Кластер мир в эпоху глобализации. Найденова Н.Н

1.1. Истоки стратегического инновационного менеджмента

Инновационный бизнес можно рассматривать с двух точек зрения:
· как средство обеспечения стратегического преимущества компаний, для которых собственно инновации не являются основным видом бизнеса;
· как вид бизнеса, продуктом которого являются конкретные научные, научно-технические и иные результаты, которые могут использоваться как основа нововведений в других отраслях.

Неоспоримость использования инноваций как основы достижения стратегического конкурентного преимущества компаний не требует особых доказательств. В фундаментальной работе Портера /1/ прямо указывается: "Каждая успешная компания применяет свою собственную стратегию. Однако, характер и эволюция всех успешных компаний оказываются в своей основе одинаковыми. Компания добивается конкурентных преимуществ посредством инноваций. Они подходят к нововведениям в самом широком смысле, используя, как новые технологии, так и новые методы работы… После того, как компания достигает конкурентных преимуществ благодаря нововведениям, она может удержать их только с помощью постоянных улучшений… Конкуренты сразу же и обязательно обойдут любую компанию, которая прекратит совершенствование и внедрение инноваций".

В этой связи резко растет и значение инновационного бизнеса, как основного вида деятельности фирм. Достаточно упомянуть о многочисленных НИИ, конструкторских бюро, консалтинговых фирм, предложений услуг по реинжинирингу бизнес-процессов и т.д. Однако известно, что лишь 5 % начатых НИОКР находят свое успешное завершение в виде признания новой продукции на рынке потребителей. В числе основных причин такого положения являются, как правило, ошибочный выбор портфеля НИОКР, отсутствие комплексной проработки маркетинговых, технических, экономических, инвестиционных, производственных аспектов. В большинстве случаев при выполнении НИОКР не учитываются стратегическая значимость разработки, ее согласованность со стратегическими аспектами деятельности фирмы (методами ее стратегического планирования, имиджем, отношением к риску), а также временной аспект выполнения НИОКР и реализации их результатов (тиражирование и сбыт новой продукции). Во многом это связано с отсутствием четко обозначенного единого методологического подхода к стратегическому управлению НИОКР.

Современный этап развития мирового рынка характеризуется ростом динамики, нестабильности и, прежде всего, глобализации бизнеса. В то же время широкое внедрение мировых информационных систем привело не только к использованию электронной коммерции, но и к появлению тенденции перехода к так называемым сетевым организациям, подразделения которых географически удалены друг от друга. Сетевая организация может консолидировать ресурсы по всему миру, что является одним из решающих факторов успеха в глобальной конкуренции.

Имеется широкий спектр особенностей стратегических действий фирм, в том числе и сетевого (виртуального) характера, в условиях глобального рынка, на которые будет указано ниже и которые следует оценить с единых методологических позиций.

Главные выводы из мирового опыта состоят в следующем:
– инновационная составляющая бизнеса становится ключевым фактором в глобальной конкуренции;
– наблюдается тенденция рассматривать действия фирм по решению конкурентных задач как синтез стратегического и общего менеджмента, экономики, теории организации и управления человеческими ресурсами;
– происходит тесное смыкание (и даже переплетение) задач и подходов стратегического и инновационного менеджмента фирмы. Можно говорить о необходимости разработки теории и практики единого стратегического инновационного менеджмента;
– глобализация мировой экономики лишь ускорила ход этих процессов. Глобализация и мировая экономика – принципиально разные вещи. Основой для глобализации послужила новая мировая инфраструктура информационных технологий, политика либерализации управления. В глобальной экономике институциональные элементы работают как единое целое в реальном масштабе времени. В то же время между глобальной и локальной стратегиями нет пропасти.

1.2. Основные характеристики глобализации мировой экономики

В работе /1/ М. Портер отмечает следующие основные тенденции развития международной конкуренции:
· превращение международных компаний из мультилокальных в глобальные. Это ориентирует всю мировую систему производственных и рыночных отношений на централизованную борьбу глобальной компании со своими конкурентами. Следовательно, разработка стратегии таких компаний может осуществляться только централизовано;
· потенциал для глобальной конкуренции невелик, если растет выигрыш от мировых объемов производства в тех же пропорциях, что и затраты на обслуживание (в том числе и на управление) этих объемов;
· глобальные объемы очень важны для поддержания высокого уровня инвестиций в НИОКР (фактически наукоемкие отрасли имеют тенденцию стать глобальными);
· глобальную конкуренцию отличает широта охвата различных стран отдельными частями "цепочки ценностей". Поэтому важны и конфигурация (географические распределения), и координация (организационные проблемы);
· в глобальной конкуренции источниками конкурентного преимущества, связанного с географическим местоположением, является комплекс взаимосвязи четырех групп факторов ("ромб Портера"):
- условия для факторов производства;
- состояние спроса;
- родственные и поддерживающие отрасли;
- устойчивые стратегия, структура и соперничество местных компаний.
· в глобальной координации возникают огромные организационные проблемы (языковые и культурные различия, расстояния, тяга к автономии, стремление максимально адаптироваться к местным условиям и т.д.).

Пути решения этих проблем:
- четкое позиционирование и понятная всем глобальная стратегия;
- признание задачи реализации глобальной стратегии в местных условиях трудной проблемой;
- унификация информационных и учетных систем, обеспечивающая быстрые корректировки оперативных решений;
- поощрение личных контактов и обмена информацией.

Деятельность на "домашних рынках" продолжает играть важную роль основы глобального конкурентного преимущества, особенно в передаче знаний и в инновационных процессах.

Проблема углубления и трансформации этих особенностей глобальной экономики рассмотрены в работе М. Кастельса /2/. Его определение глобальной экономики – "это экономика, в которой ключевые компоненты имеют институциональную, организационную и технологическую возможность работать как единое целое в реальном времени в мировом масштабе". К числу этих ключевых элементов он относит: финансовую глобализацию, глобализацию рынков товаров и услуг, информатизацию на основе глобализации сетей, стирание границ в мире науки и технологий. Все это происходит на фоне явного ослабления роли государственного регулирования и делает фирмы, а не страны, реальными торговыми агентами.

Как следует из /3/, сегодня глобализация характеризуется системной интеграцией мировых рынков и региональных экономик, всех сфер человеческой деятельности, в результате чего наблюдается ускоренный экономический рост, ускорение внедрения современных технологий и методов управления. При этом изменения, вызываемые процессами интеграции экономик носят глубинный характер, затрагивают все сферы деятельности человека, ставят задачу приведения к соответствию социальных параметров развития общества, его политической структуры, технологий макроэкономического управления. В современном процессе интеграции национальных (и региональных) экономик в единое мировое хозяйство имеется ряд различий, особенностей по сравнению с тем, что происходило в недавнем прошлом:

1. Прежде всего, большая часть мира не участвовала в глобальной экономике начала нашего века . Сегодня большее, чем когда-либо ранее, количество стран, открыли свои границы для торговли, финансов, инвестиций и информации. Не только развитые, но и развивающиеся страны проводят реформирование своих экономик.

2. Если в начале столетия глобализация была вызвана сокращением транспортных расходов, то в настоящее время она обусловлена снижением стоимости средств коммуникации .

