Как не стать бомжом. Как становятся бомжами

Двое бездомных с улиц Москвы рассказали о том, где они ночуют, чем питаются и как они дошли до такой жизни.

Образование у меня среднетехническое, я окончил ПТУ. Всю жизнь работал строителем, до распада Советского Союза - в одной и той же конторе. Потом все предприятия распались, и я стал искать работу самостоятельно. Ездил в разные города на заработки, всё время где-то пропадал.

Потом стало портиться здоровье. От тяжёлого физического труда суставы просто разваливаются. Работать стало невмоготу. Периодически ещё где-то халтурил, лесом пытался заниматься, но не пошло. Просто сил не было. Да и не берут никуда инвалида моего возраста.

В Москве я жил в квартире с женой и детьми. Но поскольку я всё время уезжал в другие города, контакт с ними потерялся. Мы не ссорились, а просто перестали общаться. Жене на меня, видимо, плевать. Говорят, женщина не может жить без мужа - может, у неё уже другой мужик есть. Мне всё равно. А дети не знают, что я бездомный. Я им периодически звоню и говорю, что уехал в другой город на заработки. Вру то есть.

Решение уйти на улицу пришло само. Решил больше не мешать детям и уйти на улицу. Я посчитал, что не нужен своей семье. А они, наверное, и не заметили моего исчезновения и не догадываются, что я на улице обитаю. Я сразу решил, что домой никогда больше не вернусь. И за три года так ни разу в своей квартире и не ночевал. Друзей тоже не осталось. Кто-то умер, с другими тоже что-то случилось. Ни к кому пойти я не мог. Были бы друзья - помогли бы.

Первым делом на улице я стал думать, где переночевать и добыть еду. Стал просить милостыню, учился подрабатывать. Оказалось, что подзаработать можно почти всегда и везде. Например, подметёшь рядом с палаткой - от продавца копеечку получишь. Или поможешь кому-нибудь по хозяйству. Я хромаю, с моими ногами работать сложно, но что делать?

Ночую я в социальном центре «Люблино». По закону там вроде только три ночи подряд можно находиться, но зимой каждую ночь пускают. Там спишь до утра, а потом куда хочешь, туда и иди. Весь день нужно пробыть на улице. Но мы как-то справляемся. Сейчас вот в настоящем тулупе хожу, мне его отдали. С вещами в принципе проблем нет - много отдают. Сегодня вот тёплые брюки дали - завтра надену. Проблема только в том, что хранить вещи негде. Летом раздеваешься, а старые вещи выбрасываешь.

Зимой всё равно холодно в любой одежде. Спускаемся погреться в метро. Сел на кольцевую - и едешь себе. Никто нас оттуда не гоняет. Но там только до часу ночи можно. В подъезды не заходим - там же люди, а они нас не любят. В подъездах можно задержаться, только если образцово себя вести.

Питаемся мы чем придётся, почти всегда всухомятку. Даже если соцпомощь даёт какое-то питание, то холодное. Горячее получается съесть, только если церковь накормит или сам на него заработаешь. В магазины, кстати, пускают без проблем. Почему бы им нас не пускать?

Из-за такого питания желудок болит постоянно. Не знаю, что там у меня - панкреатит, цистит или гастрит. Может, язва. В социальном центре нам дают таблетки, но они не всегда помогают. Нужду справляем в «синих кабинках» или в туалетах на вокзалах. Не бесплатно, конечно, а за деньги. Но если прихватит, можем и на улице присесть. Но, конечно, в каком-нибудь не слишком людном месте. Мы же понимаем всё, да и стесняемся.

Из-за желудка я вообще не пью алкоголь. Но если бы нормально себя чувствовал, обязательно бы выпивал. А как на морозе не пить? Вы попробуйте в минус 10 весь день по улице погулять, вам тоже захочется. Поэтому все бездомные и выпивают. Может, алкоголь согревает и кратковременно, но как ещё согреться? Тем более если кто-то начал пить, то редко останавливается, пока не свалится спать прямо на улице.

С гигиеной особых проблем нет. На Курском вокзале можно помыться, на платформе «Северянин». Там прожарка, пропарка, можно хоть каждый день ходить бесплатно. Я вот часто хожу. Не смотрите, что я небритый - это я для стиля отпустил. Станки для бритья там тоже дают. А постричься можно на Павелецком вокзале. Там обучают парикмахеров, и они тренируются на наших головах.

Обычно я провожу время в компании с двумя-тремя такими же бездомными, как я. В коллективе всегда веселее и проще себе пропитание добывать. Есть ли среди бездомных любовь? Наверно, да. Но лучше у молодых спросить - мы-то уже старые, куда нам? А молодёжь под алкоголем вся друг в друга влюбляется. Но вообще среди бомжей молодёжи не очень много. В основном только приезжие, которые работу да жизнь счастливую ищут. Не находят - и примыкают к нам. Я их не понимаю. Они могут всего добиться, а не хотят. Хотят выпивать и балдеть. Почему они такой дорогой идут?

У меня есть желание вернуться к нормальной жизни, но нет возможности. К семье я вернуться не могу. Есть такие поговорки: «Разбитую чашку не склеишь» и «Назад не пляшут». Мне это уже неинтересно. Поживёшь с моё - сам поймёшь, почему интерес пропадает. Жизнь такая - что у нас, что у вас, молодых.

Я бомжую второй раз. Во всём алкоголь виноват. Первый раз я начала пить, когда третьего своего мужа похоронила. Жалела себя, не могла понять, почему мне так не везёт. Постепенно связалась с бродягами и сама ушла на улицу, но довольно быстро вернулась домой. Дом у меня в Орловской области. Но потом умерла мама. И отец меня тогда попрекнул, что я его хлеб ем. Я психанула и сказала ему: «Уйду и сама себе кусок хлеба найду».

Я уехала в Ливны, это тоже в Орловской области. Жила там в квартире, всё нормально, хотя в ней нет ни газа, ни света. Кое-как подключались. Связалась опять с алкашами. А потом мне это надоело. Среди бродяг повстречался мне один Скалозуб - кличка у него такая была, он только вышел после срока за убийство. Он предложил мне поехать в Москву. А я согласилась, потому что, честно говоря, подпила. Приехали в столицу, а тут Скалозуб меня сразу бросил. Но знакомых у меня тут много было. Все - бродяги, но хорошие люди. Они говорят: «Кто тебя обидит - скажи, нас здесь никто пальцем не смеет тронуть».

Какое-то время я в Москве бомжевала и пила, а потом устроилась в центр для реабилитации алкоголиков и наркоманов в Алабино работать на кухне. У меня хорошо получалось, особенно блинчики и оладьи удавались. Начальник всё время со мной советовался, что купить. Но наступили какие-то праздники - и я поехала на выходные в Москву. Встретила здесь друзей-товарищей, деньги в кармане - и понеслось. Позвонила в Алабино, сказала, что уезжаю домой. А какой «домой»? Вот улица - мой дом. Я сама дура. Если бы не бухала, так бы там и жила до сих пор.

