Правовые акты евразийского экономического союза. Михалёва Т. Н., Национальный центр законодательства и правовых исследований. Право еэас: общая характеристика

Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева, Казахстан, Астана

Ключевые слова

Евразийский экономический союз, правовой статус, Договор о ЕАЭС

Научная статья

Аннотация к статье

В статье анализируются вопросы определения правового статуса Евразийского экономического союза. Автором проанализированы главные признаки международных организаций и проведено соотнесение правовой базы Евразийского экономического союза, на основе которого сделан вывод, что Евразийский экономический союз является субъектом международного права.

Текст научной статьи

Процессы, происходящие в мировом хозяйстве и в экономической политике государств, характеризуются усилением международной активности. Активизация международного сотрудничества, в свою очередь, усиливает международную политическую и экономическую интеграцию. Складывающаяся под влиянием этих факторов система международных отношений немыслима без международных организаций. Они являются органической составной частью системы международных отношений и отражают те экономические, социальные и политические изменения, которые происходят в международной сфере. Межгосударственное взаимодействие на пространстве СНГ на основе разноформатного и разноуровневого сотрудничества - главный приоритет современной внешней политики Республики Казахстан. В этой связи возрастает актуальность темы исследования интеграционных процессов на территории евразийского пространства. Одной из целей, провозглашенных международными договорами о таможенных союзах, является определение международной правосубъектности таможенного союза. Так, согласно п. 2 ст. 1 Договора о Евразийском экономическом союзе, совершенный в Астане 29 мая 2014 года «Союз является международной организацией региональной экономической интеграции, обладающей международной правосубъектностью» . Из этого пункта и других статей Договора вытекает, что Евразийский экономический Союз является международной (т.е. межгосударственной) организацией. Выявить место таможенных союзов в классификации подобных объединений возможно только способом сравнительного разбора, при помощи соотнесения свойств таможенных союзов с наиболее существенными из известных признаков международных организаций, как наиболее распространенную форму межгосударственных объединений на современном этапе. Общеизвестно, что «международная межправительственная организация представляет собой объединение государств, учрежденное на основе международного договора для достижения общих целей, имеющее постоянные органы и действующее в общих интересах государств-членов при уважении их суверенитета...» . Следовательно, международной региональной организацией является организация, обладающая совокупностью основных признаков международной межправительственной организации, существенная особенность которой состоит в том, что ее членами могут быть государства только определенного географического региона. Увы, в научной литературе наблюдается, что удовлетворительного определения подобных институтов в универсальных мировых нормативно-правовых актах на сегодняшний день не имеется. Так, в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. говорится только о единственной их отличительной черте - межправительственный (т. е. межгосударственный) характер. Тем не менее, можно воспользоваться определением, имеющим место, к примеру, в Конвенции о правовом статусе, привилегиях и иммунитетах межгосударственных экономических организаций, функционирующих в обусловленных сферах партнерства, подписанной в Будапеште 5 декабря 1980 г. В соответствии со ст. 1 Конвенции «межгосударственная экономическая организация...» не что иное, как международная организация, участниками которой выступают страны, основанная на базе международного соглашения для согласованности действий ее участников по партнерству и взаимодействию в ряде сфер экономики, науки и техники. Проанализируем данные признаки на предмет их реализации в рамках ЕАЭС. Первый и самый главный признак любой международной межправительственной организации - учреждение в соответствии с международным договором. Договорной основой создания ЕАЭС является Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 г. (вступающий