Революционные изменения произошли в области глобальных средств коммуникаций и становление “информационного общества”. Internet – самое быстро растущее средство коммуникации за всю историю цивилизации - число пользователей Интернет во всем мире возрастет в текущем году на 100 млн. человек и достигнет к началу следующего года 375 млн. человек. Эти изменения неминуемо вызовут в экономике не меньший преобразовательный эффект, чем и в свое время промышленная революция. Элементы таких преобразований уже сейчас четко видны – электронная торговля не только предметами общего потребления, но и акциями предприятий. По прогнозам в 2002 году торгово-промышленные компании США будут осуществлять свои операции в Интернете на сумму около $350 миллиардов, а свыше 50% корпораций будут вести обслуживание клиентов и выставлять счета через Сеть. Сегодня объем сделок, заключаемых через Интернет и другие средства электронной связи, достигает в Европе 17 миллиардов евро, а к 2003 году, по мнению специалистов, может вырасти до 340 миллиардов евро.

Дешевая и эффективная сеть коммуникаций позволяет фирмам размещать различные составляющие производств в разных странах, сохраняя при этом прямые организационные и информационные контакты, непосредственное управление товарными и финансовыми потоками.

Современные информационные технологии также уменьшили необходимость физических контактов между производителями и потребителями и позволили некоторым услугам, которые ранее невозможно было продать на международных рынках, стать объектом торговли. При этом значительно (в разы) сокращаются и издержки обслуживания оборота товаров и услуг.

3. Хотя чистый оборот мирового капитала может быть меньше, чем в прошлом, валовые международные финансовые потоки стали намного больше . Например, ежедневный оборот иностранной валюты в мире возрос с 15 миллиардов долларов США в 1973 году до 1,7 триллиона США в 2000 году.

В течение последних 25 лет рынки капитала стали мировыми (глобальными) рынками, отражающими финансовую сторону обмена товарами и услугами. Возросший объем международных торговых сделок потребовал и увеличения денежного оборота. По данным Всемирной торговой организации (ВТО) в целом рост мировой торговли в 1999 году остался на уровне предыдущего 1998 года и составил 4,5%. Объем торговли товарами увеличился на 3,5% и достиг 5,46 триллионов долларов США, а торговля услугами выросла на 1,5% (1,34 триллионов долларов США).

В невиданной до сих пор мере международный рынок капиталов служит полем для вложений профессиональных инвесторов (инвестиционных и пенсионных фондов) и частных владельцев капитала. В среднем только 15% сделок на валютном рынке связано с экспортом, импортом и долгосрочным оборотом капитала. Остальные носят чисто финансовый характер.

Кроме того, рынки капиталов были долгое время классическими национальными рынками. Они ограничивались рамками национальных валют, которые к тому же были фиксированными благодаря системе твердых обменных курсов и защищались рядом правил. Эта система кардинально изменилась с переходом к гибкому обменному курсу (1973 г.) Сегодня рынки капиталов все больше приобретают характер глобальных и межнациональных .

4. В настоящее время около 20 процентов продукции мировой экономики производится филиалами транснациональных корпораций . Треть мировой торговли приходится на сделки между базовыми компаниями и их зарубежными филиалами и еще одна треть - на торговлю между компаниями, входящими в транснациональные стратегические союзы. ООН насчитывает 35 тысяч транснациональных субъектов с 150 тысячами филиалов. То есть все более существенным в развитии процесса глобализации становится фактор транснационализации с очевидной ориентацией корпораций на информационный рынок и рынок передовых технологий /2/.

5. В последние годы появляется все большая возможность для каждого предпринимателя мира, инвестора защитить себя от риска неожиданных и резких изменений курсов валют и ставок процента и быстро приспособиться к неожиданным финансовым шокам типа нефтяных или объединения двух Германий, а также гарантировать некоторую финансовую дисциплину для государства, препятствуя проведению правительствами инфляционной политики и политики наращивания государственной задолженности. В условиях господства рыночных отношений в глобальном измерении государства вынуждены осуществлять более разумную экономическую стратегию.

6. Сбережения и инвестиции размещаются более эффективно . Благодаря этому, бедные страны, очень нуждающиеся в инвестициях, находятся не в столь отчаянном положении. Вкладчики не ограничены своими внутренними рынками, а могут искать по всему миру те благоприятные инвестиционные возможности, которые дадут самые высокие прибыли. Инвесторы имеют более широкий выбор для распределения своих портфельных и прямых инвестиций.

7. Наконец экономическая глобализация происходит наряду с революцией в технологических процессах , которые в свою очередь служат причиной значительных сдвигов в иерархии наций. Место страны в современном мире сегодня больше определяется качеством человеческого капитала, состоянием образования и степенью использования науки и техники в производстве. Изобилие рабочей силы и сырьевых материалов все меньше можно расценивать как конкурентное преимущество - в соответствии с тем, как снижается доля этих факторов в создании стоимости всех продуктов.

Обобщив эти и ряд других наблюдений, можно сказать, что современная глобализация характеризуется системным сдвигом в динамике мировой экономической системы. Если раньше успех предпринимательства зависел больше от классической комбинации факторов производства, то сегодня этот успех в значительной степени определяется сложной (нелинейной) комбинацией элементов знаний, интеграцией этих факторов и технологий, объединением капитала, информационных и интеллектуальных ресурсов.

Предпринимательство все менее привязано к какой-либо стране или территории, при возросшей информативной зависимости, а обращение к инновациям и инвестициям становится важнейшим условием успеха.

Таким образом, мы можем выделить следующие основные характерные черты современной глобализации:
· создание единого мирового информационного пространства;
· усиливающаяся финансовая и инвестиционная централизация, с помощью чего формируются, накапливаются, выделяются и используются кредитные и инвестиционные ресурсы;
· растущее значение информации, новых технологий, инноваций, знаний и экспертов;
· непрерывное расширение глобальной олигополии;
· рост слоя транснациональных предприятий, создание транснациональной экономической дипломатии;
· интенсификация мировой торговли и обслуживающего ее капитала, несмотря на рост господства последнего над производством и торговлей;
· тенденция к конвергенции механизмов и инструментов управления производственными процессами.

В ближайшие годы процесс глобализации будет характеризоваться следующим:
· интеграцией экономического и информационного развития экономик, созданием единого информационного и инвестиционного пространств;
· интеграцией рынков, систем управления рынками и производственными системами;
· опережающим развитием информационных и телекоммуникационных технологий;
· создание новых инвестиционных технологий, опирающихся на достоверное информационное обеспечение, жесткую нормативно-правовую регламентацию инвестиционных решений на международном, межгосударственном уровнях;
· использованием высоких технологий во всех сферах жизни и производства, что вызовет необходимость коренного переоснащения материально-технической базы всех видов деятельности человека, что приведет к существенным изменениям образа жизни и мыслей человека;
· гармоничным, сбалансированным развитием инфраструктуры инвестиционного рынка, интеграцией функций и инструментов инвестиционных институтов;
· унификацией, канонизацией инвестиционного законодательства, созданием межгосударственных соглашений в области инвестиций и управления капиталом, усилением его влияния на инвестиционные процессы;
· возможностью перемещения капитала в любую страну, которая предлагает более выгодные условия для инвестиций.

Такое стремительное изменение мировой экономики требует рассмотрение ряда общих проблем, таких как:
- регионализм, международная торговля и мультинациональное размещение фирм;
- теоретические основы интернационального предпринимательства;
- сети и альянсы, как институциональная основа предпринимательства;
- будущие тенденции глобализации;
- пути интернациональной передачи технологий;
- организационные формы глобального предпринимательства;

- конкурентное мышление и бенчмаркинг на практике.