Сколько прошло с того момента, как я уехала из Алабино? Не помню. Вообще не помню. Зато пить я уже почти перестала. Конечно, когда холодно, пью. А когда не хочу, не пью. Вот недавно стою на кольцевой «Павелецкой». Вижу двух мужиков прямо трясёт. Я говорю: «Чего, ребята, хотите похмелиться?» - «А чего, у тебя деньги есть?» - «Пока есть». Взяла им бутылку. Они предложили присоединиться. Говорю: «Отстаньте! Пейте, похмеляйтесь». Я их состояние понимала. Сама эту школу прошла. Сколько людей от такой похмелки померло.

Деньги у меня были от собранной милостыни. Женщинам обычно больше подают, чем мужчинам. Вот по нему (показывает на первого собеседника The Village) же не видно, что он хромает. Поэтому все думают, что вот, мужик, мог бы себе работу найти. А к женщинам снисходительнее относятся. Поэтому нам проще деньги зарабатывать.

Но вообще помощи ни от кого никакой нет, одни расспросы. Хорошо, если хотя бы на ночь где-нибудь примут. Но потом всё равно гуляй по городу. Кушанье привозят холодное. Когда нет копеечки, без горячего можно несколько дней просидеть. Пирожок купите, а?

Ночую я где придётся. То здесь договоришься, то там. Сегодня ночевала в аэропорту Домодедово. 17 рублей 50 копеек заплатила в кассу - и меня пропустили в зал ожидания. Совершенно трезвая, спокойная, чистенько одетая, я там до утра проспала. Утром пошла в туалет, умылась и поехала обратно в город. Хотела купить в аэропорту чай, но он там 40 рублей стоит. Это для кого вообще?

Царапину на носу я уже сегодня днём получила. Тоже хожу еле-еле, подвернула ногу и потёрлась о забор. Нет, драки между бездомными редко случаются. Только если по пьяни и между молодыми. Нам-то, старикам, чего делить?

Я бы всё отдала, только бы домой вернуться. Клянусь, землю буду есть - лишь бы уехать из этой Москвы проклятой. Это утопия какая-то. Кто сюда попадёт, тому добра не видать. Сколько раз меня здесь грабили. 10 тысяч один раз украли, представляешь? Хорошо хоть паспорт в Орле оставила.

У меня там верующий брат, сестра, две дочки, сын, трое внуков. Отец, может, ещё жив. Может, сын уже женился. Почти пять лет я уже здесь, там всё могло измениться. Но я ничего о своей семье не знаю. Если бы родственники знали, что я тут, поломанная, они бы меня забрали. Может, они и ищут меня, но не могут найти. Я же то тут, то там. А сама я уехать не могу, денег нет. А тут ещё эта выпивка. Вот что меня гробит. Хоть бы в монастырь куда-нибудь устроиться. Клянусь, я бы бросила пить. Меня бы уже не тянуло на улицу. Я только и хочу, что богу кланяться. Или бы старушку бы приняла какую-нибудь, чтобы ухаживать за ней. Только паспорта и прописки московской нет. Но вообще не могу уже больше. Или я здесь умру, или как-то.

Как становятся БОМЖами?

Часть I .

Для многих благополучных людей БОМЖи ассоциируются с опустившимися на самое дно людьми, с попрошайками, отлынивающими от работы и потерявшими человеческий облик. На бездомных смотрят с отвращением как на грязных, никогда не моющихся существ, от которых можно подцепить какую-нибудь заразную болезнь. Слово БОМЖ стало именем нарицательным. Его используют для самого низкого социального статуса и экономического положения, вызванного падением на дно жизни.

Хотя в настоящее время принято употреблять слово «бездомный», вместо «БОМЖ», но смысл остается тем же. Бездомные – это люди, не имеющие постоянного жилья и регистрации по месту жительства или по месту пребывания. Хотя среди бездомных встречаются и те кто имеет прописку, но не может проживать в своем жилище. Очень часто они обладают всеми признаками бездомных, также вынуждены ютиться на чердаках и в подвалах, проживать в ночлежках, приютах, домах под снос, у друзей и т.п.

Как же люди становятся БОМЖами? Этот вопрос волнует многих. Видимо все подсознательно помнят поговорку: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Ведь, хотя мнение о том, что БОМЖами становятся из-за склонности к пороку, из-за тяги к алкоголю и криминальной романтике не лишено смысла, все же многие ученые считают, что у большинства бездомных причиной потери жилья являются внешние обстоятельства, не зависящие от их воли. Эти обстоятельства ещё усугубляются социально-экономическим положением в нашей стране, отсутствием четкого законодательства в отношении бездомных. По большому счету в нашей стране лишиться жилья может каждый. Свидетельство этому – огромное количество трудоспособных, социально положительных групп среди бездомных. К ним относятся одинокие пожилые люди, учителя, квалифицированные рабочие, инвалиды, многодетные семьи, матери-одиночки и т.п.

Давайте же рассмотрим основные причины, по которым люди могут лишиться жилья.

Социологи среди бездомных условно выделяют следующие группы:

I группа – люди, лишившиеся жилья в силу семейных и жизненных обстоятельств. В эту группу входят старики, ушедшие из дома в силу старческого слабоумия или просто выгнанные детьми на улицу, женщины, сбежавшие от издевающихся над ними мужей, люди попавшие в трудную жизненную ситуацию. Например, уехавшие на заработки и потерявшие документы и деньги.

Бывает стариков обманывают самые близкие родственники. Путем уговоров, обещаний квартира дарится внукам или детям, после чего жизнь стариков становится невыносимой и они вынуждены уйти на улицу или же их просто выгоняют. Пожилые люди в силу возрастных особенностей не могут судиться, чтобы вернуть себе право на жилье.

II группа – люди, которые пострадали из-за мошеннических действий при купле-продаже жилья или попали при сделках с жильем в крайне неприятные ситуации , например, не сумев рассчитать силы при взятии ипотеки. Сюда же относятся пострадавшие от проблемных застройщиков на рынке новостроек и пострадавшие в результате разорения Жилищных накопительных кооперативов. Особенно, если в качестве первоначального взноса использовалось имеющееся жилье.

Бесспорно, в такую ситуацию могут попасть и самые порядочные и законопослушные граждане. Нередко таким образом теряют единственное жилье целые семьи.

III группа – лица, освободившиеся из мест лишения свободы и обнаружившие, что их выписали из квартиры, а саму квартиру продали. Естественно, что в такой ситуации вернуть себе право прописки и проживания очень сложно.

