Заброшенная больница в Ховрино. Больница Ховрина: мифы и легенды

"Больничка- это край чудес, зашёл в неё и там исчез"
Надпись на объекте

Часть первая, историческая.
Вчера я увидел на мап.гугль.ком карту таинственных мест Москвы, посвященных Хэллоуину, нажал на значок в северном округе и на целый день выпал из жизни. Ховринская больница! Оказывается, ей посвящено множество специализированных сайтов, сообществ и форумов. По количеству легенд с ней не сравнится даже... даже... никто не сравнится. И что удивляет еще больше, так это то, что все это находится в Москве, а не где-то там, неизвестно где, куда хрен доберешься. И это при столичной цене на землю! Уже почти 30 лет она пугает москвичей своим существованием.

"Увидев это место, хочется сломя голову помчаться туда. Побывав там, хочется вернуться и в то же время забыть день, когда ты там появился. Мрачная одиннадцатиэтажная заброшенная больница в районе Ховрино. Сотни людей едут сюда со всей Москвы, тысячи посетили это место, десятки трупов находят каждый год в стенах обители зла. А сколько людей пропало там, сколько ещё не найдено в мрачных стенах, сколько убито. Вокруг здания сложилось много легенд и загадок. Оно имеет плохую, криминальную, можно сказать дьявольскую репутацию. Цель моей статьи, соединить все найденные и гуляющие по Интернету факты и домыслы об этом месте, что я и попытаюсь сделать." - Пишет Катя с мэйлрушного блога Процитирую ее и дальше, тем более, что это своеобразная компиляция с различных сайтов.

Далее сокращенный текст Кати.
История возникновения.Строительство Ховринской больницы началось в 1981 году на месте старого кладбища. Она была рассчитана на 1300 коек для больных со всего СССР. Планировалось создать одно из лучших медицинских учреждений в нашей стране. Позже характер применения её сменился на более скромный, то есть районный характер (в Ховрино в те годы мед. учреждений не было вообще) . В 1985 году строительство при невыясненных обстоятельствах было законченно. В больницу к тому времени уже завезли некоторую аппаратуру, поставили мебель. Всё это было с чистой совестью вынесено местными жителями.
Причины из- за которых строительство было прекращено можно выделить следующие:
1. Нехватка средств для окончания работы и содержания больницы (самая правдоподобная)
2. Фундамент здания был сделан неудовлетворительно. (Сыграла злую шутку форма здания). Проект был запрещен, так как оно могло рухнуть.
Ну всё же история с великой Ховринской больницей на конце строительных работ не закончилась. Ей не суждено было стать местом, которое помогает людям спасти жизнь. Она стала местом в которой эти жизни отнимались. Отнимались из-за веры, неразделённой любви, из-за случая и судьбы исчезнуть там.
Местонахождение. О самом здании.Больница находится недалеко от станции Ховрино, возле парка. Легко добраться от метро Речной Вокзал.
В здании: 2 корпуса. Главный корпус по форме напоминает звездочку. Из него отходит 6 крыльев, которые соединены 3 этажными переходами.
В главном корпусе: 3 уровня крыши. Большой и страшный затопленный подвал в который приблизительно уходит на 4 этажа в глубину. Есть версия, что между корпусами существует затопленный тоннель в котором мог бы проехать грузовик. Но об этом чуть дальше.
Второй корпус был офтальмологическим. В нём находился морг и крематорий.
Я думаю, что когда вы прочитали название статьи, то подумали, что же такое "Амбрелла"?
Амбрелла- это название секретной лаборатории из компьютерной игры Resident Evil (Обитель Зла).По ней был снят известный фильм с Милой Йовович. Действительно, форма Ховринской больницы очень напоминает её. Она сделана в форме знака этой лаборатории. А знак сам обозначает биологическую опасность (Biohazard).

Больницу в народе называют не только Амбреллой. Её ещё называют Ховринкой, Ховринский Недострой, Немостор (начинается самое интересное).Немостор. Секта сатанистов.После внезапного прекращения строительных работ здание начали охранять военные. Объект значился как стратегически важный. Но потом и они ушли.
Здание недолго пустовало. Его обосновала сатанинская секта Немостор. Разные источники приписывают это на разные годы. В одних написано, что это случилось в конце 80ых, другие вначале 90ых. Но не дата главное в этом случае. Главное- это 100% факт об их существовании там в этот период и об их деятельности внутри Амбреллы. Секта как говорится сделала там свою церковь в подвале, где нету окон и куда не попадает солнечный свет. Они хорошо обжили подвал. Там даже остались сделанные ими самодельные лестницы. Сатанистами было совершено огромное количество нападений на людей. Все любопытные, которые заходили туда кончили плохо. Их либо просто убивали, либо приносили в жертву Сатане.
...

Все эти ритуалы проводились в Амбрелле. И это всем известный факт. В том числе правоохранительным органам. Действие опасной секты в стенах здания и постоянные ритуальные убийства не остались незамеченными. Вскоре об этом узнали органы.
Апартаменты сатанистов с мебелью и электричеством, где жила основа Немостора, находились в подземном тоннеле между главным и офтальмологическим корпусом. Там сатанисты собирались и многие жили. Во время очередной сходки Немостора, органы устроили спецоперацию по уничтожению секты. К больнице приехал ОМОН, милиция.
Вооружённые отряды окружили сектантов, открыли огонь и загнали в этот тоннель, а потом взорвали оба входа туда, тем самым закрыв им путь к отступлению. От взрыва тоннель затопило, и оставшиеся сатанисты утонули. Их трупы находятся там до сих пор. Тоннель затоплен, а вход в него никто теперь не знает, за исключением некоторых людей. Человек, который показал операм вход туда, перед операцией, исчез.
Это самая известная история про Амбреллу. Самая распространённая. Сейчас никто не может сказать, было ли всё так, как я изложил выше.
Но два факта есть. Немостор действовал там и органы от него избавились.
Чтобы подтвердить эту версию нужно исследовать нижние уровни. А это без спецоборудования и акваланга этого не сделаешь. Да и кто будет этим заниматься, если не какие-нибудь сорвиголовы. Всё, что осталось от них это стихи на стенах и вечная память о пролитой крови.
Сатанисты в Амбрелле сегодня.Не смотря на печальную судьбу своих предшественников, сатанисты до сих пор собираются в больнице после заката солнца и проводят ритуалы.
Но делают это уже не в подвале, а на 5ом этаже главного корпуса. У них там есть специальная комната в самом центре. У комнаты нет ни окон, ни дверей. Попадают они туда отодвигая стену. Туда не суётся никто, даже милиция, хотя есть вероятность, что об её существовании они не знают.
Это не конец.Существование секты наложило чёрный отпечаток на этом месте.
Но уничтожение Немостора не стало концом истории Амбреллы. В здании до сих пор пропадают, умирают люди. Не прекращается череда найденных там тел. В местном отделении милиции находится около 1500 заявлений на больницу. По раскопанным мною данным в 2004 году в Амбрелле было найдено 6 тел. За лето 2006 13 тел. И это только два года. Если бы у нас был доступ к милицейским архивам, то я думаю мы бы узнали ещё много интересной информации, но увы.
Больницу окружает огромное кол-во загадок, необъяснимых явлений. Ходят слухи о призраках, о плаче и криках детей, раздающихся в пустых и тёмных коридорах. Никто не знает, точно ли существуют там призраки.
В больнице находят как людей, так и собак, кошек.
Часто можно встретить животных умерших как своей смертью, так и убитых, лежащих в очерченных кругах и с теми же следами сатанинских ритуалов.
Вот ещё подборка интересных фото из жизни больницы.
От меня: фоток не было вылоено по неизвестным причинам. Видимо они не для слабонервных. Но поверьте уж на слово!
Кстати насчёт гибели животных есть одна история про больницу.
В доме около Амбреллы жила сердобольная старушка. Как-то она потеряла свою дворнягу и решила поискать ее внутри здания. В одной из комнат она наткнулась на убитого пса, в котором с трудом признала своего любимца. Лапы его были связаны веревкой. Неподалеку бабушка нашла еще пару отрубленных и связанных собачьих лап, с которыми и отправилась в милицию. Стражи порядка несколько суток устраивали облавы, но задержать никого не удалось. А еще через неделю пенсионерка, решившая выследить убийц, при таинственных обстоятельствах провалилась в ловушку в нехорошем доме и несколько дней умирала в ней со сломанными ногами.
Ловушек у Амбреллы много. Самое главное, когда там находишься- это смотреть под ноги. Пол под вами может провалиться. Там огромное кол- во дыр и провалов, ведущих вниз на пол или в воду. Так же часто встречаются ловушки, прикрытые металлическими листами. Наступив на такую, вы провалитесь вниз на специально заготовленные по этому случаю металлические прутья. Во время нашего путешествия по больнице, я так же заметил участки на потолке с выступающими вертикально вниз прутьями.
Самоубийства в больнице.
В Амбрелле не только убивали. Были случаи и самоубийств. Самое известное это суицид парня, мемориал которому вы можете увидеть, зайдя в больницу с парка.
Парень, кликуха которого была Край прыгнул вниз с 8 этажа в шахту лифта из-за неразделённой любви. Ему было совсем мало лет. Сейчас там много цветов, сигарет и стихов на стене. Одно из них "Больничка- это край чудес, зашёл в неё и там исчез" стала пророчеством для всей Амбреллы. Для всех людей, потерявших там свои жизни.
Прямо от мемориала находится тёмная комната, в которой нашли тело Края.
Над входом написаны надписи, что здесь покоится его душа и вход воспрещён.