По М.Портеру /1/ конкурентоспособность нации зависит от следующих факторов:
- способности промышленности конкретной нации вводить новшества и модернизироваться;
- осознания того факта, что основа конкурентной борьбы все более смещается в сторону создания и освоения знаний;
- способности компании добиваться конкурентных преимуществ посредством инноваций;
- осознания создания конкурентных преимуществ посредством инноваций;
- осознания того, что существует только одна возможность удержать достигнутые конкурентные преимущества - постоянно их совершенствовать;
- наличия четырех атрибутов конкурентного преимущества ("правила ромба");
- правильного подхода к глобализации путем избирательного использования источников преимуществ в ромбах других стран;
- способности извлечения преимуществ из исследований, проводимых за границей, для чего компания должна иметь высококвалифицированных специалистов и формировать высокий уровень собственной исследовательской деятельности;
- понимания того, что конкурентные преимущества приходят в результате длительных улучшений (а не защиты сегодняшних секретов).

Таким образом, М.Портер однозначно соотносит конкурентные преимущества компании и ее способность к проведению и внедрению инноваций, то есть к организации инновационного бизнеса, как ключевого фактора успеха в глобальной конкуренции.

Он ставит под сомнение устоявшиеся объяснения конкурентоспособности нации:
- макроэкономические (например, низкие бюджетный дефицит и ставка банковского кредита – в Южной Корее все наоборот);
- дешевизна местного труда в экспортных отраслях (не так в Германии, Швейцарии, Швеции);
- избыток природных ресурсов (не так в Ю.Корее и Японии);
- государственное вмешательство в экономику (все наоборот в Италии и на Тайване).

Единственное разумное объяснение конкурентоспособности отдельных наций: наличие в этих странах фирм, сумевших использовать свои отличительные преимущества для создания конкурентных. Наиболее перспективный метод достижения таких преимуществ – инновационная деятельность и, особенно, ее стратегический аспект. Такой мировой опыт может использоваться и в России. Роль государства при этом должна заключаться, в первую очередь,
- в экономическом стимулировании инновационной деятельности при четком ранжировании отдельных работ;
- своевременной защите прав интеллектуальной собственности;
- организационной помощи при внедрении наиболее значимых в государственном плане работ (например, путем организации соответствующего программно-целевого планирования).

Это хорошо коррелирует с ранее приведенной мыслью М.Кастальса о том, что главными торговыми единицами на мировом рынке становятся фирмы. Хотя они решают задачу оптимального глобального географического местоположения, деятельность на "домашних рынках" продолжает играть важнейшую роль в получении конкурентных преимуществ. Это объясняется следующими обстоятельствами:
- существуют большие различия в условиях экономической деятельности на локальных рынках;
- ведущие мировые конкуренты в каждой из отраслей сосредоточены, как правило, в одной или двух странах-метрополиях;
- "критическая масса" деятельности (особенно ее мозгового центра) глобальных компаний обычно концентрируется в одном месте.

Глобальные стратегии могут расшатать конкурентное преимущество "домашней базы" с помощью рассредоточения деятельности, доступа к другим рынкам, привлечения специалистов новых профессий и новых технологий. Но чтобы все это сработало необходима координация, которая может осуществляться в основном из страны-метрополии. Таким образом, следует говорить не об исчезновении при глобализации роли местоположения, а об существенной ее модернизации.

В этом случае все, что рассмотрено в /4/ о стратегических аспектах управления инновационным бизнесом не теряет своего значения в условиях глобализации бизнеса, а лишь требует определенной корректировки и переосмысления. Например, М.Портер указывает на использование в глобальной конкуренции следующих нестандартных решений:
- использование важнейших инвестиционный процессов с нулевой или даже отрицательной рентабельностью инвестиционного капитала;
- широкое разнообразие целей финансовой деятельности в различных зарубежных дочерних компаниях;
- проектирование ассортимента изделий с завышенной прочностью и продажа их по заниженным ценам;
- интегрирования глобальной конкуренции и маркетинга на частных рынках;
- роль интеллекта в управлении глобальным бизнесом;
- смыкание экономики и социологии в стратегическом менеджменте;
- глобализация малого бизнеса.

1.3. Инновации – движущий фактор глобальной конкуренции

Основные характеристики инноваций как основного движущего фактора в глобальной конкуренции рассмотрены М. Портером /1/. Вот его основные соображения.

Повсюду в мире компании, добившиеся лидерства в международных масштабах, используют стратегии, которые отличаются друг от друга во всех отношениях. Однако, хотя каждая успешная компания применяет свою собственную стратегию, глубинные принципы деятельности – характер и эволюция всех успешных компаний – оказываются в своей основе одинаковыми.

Компании добиваются конкурентных преимуществ посредством инноваций. Они осваивают новые методы достижения конкурентоспособности или находят лучшие способы конкурентной борьбы при использовании старых способов. Инновации могут проявляться в новом дизайне продукта, в новом процессе производства, в новом подходе к маркетингу или в новой методике повышения квалификации работников. В своем большинстве инновации оказываются достаточно простыми и небольшими, основанными скорее на накоплении незначительных улучшений и достижений, чем на едином, крупном технологическом прорыве. В этот процесс часто вовлекаются идеи, даже не являющиеся "новыми" – идеи, которые буквально "витали в воздухе", но не применялись целенаправленно. При этом всегда происходит вложение капитала в повышение квалификации и получение знаний, в физические активы и повышение репутации торговой марки.

Некоторые инновации создают конкурентные преимущества, порождая принципиально новые благоприятные возможности на рынке или же позволяют заполнить сегменты рынка, на которые другие соперники не обратили внимания.

Если конкуренты реагируют медленно, такие инновации приводят к конкурентным преимуществам. Например, в таких отраслях, как автомобилестроение и бытовая электроника, японские компании добились исходных преимуществ за счет особого внимания к компактным моделям, имеющим меньшие размеры, потребляющим меньше энергии, которыми пренебрегали их иностранные конкуренты, считая такие модели менее выгодными, имеющими меньшее значение и менее привлекательными.

На международных рынках инновации, которые приносят конкурентное преимущество, предугадывают как внутренние, так и внешние потребности. Так, например, как только вырос международный интерес к безопасности продукции, шведские компании – такие, как Volvo, Atlas Copro и AGA имели успех на рынке, предугадав благоприятные возможности рынка в этой сфере. В то же время инновации, которые являются своеобразными для внутреннего рынка, могут даже мешать достижению конкурентного успеха в международных масштабах. Например, притягательность мощного оборонного рынка США отвлекла внимание американских компаний по производству материалов, инструментов и механизмов от привлекательных мировых коммерческих рынков.

В процессе внедрения новшеств и внесения улучшений большое значение имеет информация – информация, которая либо недоступна конкурентам, либо они ее не ищут. Иногда инновации являются результатом простых вложений в исследования и развитие или в изучение рынка. Чаще инновации появляются в результате целенаправленных усилий, из открытости и поиска верных решений без ослепленности какими-либо предположениями или шаблонным здравым смыслом.

По этой причине новаторы часто оказываются в стороне от конкретной отрасли промышленности или страны. Новшество может прийти из новой компании, основатель которой имеет нетрадиционную подготовку или же просто не был признан в давно существующей, имеющей прочное положение компании. Или же способность к генерированию нового может прийти к существующей компании через старших менеджеров, только начинающих свою деятельность в данной отрасли и вследствие этого более способных почувствовать новые возможности и стремиться к их достижению. Инновации могут также возникать при расширении сферы активности компании, при вовлечении новых ресурсов, навыков или перспектив в новую отрасль. Они могут приходить от другой нации, с другими условиями или методами ведения конкурентной борьбы.