К тому же бывшим заключенным трудно адаптироваться к жизни на свободе. Находясь в заключении, они утрачивают элементарные социальные навыки, отучаются самостоятельно думать и принимать решения. Вот как описывает это явление бывший заключенный: «Когда человек сидит в тюрьме, он как бы отвыкает от самостоятельности. Подъем – его поднимают, поесть – его отведут. В баню его заведут. Белье ему сменят. На работу отведут, с работы приведут. В общем, там у него происходит своего рода деградация. И когда выходишь на волю, теряешься во всех этих коридорах. Надо что-то творить, что-то себе создавать. А у человека просто опускаются руки. А в итоге – очередная судимость. Потом опять очередная». (статья Сидоренко С.А. Бездомность: Создание социального дна (обзор)).

IV группа – граждане, подверженные алкоголизму или употребляющие наркотики. Они не хотят трудиться, не хотят нести ответственности за свои поступки. Часто они добровольно продают свое жилье или утрачивают его по другим причинам как следствие своих дурных привычек.

Вопреки расхожему мнению, по количеству алкоголики не стоят на первом месте среди людей, лишившихся жилья. Скорее человек начинает пить, уже став БОМЖем, чтобы легче было уснуть в тяжелых условиях, чтобы согреться в холода, чтобы забыться…

V группа – выпускники детских домов, не приученные к жизни. Бывает и так, что при выходе из детдома им не предоставляется жилплощадь, они вынуждены ждать ее месяцами и в это время жить на улице. Или они сами продают свое жилье, т.к. просто не понимают его ценности.

По закону выпускники детдома могут приватизировать полученную жилплощадь только спустя пять лет, после ее получения. Таким образом государство пытается предотвратить попадание выпускников детдомов в число бездомных. И действительно число бывших детдомовцев среди БОМЖей относительно невелико, но все же имеет место быть.

Конечно, здесь перечислены только основные причины потери жилья, кроме этого ещё есть последствия стихийных бедствий, беженцы, вынужденные мигранты, а есть и люди, добровольно выбравшие бродяжничество как образ жизни. Причем, согласно исследованиям, за последнее время процент таких граждан растет.

Мы перечислили частные причины, по которым люди теряют жилье, но не стоит забывать, что политическое положение в стране, состояние экономики, состояние института семьи имеют огромное влияние на количество бездомных и длительность пребывания человеком в состоянии бездомности. В настоящее время в России отсутствует продуманная государственная политика профилактики бездомности и реабилитации граждан «опустившихся на дно» из-за утери жилья, кризис института семьи также не облегчает эту проблему, не говоря уже об отсутствии бесплатного социального жилья, где могли бы поселиться семьи или одинокие люди, попавшие в критическую ситуацию.

Часть II .

Выше мы описали основные ситуации, по которым люди становятся БОМЖами. Но многие читатели могут заявить, что любой нормальный человек, лишившись жилья, сможет остаться на плаву и не стать БОМЖем в нарицательном значении этого слова. Ведь можно снять квартиру, продолжать работать и поддерживать достойный образ жизни. Действительно, среди бездомных можно выделить относительно благополучные группы, а также группы совершенно опустившиеся. Отличие их в том, что первые ищут пути преодоления тяжелой ситуации, а вторые смиряются с положением, адаптируются и заботятся только о сиюминутном выживании. Среди бездомных можно встретить и многодетные семьи, и матерей-одиночек, и пенсионеров. Все они стараются держаться на плаву, отдают последние деньги за съемное жилье и учатся обходиться без медицинской помощи.

Все это действует до поры до времени. Пока есть силы на работу и деньги на съем жилья. Любого человека, лишенного жилья, подкашивает именно отсутствие регистрации. Это лишает его доступа к благам, которые предоставляет нам государство. Человек без регистрации не может получить медицинскую помощь, полагающиеся ему пособия и льготы, не может устроиться на официальную работу. Лишившись дома, человек вынужден бороться за выживание. Кто-то сможет поддерживать более-менее нормальное состояние, кто-то «опустится на дно».

Давайте же разберемся, как именно человек становится БОМЖем, какие этапы он проходит?

Психологи и социологи, изучая проблему бездомности, подробно описали что испытывает человек, осознав, что он остался без дома. В самом начале он переживает сильный стресс, первая его реакция – агрессия , желание восстановить справедливость, вернуть себе утраченное жилье. Люди пытаются громко бороться за свои права, настойчиво добиваются пособий. Действуют они при этом с горячностью, часто сами своими требованиями обрекая себя на поражение.

При этом ситуация усугубляется тем, что у человека нет дома, места где он мог бы отдохнуть, помыться, набраться сил. Он вынужден постоянно преодолевать материальные трудности. Каждый день приходится начинать с борьбы. Если в это время человек найдет какие-либо ресурсы для выхода из кризиса, например, найдет себе новое жилье, то шансов восстановить прежний уровень жизни у него много. И счет идет не на дни, а на часы.

Ведь если этот этап закончится поражением, то начинается следующий – человек впадает в состояние депрессии, можно сказать, что он психологически сломлен . Он понимает, что вернуться к прежней жизни он вряд сможет, существенно падает самоуважение, наступает состояние подавленности и тоски. Бездомный уже не борется с ситуацией, а пытается выжить в ней. Именно в это время многие бездомные начинают злоупотреблять алкоголем. Но все же здесь ещё сохраняется тяга к жизни, при помощи специалистов человек может существенно изменить свою судьбу к лучшему.

На третьем этапе человек начинает ощущать себя БОМЖем , нищим, новая роль становится привычной для него и уже не вызывает отторжения. К этому времени у него появляются знакомства в подобном обществе, а связь с родственниками и старыми знакомыми постепенно сходит на нет. Человек научается жить без дома, знает где можно поесть, поспать, знает чем притупить боль и тоску от своего тяжелого существования. Бездомность затягивает и чем дольше человек пробудет в таком состоянии, тем труднее ему вернуться в социум.

Длительное бродяжничество ведет к существенной деградации личности. Критической чертой является продолжительность бездомности свыше одного года. После этого человек проходит точку невозврата, помочь ему вернуться в обратное состояние становится крайне трудно, т.к. он сам уже не хочет ничего менять. Человек адаптировался к бездомной жизни. Он забыл прошлое. Он просто разучился жить по-другому…

Итак, мы рассмотрели как происходит «погружение на дно» человека, потерявшего жилье и в силу определенных причин не сумевшего справиться с ситуацией. Если бы он нашел ресурсы, если бы ему кто-то вовремя помог, то он не стал бы БОМЖем.

А как помочь бездомным мы рассмотрим в следующей статье.

александра савина

Бездомных людей до сих пор окружает множество стереотипов: считается, что жить на улице могут только люди из «неблагополучных» семей, сделавшие «неправильный выбор» и не сумевшие победить зависимости - а потому они «заслуживают» всё, что с ними происходит. На самом деле всё намного сложнее, а на улице может оказаться абсолютно любой человек, вне зависимости от возраста, социального положения, образования и других формальных признаков. В честь прошедшей 19 мая благотворительной акции «Эспресс-помощь», направленной на поддержку бездомных, которую придумала организация «Ночлежка », мы поговорили с Илоной, долгое время жившей на улице - о том, как это произошло и что помогло ей выжить.

