я посмотрел статистику. Почти 20 миллионов граждан России живут на доходы ниже прожиточного минимума. А прожиточный минимум 7800 рублей. И тогда у меня, Олег Сергеевич, возникает вопрос. А, собственно, сколько бедных и нищих сейчас в стране?

О.С.: Смотрите, если вы к 20 миллионам прибавите людей, у которых доходы 10, 15 и до 20 тысяч, а в общем-то это жизнь впритык, впроголодь. Что такое 20 тысяч?

Ю.П.: Даже в провинции.

О.С.: Да.

Ю.П.: Я согласен, при тех же тарифах на коммунальные услуги.

О.С.: 4-5 тысяч отдать за квартиру.

Ю.П.: Плюс другие естественные монополии - энергетики, газовики.

О.С.: А лекарства очень дорогие. Невозможно жить. Так вот, если вы прибавите к 20 миллионам этих людей, у которых 10 тысяч, близко к 8-ми, они не попадают за черту 12, 14, 15.

Ю.П.: У кого 7900, они уже тоже не попадают.

О.С.: Они тоже не попадают, формально, а сами относятся к этому слою. Вы выходите примерно на параметры до 40 миллионов, может быть, даже чуть выше.

Ю.П.: В два раза.

О.С.: Я думаю, да. По моим оценкам из 76-77 миллионов полного состава рабочей силы, катастрофический показатель превышает 50%.

Ю.П.: Подождите, сейчас в России 76 миллионов трудоспособного населения?

О.С.: Примерно, да. Рабочая сила.

Ю.П.: Отминусовываем 40. Это больше, чем половина. А 36 миллионов жируют?

О.С.: По-разному. Там есть и средние доходы - 50, 80, 100, 150 тысяч. Они тоже не жируют, но все-таки жить можно на такие доходы. И есть сверхдоходы. Эта группа крайне мала - до 1%.

Ю.П.: Здесь доходы начинаются с какого уровня?

О.С.: Ну, здесь доходы с миллиона рублей и выше. А потом идет крайне узкая группа — миллион рублей в день.

Ю.П.: Совсем узкая.

О.С.: Благосостояние России контролируется 100 семьями. Примерно 70-80%, есть такая оценка. То есть, 100 семей..

Ю.П.: Давайте я предположу, что у 80% этих семей резидентура не российская, а оффшорная.

О.С.: Да, это вполне вероятно, конечно.

Главный научный сотрудник института экономики РАН Олег Сухарев. Фото: Телеканал "Царьград"

Ю.П.: Безусловно какая-то часть имеет российскую юрисдикцию, а остальные все нерезиденты. Не мне вам рассказывать, кому принадлежат крупные и крупнейшие активы в России. Это далеко не российская юрисдикция.

О.С.: Ситуация усугубилась. Она не была столь плачевной накануне 2014 года. Она резко ухудшилась с 2014 года. Но были ее локальные улучшения до 2014 года. Были периоды, когда, действительно, динамика была позитивной. Но с 2014 года мы, по существу, живем в этой ситуации. Я не знаю, что они там рапортуют о росте.

Ю.П.: Да нет никакого роста. Даже же Росстат, который сидит под Орешкиным, показывает продолжающееся падение.

О.С.: На протяжении четырех лет мы имеем снижение реальных располагаемых доходов населения. Это приговор политике подавления инфляции. То есть, выбрав модель рестриктивную, через ограничение денежного предложения, через высокие процентные ставки, был сжат внутренний спрос. Эта антиинфляционная политика проводилась в пользу спекулянтов, потому что позволяла индексировать их потери. Против снижения инфляции вроде трудно возражать, всем нужна низкая инфляция. Но расчеты показывают, что спекулянтам она более нужна, в относительном значении. Почему? Потому что они теряют финансовые капиталы. И, по существу, поднимая процент, индексируют их доходы, полностью отсекая индексирование производство и обедняя.

Ю.П.: Ну, вам сейчас Эльвира Сахипзадовна (Набиуллина - прим. ред.) скажет: ну, я же на последнем Совете директоров в минувшую пятницу снизила на 25 процентных пунктов. Что вы меня лупите? Я снижаю. Но есть факторы внутренние и внешние. И вообще, население у нас виновно (это вчерашнее заявление ЦБ о росте цен), потому что не верит в низкую инфляцию. Это не мои слова, я цитирую.