За исключением очень небольшого числа случаев инновации являются результатом необычных усилий. Компания, успешно внедряющая новые или лучшие способы ведения конкурентной борьбы, преследует свою цель очень неотступно, часто проходя через серьезную критику и преодолевая существенные препятствия. В действительности для достижения успеха при внедрении новшества обычно требуется давление, осознание необходимости и даже определенная агрессивность: страх потерь оказывается достаточно часто даже более мощной движущей силой, чем надежда на выигрыш.

После того как компания достигает конкурентных преимуществ благодаря нововведениям, она может удерживать их только с помощью постоянных улучшений. Практически любое достижение можно повторить. Корейские компании практически достигли возможностей своих японских конкурентов в массовом производстве стандартных цветных телевизоров и видеомагнитофонов; бразильские компании сформировали технологические процессы и разработали дизайн, сравнимый с конкурентоспособными итальянскими фирмами, производящими особые виды кожаной обуви.

Конкуренты сразу же и обязательно обойдут любую компанию, которая прекратит совершенствование и внедрение инноваций. Иногда исходные преимущества, такие как взаимосвязи с потребителем, экономия на масштабах производства в существующих технологиях или надежность каналов сбыта, оказываются достаточными для того, чтобы позволить инертной компании удерживать свои позиции в течение лет или даже десятилетий. Однако раньше или позже более динамичные конкуренты найдут пути обхода этих преимуществ на основе своих инноваций, либо создадут лучшие или же более дешевые способы ведения аналогичного бизнеса.

В силу каких причин конкретные компании, базирующиеся в определенных странах, оказываются способными к существенным обновлениям? Почему они неустанно следуют по пути улучшений, ведут поиск все более сложных источников конкурентных преимуществ? Что делает их способными преодолевать серьезные препятствия для внесения изменений и новшеств, которые так часто сопутствуют успеху?

Ответ на эти вопросы лежит в четырех атрибутах страны, атрибутах, которые каждый в отдельности и все вместе составляют основу конкурентных преимуществ страны, то пространство, которое каждое государство создает и поддерживает для своих отраслей. Вот эти атрибуты:
1) условия для факторов. Позиция страны в факторах производства, таких как наличие квалифицированной рабочей силы или инфраструктуры, необходимых для ведения конкурентной борьбы в данной отрасли;
2) состояние спроса. Характер спроса на внутреннем рынке для отраслевого продукта или услуг;
3) родственные и поддерживающие отрасли. Наличие или отсутствие в данной стране отраслей-поставщиков или других сопутствующих отраслей, конкурентоспособных на международном уровне;
4) устойчивая стратегия, структура и соперничество. Существующие в стране условия создания, организации и управления компаниями, а также характер внутренней конкуренции.

Эти факторы обусловливают возникновение национальной среды, в которой компании зарождаются и обучаются конкурировать (рис.1). Каждая из вершин приведенного на рисунке ромба – и весь он в целом – иллюстрирует существенные составляющие для достижения успеха в конкуренции в международных масштабах: доступность ресурсов и квалифицированной рабочей силы необходима для обеспечения конкурентного преимущества в отрасли; информация, формирующая благоприятные возможности, которые компании ощущают, и направления, в которых они задействуют свои ресурсы и квалификацию сотрудников; цели владельцев, менеджеров и отдельных сотрудников компании; и, что очень важно, испытываемое компанией давление, вынуждающее ее делать вложения и осуществлять нововведения.

В том случае, если обстановка внутри страны разрешает и поддерживает наиболее быструю аккумуляцию специализированных активов и практического опыта – в некоторых случаях просто в силу большего усилия и обязательств, – компании получают конкурентное преимущество. Когда обстановка внутри страны обеспечивает лучший поток информации и понимание потребностей в определенном продукте и процессе производства, компании также получают конкурентное преимущество. И наконец, если обстановка внутри страны вынуждает компании к постоянному обновлению и инвестированию, компании не только получают конкурентное преимущество, но и наращивают с течением времени существующие преимущества.

Рис.1. Детерминанты конкурентных преимуществ страны («Ромб Портера»)

С общепринятой точки зрения, казалось бы, что внутренняя конкуренция – это нечто совершенно излишнее: она приводит к дублированию усилий и мешает компаниям достигать больших масштабов производства. Правильное решение с этой точки зрения состоит в том, чтобы выбрать одну или две лидирующие национальные компании, осуществляющие масштабное производство и имеющие достаточную силу для противостояния иностранным конкурентам, и гарантировать для них необходимые ресурсы и поддержку правительства. В действительности, однако, национальные лидеры оказываются в своем большинстве неконкурентоспособными, даже если они получают крупные субсидии и мощную защиту своего правительства. Во многих ведущих отраслях, в которых есть только один лидер в масштабах страны, таких как аэрокосмическое агентство или центр телекоммуникаций, правительство сыграло большую роль в разрушении конкуренции.

Статическая эффективность имеет существенно меньшее значение, чем динамическое совершенствование, которое необычайно стимулируется внутренней конкуренцией. Внутренняя конкуренция, как и любая другая конкуренция, приводит к возникновению давления на компании, вынужденные вводить новшества и совершенствоваться. Местные конкуренты вынуждают друг друга снижать цены, улучшать качество и обслуживание, а также создавать новые продукты и процессы. Однако в отличие от конкуренции с иностранными компаниями, которая имеет тенденцию к тому, чтобы быть аналитической и дистанцированной, местная конкуренция часто выходит за рамки чисто экономического соревнования и становится достаточно самостоятельной. Находящиеся внутри одной страны конкуренты вовлекают в свою деятельность достаточно активную наследственную вражду; они борются не только за раздел рынка, но и за людей, техническое совершенство и, что, возможно, имеет самое большое значение, за "право похвалиться результатами". Успех одной из национальных конкурирующих компаний доказывает другим, что достижения в данной области возможны, и часто привлекает новых участников в данную отрасль промышленности. Компании часто приписывают успех, достигаемый иностранными конкурентами, существованию для них некоторых "особых" преимуществ. В случае своих внутренних конкурентов для проигравшей компании таких психологических поблажек нет.

Концентрация в географическом плане усиливает внутреннюю конкуренцию.

Еще один выигрыш от внутреннего соперничества заключается в давлении, которое оно создает для постоянного совершенствования источников конкурентного преимущества. Присутствие внутренних конкурентов автоматически отменяет виды преимущества, которые приходят из простого существования в конкретной стране – факторные издержки, доступ или привилегированный доступ к местному рынку или же издержки для иностранных конкурентов, которые осуществляют импорт на этот рынок. Компании оказываются вынужденными выходить за пределы названного выше, получая в результате больше устойчивых преимуществ. Более того, внутренняя конкуренция будет вынуждать компании с большей ответственностью относиться к получению поддержки от правительства. Менее вероятно, что компании будут замыкаться на правительственные контракты или поддерживать протекционизм в своей отрасли. Вместо этого каждая отрасль будет искать и извлекать из этого выгоды более конструктивные формы правительственной поддержки, такие как помощь в освоении внешнего рынка, инвестиции в определенные образовательные структуры или другие специальные факторы.