Без любви

Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге, в профессорской семье. Отношения были сложными: дома были строгие нравы. С мамой (она была академиком) отношения не складывались с детства - сейчас, в силу возраста, я её понимаю, но раньше мне было очень тяжело. У меня были проблемы со здоровьем, и мама всячески показывала, что я ей не нужна и я её позорю.

Моя жизнь была плотно связана с улицей лет с пятнадцати. Первый раз я ушла из дома ещё подростком - из-за нелюбви и непонимания в семье. Однажды мама, уже, видимо, не зная, как со мной бороться, сказала: «Или ты уходишь, или я отдам тебя в психиатрическую больницу». Я понимала, что дома она мне жить не даст и действительно отправит в больницу - она уже так поступала. Мама всегда считала, что мои проблемы лежат в области психиатрии, а не в том, как складывается жизнь. Она не замечала, что просто не понимает меня.

Естественно, мне хотелось самоутвердиться, хотелось, чтобы меня понимали - и я нашла таких людей на улице. Мы уходили в подвалы, слушали музыку, употребляли вещества и алкоголь. В том возрасте решение уйти далось легко: мне казалось, что я знаю, что делаю, что я поступаю абсолютно правильно. Я не понимала, зачем мама держит меня при себе, зачем соблюдать какие-то правила, если можно этого не делать, и тебя будут уважать. Было очень больно - но боль утихала, когда я общалась с людьми или употребляла вещества.

Думаю, что когда меня выселяли
из квартиры, мне ещё можно было помочь, но мне не к кому было обратиться.
Я уже была совсем одна

Я очень рано вышла замуж - мне было восемнадцать лет. Я понимала, что мне негде жить, а оставаться на улице нереально, поэтому сделала это. Мы жили у него дома, я продолжала гулять - муж любил меня и поэтому терпел. С пятнадцатилетнего возраста я перенесла очень много операций. Мне казалось, что раз идти некуда, лучше оставаться с мужем, хотя я его не любила - это хоть какая-то поддержка. Я пыталась говорить с мамой, но общаться у нас с ней никогда не получалось. Потом я начала употреблять более тяжёлые вещества, потому что стало совсем плохо: любви в семье нет, плохие отношения с мамой, идти некуда, страшно. В наркотиках я находила успокоение: мне казалось, что это может «вылечить». Наверное, это было от страха.

В 1999 году мама умерла. Она оставила всё наследство моему младшему брату, ему тогда было четыре года. В Россию приехал отчим (они с мамой жили в Америке) и продал все квартиры (мама была очень состоятельной женщиной) - последнюю в 2007 году. Этот человек растил меня много лет, мне казалось, что уж он-то меня никогда не предаст - но отчим с лёгким сердцем выкинул меня на улицу. В 2007 году я стала бездомной. Думаю, что когда меня выселяли из квартиры, мне ещё можно было помочь, но мне не к кому было обратиться. Я уже была совсем одна.

В этот момент мне опять подвернулся мужчина, за которого я вышла замуж во второй раз - и снова только ради жилья. Я употребляла наркотики, он тоже, и я начала понимать, что это не жизнь - я там погибну. В это время мне сделали операцию - удалили желчный пузырь. Чтобы я не умерла (или умерла не у них), меня отправили из гатчинской больницы в Питер. Муж мне изменил, и я понимала, что возвращаться к нему не вариант: в этом состоянии мне не хотелось выяснять отношения, хотелось куда-нибудь забраться и умереть. В итоге меня приютила тётя, но позже выгнала на улицу за употребление. Так я окончательно оказалась бездомной.

Люди отчаиваются

Ночевала я на лестницах, вокзалах. Я помню это - холодно до боли, и ты ничего не можешь с этим сделать. Останавливались в недостроенных домах, где кучкуются бездомные, набрав одеяла и тёплые пальто. Зимой (если прийти вовремя и не все места заняты) можно было попасть в государственную ночлежку. Для бездомных это пятизвёздочный отель. Отремонтированное здание, дают сухие пайки, раз в десять дней меняют постельное бельё, есть кровати, тумбочки, шкафы. Есть социальные работники, которые подскажут, что нужно делать и куда идти - но делать всё ты должен сам. Там есть всё, что нужно: и холодильники, и столы, и книжки, и телевизоры, и компьютеры, и психологи, и юридическая помощь. Просто нужно этим пользоваться - идти, если работники тебя куда-то направляют. Многих устраивает жизнь в ночлежке, они долго там живут и ещё права качают. Попасть в такую ночлежку несложно, но нужно приложить усилия - например, пройти несколько врачей. Многие не знают, что их ждёт, и боятся, что их опять обманут.

Помыться бездомные могли только в одном месте - на станции дезинфекции Санкт-Петербурга, там же можно было взять бесплатные вещи. «Ночлежка» кормила - они привозили еду в определённые точки города. Единственной серьёзной проблемой оказалось моё здоровье - было тяжело проходить пешком большие расстояния, чтобы поесть, поэтому мы старались кучковаться у мест, где раздавали еду. Кто-то просто просил деньги - как правило, на лекарства, но и на употребление, конечно. Воровали в магазинах. В какой-то момент жизни на улице у меня был уже такой вид, что меня никуда не пускали, поэтому воровать всё равно не получалось.

Никто не рождается «неблагополучным». Люди, попадающие на улицу, становятся «неблагополучными» в силу обстоятельств. Многие мои ровесники сталкиваются с мошенничеством вокруг жилья или с употреблением веществ. Например, семья, с которой мы жили - женщина и её сын, - абсолютно обычные люди. Они раз за разом ходят в городскую администрацию, пытаются выбить себе хотя бы временное жильё, хотят, чтобы их поставили на очередь, но их не ставят, потому что у них нет никаких льгот. От безысходности они начинают что-то употреблять, действовать нечестно - мальчик, например, обращает внимание на девочек с жильём. Люди отчаиваются.

Встречаются и те, кто продал жильё: человек остаётся один в квартире и из-за одиночества начинает употреблять алкоголь или какие-то вещества - естественно, тут же находятся нечистые на руку люди. Ещё очень много иногородних. В большом городе проще, чем в маленьком - им предлагают вернуться домой, но это для них вообще не вариант.

Преподаватель философии в моём институте говорит, что люди, которые вели асоциальный образ жизни в течение трёх лет, не могут адаптироваться к обществу полностью. Отчасти это так. К сожалению, у нас очень мало людей, которые могут на своём опыте объяснить, как поступить, что делать дальше. Люди, которые попадают в городские общежития благодаря социальным службам, начинают от страха, что вновь могут оказаться на улице, мучить социальных работников - качать права, говорить: «Вы мне должны». Чувство благодарности меркнет - они до дрожи боятся, что их опять выкинут и они вернутся к прежней жизни.