...
Дальнейшая судьбаПосле избавления от сатанистов в здании начали тусоваться все кому не поподя. От многочисленного притока бомжей, до готов, панков, скинов, эмо и остальных представителей субкультур.
Здесь побывали все…
От соратников РНЕ и национал- социалистов
До сторонников левых коммунистических идей и НБПшников Лимонова
В больнице тренируются отряд Берсеки организации НСО, проходили тренировки собак МЧС, а так же тренинги по различным стрелковым видам спорта.

Вот еще отрывки с других сайтов.
Википедия:
Планировка здания является оригинальной и нетипичной для административных строений советского периода. Больница выполнена в виде треугольного креста с разветвлениями на концах. Три крыла здания сходятся посередине, боковые части образуют три двора, занятых пристройками. Рядом с основным зданием находится пристройка — здание офтальмологической клиники.
Из-за незаконченности стройки в некоторых местах отсутствуют фрагменты стен и межэтажные перекрытия. Здание, особенно верхние его этажи, полностью покрыты граффити. Подвалы затоплены.
Среди сталкеров объект имеет прозвище «Амбрелла» за свою форму, похожую на логотип секретной корпорации из игры Resident Evil.
С середины 1980-х больница стала частым объектом сталкерства, её часто посещают туристы-экстремалы. Здесь проводились тренировки спасателей МЧС и промышленных альпинистов. Существуют также сведения о появлении в больнице сектантов, сатанистов, бомжей и других криминальных элементов. Место считается небезопасным, несмотря на охрану милиции. Зафиксировано как минимум два случая гибели от падения в лифтовые шахты (один из которых, вероятно, был самоубийством).

Обычный спальный район в окрестностях улицы Клинской (Ховрино). «Одежду и фонарик взял?» - спросил Леха - в миру милиционер, а сегодня мой провожатый. Переоделись в машине. Я с изумлением смотрел, как мой товарищ достал из сумки мощный фонарь, флягу с водой и внушительных размеров тесак. «Пошли, рейнджер хренов», - сказал Леха, закинув за спину рюкзак.
Ухоженный парк резко сменился зарослями чертополоха в человеческий рост. Над нами нависала громада здания, зияющая глазницами пустых окон. Неприметная тропинка.

- Здесь военные клинику строили, - просвещал проводник. - Когда СССР рухнул, больница была почти готова. Стояла сантехника, окна, мебель. На дверях даже таблички висели. Потом ее солдатики охраняли. Когда они ушли, потянулись сюда со всей Москвы граждане. Выносили все - унитазы, плитку, трубы, стекла. Ты как к религии относишься?
- Крещеный. А что?
- Да место дурное - сюда не то что бомжи не суются, даже бродячих собак нет.
Темные лабиринты
Зайдя в дом, я сразу почувствовал себя как ночью на кладбище. Мощный фонарь Лехи бил далеко. Мой с трудом рассеивал темноту метрах в двух. Лучи выхватывали из мрака следы разгрома и торчащую арматуру. Концы прутьев оказались подозрительно острыми.
- Это что?
- Что-что, ловушки. Чужие здесь не ходят.

Леха посветил в угол. На земле валялся портфель, явно не из дешевых. Рядом какие-то бумаги. Пытаясь разглядеть, что на них написано, я подошел поближе. «Стоять!» - крикнул провожатый. Леха обошел меня и ткнул ботинком в землю. Земля ответила металлическим гулом. Посветив вниз, я увидел, что прямо передо мной на земле лежит кусок жести.
- Ну и что? - спросил я. - Здесь что, наступать на металл плохая примета?
Леха отодвинул тонкий лист в сторону. Под ним оказалась черная яма, на дне которой торчали из воды куски арматуры.
- Тут таких обманок много, - сказал спутник. - Старайся в сторону не отходить.
Обогнув яму, подошли к портфелю. Бумаги оказались бланками договоров. Внизу что-то блеснуло. Перьевая ручка, под слоем грязи видно название - «Паркер».
- А это здесь откуда?
- Да кто ж знает. Кому-то на улице по башке дали, забрали портфель, а здесь распотрошили. А может, и нет.
- Что нет?
- Сейчас увидишь.
Обитель страха
Свет фонаря выхватывал надписи на стенах: «666», что-то во славу сатаны... Вспомнился рассказ окрестных бабушек. В соседнем доме жила сердобольная старушка. Как-то она потеряла свою дворнягу и решила поискать ее внутри здания. В одной из комнат она наткнулась на убитого пса, в котором с трудом признала своего любимца. Лапы его были связаны веревкой. Неподалеку бабушка нашла еще пару отрубленных и связанных собачьих лап, с которыми и отправилась в милицию. Стражи порядка несколько суток устраивали облавы, но задержать никого не удалось. А еще через неделю пенсионерка, решившая выследить убийц, при таинственных обстоятельствах провалилась в ловушку в нехорошем доме и несколько дней умирала в ней со сломанными ногами.

Свернули в сторону.
- Это тебе ничего не напоминает? - спросил Леха, светя в какую-то яму. Свежевырытая яма своей формой могла напоминать только могилу. - Вот и я думаю, не в таких ли ямах лежат владельцы дорогих портфелей?
Чужие здесь не ходят
- Лех, а тебе не страшно?
- Всяко бывает. Отсюда недавно мужика в реанимацию доставили. Когда пришел в себя, все время повторял, что его били люди в черных капюшонах. Но ему еще повезло. Тут за прошлый год шесть трупов нашли. А сколько еще осталось?
Леха бросил на дно могилы окурок и повел меня в логово сатанистов. По дороге мы обнаружили еще около десятка подозрительных ям. Конус света выхватывает труп собаки - оскаленная пасть, пустые глазницы и рана в боку. Передние лапы связаны. Чуть дальше еще несколько собачьих трупов. На стенах стихи о сатане.
- Тут они и собираются, - услышал я голос Лехи. - Страшно? Пошли обратно.
Я облегченно согласился.
- Тут, чтобы все обойти, недели не хватит, - разговорился проводник. - Сюда хоть батальон террористов загони, никто и не заметит. Тут еще второй корпус, так между ними есть подземный ход такой ширины, что грузовик проедет. Но проход туда знают лишь несколько избранных. Говорят, там оборудованы апартаменты лидеров сатанистов. С электричеством, мебелью. Мужика, который показал одному из оперов вход, больше никто не видел. А когда омоновцы приехали, вход уже завалили.
Наконец впереди блеснул солнечный свет. Еще метров двадцать через кусты, и мы среди людей. Мамы с колясками, пенсионеры... Несколько метров кустарника отделяют этот мир от того, скрытого от непосвященных. Вдруг откуда-то сверху, ломая сучья, на землю рядом с нами упал кирпич. Совпадение или предупреждение?

А вот и три видео:



Часть вторая разоблачительная.
Теперь вы понимаете, почему я на день выпал из жизни, изучая все это? Понимаете? Я вам скажу больше: я вырос в ней! В 1981 году, когда я гулял на собачьей площадке со своей годовалой догиней, приехал экскаватор. Так началась история ховринской больницы. С первой вырытой канавы, в которой мы добывали глину для лепки, отмечая "свои" места "штампом" пробкой от какой-то буржуйской бутылки, мы, дворовые пацаны, участвовали в ее строительстве. Мне было 11. И я рос вместе с ней. Старого кладбища никогда не было, было болото, колодцы с тритонами, кусочек городской помойки и собачья площадка. Кстати, вся Зеленеоградская улица построена на этой свалке. Да! Еще были канавы от бывшего овощехранилища. Не было ни военных, охраняющих больницу, как не было и завезенной мебели и табличек на дверях. До 16-ти лет я там тусовался, то есть до самого прекращения строительства. А в 16 уже пошли девочки и другие интересы, да и моя любимая песа умерла, а без нее там как-то было не очень. Все ходы-выходы я знал наизусть. Тунеля между корпусами нет. Да и сам "офтальмологический" корпус построили уже позже. Поражает фраза "Второй корпус был офтальмологическим. В нём находился морг и крематорий." Ничего там не находилось, он же недостроенный:) Да и зачем "глазникам" морг? А подвалы начало заливать почти сразу, там действительно были озера, в них мы взрывали свои первые самодельные бомбы из селитры и активированного угля с помощью пустого стержня от ручки и серы с блока коробков спичек. Такие самодельные "бикфордовы шнуры" горели даже в воде.
А вот и мои "больничные" фото того времени, ну как, похож?

Узнаете? Это я в легендарном советском синем "Адидасе", который красил не только носки, но и ноги.

Часть третья, реалистичная.
Ну разве после всего прочитанного я мог не поехать на места своего детства? Покупаю фонарик, освобождаю карточки, проверяю аккумуляторы, беру бобика и, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, еду туда.
Удивительно, но забор вокруг комплекса сделали только почти 30 лет спустя, в 2008-м. Больница все эти десятилетия была доступна абсолютно любому желающему. Через 30 минут я внутри, в том корпусе, где "был морг". Его я не знаю, он построен позже. Попасть на территорию самому проблем не было, сложно было устроить вход внутрь моему доберу.

Решаю перейти в основной, огромный корпус, слышу приближающийся лай собак. Меня засекли. Сначала, прибегают две шавки в ошейниках, затем охранник с битой.