Как это ни парадоксально, именно сильная внутренняя конкуренция заставляет компании выходить на внешний рынок и добиваться на нем успеха. В частности, в случае крупномасштабной экономики местные конкуренты вынуждают друг друга обращать пристальное внимание на внешний рынок, повышать эффективность своей работы и рентабельность. После проверки жесткой внутренней конкуренцией самые сильные компании оказываются способными достигать успеха за границей.

Каждая из четырех названных составляющих успеха определяет соответствующую точку на ромбе конкурентных преимуществ страны; действие одной из составляющих часто зависит от состояния трех остальных. Например, требовательность покупателей не приведет автоматически к появлению улучшенной продукции, если качество людских ресурсов не даст компаниям возможности добиваться соответствия требованиям покупателей. Конкретные недостатки в факторах производства не будут стимулировать обновление, если конкуренция недостаточно сильна и цели, которые ставит перед собой компания, не подкрепляются существенными инвестициями. В целом слабая позиция в любой из составляющих будет ограничивать возможности данной отрасли прогрессировать и обновляться.

Вместе с тем позиции в ромбе обладают также свойством взаимного усиления; они составляют систему. Два элемента, внутренняя конкуренция и географическая концентрация, особенно сильны в превращении ромба в единую систему – внутренняя конкуренция в связи с тем, что она стимулирует совершенствование по всем остальным ключевым позициям, а географическая концентрация – по причине порождения и усиления взаимодействия между четырьмя отдельными факторами.

Роль внутренней конкуренции иллюстрирует работу ромба как системы с внутренним усилением. Жесткая внутренняя конкуренция стимулирует развитие специфических массивов особых факторов, особенно в том случае, если все конкуренты располагаются в одном городе или регионе.

Внутренняя конкуренция способствует также возникновению родственных и поддерживающих отраслей промышленности. Например, японская лидирующая на мировом уровне группа производителей, работающих с полупроводниковыми технологиями, стимулировала развитие занимающих лидирующую позицию производителей полупроводникового оборудования.

Эти эффекты могут срабатывать во всех направлениях: иногда поставщики мирового класса становятся новыми участниками в отрасли, в которую они осуществляют поставки. Или же очень искушенные покупатели могут сами превратиться в индустрию поставщиков, особенно когда они имеют необходимые навыки и видение того, что новая отрасль будет иметь стратегическое значение. Японская робототехническая отрасль (например, Matsushita и Kawasaki) сначала разработала роботы для внутреннего применения, а затем уже начала продавать роботов в другие страны. На сегодняшний день названные компании являются сильными конкурентами в робототехнической отрасли. В Швеции Sandvik перешла от производства специальных сталей к производству бурильных молотков, а SKF – от специальных сталей к шариковым подшипникам.

Другим эффектом системного характера ромба является то, что страны достаточно редко имеют только одну конкурентоспособную отрасль; вернее, правило ромба формирует окружение, которое поддерживает кластеры конкурентоспособных отраслей. Конкурентоспособные отрасли не разбросаны в экономике бессистемно – они обычно связаны друг с другом вертикальными (покупатель- продавец) или горизонтальными (общие потребители, технология, каналы) связями. Не рассредоточиваются такие группы и физически: они тяготеют к концентрации в географическом плане. Одна конкурентоспособная отрасль помогает возникновению другой в процессе взаимного усиления. Например, японские компании, выпускающие бытовую электронику, перенесли свой успех в области полупроводниковых технологий на производство плат памяти и интегральных схем. Успехи японских компаний, выпускающих компьютеры laptop, которые контрастируют с достаточно ограниченными успехами в других сегментах, отражают силу в производстве других компактных портативных изделий и ведущие знания и опыт в области жидкокристаллических дисплеев, завоеванный в изготовлении калькуляторов и часов.

Как только кластер сформировался, возникает взаимная поддержка всех отраслей в группе. Преимущества распространяются вперед, назад и в горизонтальном направлении. Агрессивное соперничество в одной отрасли распространяется на другие отрасли в пределах кластера – посредством передачи технологии, развития рыночной позиции и диверсификации действующих компаний. Вход на рынок из других отраслей внутри кластера подстегивает модернизацию, стимулируя научно-исследовательские подходы и содействие введению новых стратегий и навыков. Через каналы поставщиков и потребителей, контактирующих с множеством конкурирующих компаний, происходит свободное распространение информации и инноваций. Взаимосвязи в пределах группы, часто достаточно неожиданные, ведут к осознанию новых путей ведения конкурентной борьбы и новых возможностей. Такой кластер становится средством поддержания разнообразия и преодоления узости взглядов, инерции, недостаточной гибкости.

Преимущества кластеров в нововведениях и росте производительности по сравнению с изолированным местоположением могут быть более важными, чем выгоды в текущей производительности, хотя здесь существуют также определенные риски. Некоторые характеристики одного и того же мастера, которые повышают текущую производительность, оказываются даже более важными для нововведений.

Входящие в кластер фирмы часто оказываются способными более адекватно и быстро реагировать на потребности покупателей. Что касается текущих потребностей покупателей, фирмы в составе кластера получают выгоду от концентрации компаний, знающих нужды покупателей и имеющих с ними установившиеся взаимоотношения, от наличия фирм в родственных отраслях, концентрации специализированных структур сбора информации, а также требовательности заказчиков. Входящие в кластер фирмы часто могут распознавать тенденции покупательского спроса быстрее, чем конкурирующие с ними отдельные фирмы. Например, компьютерные компании в Кремниевой долине и Остине быстро и эффективно учитывают потребности и вкусы заказчиков, и вряд ли кто-то может сравниться с ними в этом отношении.

Участие в кластере предоставляет также преимущества в доступе к новым технологиям, методам работы или возможностям осуществления поставок. Входящие в кластер фирмы быстро узнают о прогрессе в технологии, о доступности новых компонентов и оборудования, о новых концепциях в обслуживании и маркетинге и т.п. и постоянно следят за этими вещами, поскольку эти задачи облегчаются постоянными взаимоотношениями с другими членами кластера и личными контактами. Членство в кластере делает возможным непосредственное наблюдение за деятельностью других фирм. В противоположность этому изолированная фирма имеет худший доступ к информации и вынуждена при этом больше платить; для нее возрастает также необходимость выделять ресурсы на достижение нового знания в пределах своей собственной структуры.

Потенциальные преимущества кластеров в осознании необходимости и создании возможностей для инноваций очень велики, в не меньшей степени важными оказываются предоставляемая ими гибкость и способность к быстрому реагированию на эту потребность. Нередко фирма в пределах кластера может значительно быстрее находить источники для новых компонентов, услуг, оборудования, а также других требуемых при введении инноваций элементов, независимо от того, что эти элементы собой представляют – новую производственную линию, новый процесс или новую модель снабжения. Местные поставщики и партнеры способны и действительно оказываются вовлеченными в процесс обновления, этим обеспечивается лучшее соответствие поставляемой ими продукции нуждам фирм. Новый, специализированный персонал легко набрать для заполнения возникающих при использовании новых подходов специальных вакансий непосредственно в данной местности. Полезная в процессе нововведений взаимная дополнительность легче достигается, когда участники расположены вблизи друг от друга.