Бытует мнение, что все бездомные - «пьяницы и маргиналы», а другие люди на улицы не попадают. Те, у кого всё благополучно, даже не подозревают, что могут оказаться в такой же ситуации. Жизнь такая непредсказуемая.

Как я относилась к самой себе в это время? Никак. Мне всё время было больно. И абсолютно всё равно, как на меня реагируют люди, что происходит вокруг. У меня была цель - например, доехать до «кормушки», а остальное меня не волновало. Меня как будто не существовало. Это была жизнь в постоянной боли и страхе. Поначалу была какая-то брезгливость к себе, но это очень быстро прошло - всё уже казалось нормой.

Ты кто вообще?

Однажды я сломала руку, пришлось делать несколько операций. В итоге я оказалась на улице в минус двадцать с аппаратом Илизарова - и каким-то образом выжила. Не представляю как - было и насилие, и многое другое. Мной пытались заниматься социальные работники, но у них ничего не получалось, потому что я уже практически не разговаривала - вообще не было необходимости говорить.

Людям с улицы получить медицинскую помощь очень сложно, почти невозможно. Даже если у тебя есть полис, к тебе относятся с брезгливостью, с пренебрежением. Когда мне потребовалось поставить аппарат Илизарова (у меня гнила рука, и я могла её лишиться), выяснилось, что я не имею права на высококвалифицированную медицинскую помощь, и только благодаря характеру я дошла до Минздрава. Мне очень жаль тех, кто не может этого сделать - они теряют руки и ноги.

Медперсонал в основном вёл себя ужасно. Было очень много унижения. Для того чтобы заселиться в государственную ночлежку, нужно было сделать флюорографию, это занимает два дня. Я приходила к заведующему поликлиникой и обещала, что останусь на ночь, потому что меня никуда не пустят без флюорографии. У меня пробивной характер.

Наркотики бездомные принимают от боли - боль, конечно, страшная. К сожалению, бездомные гниют заживо, и никто этого
не понимает

Помню ещё, как однажды я лежала в больнице, специализирующейся на лечении гнойных заболеваний - там есть отдельное отделение для бездомных и наркозависимых. У меня был ожог руки, а мне отказали даже в обезболивающих. Лекарства мне покупала соседка по палате, а врачи сказали: «Слушай, тебе проще сдохнуть, что ты паришься вообще?» Мне было безумно больно, перевязочную я запомнила на всю жизнь. С температурой сорок меня выписали на улицу, сказали, что я сама виновата в своих бедах. Я говорила: «Куда я пойду? Я же умру на улице». Мне отвечали: «Мы не можем вас больше держать, у нас не хватает коек. До свидания!» Если бы не социальные работники одной из ночлежек, где мне находили лекарства, я бы умерла.

Однажды водитель автобуса открыл дверь на ходу, и я выпала из него. Рядом остановились машины, люди были готовы подтвердить, что виноват водитель автобуса, а не я. Приехала скорая, меня запихнули в машину и сказали: «Слушай, тебе лучше вообще рот закрыть. Какие могут быть обвинения в сторону водителя? Ты кто вообще?»

Меня выкидывали из больниц. Если я попадала с передозировкой, меня просто прогоняли - хотя я и объясняла, что не могу идти. Когда человек бездомный, никакие доводы не действуют. Только благодаря социальным службам я могла хоть где-то получать медицинскую помощь. Наркотики бездомные принимают от боли - боль, конечно, страшная. К сожалению, бездомные гниют заживо, и никто этого не понимает. С ними вообще очень сложно работать - у некоторых совсем нет мотивации жить.

Максимум настучать по голове

Однажды меня изнасиловали и выкинули на помойку, отобрав все документы. Я приехала в «Ночлежку» - мне помогли восстановить паспорт, оплатили пошлину. С аппаратом Илизарова было очень больно - но мне находили лекарства, делали перевязки. Там я поняла, что можно жить. Я им очень благодарна. У меня не было других вариантов: нужны были деньги, а где бы я их взяла?

Когда нет паспорта, возникают проблемы и с медицинской, и социальной помощью - больше потеря документов для бездомного человека в принципе ничем не опасна. Ещё нельзя поесть: в городских пунктах кормят, дают одежду, лекарства, но нужен паспорт. Больше бездомные люди не пользуются практически никакими социальными услугами - не могут получать ни пенсию, ни пособие по инвалидности. А в остальном без паспорта может быть даже удобнее, потому что никто не может привлечь тебя к ответственности. Что бы ни происходило, максимум тебе могут настучать по голове.

Главное для них, как они сами говорят, это «расслабить душу», «вырубиться». Означает это, как правило, одно: выпить много водки. В этом современные БОМЖи, конечно, похожи на героев пьесы «На дне». А вообще на жизнь они смотрят оптимистично. Но как они становятся такими? Жил себе человек – работал, имел семью. И вдруг что-то случилось. Что именно? Почему? Вот реальная история одного БОМЖа.

Сложилось так, что некоторое время назад мне довольно часто пришлось бывать в старом московском «сталинском» доме в центре Москвы. В первых этажах этого дома – продовольственные магазины и ресторан, их служебные помещения выходят во внутренний двор. Сюда, во двор, привозят продукты, разгружают их, выбрасывают отходы и мусор.

Однажды я мимоходом разговорился с уборщиком мусора по имени Константин. Маленький толстенький человечек с усиками. Похож на отставного военного. Манеры и внешность его показались мне интересными. А когда он рассказал мне свою историю, стало понятно, что это наложила на него свой отпечаток сама жизнь. Жизнь, не лишенная трагизма…

Такие дела

Итак: в доме есть большой подвал, длинный, как катакомбы. Цивилизованного мусоропровода нет. Как и во всех элитных «сталинских» домах, мусор выбрасывается прямо из квартиры и летит по тоннелю вниз, но попадает не в специальные баки, как это происходит в современных домах, а просто падает в подвал. Убирать вонючий мусор, выгребать его из подвала – неприятная и тяжкая работа, на которую соглашаются далеко не все. Разве что таджикские гастарбайтеры и… герой нашей истории.

По последним статистическим данным, в России живут 4,2 млн бездомных граждан. Это довольно приблизительный подсчет, так как провести полную перепись лиц без определенного места жительства по понятным причинам было бы затруднительно. Погрешность, по мнению экспертов, следует допускать в сторону увеличения, но и официальная цифра сопоставима с численностью Российской армии.

Раньше мусором занимался официальный работник ЖЭКа, но его выгнали – за то, что он нелегально сдавал подвальные помещения лицам кавказской национальности под склад апельсинов и прочих скоропортящихся продуктов. Жители дома просто не вытерпели присутствия «неспокойного» народа в своем дворе и написали гневное письмо в высшие, скажем так, сферы. Итак, официальный работник был уволен, торговцы тоже исчезли – мусор стало выгребать некому. Это случилось год назад. И тут-то появился Константин. Где-то у кого-то он экспроприировал большую железную тележку и, поселившись в подвале, стал зарабатывать на жизнь.