Две собаки бросаются на добера, я успокаиваю охрану, следя, чтобы бобики не порвали друг-друга. Их трое. Того, кто был первым, я в уме назвал "сопляком", прибежавщего второго тоже с битой "боровом", третий "хитрец" подбирался с тыла, все время говоря что-то в рацию. Блин, меня окружили. Объясняю, что я только гуляю с собакой, непонятно как оказавшись за колючей проволокой. Их это бесит. Бесит моя камера и добер, бросающийся на их шавок. Фотографирую морду сопляка, ну так, чтоб понял, что я его ни во что не ставлю. Писец, после угроз расфигачить камеру и меня как бы удаляю фото: под их присмотром нажимаю на "делет", но вместо подтверждения жму выключение экрана. Они довольны, вызывают ментов и говорят, что еще надо потереть все мои фото и проверить содержимое рюкзака. Иду в их контору, чуваки на взводе как и их собаки, еле удерживаю добера. Я впереди. Они сзади. Вдруг, боров с размаху херачит битой Гарика по тому месту, где у него по его мнению должны быть собачьи почки. Но Гарик этого не замечает! Он даже не поворачивает головы, он занят контролем за шавками. У меня сносит крышу. Какого хера? Сзади, по подлому битой? Да и что мы такого сделали?! Сейчас будет мясо. Но их трое с битами и две собаки, а я один и без оружия, хоть и с собакой. И при этом я на их территории и на их стороне закон. Да и еще неизвестно сколько их. Ору, что ему писец, науськиваю не него пса. Нас не бьют, мы просто идем в их логово. Боров офигел от того, что его удар не имел никакого действия, я слушаю лекцию про то, что тут всяких с ножами-пистолетами назадерживали дофига, но я самый изощренный нарушитель и что я специально взял такую собаку-убийцу, которая посильнее любого оружия. Сдерживаюсь только тем, что если сорвусь, то Гарика просто пристрелят, а оно мне надо? По-тихому вытаскиваю карточку из камеры, прячу, вставляю заранее приготовленную пустую. Доходим до центрального входа с открытыми воротами. "Налево", приказывают мне. "Ага, как же", - отвечаю я и выхожу за ворота. Почему они все так уверены, что я им подчинюсь и буду дожидаться милиции, обыска и проблем? "Стоять! Куда?" - я просто бегу по улице. Они за мной. Двое. Сопляк и боров. Но улица это уже не их территория и они не уверены в себе. Чувствую, что меня кусают за штанину, но под ней высокое голенище гриндерса. Шавка! Резко останавливаюсь, и с разворота с мыслью "прости, ничего личного, но ты же на службе, скажи спасибо своему хозяину" бью тяжеленной подошвой по морде. Бобик улетает на газон. Вторая шавка разворачивается. Боров завыл так, как будто я его лишил потомков. "А-а! Я тебя за собаку порву!" "Это тебе за биту", - думаю я, забегя за угол дома. Мимо уха пролетает бутылка и разбивается метрах в трех передо мной. Они отстают.
UPD: Охранная структура, использующая в своей работе биты и бутылки называется не ЧОПом, а гопотой.

13-летняя Катя* беременна от своего бывшего парня Глеба.

Срок у Кати приближается к полутора месяцам.

— Делай аборт, — говорит Мага. — Не ломай себе жизнь, она у тебя одна.

— Мне мама сказала, что если я сделаю аборт, она меня сдаст в детдом. Ну или приведет сюда и сбросит в шахту. Типа сама упала. А бабушка сказала, что если я принесу в подоле, выставит на улицу с вещами.

Катя живет у бабушки, потому что мама пьет. Катю она родила в 15, и первые три года жизни Катя провела в детдоме. Любимая семейная история — бабушка заставила Катину маму подписать отказ на ребенка, а мама в день своего совершеннолетия, угрожая бабушке ножом, заставила подписать необходимые бумаги на возврат Кати.

— Бабушка до сих пор жалеет, что меня обратно забрали, — говорит Катя, отхлебывая ВД.

— Ты не пила бы, — говорит Мага. — Первый триместр.

— Урод там какой. Даже лучше — тогда, наверное, разрешат сдать. Но еще лучше, чтобы выкидыш.

— Чтобы выкидыш, надо водку пить, — встревает крохотная Аня, — а не ВД.

— А я тебе хорошую клинику скажу. Нормально сделать стоит 15 штук. Чё дорого, я вообще за 25 делала! Зато с реабилитацией.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

М аге 17, она делала аборт год назад. Ее молодой человек уходил в армию, когда обнаружилось, что Мага беременна. «Он мне денег вот так положил и говорит: решишься — иди. Я подумала. Кто бы меня забирал из роддома? Мама у меня очень хорошая, но она тоже сказала — сидеть с мелким не буду».

Р азговор происходит на балконе третьего этажа ХЗБ — ховринской заброшенной больницы. Три бетонных корпуса, медленно уходящих под землю. За нашими спинами гогочет разношерстная компания — полтора десятка человек от 10 до 30 лет. Резиденты ХЗБ, «сталкеры», «диггеры», «смертники», «охранники», «призраки»…

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Гигантский больничный комплекс на 1300 мест (для сравнения — в НИИ Склифосовского 922 стационарных койки) был начат в 80-м году, но уже в 85-м строительство было прекращено. По одной из версий — кончилось финансирование, по другой — выступили грунтовые воды, разлилась речка Лихоборка, забранная в трубу под зданием. На момент прекращения строительства три десятиэтажных корпуса, расходящиеся звездой, уже были отстроены, окна застеклены, палаты отделаны и даже завезены койки. Оставалось поставить лифты и перила. Недострой охранялся до начала 90-х. Потом охрану сняли — и следующие годы ХЗБ стал строительным ларьком для местных жителей. Вынесли действительно все.

Затем был долгий имущественный спор между федеральным государственным унитарным предприятием «ВПК-Технотэкс» и департаментом имущества Москвы. Выиграла Москва. В 2004 году вышло распоряжение правительства Москвы — о возобновлении работ. Тендер выиграл «Медстройинвест», но «реконструкция» так и не началась. После 20 лет воздействия стихии и аборигенов реконструировать стало нечего.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Сейчас ХЗБ уходит под землю. Нижние этажи затоплены водой, у дна никогда не тает лед. Лестницы без перил, неогороженные лифтовые шахты, дыры в полу. На полу — вековая пыль, битая щебенка и пеноблоки — куски цемента. Сквозь перекрытия капает вода. На стенах — бесконечные граффити, настоящее коллективное бессознательное: «Патриоты уроды», Ave Satan, «Строгино рулит», признания в любви, стихи, мат, имена. Пока государство перекладывало недострой из кармана в карман, он оказался заселенным теми, кому не оказалось места снаружи.

Н а 3-м этаже набилась плотная компания. Человек 15 стоят на каменном балкончике, сидят на перилах, свесив ноги вниз. В центре балкона — «стол», сооруженный из кирпичей и досок, завален сумками. Еще один стол, настоящий, стоит у стены. На нем уселись парочки.

По рукам ходят две полторашки ВД — «Виноградного дня», алкогольной газировки.

Большинству собравшихся нет и 15. Знают здание как свои пять пальцев, умеют уходить по темным коридорам от ментов и разводить на деньги туристов. Собственно, балкон третьего этажа для посиделок выбран не случайно — отсюда прекрасно просматривается «вход» — дыра в заборе с колючей проволокой, окружающей здание.

В дыру тянет готов, впечатлившихся школьников, сталкеров, студенток, пейнтболистов. Проход в здание стоит 150 рублей с носа. В стоимость входит «экскурсия» — дети проводят группы по зданию, втирая местные легенды. Представляются «замохраны». Саму «охрану» сейчас представляет Мага, но она не спешит ловить туристов: «Раньше было прикольно бегать, здание слушать, людей выслушивать. А теперь мне самой деньги приносят». Деньги охране отдавать обязательно: «Все равно бухло общее покупаем». Чуть позже должны подойти другие представители охраны — Крысолов, Алекс Уголовный Розыск, бугай Жека.

На самом деле никакой охраны в здании нет. ЧОП ставили в 90-х, потом — в 2007-м, когда очередной парень упал в шахту. С той охраной у Маги и других резидентов возникло полное взаимопонимание — делали бизнес вместе. Потом ЧОП с объекта убрали, а резиденты остались и продолжили бизнес.

Чтобы не было претензий, «охрана» делится денежкой с оперативниками ОВД «Ховрино». Оперативники периодически забирают школьников, которые тусят тут же. Охранники их не гонят, с неохотой, но делятся выпивкой и сигаретами, разрешают проводить экскурсии. Но в случае набега ментов каждый сам за себя. Здесь вообще каждый сам за себя.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

— 1,26 промилле нашли у Джампера, 0,9 — у Психа, — рассказывает Катя.

Джампер — девочка с ярко-красными волосами — морщится. Ей 14, но она все еще в 7-м классе — после того как ее выловили в ХЗБ и поставили на учет в детскую комнату милиции, школа оставила ее на второй год.

— Вообще, когда видишь мента, нужно орать: «Дракон!» — говорит Псих. — Он обернется, а ты убежишь.

— Ну забрали нас с Катькой, положили в больницу, — продолжает Джампер. — Катьку на четвертые сутки родаки забрали, меня на пятые. Но до этого я им расхерачила все отделение!

— Когда это было-то?

— Ну, когда Женьке насяку сделали.

Насякой ребята называют изнасилование.

Мальчишки метают ножи. Ножи здесь есть у каждого. Чаще всего это трофеи — отобранные у незадачливых экскурсантов.

Катя и Псих месят друг друга кулаками, не прекращая обниматься. Наконец уходят «на четвертый этаж».

Продолжается обсуждение Катиного положения.