Входящие в кластер фирмы могут экспериментировать при меньших издержках, а также могут не брать на себя больших обязательств, пока окончательно не убедятся в том, что новое изделие, процесс или услуга будут приносить выгоду. В противоположность этому фирма, полагающаяся на получение ресурсов из удаленных источников, вынуждена уделять значительно больше внимания заключению контрактов, обеспечению отгрузок, получению требуемой технической поддержки и сервисного обслуживания, а также согласованию деятельности с большим количеством других структур, а фирма, полагающаяся на интеграцию по вертикали, сталкивается с инерцией. Сложности в торговле, связанные с инновациями, снижают ценности внутренних капиталовложений, при этом возникает необходимость поддержания существующей продукции и процессов во время развития новых.

Эти и другие обусловленные инновациями преимущества усиливаются непосредственным давлением – давлением конкуренции, давлением, направленным на выравнивание, и постоянно проводимым сравнением, существующими в концентрированных в географическом отношении кластерах. Сходство основного окружения, в котором существуют фирмы (например, стоимость рабочей силы, сходные вспомогательные средства), наряду с наличием большого числа конкурентов, заставляет их творчески подходить к вопросу о своем отличии. Отдельным фирмам в кластере достаточно сложно оставаться ведущими в течение длительного времени, но множество фирм развивается быстрее, чем это происходит в похожих фирмах, расположенных в других местах.

Р.И. ХИКМАТОВ, кандидат экономических наук, доцент

Институт экономики управления и права (г. Казань)

А.А. ГАРАЕВ,

заместитель генерального директора по рынку стран СНГ

Say Polymers B. V., Istanbul Liaison Office, Turkey

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ РАЗВИТИЯ КЛАСТЕРОВ

В статье проводится сравнительный анализ трех "центров" мирового кластерного развития. Рассматриваются зарубежные модели кластерного развития, делается вывод о применимости для России в наибольшей степени индийской модели организации промышленных кластеров, где они развиваются за счет привлечения крупных международных компаний через прямые иностранные инвестиции, а также финской модели, которая актуальна для части российских регионов, которые имеют выгодное экспортное расположение.

Глобализация придала достаточно мощное ускорение процессу глубоких преобразований в экономике мира. Благодаря активному росту сферы высоких технологий мир стал более чем когда-либо взаимозависимым не только в экономических отношениях - торговле, инвестициях, финансах и организации производства в глобальных масштабах, - но и в социальных и политических взаимосвязях между организациями и частными лицами на всей планете.

Динамичность и беспощадность современного мира более всего отражается на тех странах, у которых отсутствуют либо недостаточно развиты эффективные механизмы устойчивого роста в сфере экономики и политики. Именно внутренняя политика государства остается важнейшим фактором, определяющим, какие преимущества получают страны от глобализации. На сегодняшний день, в условиях мирового финансового кризиса данный вопрос является наиболее актуальным.

Таким образом, своевременно рассмотреть одно из приоритетных направлений развития экономической политики, направленного на повышение конкурентоспособности государства, компаний, продукции, а именно опыт создания зарубежных отраслевых кластеров.

Собственно эффективная кластерная модель развития экономики способна устойчиво генерировать новинки технологий, ноу-хау, открытия, а также адаптироваться к разработанным в других странах новым процессам, технологиям, товарам.

В связи с повышением роли регионов и территорий в глобальном аспекте, кластеризация экономики охватила все континенты. Постепенно промышленные кластеры в США и странах Европы стали главным инструментом регионального и локального развития.

На сегодняшний день можно выделить три "центра" (региона) кластерного развития, а именно: Североамериканский, Западноевропейский и Азиатский регионы.

Подобная региональная типология кластерных систем в мире обусловлена такими факторами, как:

Обособленное развитие в течение длительного периода;

Достаточно устоявшаяся специфика в традициях развития экономики на основе кластерного подхода;

Различия в обеспеченности теми или иными стратегически важными природными ресурсами;

Различие отраслевых структур промышленности;

Разная емкость национальных (региональных) рынков;

Роль политического фактора в функционировании государства .

В различных странах мира можно выделить шесть моделей организации промышленных кластеров на основе институциональных особенностей. Каждая из них представляет собой определенное сочетание шести важнейших характеристик кластера: интернационализации, сте-

пени рыночных связей и конкуренции, развития малого бизнеса, инноваций, наличия фирм-лидеров, присутствия прямых иностранных инвестиций (ПИИ).

Так, например, в североамериканской модели (рис. 1) наиболее сильно выражена конкуренция между фирмами, а большинство взаимосвязей опосредуются рынком.

Финская модель организации промышленных кластеров (рис. 2) характеризуется тем, что кластер обладает высоким уровнем интернационализации бизнеса и инноваций.

Фирма-лидер

Рынок/ Конкуренция

Инновации

Интернационализация

Рис. 1. Североамериканская модель

Фирма-лидер

Малый бизнес

Рынок/ Конкуренция

Инновации

Интернационализация

Рис. 2. Финская модель

Японская модель организации промышленных кластеров (рис. 3) выглядит следующим образом: в кластере существует фирма-лидер, которая обладает высоким масштабом производства и интегрирует большое количество поставщиков на различных стадиях технологической цепочки.

Основную роль в индийской модели организации промышленных кластеров (рис. 4) играют ПИИ, которые приносят инвестиции, современные технологии, обеспечивают выход на мировые рынки.

"Советская" модель (рис. 5) характеризуется тем, что рыночные отношения и конкуренция сведены к минимуму, производство сконцентрировано на крупных предприятиях .

Рассмотрим данные модели подробнее.

Для Североамериканского региона характерна исторически сложившаяся ориентация на политику "малого вмешательства федерального правительства в процесс кластерного развития".

Согласно оценкам экспертов, взаимодействие бизнеса и государства в США расценивается как соперническое, а не как партнерское.

Фирма-лидер

Малый бизнес

Рынок/ Конкуренция

Инновации

Интернационализация

Рис. 3. Японская модель

Фирма-лидер

Малый бизнес

Рынок/ Конкуренция

инновации

интернационализация

Рис. 4. Индийская модель

Фирма-лидер

Рынок/ Конкуренция

Инновации

Интернационализация

Рис. 5. «Советская» модель

Государственные структуры США не считают себя обязанными следить за успехом в бизнесе предпринимателей, если только это не ведет к стратегически опасным для экономики страны в целом ситуациям.

В то же время в США нет таких проблем, как в европейском и азиатском регионах, которыми должно было бы заниматься государство. Среди них - малая емкость национального рынка и ограничения на развитие сильно диверсифицированной отраслевой структуры промышленности и народного хозяйства в целом.

В целом, общей особенностью государственной политики стран Североамериканского региона в отношении развития промышленных кластеров является то, что официально она не формулируется и не оформляется в виде государственных документов, разрабатываемых структурами, ответственными за формулирование национальной экономической стратегии.

В то же время необходимо отметить, что ученые США раньше других начали изучать принципы развития региональных экономик на основе кластерного развития. Ярким примером кластера в США является "Силиконовая долина".

Аналитическую работу по инициированию создания кластеров ведут в основном научные центры и университеты. Первоначальный капитал выделяется штатом того или иного науч-

ного центра или университета, затем привлекаются средства частных компаний. Характерным для американских кластеров является то, что они участвуют в глобальной конкуренции. Приоритетами считаются инновационные подходы, а работа основана на принципах партнерства .