Основную часть его ежедневного заработка составляет выручка от сдачи пустых бутылок. Их отдает ему уборщик ресторана в обмен на следующую услугу: Константин на своей тележке вывозит на помойку ресторанный мусор.

На бутылках в день Константин зарабатывает около ста рублей. Какие-то копейки платит ему ЖКХ за вывоз (все на той же тележке) мусора из подвала – это обеспечивает Константину и его приятелю-коллеге Саше сравнительно спокойное существование в подвале. Начальству выгодно платить человеку без документов гроши за работу, которая должна оплачиваться довольно высоко.

Кроме того, мясной отдел одного из продовольственных магазинов отдает ему столько мясных отходов, что иногда ему, по его выражению, «от них некуда деваться». Часть они с Сашей съедают сами, часть отдают приятелям – «квартирщикам», как они их называют, то есть – бедным алкоголикам с пропиской. «Квартирщики» приходят из окрестных домов поболтать и выпить с Костей и Сашей водки у них в подвале. Пьют они практически каждый вечер. А выпив – дерутся, вследствие чего их лица часто предстают неразличимым синим месивом. Чаще всего Константин оказывается победителем в этих «битвах за власть в подвале», так как напивается он меньше.

Родился Константин в 1964 году в городке Балахна Горьковской области. В Горьком, по его словам, заочно окончил Государственный военный педагогический институт. Затем – служил-работал в Череповце, Хабаровске, Аяне, Чимкенте. Должность его была – замвоенкома (он руководил мобилизацией и призывом на военную службу). В городе Чимкенте обзавелся семьей. Но не дослужил до пенсии и был уволен. Повадки начальника у него еще сохранились, поэтому он умеет договариваться и производить хорошее впечатление на жэковское начальство. Так, он выпросил оранжевую спецодежду и со стороны выглядит как официальный дворник. Ему дали ключи от подвала, «чтобы не бродил там кто угодно». А бродят всякие. Но как только в подвале появляется кто-то третий (кроме Константина и Александра) – происходит пьяная «битва за власть», и их снова остается двое.

Главное же для них, как они сами говорят, это «расслабить душу», «вырубиться». Означает это, как правило, одно: выпить много водки. В этом они, конечно, похожи на героев пьесы «На дне». А вообще на жизнь они смотрят оптимистично, хотя Саша иногда грозит повеситься.

Камнем на дно

Жил себе человек – работал, имел семью. И вдруг что-то случилось. Константин считает, что все у него пошло наперекосяк после увольнения из армии. О причинах увольнения говорит каждый раз по-разному. «Попал под сокращение в армии», - отмахнулся в первый раз. А через несколько дней, будучи в подпитии, рассказал романтическую историю о том, как жена устроила у него на работе разборку с его очередной любовницей. За подлинную историю увольнения, кажется, можно принять нижеследующий рассказ.

Межрегиональная сеть «За преодоление социальной исключенности» выпустила портрет среднего российского бездомного. Оказалось, что живущие на улицах люди сильно отличаются от тех, кто жил на них же 10 лет назад. Изменился не только уровень образования или возраст бездомных, но и причины, по которым они оказались без жилья.

«Ну, меня водка загубила. Там райцентр, где я в военкомате служил, он состоит из офицеров военкомата, работниц военкомата, значит, пограничная застава там, рыбаки и золотари. Так у них какой режим? Что моряки – уходят постоянно в море, что золотари – они шесть месяцев работают, шесть месяцев отдыхают. Когда они возвращаются, у них, короче там, местный кабачок (усмешка) переходит на круглосуточный режим работы. Ну и, соответственно, получилось так, что они вернулись и начали кутить эти деньги. Я был заместителем военкома, уважаемый человек, как говорится, причем молодой, вот, ну они меня и втянули в свой круг.

И получилось, что мы сидели в кабаке, прибегает посыльный с военкомата: так и так, вот, дежурный сказал, комиссия вообще-то летит на Камчатку с Хабаровска, очень представительная комиссия – кадровик, военком сам, с округа товарищ. Говорит: в четыре часа утра они решили сделать нам посадку. А я – уже хороший, вот. Ну и встретил я комиссию. Такая комиссия раз в десять лет прилетает туда, в этот отдаленный поселок, понимаешь, а я пришел на парах (с грустью , - А.П.). Мне сказали: "Пиши рапорт. Так выгонять не будем. Пиши по собственному желанию". Да. Ну все, уволили. Квартира была служебная. В Череповце я свою квартиру продал. А там была служебная квартира – пока служишь, она твоя. Я два года до пенсии не дослужил. Потому что я служил постоянно год за два, год за три. Я бы в тридцать два года уже имел бы право на пенсию – то есть увольняешься и получаешь деньги. И квартиру».

Незадолго до этого Константин покинул, поссорившись с женой, семью. «В принципе было возможно вернуться к жене, - говорит он. - Но там… В общем-то, еще обида не прошла. Завел другую подругу, уже вроде как собрались расписываться, туда-сюда, ну а потом я понял, что это не то...»

Далее биография Константина выглядит так. После увольнения он поехал в Тулу, где жила его сестра. Стал работать экспедитором (развозить йогурты) под началом мужа сестры. Однако через некоторое время поссорился с ним. Вот что Константин сам об этом сообщает: «Он вообще такой по характеру: чего, мол, ты приехал?. У него двое детей тоже, и некоторые нелады были – долги были – коттедж строил и прогорел там на каком-то своем бизнесе. Ну и, соответственно, нервная обстановка: он и на сестру орал постоянно, я ее защищал… Сцепились с ним. А потом... Он сам поехал в Москву по делам, привез товар. А товар-то скоропортящийся – тем более летом (молочная продукция). А расставить он был не в состоянии, потому что вся сеть магазинов и все отношения с заведующими были мои... Ну и, соответственно, убыток ему принес. Развернулся и уехал... без копейки денег».

После этого он поехал в Коломну, где на пару с каким-то украинцем снимал квартиру, за которую как-то раз не сумел расплатиться: «Тоже меня один товарищ пригласил жить к себе. Он снимал квартиру, а сам – с Украины. Мы жили, он там по-своему крутился, я на автостоянке работал. Он каждый месяц говорил: давай, мол, половину я плачу, половину – ты, я отнесу. Ну он с хозяином общался, он же и раньше там жил. Потом уехал, ни слова не говоря. Ну и пришли крутые ребята, начали меня буцкать. Оказывается, он почти год не платил вообще. Счет поставили. Ну морда не резиновая».

В результате герой остался без документов (его паспорт до сих пор лежит в качестве залога у хозяина квартиры в Коломне).