— Бухает же она на что-то, сигареты, — говорит Мага. — Пусть 100, пусть 150 рублей, но все-таки. Да я бы ей одолжила денег, если бы она попросила. Пусть прибыль от экскурсий идет ей.

— Листовки бы расклеивала, — вторит Джампер.

— Я в «Ростиксе» с 12 лет работал, — встревает Слем.

— Ну ты вообще у нас звезда, Шахтер.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

«Шахтером» Слема прозвали за огромные тоннели в ушах — 2,5 и 3 сантиметра соответственно. Но боевое прозвище Слем ему нравится куда больше.

Брат Слема — мастер спорта по боксу, воевал в Чечне. Старшего брата Слем очень уважает.

— Вот в первом классе я принес двойку, он мне — отжимайся. Сначала по десять раз, потом — по сто раз. Устал отжиматься — приседай. Устал приседать — отжимайся. Сгущенкой кормил, чтобы мышцы росли. До пятого класса меня все... [били], потом я всех стал.

Учиться Слем так и не начал. Зато КМС по кикбоксингу. Но травма плеча, 2 года без занятий — и Слем попал в ХЗБ.

Его история похожа на многие. Неискалеченных тут нет.

С братом Слем общается до сих пор. С мамой — нет, «она на меня орет, а я этого не люблю».

— Я тут легенда! — орет Слем. — Скажи, Джампер?

— Он тут легенда, — говорит Джампер очень серьезно.

— Кто за Слема встанет? Джампер?

— Весь ХЗБ.

— В-о-о-от. Ты слышала? Слышала? Потому что я легенда! Легенда! Любого!

В качестве примера «отличного удара» Слем рассказывает, как ударил свою девушку из Твери.

— Полхлебала опухло, капилляры полопались… И с одного удара! Кстати, давно к ней не ездил, обижается, наверное.

— Патологоанатом — единственный врач, который не убивает, — говорит Шаман внимающим детям.

Шаману за 30. Опухшее красное лицо, жирные волосы, черная кожаная куртка. У него трое маленьких детей, и четвертый — «в животе». Много пьет. Служил в Чечне, и теперь в белой горячке носится по зданию, размахивая невидимым прикладом. Еще он «выправляет энергетическое» поле, водя руками перед лицом. За это и прозвище.

«Охранники» его не любят — Шаман то и дело зажимает заработок. Но зато вокруг Шамана постоянно крутятся мальчишки — учатся быть экскурсоводами. Право на экскурсию тоже надо заработать.

Внизу тем временем появляется деловитая сталкерская компания — четверо парней в камуфляже, у одного под мышкой противогаз. Спускается Шаман, его свита из 12-летних пацанов, Мага. Разговор строится стандартно: «Кто такие?», «Территория закрыта и охраняется», «Нужно ли звать охрану?», «Готовы ехать в отделение?». Заявление о том, что прямо сейчас нужно заплатить 150 рублей, парни воспринимают спокойно. Расплачиваются и просят показать Немостор.

Немостор — комната на цокольном этаже, одна из легенд ХЗБ. Якобы одноименная сатанинская группировка тусила в здании и приносила человеческие жертвоприношения. Потом ОМОН, устав от убийств, оцепил здание, загнал сатанистов в затопленный водой подвал и взорвал перекрытия…

— А правда, что их гранатами взорвали? — спрашивают туристы.

— Я, когда в 81-й больнице в анатомичке работал… — начинает Шаман, помолчав. — У меня завотделением был на месте в ту смену. Говорит: привезли уже мертвых ребят — и оборудование для пересадки органов. А организовывало операцию ФСБ…

Сам Немостор от других комнат отличается не очень — пыль, щебенка, солнечный свет через провалы окон. На стенах — пентаграммы и восхваления Сатане на древнеславянском и на английском, с жуткими грамматическими ошибками. Здесь обычно обитатели ХЗБ празднуют Новый год.

«Да последний сатанист сюда в 2007-м заходил, — тихо рассказывает мне Мага. — Поймали его наши в подвале с ножом. Мама родная! На морде — мука белая какая-то, черные подглазья. Ребята ржут, фоткаются. Говорим — как тебя зовут-то, чудик? Он — Зинзан. Ну, Жека дал ему пару раз. Он сразу: Сергей я, Сережа! Полотделения потом угорало с него».

Сатанисты коварны. Иногда они пробираются в здание и раскрашиваются уже внутри. «И бегают потом с ножами по зданию, одного даже с мачете выловили».

В стандартную экскурсию кроме Немостора входят — Мемориал Края (памятник провалившемуся в шахту школьнику), «коридор киношников», заляпанный строительной пенкой («Это ваши мозги, это ваши кишки, это ваши головы»), крыша, залитый водой подвал, где до сих пор «плавают трупы сатанистов».

Спускаемся «на минуса» — на минусовые этажи — смотреть собачку. Собачка умерла давно. Шкура, кости. Шаман ковыряется в костях палкой, читает лекцию по собачьей анатомии. Мальчишки снимают собаку на мобильный: «А лапы-то связаны!»

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Абсолютное большинство легенд продуцируют сами охранники. Чаще не нарочно — так, Мага в белом платье, распевающая «Мне нравится, что вы больны не мной», была описана случайными очевидцами в интернете как «призрак погибшей невесты». Невеста шагнула вслед за любимым с крыши ХЗБ и теперь «ходит, поет и убивает». Иногда Мага вспоминает свое участие в школьном театре. Тогда для туристов организуются сумасшедшие представления с дедушкой-рыбаком, девочкой с мячиком, домохозяйкой со скалкой, маньяком и смертью в балахоне. «Тут главное не заржать, — говорит Мага. — Ну и чтоб кроссовки из-под балахона не палились». Ну, погреметь железом в параллельном коридоре, повыть, выйти из темноты с арматурой и с вопросом: «Ты же хочешь умереть», — это даже за розыгрыш не считается.

Некоторые напуганные платят, чтобы напугали друзей. К таким постановкам охранники подходят с еще большей изобретательностью. Как-то за пару тысяч даже симулировали задержание опасного преступника в здании, не поскупившись на массовку и травматические патроны. С гордостью рассказывают, что девочка, которую «опасный преступник» захватил, держа нож у горла, описалась.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

В ХЗБ Мага попала в 15. Тогда у нее погиб парень, и она месяц провела в психушке. «Как — погиб? Убили его. Слили тормозную жидкость у машины. Он с другом ехал. Когда понял, что не затормозить, вывернул своей стороной на столб. Друг остался жив. А мой тоже не сразу умер — в больнице, там медсестра пошла покурить, мутная история. Он вообще-то ко мне на дачу ехал».

Сейчас ей 17, но большинство обитателей ХЗБ уверены, что она гораздо старше. Рация на поясе, камуфляж, длинные волосы, цепкий взгляд, спокойная улыбка. Абсолютная безбашенность. Год назад, когда в здание на разборку явились «40 дагестанцев с ножами», Мага, пока не подошло «подкрепление», убалтывала их одна.

Мага успела отучиться курс в медучилище. Потом забрала документы.

— Я поняла, что мне в принципе наплевать… наплевать на чужих людей. Спасать их… А врачу нужно клятву давать. Клятвы вообще не моя тема. Иначе я буду такой же, как эти равнодушные суки в поликлиниках, — говорит Мага.

Летом Мага будет подавать документы на госуправление. Только дождется августа, пока исполнится 18 — «не хочу маму вмешивать в этот процесс».

Ребята понимающе молчат. Родителей в свою профориентацию вмешивать не хочет никто. Более того — в свою жизнь родителей не хочет вмешивать никто. Как сформулировала одна девочка: «Мне вполне достаточно их присутствия в моем свидетельстве о рождения».

— За меня мать уже решила, что я буду ментом. Орет: «Даже не обсуждается», пьянь трахнутая. А я хочу быть археологом, — говорит Лиза. — Я летом в Воронинские пещеры поеду.

— Она же тебя уже не бьет полгода? Может, разрулится все, — говорит Аня. — А то в синяках в школу ходила, да?

— Я тут посчитала… — вдруг говорит Лиза. — Ну со всеми ее выкидышами и абортами… У меня бы было 9 братьев и сестер.

— И ничего!

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Мальчишки уходят играть. Игра совсем простая: берешь с пола «пеноблок» — бетонный обломок потяжелее — и стараешься, чтобы он попал в голову противнику. Во многом это игра на пространственное ориентирование — засады на пролет выше, прыжки из темноты, подкрасться сзади. Вообще развлечения в ХЗБ незамысловатые. Летом девчонки загорают на крыше. Мальчики какают в шахты — развлечение, требующее сноровки и серьезной выдержки. Ценится громкость удара. «Как-то прилетело одному туристу, — рассказывает Мага. — А он чудной такой, серьезный, сюда недели три собирался — духи ХЗБ, пространственные аномалии, то, се. А тут говно на голову. Он расстроился: духи, говорят, меня принимать не хотят».

Правда, в 2009-м энтузиасты организовали в подвале ХЗБ каток. «Нормальные такие ребята, пришли к нам посоветоваться, — рассказывает Мага. — Ну, мы им объяснили расклады — 50 на 50, они согласились. Убрали там все, девочки-графитчицы стены расписали, прямо на бетоне нарисовали меню. Бар, свет, музыка, прокат коньков. 600 рублей вход. С пятницы на субботу по 150 человек собиралось. И нам чистыми выходило по 10—12 тысяч. Посетитель доплачивает еще 150 — экскурсия. Как-то мы с Жекой за два часа только с экскурсий собрали 14 штук».