Особенности североамериканской модели. Особенность североамериканской модели заключается в наличии высокой конкуренции между компаниями одного уровня, что является основным фактором развития кластера. Конкуренция между компаниями кластера стимулирует инновации, нацеленные на повышение эффективности производственных процессов, системы менеджмента, сбыта и т.д. Также имеет место конкуренция на рынке труда за более высококвалифицированную и образованную рабочую силу. Рабочая сила является мобильной, и компании осуществляют переманивание кадров друг у друга.

Кроме того, высок уровень предпринимательской активности (работники покидают компании и создают свои собственные фирмы, осуществляющие деятельность в той же самой отрасли). В результате происходит копирование технологий своих конкурентов, которое для развития кластера имеет значение не меньшее, чем инновации. Это связано с тем, что циркуляция

опыта и идей между компаниями приводит к дальнейшим инновациям.

Для кластеров, состоящих из мелких и средних по размеру компаний, характерна вертикальная интеграция. Это опять же связано с усилением конкурентоспособности, вследствие сосредоточения всех этапов производственного процесса в руках одной компании и появления экономии от масштаба.

Американская модель предполагает различную структуру кластера. Это может быггь "пирамида", в которой существует одна или несколько крупных фирм и широкая сеть поставщиков. Это может быть и простое скопление множества мелких фирм, в котором иерархия не выражена.

В табл. 1 представлены два типа структуры североамериканского кластера.

Американская модель применима в случае, если производственный процесс не предполагает налаживания тесных взаимосвязей между предприятиями. Главное в продукте - это его низкая себестоимость, которая достигается за счет конкуренции между поставщиками в кластере, а также за счет массового производства у головной фирмы.

Если какая-либо из отраслей представлена в более чем одном кластере, деятельность кластеров может пересекаться. Такая связь случается из-за общности технологий, навыков, постав-

щиков и т.п. На рис. 6 схематически отображены отношения между 41 кластером; наплыв одного кластера на другой обозначает наличие наиболее тесных отношений. Регионы, участвующие в деятельности пересекающихся кластеров, могут способствовать созданию более благоприятных внешних факторов и обычно показывают более высокий экономический результат. Пересечение между кластерами также представляет собой последовательный путь к определению путей развития региональной и национальной экономики, поскольку позволяет определить потенциал перехода обособленного кластера в кластеры связных или схожих отраслей .

Западноевропейский регион. Причины, являющиеся объективными предпосылками для формирования принципов и задач политики в области развития и реализации кластерных инициатив в Западноевропейском регионе, следующие:

Достаточно малые размеры национальных рынков сбыта;

Ограниченность национальных природных ресурсов;

Определенная однобокость отраслевых структур промышленности.

Вышеуказанные причины нашли свое отражение в разработке активных методов вмеша-

Таблица 1

Компании, входящие в кластер Связи между компаниями Пример

Множество мелких и средних по размеру компаний 0o0n°o) VS7 Кластер по производству пластмассы в СевероЦентральном Массачусетсе

Несколько крупных компаний и множество мелких и средних, являющихся поставщиками ш Автомобильный кластер в Детройте

Рис. 6. Пересечение кластеров в американской экономике*

* Источник: Проект по составлению карт кластера, Институт стратегии и конкурентоспособности, Гарвардский университет.

тельства в экономическое развитие для решения структурных и иных проблем. В их числе зависимость от внешних поставок стратегических видов ресурсов, важность поощрения импорта при узости внутреннего рынка, разработка ряда кластерных инициатив в странах Европы и т.д.

Одним из наиболее успешных в мировой практике является европейский опыт по созданию кластеров. Следует отметить, что в Европейском Союзе уже в 1968 г. был создан Генеральный директорат по региональной политике ЕС, в 1975 г. - Европейский фонд регионального развития, в 1988 г. Европарламентом была принята Хартия регионализма, начал функционировать Совет региональных и местных сообществ.

Исторически сформированное позитивное отношение граждан к центральной власти обладает большей степенью влияния на разви-

тие экономики, чем, например, в США. Это является специфической чертой, отличающей Западноевропейский регион от Североамериканского, что нашло свое отражение в относительно большей степени делегирования функций хозяйственного значения центральным властям. Хотя проблема оптимального соотношения между властью и бизнесом, а также центральными и местными органами власти в Западной Европе, безусловно, постоянно имела место.

Характер взаимоотношений "государство -промышленный бизнес", на взгляд авторов, также следует рассматривать как отличительную особенность стран Западноевропейского региона. Если в США они достаточно дистанцируются друг от друга, то в Западной Европе государство постоянно и довольно тесно взаимодействует с предпринимателями. Европейское

государство может создавать свой сильный промышленный или инфраструктурный (финансы, транспорт, связь) секторы, но не строит свою политику на внедрении в бизнес "по широкому фронту". Иначе говоря, для европейской модели характерен в большей мере активный диалог с бизнесом, но без широкого прямого проникновения в структуры крупных частных промышленных фирм, что отличает ее от азиатской модели отношений "государство - промышленный бизнес". Безусловно, предпосылкой для этого является авторитет государства среди европейских бизнесменов, восприятие государства как своего рода "опекуна промышленности". Можно считать, что Западноевропейский регион явился определенным "полигоном" для проверки новых идей в государственной экономической политике, основанной на кластерном подходе. Идея о "конкурентоспособной промышленной политике" появилась именно в Западноевропейском регионе.

Отмечая черты сходства проблем и методов проведения государственной экономической политики в Западноевропейском регионе, следует отметить особенно активную роль стран Северной Европы (Норвегия, Швеция, Финляндия), которые инициировали ряд кластерных проектов.

Для органов власти и предпринимательских структур субъектов Российской Федерации, расположенных на территории Центрального и особенно Северо-Западного округов, несомненный интерес и практическую пользу будет иметь углубленное изучение опыта создания и функционирования кластеров конкурентоспособности в Финляндии.

Кластерный подход к управлению экономическими процессами в Финляндии впервые был использован для разработки промышленной политики страны в 1991-1993 гг., после чего стал исключительно популярным. В 1995 г. в Финляндии были опубликованы отчеты специального исследования по кластерной проблематике. Особенностью Финляндии является малая экономика, которая не имеет самостоятельного стабильного спроса на внутреннем рынке. Поэтому кластеры в Финляндии изначально ори-

ентировались на экспорт. Основной предпосылкой для создания кластеров в Финляндии являлись условия для факторов производства, главным образом, высококвалифицированная рабочая сила.

Экономика Финляндии в целом ориентирована на экспорт, то есть фирмам внутри кластера приходится конкурировать с другими крупными фирмами на мировом рынке. В связи с этим, кластеры в экономике не являются исключительно национальными. Внутри кластеров либо присутствуют связи с компаниями стран-соседей (например Швеция и другие страны Балтики), либо принимаются меры по поиску и осуществлению данных связей.

В связи с тем, что экономика Финляндии не располагает значительными запасами природных ресурсов, основным двигателем экономического роста экономики Финляндии и кластеризации является высокий уровень инноваций. Инновации осуществляются благодаря широко развитому образовательному сектору (что тоже является результатом эффективной государственной политики).

Для финской экономики характерна высокая степень кластеризации, то есть кластеризованы все ключевые отрасли, в которых создается основной объем добавленной стоимости. Также можно отметить высокую степень кооперации между кластерами: например, наиболее развитым кластером (основа экспорта экономики) является лесной (деревообрабатывающий) кластер, поддерживающими отраслями для него являются машиностроение и химическая промышленность, которые, в свою очередь, также кластеризованы.