О.С.: А население выходит к прилавкам и видит перманентное повышение цены на медикаменты, на медицинские услуги, на продукты широкого потребления, и на проезд в маршрутке.

Ю.П.: Олег Сергеевич, один из сегодняшних наших экспертов, очень авторитетный человек, сказал: ну, зачем вы, дескать, нагнетаете. Есть потребительская инфляция, а есть инфляция Росстата и других. И, в общем-то, эти инфляции параллельно идут, они живут каждая своей жизнью. Да, с первой соприкасаются граждане, а вторая является макроэкономическим показателем для высоких начальников и высоких сфер.

О.С.: Он прав, они эту инфляцию и получают, только есть потребительская, по индексу потребительских цен, по индексу промышленных цен. И потом выводится общий индекс.

Ю.П.: То есть, типа они все-таки учитывают.

О.С.: Да. За счет того, что по промышленности, которая в стагнирующем состоянии, ресурсы обеднены были в эти три года, значительного роста цен не было, а на продовольствие было. Они давили продовольственную инфляцию, по существу, зажимая спрос населения.

Ю.П.: Да, но сейчас же поползли цены производителей.

О.С.: Сейчас-то поползли, да. Но дело в том, что несколько активизировались инвестиции, поэтому они и поползли. Причем, не только внутренние, но и прямые иностранные. По крайней мере, даются такие официальные данные. Появилась некая активность, есть оживление, действительно. И Мантуров говорит, например, о росте в промышленности на 1,1%.

Министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров. Фото: Антон Новодережкин/фотохост-агентство ТАСС

Ю.П.: Министр промышленности и торговли, просто напомню.

О.С.: Тоже не Бог весть что, 1,1%, но тем не менее. Там, кстати, разная ситуация по разным секторам. По отдельным не все так хорошо. Но в среднем, опять же, по промышленности дается 1,1. Проблема состоит в том, что эта политика была ограничительной. Ее ограничительный характер, по существу, сохраняется. Более того, мы возвращаемся к схеме спекулятивной, когда отток капитала возрастает, увеличивая давление на рубль. Синхронно с этим подходят сроки выплаты по внешним займам и по внешнему долгу, очень серьезные для России. И выплачивать нужно. Все это напоминает схему валютно-процентного рычага, которая существовала перед обвалом 2014-го года, тогда ставка была тоже в районе 8%.

Ю.П.: Аналогию можно провести.

О.С.: Ниже она не опускалась никогда. В этом состоит проблема непонимания, что инфляция является не следствием денежного предложения, инфляция не является следствием даже потребительского спроса в России, который был задавлен. А инфляция является следствием рестриктивной политики ограничения спроса, структурных деформаций и структурных разрывов, которые провоцируются. Институционализируют затратные схемы, никуда их не девая, монопольные схемы ценообразования. В час "Ч" они никуда не деваются, а начинают работать. Как только вы хотите что-то предпринять, вам говорится: нет, мы не будем это предпринимать, потому что будет инфляция, давайте опять давить. Опять всё давят, и всё по кругу повторяется. Генерация инфляции другая, а это почему-то не осознается.

Ю.П.: Есть не только монополии естественные, а есть еще теперь уже искусственно созданные олигополии на финансовом рынке. Сейчас нарождается новая олигополия на рынке топлива. На этой неделе производители и продавцы, которых мы называем независимые, обратились к главе российского государства, потому что они находятся на грани банкротства. Мы же с вами прекрасно понимаем, что будет следующим шагом. Будет окончательное формирование и захват вертикально интегрированными компаниями всего рынка, а дальше диктуем уже цены, каждый как считает нужным. Та же розничная торговля. Это же яркий пример. Вы посмотрите, как крупные сети просто вышибают мелочь. Они даже региональные сети вышибают с рынка. Либо покупают их, либо банкротят, создавая условия. Крупные компании не могут потянуть ни малый, ни средний бизнес даже имея 10-15 магазинов. Плюс падение реально располагаемых доходов, сжатие потребительского спроса - вся картина маслом. Но я неспроста сегодня заговорил о том, что граждане страны не доверяют инфляционной политике Центрального Банка.