в силу 1 января 2015 г.), который представляет собой полноценный учредительный акт международной организации. Также в качестве приложений к Договору о ЕАЭС включено еще 32 документа. Договор о ЕАЭС сформулирован на основе договорно-правовой базы Таможенного союза и Единого экономического пространства. Учредительная основа ЕАЭС сформирована благодаря целому комплексу договоров. Другая отличительная черта - динамичность и ярко выраженная направленность на дальнейшее укрепление и развития таможенных союзов. Это обозначает, что правовая база таможенных союзов склонна к дополнению новыми актами, с каждым из которых происходит расширение полномочий таможенного союза, усиление его автономности и независимости от стран-участниц . Разберем следующий признак правового статуса международных межправительственных организаций - членство стран. В соответствии со ст. 2 Договора о ЕАЭС «государства-члены» - это государства, являющиеся членами Союза и Сторонами Договора о ЕАЭС». При этом Сторонами Договора являются государства, решившие создать этот Союз и подписавшие Договор о ЕАЭС, то есть государства, его учредившие: Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация. В связи с подписанием Договора о ЕАЭС Президент Российской Федерации отметил: «Сегодня мы вместе создаем мощный, притягательный центр экономического развития, крупный региональный рынок, который объединяет более 170 миллионов человек. Наш Союз обладает огромными запасами природных ресурсов, в том числе энергетических. На него приходится пятая часть мировых запасов газа и почти 15 процентов - нефти. Географическое положение позволяет нам создавать транспортные, логистические маршруты не только регионального, но и глобального значения, завязывать на себя масштабные торговые потоки Европы и Азии» . Следующим признаком правового статуса любой международной межправительственной организации является целевой характер деятельности организации. Межправительственная организация, как и любая иная международная организация, основывается с целью достижения конкретных целей, фиксируемых в акте об ее учреждении. Цели и принципы, на которых базируется создание и деятельность Евразийского экономического союза, закреплены в статьях 3 и 4 вышеуказанного Договора. Перейдем к рассмотрению следующего признака международной межправительственной организации - наличие организационных структур. В Договоре о ЕАЭС четко прописана и структура его органов, которая является одним из главных, необходимых и характерных элементов любой международной организации. Раздел III вышеуказанного Договора так и называется «Органы Союза», которыми являются: Высший Евразийский экономический совет; Евразийский межправительственный совет; Евразийская экономическая комиссия и Суд Евразийского экономического союза. Все эти органы являются основными, каждый из которых наделен своими собственными полномочиями, компетенцией и функциями. Кроме того, помимо создания и функционирования основных органов ЕАЭС, возможно учреждение и вспомогательных органов, то есть предусмотрена организационная работа специальных комитетов, комиссий и пр. для выполнения ими различного рода вспомогательных служебных функций. Итак, в ЕАЭС определена, сформирована и выстроена система его органов и управления. По нашему мнению, главная задача международных интеграционных объединений - создание единого правового пространства в технических и экономических областях. Государства-члены или их органы должны имплементировать нормы, принимаемые объединением, в национальное право, и таким образом создается единое правовое пространство в технической (стандарты), таможенной и иных сферах. Договор «О Евразийском экономическом союзе» от 29 мая 2014 г. в приложениях содержит технические регламенты по экономической интеграции в наиболее важных областях жизни. Таким образом, правовой статус Евразийского экономического союза можно определить как вид публичной межправительственной (межгосударственной) организации, которая является вторичным субъектом международного права. Добровольное ограничение прав государств в технической области не имеет ничего общего с наднациональностью в публично-правовом понимании. Такое наднациональное качество не противоречит принципу уважения государственного суверенитета членов ЕАЭС, и она может быть определена как функциональная наднациональность.