Каток крышевали пэпээсники. Брали по три тысячи с вечеринки, всех все устраивало. Потом о заработке коллег узнали опера. С ними договориться не получалось — просили сильно больше. И в одну из зимних ночей в ХЗБ ворвался ОМОН.

«Суматоха, все орут, кто-то на лед падает. Ну мы первым делом вывели тех, кто знал нас в лицо как организаторов. Еще часть сами разбежались. Менты сами там еще попрыгали немного: музыка же, выпивка. И потом всех взяли — кто организатор? А никто не знает. Кому деньги платили? Да какие деньги! Так и не закрыли нас».

На балкон вваливается Димас. 17-летний увалень, младший брат Нычки. Вопит: «Где она?!»

Где-то в здании прячется Симка — девушка Димаса. Они поссорились, и теперь Димас намерен ей «голову отвернуть». Он пьян и абсолютно невменяем.

Нычка и Слем пытаются его удержать.

— Ты не Слем, ты говно! — орет Димас.

Драка. Димас отпихивает Слема, тот полосует руку об осколки под ногами. Димас хватает Нычку за горло.

— Ща я тебя сломаю.

— И что? — спокойно говорит Нычка. — И что дальше?

Димас отпускает ее, уходит. Через некоторое время появляется на крыше. Выходим на крыло 4-го этажа — так лучше видно. Димас ходит по самому краю, то и дело вытягивая одну ногу вперед, в пропасть.

— Он не сбросится, — говорит Нычка спокойно. — Ну то есть сбросится, но не сейчас и не из-за нее. Потому что он ее не любит.

— А вот у нас летала на днях!

Пьяная Тая извивается на руках своего парня Темы. Тема, серьезный кудрявый мальчик, пытается ее удержать. Они ровесники — им по 15.

— Тай, ты лежи. Глаза закрой и лежи.

— Отвали, ... [лицо нетрадиционной сексуальной ориентации], я не бухая!

Тая, убегая от ментов, прыгнула с четвертого этажа.

— С разбега, — ухмыляется Тая и смотрит на меня в упор. Я вдруг понимаю, что она не так уж пьяна.

— Она еще в шоке пробежала метров двести, спряталась в кустах… повреждения позвоночника, повреждения внутренних органов… Тая, лежи! Вон туда упала…

Внизу — месиво из поваленных веток, арматуры и осколков кирпича, кое-как прикрытое травой.

— Просто ей лучше сдохнуть, чем к ментам попасть, — гордо говорит Тема. — Она такая.

— Я тоже с четвертого в шахту летала, — говорит Йена. — Но на спину, на рюкзак. А в рюкзаке была банка «Страйка». И она лопнула! Лучше бы я ногу сломала, чем банку «Страйка»!

Димас тем временем спускается «прощаться». Окидывает всех взглядом, замирает в бетонном проеме, потом идет обнимать ребят, расцеловывать девчонок. Возвращается на лестницу. Остановить его никто не пытается.

Снова ходит по краю крыши, иногда замирая. Меня начинает подташнивать.

На крыло выходит Симка — низенькая миловидная 16-летняя барышня. Нычка не спеша перекидывается с ней парой слов, затем кричит: «Димас! Тут с тобой поговорить хотят!»

Димас спускается:

— Кто хочет поговорить?

— Я никого не вижу. — Димас упорно смотрит мимо. — Я, знаешь, стоял на краю, уже ногу занес. А потом думаю: чтоб я из-за этой шлюхи…

Симка разворачивается, быстро идет в здание. «Ну молодец!» — орет Нычка брату. Димас бежит за ней.

Появляются минут через 20.

— Ты должна передо мной извиниться, — говорит Димас Нычке.

— А кто кричал: прыгай, брат, давай, ждем тебя внизу?!

— Я не кричала!

— Говорила, что я ее не люблю… А я люблю. Извиняйся.

— Ну извини, — бурчит Нычка.

— Я уже на самом краю стоял. Хотел шагнуть. Но ради этой девушки…

Симка прижимается к нему. В ее глазах удивительная, лучащаяся пустота.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Здание всегда оставляет возможность умереть. По сторонам коридора то и дело открываются полуметровые провалы, неогороженные лестницы с крошащимися ступеньками, заостренная арматура, качающаяся на потолке, проломы в стенах. Под ногами — обломки кирпичей и согнутые железные штыри, помогающие запнуться. Но главное — «сквозные» шахты лифтов. У таких шахт нет стен — просто дыра посреди темного коридора. Коридор освещается окнами и выглядит вполне безобидным.

Обитатели ХЗБ с удовольствием пересказывают имена всех разбившихся, поломавшихся, пропавших. Кажется, что близость смерти, возможность ухода, выхода, который может открыться прямо под ногами, резидентам по вкусу.

Вены резали все, минимум по разу. Шрамы показывать не любят. Шрамы — это неудача.

— Берешь банку, камнем фигачишь, получаются металлические полоски, острые…

— Вены резать бессмысленно. Никого не украшают шрамы. Человеку не хватает внимания, вот он и начинает фигню творить.

— О, а у нас пацан, Федя. «Я убью себя! Убью себя!» Мы ему типа: давай! Он нож к руке подносит, и так… ну то есть не хватает у него силы воли себя убить.

— Это все погода…

— Когда у человека все хорошо, никто не интересуется, как он.

— Есть друзья, при которых плакать опасно.

— Мне 8 было, отец умер. Сердечный приступ, да. Мама такая: иди сюда. А я убежал в свою комнату от нее. Я кровать подвинул к двери и месяц спал у двери.

— Я боюсь заплакать, — вдруг говорит Аня. — Больше всего я боюсь заплакать. Не знаю почему.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

— Идите сюда, мирить вас буду, — Мага отводит в сторону Димаса и Симку.

— Фен (произвольная смесь амфетамина с лекарствами, постоянного состава не имеет. — Е. К.) час... [действует]. Для дискачей классно. Радостно так. Потом уже начинает штырить, но не жестко…

Шушукаются, потом уходят. Возвращаются минут через десять.

— Сим, под носом, — бросает Джампер.

Симка резко вдыхает воздух носом, трет перегородку пальцами, отворачивается.

— Снюхала вещдок! — веселится Димас.

— Короче, смотрите, — Мага серьезна. — Даю вам десять мешочков, вы мне приносите десять штук. В мешочке по грамму. Грамм — косарь, понятно? Можете бодяжить. Вообще смотрите на клиента. Если лох, бодяжьте смело. Главное, чтобы претензий по качеству не было.

Мешочки — крохотные пузырьки из полиэтилена — убирают в рюкзаки.

— Самим понюхать вам всегда будет, — говорит Мага. — Даже не нервничайте.

— А я вот чистый, — говорит Слем. — Некоторые люди прямо удивляются. Говорят: рекордсмен, ты 4 дня чистый. Не курю, не… Мага, погладь Слема, Слему плохо. Я с тобой тут постою, можно?

— 88 — наш пароль! Победим или умрем! — орет Димас.

А нтон, 22-летний, высокий, обрюзгший парень, докапывается до девчонок. «Системный инженер, — представляется он. — С 5 лет за компьютером, зрение минус 5».

— Когда началась Вторая мировая? Я это в пять лет знал!

— Ну, в 41-м…

— Что ты мне рассказываешь? Я Фрейда, Юнга читаю… С Японией еще воевали. На Хиросиму и Нагасаки бомбу сбросили! Как вас заставить учиться-то?

— Никак. Школа — это ад, — говорит Катя.

— Надо вам школу по типу концлагеря сделать, — продолжает Антон. — В концлагерь вас засадят. И спать там будете. И есть там будете. Только конституции российской это противоречит.

Девчонки молча пьют ВД.

— Боюсь, когда вы вырастете. Свалить в Европу, в Африку — подальше от вас.

Живет Антон совсем рядом с ХЗБ, один, так что вписка постоянно открыта. «Ты к нему ночевать не ходи, — предупреждает Катя. — Он меня всю ночь лапал. Не выспалась ваще».

— Я люблю ее. Мы с ней встречались полгода. У меня был стиль такой — эмо-хардкор, косая челка до подбородка. А в марте челку сбрил. 4 дня меня не было в Здании, с моими лучшими друзьями. А она в это время на три стороны мутила. Я ее на этаж отзываю, говорю — ты хочешь быть со мной? Она такая: да. Потом вижу — она с инвалидом в обнимку стоит! С инвалидом!

Инвалид — Гоша — и сейчас стоит с Йеной в обнимку, прихлебывая Ягу. У него легкий ДЦП, ходит, как бы пританцовывая. Гоша только что сбежал из интерната-пятидневки, куда сдали его родители. Хвастается: «У нас там колючая проволока ваще». Родители Гоши пьют, но «нормальные» — с пенсии по инвалидности выдают Гоше аж по пятьсот рублей в неделю.

Йена презрительно щурится в сторону Слема и молчит. Ей 15, очень красивая девочка, холодный взгляд. Надпись «Диггер Йена» на рюкзаке.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Из глубин здания выходит Самурай — мужик лет 40 в халате, еще одна легенда ХЗБ. На плече — катана.

«Я рад вас приветствовать в месте, страшном и непонятном», — говорит Самурай и повторяет то же самое на кантонском диалекте китайского.

В здании он медитирует и пьет. «Это такое очень толерантное место, принимает всех, кому плохо снаружи, — говорит Самурай серьезно. — Это идеальный мир, мир после апокалипсиса». Начинает упражняться с катаной. Лезвие рассекает воздух.