Еще снимая квартиру в Коломне, Константин начал работать в Москве (Москва, в его тогдашнем представлении, - самый «житный» город). Он нашел себе местечко на автомобильной стоянке около какой-то гостиницы – мыл машины и тем самым зарабатывал себе на жизнь. Когда ему пришлось окончательно переселиться в Москву, он жил поначалу, как он выражается, «на вагонах», где-то на Рижском вокзале. Мордобой, воровство, но, как сказал Константин, «спать иногда можно».

Однажды Константин нашел на земле в районе автостоянки большой военный нож. Он считает, что нож подбросили работники милиции для завершения какого-то дела. Пока он рассматривал находку, его арестовали (по его словам, милиционеры с готовыми понятыми стояли где-то «за кустами»). В общем, ему «пришили» дело по статье о незаконном хранении холодного оружия. Следствие длилось шесть месяцев, и все это время Костя просидел, как он выражается, «в Бутырках».

Интересно, что «в Бутырках» бывший офицер сразу занял «престижную должность». Он сел, как говорят зеки, «на дороге», то есть передавал письма и посылки из окна по веревочке. А кто сидит на такой дороге, тот и сам все время что-нибудь получает, «что-то все время перепадает».

Туманная даль

Однажды Костя и Саша заработали 200 долларов следующим образом. Некий богатый человек заметил их и свысока предложил выпить. Разумеется, они не отказались. Саша «благородно» пил не пропуская, а Костя высматривал, «что с этого босса можно взять». «Босс» напился довольно быстро, и наши герои «смахнули» 200 баксов. «Ну мы хором пропили все, - говорит Костя. - Сто баксов у нас тоже... Обманули нас на сто баксов. А другие сто баксов с горя пропил». Эти деньги вполне могли стать для Кости базовым капиталом, так как он хочет выбраться из своего нынешнего положения. Почему же он их пропил? «Потому что сто баксов украли - я расстроился».

Что Костя думает о своем положении? Как он – человек не глупый и, в общем-то, не слабый – очутился так низко? «Мне не нравится такая жизнь. Я прошлым летом хорошо зарабатывал. Мне паспорт надо выкупить. Или хотя бы новый сделать. Ты понимаешь, в общем-то, когда я один был, я так запойно не пил, и, допустим, на стройке когда работали (прошлым летом, перед тюрьмой, Константин некоторое время работал с бригадой украинцев-строителей. - А.П.), они тоже не пили… Они приезжают на сезон, за лето зарабатывают деньги (на Украине работы почти нет) и год живут за счет этих денег. Там не пили, а тут-то, понимаешь, состав такой собрался (усмешка), что все пьют, а ты чо, сидеть смотреть будешь, если сам тоже слабоват. Я думаю, этим летом опять найду бригаду какую-нибудь».

Константин планирует заработать деньги и выкупить паспорт, а затем съездить к семье в Чимкент, «посмотреть что и как». Водка ему уже необходима, он пьет каждый день и затрачивает на это большую часть дневной выручки. Костя с полудосадой сказал, оглядывая подвал с целью обратить мое внимание на окружающую обстановку: «Ты тоже пойми, я к таким условиям жизни, допустим, еще не адаптировался полностью. Спать на трубах, как говорится, в холоде, туда-сюда, и, чтобы уснуть, бутылочку надо бы. После рабочего дня тем более». Чтобы перестать пить, как кажется Константину, нужны более цивилизованные условия существования. «И работа цивилизованная: у меня ведь два высших образования».

Стоит добавить, что внутри этого социального типа существует своего рода иерархия. Есть такие бомжи, которые живут одним днем, абсолютно не заботясь о будущем. Костя говорит: «Они вообще не работают. Они питаются подножным кормом, спят на улице. Подвал он и есть подвал, но тут у меня хоть условия – горячая и холодная вода, туалетные принадлежности, есть куда положить вещи, переодеться».

Константин склонен обвинять в своем нынешнем положении внешние обстоятельства – моряков, которые спаивали его, мужа сестры, который ее избивал и выгонял его из дома, мифического украинца, который подставил его перед хозяином квартиры в Коломне и увез все деньги, начальницу ЖКХ, которая хотя и позволяет ему жить в подвале, но платит за вывоз мусора из подвала ничтожно мало... Но и свою несомненную «заслугу» в сложившихся обстоятельствах Константин, конечно, признает – во всяком случае, на словах. Из уже известных читателю фактов жизни этого человека ясно видно: каждый раз, когда у него были нормальные условия существования (работа, семья, квартира), он срывался и «падал» - с каждым разом все ниже и ниже. Так что можно сказать, что он сам виноват. Или – судьба такая… Но человека все равно жалко.

А герои этого очерка в очередной раз были изгнаны из подвала. Ключи от своей тележки (единственного предмета, который оставался еще его собственностью) Константин отдал ресторанному уборщику. На ключах в качестве брелка висит круглый компас – символично.

Для нас они все на одно лицо. Старички - независимо от возраста, толстые от большого количества надетых на себя нелепых одежек, с вечно позвякивающими пакетами в руках. Но эти люди - очень разные. У некоторых из них еще недавно была вполне благополучная жизнь. С паспортом и своим домом. Участник православной группы помощи бездомным Татяна КОСИК рассказала о нескольких своих подопечных.

Помяните Папу Римского
Почти в каждом отделении есть палата, куда определяют бездомных бродяг. Как правило, она становится самой обтрепанной и убогой. На тумбочках не видно гостинцев, только пустой стакан, да засохший кусок больничного хлеба.
В одной из таких палат в отделении хирургии больницы №53 уже несколько месяцев находится Алексей Горшков. За время лежания он успел обрасти бородой, сам рыжеватый, скуластый. Рассказывает о своей жизни с философским спокойствием: « в аккурат под Новый год привезли меня на скорой. Я совсем уж было помирал - слабый, упал в лужу и ноги отморозил, но повезло – выполз на дорогу к автобусной остановке, а тут молодежь меня заметила, а сейчас же у всех сотовые телефоны, вот и вызвали скорую помощь».
Читаем в истории болезни: «доставлен в состоянии алкогольного опьянения». Об этом многие стараются умолчать.
Ситуация у него невеселая – паспорт давно потерян, прописка в Москве хоть и сохранилась, но отец отказался его пустить домой. Сам о себе говорит: «надоело пьянство это, уже хочется покою, в дом инвалидов бы мне».
Для того, чтобы оформить инвалидность и отправить его в дом инвалидов – нужен паспорт. С пропиской в центр социальной адаптации не берут. Куда его, на улицу?
Социальный работник Анна Климова поехала хлопотать о нем в департамент социальной защиты, и там, к счастью, дали добро на отправку Горшкова в Филимонки. Алексей переживает, как он будет ходить на костылях – одна нога ампутирована до колена, вторая пол-стопы. Очень слабый, от напряжения, когда стоит на костылях весь дрожит. Перед дорогой ему надавали фруктов, булочку. Он все оставляет своим соседям, говоря: помяните отца.
Спрашиваем: какого отца?
- Да Папу Римского.