Михалёва Т. Н., Национальный центр законодательства и правовых исследований

Также, что касается международных договоров отдельных государств-участников ЕАЭС с третьими государствами ситуация регламентирована, на наш взгляд, неполно: ст.114 Договора о ЕАЭС указывает, что такие договоры не должны противоречить лишь целям и принципам ЕАЭС. В ситуации коллизий внешних обязательств, конкуренции региональных правовых режимов, когда Договор не дает указаний о приоритете своего права, вопрос о применимой норме может решаться не в пользу права Союза. Что касается заключения более продвинутых договоров государствами-участниками друг с другом, то он прописан в договоре лишь вскользь (можно заключить, что это возможно, если не затрагивает прав и обязательств, в т. ч. других государств-членов по Союзу). Также, ни в одну из категорий международных договоров не попадают соглашения о пребывании органов Союза на территории его государств-членов.

Согласно абз. 5 п. 1 ст. 6 Договора о ЕАЭС решения и распоряжения являются источником права ЕАЭС. Это нормативные правовые акты , обязательные для государств-членов (ч. 1 п. 13 Приложения № 1 к ДЕАЭС). Договор содержит недвусмысленные, ясные указания на их обязательность. Однако во внутренней иерархии права данной международной организации эти акты занимают место, следующее за международными договорами, решениями Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета. При этом следует обратить внимание, что два последних указанных вида решений должны быть обеспечены имплементационным механизмом со стороны государства (ч.2 п. 1 ст.6 Договора), а решения ЕЭК подлежат непосредственному применению на территориях государств-членов (ч.2 п.13 Приложения № 1 к Договору). Ситуация не коллидирующая, но весьма специфическая: акты большей юридической силы требуют имплементации, причем сроки и механизмы не установлены и могут различаться в государствах, а обязательства меньшей юридической силы действуют непосредственно.

Что касается решений Комиссии таможенного союза (далее – КТС), которая прекратила свою деятельность, но преемником которой стала и пока является ЕЭК согласно ст. 39 Договора о ЕЭК 2011г., то в связи с прекращением действия последнего договора на основании Приложения № 33 к Договору о ЕАЭС, их статус не определен четко, напрямую. На основании ст. 101 Договора о ЕАЭС термин «Комиссия таможенного союза» приравнивается к понятию «Евразийская экономическая комиссия», однако это указано только для целей применения Договора о таможенном кодексе Таможенного союза 2009 года и международных договоров государств-членов, регулирующих таможенные правоотношения , заключенных в рамках формирования договорно-правовой базы Таможенного союза и Единого экономического пространства. В то же время, согласно ст.99 ДЕАЭС «решения Евразийской экономической комиссии, действующие на дату вступления в силу настоящего Договора, сохраняют свою юридическую силу и применяются в части, не противоречащей настоящему Договору», а к действующим на эту дату решениям ЕЭК можно отнести решения КТС исходя из толкования ч.2 ст.38 и ч.6 ст.39 Договора о ЕЭК. Таким образом, недоработки есть, хотя и устраняются путем толкования: следует исходить из позиции равной юридической силы решений ЕЭК и КТС для целей их реализации в национальной правовой системе.

Несколько особняком стоят решения Суда ЕАЭС. Ранее абзацем 8 п.1 ст.11 Регламента Суда ЕврАзЭС (Евразийского экономического сообщества) было установлено, что «суд, рассматривая дело, применяет принципы и нормы права в соответствии с тем, как они были истолкованы в предыдущих судебных актах Суда». Этот прообраз прецедента, всецело вписывавшийся в рамки принципа правовой определенности, который в практике суда ЕврАзЭС отчетливо формировался. Напрямую прецедентный характер этих решений нигде не был установлен. Это и понятно: согласно традиционных подходов к юридической роли судебных решений в континентальной правовой системе (к которой относятся все государства-участники) судебные решения не являются источником права. Однако в действующем Статуте, регулирующем деятельность Суда ЕАЭС есть нормы, которые прямо указывают на абсолютное исключение обязательности inabstracto, а не по конкретному делу. Например, Суд обеспечивает единообразное применение Договора и других действующих в рамках Союза международных договоров и принимаемых органами ЕАЭС решений (п.2 Статута Суда ЕАЭС), но из таких решений органов ЕАЭС исключены решения самого Суда. Пунктом 102 Статута явно предусмотрено, что Суд не создает новых норм права Союза. Более того, решение ЕЭК, даже будучи признанным судом не соответствующими интеграционному правопорядку, продолжает действовать до тех пор, пока Комиссия его не отменит, правда, суд может предписать в какие сроки комиссии нужно это сделать, не более 60 дней. Таким образом, исключительно функциональная роль Суда четко регламентирована в учредительном договоре , не указано ни на единообразие судебной практики, ни на возможность какого-либо влияния позиций Суда на развитие права ЕАЭС.