Слем, покрутившись вокруг, просит катану — самурай передает с поклоном. Подходит к Йене, замахивается.

— Ну, давай, — Йена смотрит ему прямо в глаза. — Давай же.

Замешкавшегося Слема оттаскивают, отбирают катану.

— Ты даже на убийство не способен, — презрительно говорит Йена.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Алекс Уголовный Розыск входит с трубкой в руке: «Человека дай сюда, груз забрать. У меня камней на полляма, если по доллару толкать». Алекс — «ювелир». Под общий ржач рассказывает: «Влезаю как-то в дом к бабке. Там монеты 1913 года. И тут этот шкаф дубовый, 100 кг сверху падает. Пол подо мной проваливается, и шкаф сверху. Я звонить друзьям, а полчетвертого ночи, а они все спят».

Лиза плачется Алексу, что «не получается отжимать» — сегодня она не смогла развести на деньги группу из восьми туристов: «Наглые такие вообще. Я им говорю — платите, а они: почему мы должны платить?»

«Ну, правильные ребята, чё, — ухмыляется Алекс. — Надо давать людям выбор, а иначе вы как гопота. Говорите им: если попадетесь ментам, заплатите в 10 раз больше».

Случай для практики представляется довольно скоро — через дырку в забое пролезают трое. Парень, две девчонки.

Переговоры о деньгах никогда не ведутся снаружи — случайные прохожие, гуляющие по парку, могут вызвать милицию. С балкона ребят вежливо просят зайти в здание, показывают вход.

Когда они заходят в прихожую, путь к отступлению уже отрезан — за их спиной встает Антон, перед ними скучают Алекс, Слэм и Лиза.

— Откуда? — бросает Алекс.

— Мы с Алтуфьева, — начинает объяснять девочка.

— Совершеннолетние есть? Нет? 58-я статья УК. 10 минимальных окладов, и забирать вас будут родители. Вызываем наряд.

— Алекс, может, договоримся, — говорит Антон. — Пускай заплатят и гуляют себе.

Алекс непреклонен: «Мне дети на объекте не нужны!» — но через некоторое время Антон убеждает его на «по 150 с носа — и пускай».

— У нас нет таких денег, — тянет девочка. Ее подруга, нервничая, пытается прикурить — и кладет зажигалку в рот. «Охранники» смеются:

— Антон, звони уже в дежурку.

— А почему мы вам должны платить деньги? — встревает мальчик.

— Тебе объяснить? — орет Слем, подлетая. — Нет, тебе объяснить?

— Слем, только не надо объяснять, как вчера, — пугается Лиза. — А то ушел с двумя девчонками, вернулся один.

— У нас нет 600 рублей. Но мы готовы заплатить, сколько есть, — встревает девочка.

Денег у детей хватает на две ВД и сигареты — «купите и принесете». За покупками дети уходят к станции. «С паршивой овцы», — вздыхает Алекс.

На балконе тем временем началась «политика».

«Политику» начала Вера — 15 лет, в восьмом классе, со всеми разговаривает на «вы».

— У нас в классе все правые, кроме четверых, — рассказывает Вера. — А директриса в школе — Аракелян. Армяшка. И вот, эта... [нерусская] увольняет русских учителей, которые по 20, по 30 лет отработали! Племянница ее ходит королевой. Как-то мы на уроке триган-д съели, так она разоралась: наркоманы, наркоманы. Месяц нас проверяли перед школой.

Правой Вера стала по наущению своей старшей подруги — Марины. «Она и объяснила мне за жизнь».

— Приезжают из своей Чечни, чувствуют, как у себя дома, — говорит Вера как по писаному. — С девушками нашими ходят. Из Чечни, из другого государства!

— Это тоже Россия вообще-то, — встревает Антон.

Короткая дискуссия по южным регионам. Вера узнает, что Дагестан и Ингушетия — Россия, а Армения и Азербайджан — нет.

— Вот с Лизкой перебегаем как-то дорогу на красный, а там хач в «Вольво», — продолжает Вера. — Высунулся и орет на нас: «...! [падшие женщины]» Ну, то есть на своем орет, но понятно по интонации все. Я такая: «Зига-зага!», и зигу кидаю. Ну и убежали сразу, конечно. Они же звери.

— А у нас в классе девочка-... [нерусская] есть. Айшат звать, прикинь? — встревает Аня. — Так у меня с ее отцом день рождения в один день — 28 марта. Так западло!

— Гастарбайтер, пробил час! — орет Димас. — Мы избавимся от вас!

— То есть я понимаю, что хачи — лучше нас, — вдруг говорит Вера. — Все понимают по-честному. Поэтому их и... [бьют]. Не пьют, за своих сплоченные. У нас смотри: все мужики пьют… К детям у них отношение другое, семьи, я же вижу. Вера у них опять же есть. Бог за них. А война должна быть культурной, то есть мы воюем своим внутренним содержанием. Вот как-то я в субботу пришла пьяная, на контрольную по русскому. И написала на три. И мне было стыдно! Потому что это наш, русский язык, я его на пять знаю.

— Вот в Италии бросил бумажку на землю — штраф! — говорит Лиза.

— Я же не говорю, что хороших... [нерусских] не бывает. Дворы, там, метут пускай. Проблемы, когда они за людей себя ставят, выше нас себя ставят…

С балкона замечают двух мужиков. После дырки в заборе они не идут в здание, а начинают обходить его: «Оперативники?»

Мага и Димас идут проверять. Спускаемся вниз по переходам. Периодически останавливаемся, прислушиваясь. Когда до земли остается 1,5 метра, Мага прыгает — и падает на землю, кусая губы, давя вой. «Коленная чашечка вышла, — шипит. — У меня там были связки порваны».

Обратно Димас несет ее на руках. Мага рассказывает — была КМС по футболу, а два года назад, что обидно, не на матче даже — на тренировке… обезболивали анальгином, и Мага выжрала весь алкоголь в доме. «Кость ходит с тех пор. Врачи говорят — привычный вывих».

В травмпункт Мага не хочет: «Дождемся Крысолова, он уже вправлял». Звонит, плачется в трубку.

Приходит Крысолов, рыжий крепкий бородатый парень в байкерской кожанке. В Здании главный он, и все по очереди подходят к нему поздороваться. Про Крысолова знают мало — рубился на ролевых играх, очень умный, именно он ведет переговоры с ментами. В свободное время от «работы в здании» сидит охранником в цветочном магазине на станции. Осматривает ногу: тебе в травмпункт надо.

— Ща, допью и поеду, — Мага открывает банку «Страйка».

— О, дай сюда, я «ключики» собираю! — орет Лиза.

«Ключики» — колечки от жестяных банок — Лиза нанизывает на веревку. Ключиков за сотню, ожерелье почти готово. «Тут только шесть не мои, остальные сама выпила», — хвастается.

Крысолов уходит на переговоры с Алексом. Алекс, похоже, отдал не все туристические деньги. Алекс кивает на Шамана, и охранники тихо договариваются устроить Шаману завтра «утро длинных ножей». Затем охранники спускаются вниз и довольно быстро находят тех самых мужиков, которых Мага приняла за оперов. Снизу несется: «Цель проникновения на объект! Цель проникновения на объект! Самурай, фас!»

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

За день экскурсий у охранников скопилось 2,5 тысячи, и Слема с Антоном посылают в магазин — батон, майонез, «Винстон», 2 ВД, 2 «Страйка», водка. На выходе из магаза их тормозят трое парней в спортивных штанах, туфлях и с цепями. Отводят в сторону «поговорить».

— Со светлой пятницей, уважаемые. Хотя — кому светлая, кому — страстная, — начинает бугай, стоящий по центру. — Отведи нас в больничку на экскурсию.

Антон мнется.

— Нам сейчас нужно. Ты говорил, что ты охранник — веди.

— Да не охранник я, — тянет Антон.

— А мы по делу. У вас там дрыщ мелкий бегает, Лева. Наказать его хотим. Нужен нам к пятнице. Найдешь нам его?

— Ну… да, да, если увижу, — Антон бледнеет.

Слем отходит и возвращается с Крысоловом и неизвестно откуда взявшимся Жекой — огромной татуированной горой мышц. Мужики встают друг напротив друга.

— Проблемы? — с улыбкой спрашивает Крысолов.

— Мы с Зеленоградской улицы, — начинает бандюк. — Тут человек намедни говорил, что фраер. Просил 500 рублей с носа.

— Да я не… — говорит Антон.

— А помолчи, — бросает Крысолов.

— Вот, а с ним малолетки, клеем обнюханные, фарами светят. Охрана, ...! Мы вообще туда по делу шли. У вас там дрыщ такой бегает, Лева…

— А кто у вас старший? — уточняет Крысолов. — Отойдем.

Забивают стрелку на четверг. На стрелке Крысолов должен передать Леву бандюкам.

Бандюки уходят, пожелав «приятного вечера». За ними уходят и «охранники».

— ..., чего ты ушел? — орет Антон на Слема.

П од балконом — крик. На территорию явились мамы — две блондинки в высоких сапогах и ярких пальто. Одна из мам ловит Психа за капюшон: «Быстро, ..., сюда». Псих вырывается, прячется за спину Антона, вышедшего с Лизой из здания.

Снизу несется: «Ты сука!»

Наконец одна блондинка хватает другую: «Ира, пошли».