Я неоднократно в эфире говорил о том, что во многом глупая провокативная политика правительства и Центробанка, собственно, и привела к той ситуации, в которой мы все находимся. Потому что можно, конечно, с высоких трибун врать о том, что доходы вырастут на 3 - 4%. Но еще раз подчеркну, их придворный Росстат, который постоянно меняет методологию своих расчётов, говорит о том, что реально располагаемые доходы продолжают падать. И падают они уже четвертый год подряд, не было разрыва, даже момента. Когда Орешкин стал с высоких трибун говорить: дескать, вот, мы зафиксировали рост. Все эксперты знают: этот рост был связан с единовременной выплатой пенсионерам. И он это тоже знал, но вышел на трибуну и самому высокому начальству доложил о своем успехе. На самом деле, Центральный Банк уже потерял доверие граждан России. По мнению 56% наших соотечественников, к концу года рост цен будет заметно выше, чем по той официальной информации, которую распространяет ЦБ. Это следует из опроса, который был проведен по просьбе самого мегарегулятора. В ведомстве Эльвиры Сахипзадовны не растерялись и в очередной раз обвинили в росте цен нас с вами - граждан страны. Без вины виноватые. Что делать в этой ситуации?

О.С.: В этой ситуации нужно делать первое - менять денежно-кредитную политику и бюджетную политику. Ведь, по существу, Минфин сейчас выступает внутренним МВФ для страны, а не внешним. И в отношении регионов закручиваются гайки, там массовые долги, и не знают, как гасить. Придумали реструктуризацию, сработает она или нет - большой вопрос. Но уже говорят, что высвобождаются большие суммы, и регионам надо использовать их. А это суммы с долга, надо понимать.

Ю.П.: Я, кстати, могу сказать, что президенту пришлось вмешаться, пришлось напомнить о своем поручении о бюджетных кредитах. Что не надо переводить. А Силуанов заявил: вновь возобновляем коммерческое кредитование.

О.С.: Так мало того, они бюджетные ограничивают же. Они выставили планки под 50%, и недавно отчитывались, что мы прорабатываем вопрос. Они говорят, что эта тема не закончена, но и решения пока нет. Все это удручающе действует на ситуацию, в плане уровня жизни людей, реальных заработных плат, реальных располагаемых доходов и не связанных с заработной платой. 20 миллионов за чертой бедности. Цифры катастрофичные, если прибавить наш счет до 40. Поэтому, без системных изменений решить вопрос шапкозакидательством нельзя. Даже прогрессивную налоговую систему, которая нужна и вопиет, надо проработать.

Ю.П.: Нынешние министры костьми лягут, но прогрессивки не будет.

О.С.: Их объяснения тривиальные. Что, дескать, сократятся поступления в бюджет, мы подорвем бюджет, потому что не будут платить. А зачем налогоплательщик кормит те силовые структуры, которые обязаны обеспечить налоговые поступления. Они развернуты и благоденствуют, и очень неплохо себя чувствуют. Работают, так сказать, обеспечивая доходную ее часть, о чем Силуанов постоянно отчитывается и стремится. Так в чем же дело, ребята? Нужно снижать неравенство не адресной помощью, а нужно снижать неравенство реальным перераспределением дохода. Тем более, оседлав спекулятивную часть дохода и вообще спекулятивные сектора.

Ю.П.: Это называется системный подход.

О.С.: Да, это системный подход. И, синхронно с этим, естественно, блокировать спекуляцию банков и других агентов на валютном рынке, чтобы предотвращать периодические обвалы, которые нам подстраивают. Это деоффшоризация капитала, это то, что предлагает всегда Глазьев.

Ю.П.: Простите меня, Олег Сергеевич, после заключения комиссии Шувалова у меня только такая реакция. "Деоффшоризация принудительная приведет к системному кризису в российской экономике", - написал вот этот чудак по фамилии Шувалов.

О.С.: В отставку надо отправлять таких людей.

Ю.П.: Надо. Скоро уйдут. В марте 2018-го.

О.С.: Хорошо, если это будет так.

Ю.П.: Серьезный вопрос, я имею в виду погружение экономики в стагнацию, а еще параллельно вранье высокопоставленных чиновников. Но еще более реально животрепещущий вопрос - это падение уровня жизни конкретных российских семей, конкретных российских домохозяйств. Из года в год повторяются одни и те же ошибки. К сожалению, в проекте бюджета, который принят Госдумой в первом чтении на 2018-й и на период до 2020-го, ничего не предусмотрено на стимулирование роста благосостояния российских граждан. Может, ко второму чтению наши депутаты поумнеют? Очень хочется в это верить.