На дороге много всего лежит
Алексей Старостин пешком шел из Орла в Москву, крепко простудился. Теперь попал в терапию. Весь мокрый от слабости, но в глазах некий горячечный блеск. На засаленной бечевке висит красный пластмассовый крест. Откуда? На дороге нашел. Там много всего лежит, и вещи хорошие прямо в мешках выбрасывают. Это из машины не видно, а так все найти можно. А что ел? Снег кушал оттого и весь простыл. Зачем шел? А справку получить, что работал на заводе. Паспорт есть? Нет, отняли в милиции. Разве Господь велел паспорта давать?
У нас попросил только одежду, да обувь - уж износилась.

Cтать бездомным может любой, вне зависимости от социального положения и цвета кожи

Ваш папа умер в пятницу
В ординаторской сообщили, что поступил новый больной. Тяжелый. Евгений уже в годах, рассказывает, что поменял квартиру в Москве, на Клин, а Клин на Тулу и живет бродягой давно. Есть у него сын, но он «презирает отца, за такой образ жизни». Очень тяжелый запах от Евгения и сестра, отчитывая его за неряшливость, обтирает спиртом. А через несколько дней, сообщили, что у Евгения рак… Может надо позвонить сыну? Поискали и нашли телефон, но дома все никого не было. И думалось, что еще успеется. Когда в очередной раз спросила про него у врачей- сказали: « Уже отдал Богу душу». Вот и не успелось. Пытаюсь дозвониться в очередной раз. Что сказать… Ваш папа умер в пятницу? Как-то ни разу не приходилось сообщать о смерти родственников. В один из дней, наконец, трубку берут и на мое сообщение слышу в ответ растерянное и нелепое "спасибо".

Помимо той помощи, которую бригада оказывает всем бездомным, например, раздача еды, некоторыми занимаются "адресно".
Первая медицинская помощь обычно принимается с робкой благодарностью: слишком отвыкли обитатели улиц от нормального человеческого лечения. Внизу справа: консервы - самое ценное продуктовое приобретение: их можно съесть сразу, а можно сохранить до еще более голодных времен

Москвичи хорошие – сердечные люди
Виктор Алексеевич Чайкин – ампутация пальцев обеих стоп, паспорта нет, родом из Омска. Просится на родину восстанавливать документы. Отправляем по железной дороге. Говорит, что впервые в жизни едет на пассажирском поезде. « А так, все на столыпинских!» 22 года в тюрьме провел и всем рассказывает не без удальства. И соседке на автобусной остановке, и мне.
Родителей не помнит – в детском доме воспитывался. А там на выживание. «Но я и там самый авторитетный был. Кому скажу, укради велосипед – украдет, потому, что я приказал. Ну а потом по тюрьмам... Я Бога принял на зоне и Новый Завет несколько раз перечел. В последний раз когда вышел, не хотел больше такой жизни. В Москву поехал электричками из Омска. В Переделкино у храма милостыню просил. Вот у нас на зоне москвичей не любили почему-то. А я теперь скажу, что москвичи хорошие – сердечные люди. Один раз много насобирал, угостил малолеток, напоил. А они потом деньги у меня забрали, меня в речку бросили. Думали, что утону. А я выкарбкался на берег, только ноги обморозил. Потом в больницу попал с обморожением, там последний фильм про Христа показывали "Страсти Христовы"! Вот так фильм! Мы еле упросили медсестру чтобы досмотреть, а то он поздно начался. Как Он шел и Крест нес, уронил его…»


Молился Богу об одном, – чтобы весна теплая была
Крепкий пожилой мужчина Анатолий Александрович Добров оказался в отделении хирургии несколько дней назад. Невысокий, глаза карие, с цыганщиной. Рассказывает о себе, что родился в Москве, но очень рано сел в тюрьму, а в Москву потом не пустили, мать умерла, квартиры лишился. И просидел в тюрьме лет тридцать. За, что не спрашиваю. Да только сейчас вышел он из тюрьмы и почувствовал, что надо хлопотать о квартире, что есть такой закон, чтобы права на жилье восстанавливать. И приехал он в центр социальной адаптации Люблино, поселился, но тут... "встретилась девка. И закрутилось". Ушел он из центра, да и не появлялся там дней десять. А правила такие, что взяли его и отчислили. А там ведь ему и паспорт оформлять взялись, восстанавливать. Как оказался он на улице, так и намаялся – без документов работать нигде не устроишься, либо всем надо платить. Спать приходилось на лестничных клетках, а там и побьют, и выгонят, и милицию вызовут. «Молился Богу об одном – чтобы весна теплая была!», говорит.
И очень ему хочется обратно в Люблино, а уж он бы там жил потихоньку и не пил бы совсем. «Пить надо бросать! – решительно говорит, - раньше то столько не пили, вот и молодежь сейчас на зоне не та – пьют много!»
Позвонили в Люблино, там и не против принять его, говорят, что просто ушел, а это сурово не наказывается. И как обрадовался Анатолий Александрович, приодели мы его и поехали в центр обратно устроили.

Эти люди отвыкли от внимательного отношения к себе. Но это не значит, что им ничего не нужно

Всю жизнь на улице
Остриженная наголо, отросшие грязные ногти, обломанные по краям, на ноге глубокая язва до кости. Говорит, что натерла сапогом. Лечащий врач сообщил, что здесь нужна ампутация. Надежда Николаевна Мазикова 50 –ти лет рассказывает, что живет в Тамбовской области – там и корова есть, и речка. А приехала на похороны отца, да вся обгорела, вот и по больницам. Просит одежду потеплее – очень замерзла и голова мерзнет. Женских вещей не очень много в запасе, приношу пуловер, вязаный берет. Тут же начинает прихорашиваться: «А как я в берете? Идет мне? А то не носила никогда».
Вообще женщины, чуть придут в себя, сразу начинают прихорашиваться. Соседки по палате им помогают, приносят вещи. С какой-то легкостью многое оставляют – еще наживу.
Напоследок Надежда Николаевна просила позвонить дочке, которая живет в Москве. По телефону мне ответила молодая женщина с усталым голосом:«Опять она в Москве! Сколько же раз мы отправляли ее в деревню, с продуктами, с вещами, возвращается обратно и начинает бродить. Всю жизнь провела она на улице, я в интернате выросла. Но мы обязательно придем, мать ведь».
Надежда Николаевна, не смотря на свой неухоженный вид вызывает симпатию – голос мягкий, глаза полны слез. Очень, говорит, голодала, последние несколько дней. А тут и люди какие добрые, поесть ей принесли. И в Бога она верит. Подарили ей иконочку опять стала плакать. И что удивительно, в ту палату, где она лежала вместе с двумя старушками пришел священник пособоровать и причастить одну из них, и Надежду Николаевну тоже пособоровали и причастили.

Недавно поймала себя на том, что внимательно всматриваюсь в лица бродяг у метро,- ищу знакомые лица.