— А мы с мамой ходили в аквапарк, — хвастается Аня. — Там есть такая горка, «унитаз», так она прямо протрезвела. И вообще я сегодня домой. Мне отец обещал 3 тысячи дать. Если не даст, я его убью.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

Лезем на крышу. Семь этажей по лестнице без перил, ноги гудят. На крыше совсем тепло, только сейчас понимаем, как было холодно в здании. Ложимся на нагретый мох. Саша с пластырем на щеке, девушка Крысолова, рассказывает, что первый раз пришла в ХЗБ в 7 лет: «Тогда все было по-другому. Вон там — пруд, деревянные домики. Закаты тут было классно встречать. Сейчас — везде высотки, ХЗБ чуть ли не самое низкое здание в районе».

Со станции доносятся объявления о прибывающих электричках. Над вертолетной площадкой кружит белый голубь. За вертолетной площадкой рвет Веру.

— А знаете, что есть такая примета, если голубь вокруг вас облетит, можно загадать желание? — говорит Лиза. — Только не сбывается ни хера. Я пробовала.

— А что загадывала-то?

— Да пять тыщ на день рождения.

Вера выходит из-за площадки, достает телефон, долго набирает номер. Кричит в трубку: «Чё ты мне тут устраиваешь! Сама что ли не нажиралась?!»

— А я хотела открыть лекарство от рака. С 12 лет мечта у меня такая была, — вдруг говорит Саша.

С пускаемся на четвертый. Навстречу нам несется Йена и ребята: «Менты, менты».

Бежим по коридорам. Йена прячется в пролом в стене, поворот, дети разбегаются по коридорам.

Перед нами остается только Гоша. Он бежит широко, нейлоновая куртка раздувается, руки хватаются за воздух.

Поворот, вбегаем в абсолютную темноту. Притормаживаем, идем медленно. Слышно, как Гоша бежит впереди. Вдруг шаги прерываются. Шорох нейлона.

Зажигаем мобильники. В шаге чернеет квадратный провал, огороженный десятисантиметровым бортиком. Сквозная шахта лифта.

Гоша лежит на четыре этажа ниже, зарывшись лицом в кирпичи. Длинные волосы полностью закрывают голову. Он не двигается.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

По этажам несется:

— ОВД «Ховрино». Стоять, ...!

Наклоняются, переворачивают. Просят нас вызвать скорую с мобильного — «с рации будет ехать дольше». Двое сотрудников конвоируют нас на лестницу. Там уже бьется в истерике пьяный Антон.

— Пустите меня! Это мой друг! Мой друг, вы не понимаете! — его удерживают.

— Я тоже много чего видел, — говорит опер. — Им занимаются уже. Не мешайся.

— Мать на него наплевала! — продолжает орать Антон. — Я его к себе в дом взял, чтоб он хоть чему-то там набрался!

— Чё, ..., лезут? Вот чё, ..., лезут? — говорит другой. — 11-летние, ... Расстрелял бы всех.

Сверху спускается очень спокойный Крысолов. Бросает Антону: «Не кипеши», — тот тут же затыкается. Предлагает помощь — медицинское образование, «интенсивная терапия». Менты отказываются.

— Кто из оперов приедет? — уточняет Крысолов.

Выясняется, что приедет Толя и «с ним поговорите».

Крысолов отводит в сторону одного из оперативников. Разговаривают вполголоса, смеются.

Антон уже не орет — переключился на любимую тему — оружие.

— Приклад у живота с той стороны, разворачиваешь и стреляешь. А если без приклада…

— Нет автоматического оружия без приклада, — опер смотрит презрительно.

По лестнице поднимаются два мужика: «Мы родители. Поляков Станислав, 15 лет…»

— Вот там посмотрите, там упал один, — бросает опер.

С окаменевшими лицами мужики спускаются к шахтам. Скоро выходят — «не наш».

— А нож зачем? — спрашивает внимательный мент.

— Оборона.

— Главное, чтоб превышения не было, — советует.

Подъезжают «скорая» и МЧС. Идут к шахтам, рассматривают. Женщина-врач выходит покурить с операми: «Дыхание есть, сейчас поднимать будут».

Гоша скоро приходит в сознание. Называет имя, дату рождения. На вопросе «Что болит?» начинает плакать.

Гошу грузят на тканевые носилки. Из головы течет кровь, пачкает ткань. Несут в темноту коридоров к выходу. Обходят провалы по бокам коридора, спускают по переборкам.

«Как я упал? Как я упал? — начинает плакать Гоша. — Я здание знаю, я не мог, я здание знаю!»

Из темноты вылетает зареванный Тема: «Гоша, Гоша! Это мой друг! Уйдите, я сам понесу!» Один из оперов оттаскивает парня, бьет кулаком в скулу, и тот давится криком.

— Будешь еще мяукать?

— Все понял?

У «скорой» обнаруживаются мамы. Бросаются на Антона: «Это он, он держал моего сына! Загородил: никуда он с вами не пойдет, он никуда не пойдет, он мой друг. Ты сволочь! Где мой сын?»

— Ты, сука католическая… — начинает Антон.

— Я православная!

— Да какая ты, ..., православная?

Антону заламывают руки, кладут на капот, надевают наручники.

Мама объясняет любопытным прохожим: «Я ему: Миша, быром сюда. А там еще мелкая такая говорит мне: ты шлюха. Шалава малолетняя, убивать их…»

— Заявление писать будете? — уточняет опер. — На этого?

— Буду писать, буду.

Нас сажают в машину с Темой. Пацан держится гордо, улыбается дерзко: «Я папе расскажу. Папа вам устроит». Прапорщик за рулем бесится.

Затормозив перед отделением, вытаскивает из машины Тему и бьет в грудь. У мальчика подкашиваются колени: «Я не могу дышать».

Тему втаскивают в отделение, бросают на лавку. Он пытается подняться, мамы, оказавшиеся рядом, хватают его за руки: «Успокойся, успокойся». Мальчик дышит ртом, слезы брызгают из глаз.

— Вы все будете извиняться!

Прапорщик наклоняется над ним, улыбается — и вдруг хватает за воротник, прижимается лбом к плачущей голове:

— Ты когда пугаешь, в глаза гляди, ублюдок. Смотри мне в глаза.

— Мой отец приедет… — начинает парень, задыхаясь.

Женщины зажимают ему рот ладонями:

— Ты мужчина. Молчи, терпи…

Прапорщик замечает мой внимательный взгляд, вытаскивает покурить.

— Прапорщик милиции Ананьев Женя. Ну, пишите на меня жалобу, чего. У меня... [малолетний] такой же. На него повлиять не могу, к сожалению. Если ему хоть что-то сказать, если с ними ласково, он на тебя смотрит как на говно. А так у него в голове хоть что-то отложится.

— Да до ста в год, — лениво говорит следак. — Как лето, мы каждый день там. Падают…

— Когда у тебя будут свои дети, когда ты их будешь бить, ты поймешь, — говорит Женя. — Ну, будешь на меня жалобу писать? Я к гражданке готовиться буду, 15 лет отслужил. Такого вот... [малолетнего] вытаскиваешь, а он не дышит.

К омпания тусит на остановке — Мага собирается ехать в травмпункт, провожают. Выпивка, смех — школьники радуются, что снова ушли от милиции.

— Жив? Ну, слава яйцам! — вопит Катя. — Второй чел за неделю в шахты! Кто следующий?

Йена, девушка Гоши, спокойна:

— Я никого не люблю. Но лучше бы это был Слем. Он мне такой говорит: не проводи экскурсии, одной пидовкой в здании будет меньше. Лучше бы он упал… С крыши — и прямо на голову.

— Или лучше бы его в ментовку забрали, — возражает Катя.

— И под ЧОПом, и под ментами, и под нами — всегда эти малолетки падали, — говорит Мага. — Тут ничего не сделаешь. — Она тоже абсолютно спокойна.

— Шаман, будь завтра в 12, — говорит Крысолов. — Мы сами попозже подойдем, а ты деньги с туристов собери.

— Хорошо.

Слем носится кругами, вопит:

— У меня травма сейчас. Год еще — и заживет. Год еще, девчонки, и все. Уйду отсюда. Сенсей снова меня будет по снегу босиком гонять.

Ч ерез 9 дней Слем умирает, упав в шахту лифта с девятого этажа.

Фото: Анна Артемьева / «Новая газета», 2011 год

__________
* Некоторые имена и прозвища изменены.

Ховринская заброшенная больница обещала стать крупным медицинским центром, но строительство было приостановлено, отчего недостроенное здание с каждым годом все больше приходило в упадок, пока и вовсе не приобрело непривлекательный вид. Находится строение в Москве по адресу: ул. Клинская, 2, корпус 1, поэтому для тех, кто интересуется, как доехать до места, достаточно взглянуть на карту. За годы своего существования больница приобрела дурную славу, поэтому ее история обросла мифами и легендами, порой довольно неприятными для восприятия человеком.

История Ховринской заброшенной больницы

Первоначальный план был глобальным, по проекту должна была получиться крупнейшая больница на 1300 мест с современным оборудованием и высококвалифицированным персоналом. Строительство началось в 1980 году, но уже к 1985 всю работу забросили. Возникает вопрос, почему не достроили, ведь задумка казалась перспективной на тот момент.

Выдвигаются две причины. Первая связана с недостатком бюджета, так как в то время было непросто реализовать настолько глобальный проект. Вторая же причина стала более значимой, так как только спустя пять лет было обнаружено, что грунт не подходит для настолько масштабного строения. Ранее на месте ХЗБ протекала речушка, поэтому почва на этой территории оказалась заболоченной. Со временем здание стало бы ходить из стороны в сторону и постепенно погружаться под землю.

Необычный дизайн, ставший магнитом для сталкеров

По задумке архитекторов больница строилась в виде звезды с тремя лучами, каждый из которых разветвлялся на концах. При обзоре сверху здание похоже на знак из игры «Обитель зла». Именно поэтому сталкеры прозвали Ховринскую заброшенную больницу – Амбрелла, ведь так называется символ популярной игры.

Экстремальная молодежь нередко посещает пролеты заброшенной больницы, преодолевая полуразрушенные препятствия и организуя опасные игры. Такие развлечения могут закончиться очень плохо, потому что некоторые этажи не достроены в полной мере, в здании нет окон, лестницы выходят из строя. Но опытным исследователям руин известно, как добраться до самых труднодоступных мест, поэтому они здесь завсегдатаи.

Мифы и легенды, овевающие здание

Считается, что раньше на месте строения больницы находился храм с редкими мощами, а также небольшое кладбище. Многие утверждают, что призраки бродят по этажам заброшенного здания в поисках пристанища. Это своего рода духи, которые защищают святое место от большого скопления людей.

На самом деле, на этом месте никогда не было никаких строений, потому что ранее здесь протекала река. Из-за неправильного осушения, когда построили основную часть здания, больницу стало подтоплять. В подвале постоянно находится вода, а первый этаж уже частично погряз в почве. Так что мистика здесь ни при чем, очередная старая детская страшилка.

В народе ходят рассказы о том, что в ХЗБ тянет людей, которые хотят покончить с жизнью. Это было бы неудивительно, ведь строение безлюдное и навевающее депрессию, но на деле за все время здесь случился лишь один несчастный случай. Алексей Краюшкин не смог пережить расставания с любимой девушкой, встал на край крыши и спрыгнул с больницы. Его друзья организовали мемориал на втором этаже, где стены расписаны стихами, всюду нарисованы картинки в стиле граффити. Молодежь до сих пор совершает экскурсии в больницу, приносит цветы и любуется философскими надписями.

Вся правда о заброшенной больнице

А вот попрощаться здесь с жизнью некоторым все-таки пришлось, потому что заброшенное место облюбовали сатанисты. Сначала жизни лишали бездомных животных, но безнаказанность позволила фанатикам иначе взглянуть на возможности этого места. Ходят истории об исчезновении людей, однако эта информация официально не подтверждена.

Стоит упомянуть, что Ховринская заброшенная больница стоит на плохом счету у полицейских, так как ежегодно здесь находят людей, отошедших в мир иной. По официальным данным, среднее количество таких случаев в год достигает 15, но показатели могут быть значительно приуменьшены. Фото этих людей копятся в нераскрытых делах местного участка полиции, но изменить ситуацию не представляется возможным.

Именно здесь навсегда попрощалась с жизнью девушка в 1990 году, но так и не удалось выяснить, кто сделал это и почему. Считается, что ночью сюда нередко приезжают представители разных криминальных группировок, чтобы расправиться со своими врагами или конкурентами.

Есть ли будущее у больницы?

Многие задаются вопросом, почему не сносят заброшенное здание, являющееся магнитом для криминального произвола и несущее потенциальную опасность для всех, кто решается войти в эти владения. Вопрос о том, кому принадлежит больница и когда снесут никому не нужное строение, поднимался не раз, но только сейчас власти пришли к единому мнению. Снос ориентировочно ожидается в конце лета 2016 года, но в связи с постоянными сбоями в графике еще неизвестно, сколько простоит это место.

В настоящий момент территория закрытая и охраняемая, чтобы творившиеся здесь вещи не повторялись снова. Тем не менее, постоянно находятся визитеры, которые изыскивают способы, как попасть внутрь больницы. Для тех же, кто еще не знает, где находится больница, можно выйти на станции метро «Речной вокзал» и посмотреть на нее. Отзывы о Ховринской заброшенной больнице распространились по всей стране, начиная от Ковернинского района и заканчивая Дальним Востоком, отчего она прослыла своеобразной обителью зла нашей страны.

Строительство Ховринской заброшенной больницы началось еще в 1980-х. Изначально планировалось, что крупное медицинское учреждение будет гордостью города, но позже решили, что здание, рассчитанное на 1 300 мест, лучше послужит району, но в 1985 году строительство было прекращено.

Сейчас ходят слухи, что строили больницу на бывшем кладбище, аннулированном в 60-х, а еще, будто там церковь раньше находилась в честь иконы Божией Матери «Знамение». На самом же деле ранее на этом месте была свалка, на которой позже построили целую улицу Зеленеоградская, а непосредственно на месте самого больничного корпуса располагалось болото, которое неудачно осушили вследствие чего еще в процессе строительства в подвальных помещениях больницы появились целые озера. Вот тогда то стройку и прекратили, осознав, что в проекте допущена серьезная промашка с местом возведения, и если продолжить строительство здания, то оно просто рухнет.

Что касается второго корпуса, так там никогда не было ни морга, ни крематория как утверждают многие «знатоки» этой истории, как и вообще не было в Ховринской заброшенной больнице ввезенной мебели, дверей, табличек на дверях и сантехники, да и военные никогда не охраняли данный объект. Дежурили первое время несколько сторожей, но когда начался развал СССР и те ушли.

Немостор в здании ХЗБ

В период с конца восьмидесятых, начала девяностых там обосновалось секта сатанистов под названием Немостор. По большему счету эта группа состояла из адептов считавшихся «отбросами общества» наркоманов, алкоголиков и психически не нормальных людей. Были, конечно, среди приверженцев и нормальные, но фанатично настроенные люди. Пользуясь тем, что место это тихое не людное, они устроили в подвальных помещениях свой собственный алтарь для проведения черных месс и жертвоприношений. Многие из членов секты жили прямо там.

Сначала члены Немостора приводили на территорию Ховринской заброшенной больницы бездомных животных и садистки убивали их, принося в жертву. Почувствовав свою безнаказанность, они принялись за бомжей и любопытных зевак, приходивших посмотреть на ховринский недострой.

Когда количество заявлений о пропавших на территории Ховринской заброшенной больницы людей перевалило за несколько десятков, решено было устроить облаву на членов секты. К больнице приехал ОМОН, милиция. Милиционеры стреляли в воздух и взрывали световые гранаты, чтобы ослепить сектантов в темных подвалах освещенных самодельными факелами и свечами. В итоге несколько десятков человек было задержано, остальные разбежались. Никого туннеля никто не взрывал, поэтому история о затопленных в подвалах Ховринской заброшенной больницы сектантах не более чем байка. Кстати спустя некоторое время сатанисты вновь вернулись в здание ХЗБ, но разместили свой алтарь в центральной части здание на пятом этаже.

Следующими кто начал обживать данное место, были разные банды и отморозки, которые привозили или заманивали в людей, убивали и грабили. По данным за 2004 год в здании Ховринской заброшенной больницы было обнаружено 6 тел, в 2006 году их было 13, а в 2008 уже 17 тел. Вообще в правоохранительных органах хранится уже более 1 500 заявлений о пропаже людей в районе ХЗБ.

Ховринская больница - очень опасный объект

Что касается многочисленных самоубийств на территории Амбреллы , как ее называют местные подростки, то это скорее можно отнести к городским легендам. В здании ХЗБ зафиксирован только один случай суицида произошедший примерно 8 лет назад. 16-летний Алексей Краюшкин бросился с восьмого этажа здания в шахту лифта из-за неразделенной любви. Друзья воздвигли ему мемориал: на 2-м этаже одного из корпусов, расписав всю стену граффити, стихами и просто прощальными автографами: «Край, мы скорбим и помним».

Ховринская заброшенная больница сама по себе очень опасный объект. Множественные провалы в полу, ослабленные временем бетонные конструкции, открытые лифтовые шахты. Также торчащие пруты арматуры, лестничные пролеты без перил и т.д., могут стать одной из причин смерти для не подготовленного и не знающего ловушек ХЗБ туриста.

Один из таких несчастных случаев произошел в мае 2011 года. Восемнадцатилетний парень случайно оступился и упал в шахту лифта. И это только один из зарегистрированных случаев, а сколько было подобных о которых никто не знает. Многие смельчаки ходят в одиночку по зданию в кромешной тьме с фонариком, где днем-то опасно и если кто-то из них угодит в ловушку вряд ли в таком огромном и безлюдном здании его кто-то найдет.

Из-за произошедшего в 2011 году инцидента решено было усилить охрану около Ховринской заброшенной больницы. Ее охраняют несколько сотрудников ЧОПа с собаками.

ХЗБ с молотка за 1.8 миллиарда рублей

В 2009 году Ховринский недострой многопрофильной больницы был передан в собственность города Москвы.

В 2012 планировался снос существующих зданий и возведение новых корпусов больницы, однако уже в октябре того же года здания Ховринской заброшенной больницы вместе с закрепленным под ними земельным участком были выставлены на аукцион с начальной ценой 1.8 миллиарда рублей.

За тот долгий срок, что существует Ховринская заброшенная больница, она послужила местом обитания для множества людей от бомжей до готов, панков, скинов, эмо и других членов субкультур. В Ховринском недострое базировались соратники РНЕ и Лимоновцы. В ХЗБ тренируются отряд «Берсерки» организации НСО, проходят тренировки собак МЧС, а так же тренинги по различным стрелковым видам спорта.

Множества заброшенных и мрачных объектов со временем обрастают разнообразными слухами и легендами, но далеко не все относится к истине. Ховринская заброшенная больница как раз такой пример, когда вымысла больше чем правды, зато рассказывать и слушать байки гораздо интереснее.