Специалистами Института исследования экономики Финляндии были предложены 9 отраслей, на базе которых осуществлялись процедуры, связанные с процессом формирования кластеров. В числе этих отраслей оказались лесная промышленность, информатика и телекоммуникации, металлургия, энергетика, сфера бизнес-услуг, здравоохранение, машиностроение, пищевая отрасль и строительство. Все проанализированные кластеры были разбиты на три группы: категория "сильных клас-

теров", категория "устойчивых кластеров", категория "потенциальных кластеров". В первую категорию попали лесной и кластер информационных и телекоммуникационных технологий. Для кластеров этой категории характерна хорошая сбалансированность развития как основных, так и вспомогательных производств, высокая внутренняя конкуренция, инновационный потенциал мирового уровня, интенсивное внутрикластерное взаимодействие в рамках совместных проектов и работы межотраслевых организаций. Подтверждением высокой конкурентоспособности кластерных объединений служит тот факт, что, имея 0,5% мировых запасов лесных ресурсов, Финляндия обеспечивает более 10% мирового экспорта продукции деревопереработки, в том числе 25% мирового экспорта качественной бумаги. Доля Финляндии на рынках телекоммуникационной продукции также исключительно высока: около 30% рынка оборудования для мобильной связи и почти 40% рынка мобильных телефонов, что говорит об очень высоком уровне конкурентоспособности. Устойчивые кластеры, к которым отнесены энергетический, металлургический и машиностроительный, демонстрируют позитивную динамику становления всех кластерных элементов, однако они пока еще не достигли необходимого уровня развития для получения уверенных выгод от агломерации. Машиностроительный кластер представляет собой хороший пример взаимопроникновения кластеров. Основной его специализацией является производство оборудования для лесной промышленности, энергетики, металлургии и строительной отрасли. Но интенсивное развитие специализированного машиностроения привело к формированию самостоятельного кластера со множеством поставщиков, сервисных и инжиниринговых компаний, исследовательских и инновационных центров. Так, Финляндия - лидер в производстве оборудования для целлюлозно-бумажной промышленности: удерживает 40% мирового рынка оборудования для производства целлюлозы и почти 30% рынка бумагодельного оборудования. Потенциальные кластеры - бизнес-услуги, здравоох-

ранение - характеризуются неравномерным развитием структуры кластера. Латентные кластеры (пищевой и строительный) хотя и объединяют ряд довольно успешных компаний -Valio, Fazer, Skanska, Kone, но в целом далеки от полноценной кластерной структуры и процессы ее формирования происходят достаточно медленно.

Отдельно необходимо отметить показательный пример эффективно развитого кластера в Финляндии, центр которого находится в городе Оулу, где расположена компания Nokia, занимающая третье место в мире среди компаний данного вида. Ее расцвет начался в 1992 г., когда она распродала часть своих компаний и начала специализироваться на выпуске мобильных телефонов. Тогда она выпускала 50 млн комплектов в год, в 1999 г. объем продаж вырос в пять раз, а в 2002 г. достиг 1 млрд комплектов. Город Оулу расположен у Полярного круга и во все времена был известен как город рыбаков и оленеводов. В городе проживает 100 тыс. человек, 6 тыс. работают на Nokia. Компания, производя телекоммуникационное оборудование, как головная объединила вокруг себя 120 предприятий, специализирующихся в микроэлектронике и программном обеспечении. В связи с развитием микроэлектроники сформировалось второе направление - сектор медицинских технологий.

В настоящее время лесной, а также информационный и телекоммуникационный кластеры обеспечивают основной объем экспорта и формируют значительную часть ВВП страны, являясь важнейшими для экономики Финляндии. Эти успехи позволили Финляндии занять первое место в мире за последние 10 лет в рейтинге перспективной конкурентоспособности, обогнав США, Германию, Японию, Россию. Всего в данном исследовании участвовало 102 страны, а Россия заняла 70-е место.

Таким образом, финская модель в наибольшей степени применима для небольших компактных стран, относительно дефицитных по природным ресурсам. Экономика таких стран изначально ориентирована на экспорт, поддержку которому осуществляет мощный сектор на-

учных исследований и разработок, а также развитая система образования.

В целом в Западноевропейском регионе отмечается тенденция к международной интеграции процесса разработки региональных кластерных инициатив под эгидой Европейского Сообщества. Разработчики такой политики в странах Западной Европы, в отличие от "поли-симейкеров" североамериканских стран, четко формулируют ее в программных документах, подлежащих одобрению в Европарламенте и законодательному оформлению. Они исходят из принципа, что общеевропейская промышленная политика ЕС должна обеспечить преобразование региональной промышленности в глобально конкурентоспособный, инновационный и эффективный индустриальный комплекс, основанный на кластерном развитии.

Азиатскийрегион. В Азиатском регионе сложился свой особый тип развития кластеров в экономике. В нем присутствуют черты и предпосылки, сближающие с Европейским регионом, но есть и чисто азиатские специфические особенности.

Исторически многие страны данного региона относятся к типу стран с длительной стагнацией политического и экономического развития, изолированности от мировых рынков, большой силой традиций восточных феодальных государственных образований.

К числу черт сходства Азиатского региона с Западноевропейским можно отнести активность государственного начала в отношении развития кластерных инициатив. Государственные органы в странах Азиатского региона считают своим долгом активно и целенаправленно вмешиваться в процессы, происходящие в экономике своих стран, стараясь защитить их от опасной конкуренции со стороны иностранных товаропроизводителей и помочь в экспансии на внешние рынки. Этот акцент можно считать определенной спецификой государственной экономической политики Азиатского региона, страны которого должны были особенно активно бороться за уже занятые "ниши" на мировых рынках, посредством интенсивного развития достаточно конкурентоспособных кластеров.

Опыт по эффективной реализации кластерных решений острова Хоккайдо в Японии заслуживает особого внимания. В этой стране в первой половине 1990-х гг. была создана Центральная организация по обеспечению устойчивого роста и стимулирования развития промышленных кластеров. В процессе эволюции определяется сфера повышения деловой активности, ведутся обсуждения, готовится проект, формируется рабочая группа, создается наблюдательный совет, подготавливается план развития проекта.

Основной чертой "японской модели" промышленного кластера является ведущая роль крупной компании, реализующей внутреннюю экономию от масштаба и находящуюся на передовом рубеже новых технологий. "Японская модель" в наиболее полной форме отражена в организации производства компании "Toyota Motor Co" (далее - ТМС).

Предпосылки создания автомобильного кластера в Японии:

Наличие предпринимательской идеи (на тот период в Японии не существовало собственного автомобильного бизнеса);

Наличие технологий в текстильной промышленности, средства от продажи которых сформировали начальный капитал;

Спрос на более дешевую продукцию со стороны США (Американско-Корейская война, 50-е годы), как следствие этого, поток инвестиций;

Активная государственная поддержка.

История TMC представлена инновационными идеями в непосредственном машиностроении - например, создании экономичных автомобилей - во всех элементах производственной деятельности. Принципы организации бизнеса характеризуются методикой "кайдзен", что подразумевает постоянное преобразование и совершенствование всех направлений деятельности компании.

Структура взаимодействия в автомобильном кластере Японии выглядит следующим образом. Компания-лидер производит конечный продукт и создает спрос на компоненты. Это дает жизнь множеству небольших фирм-поставщиков. Поставщики головной компании орга-

низованы по принципу "пирамиды". Выделяется несколько уровней: поставщики 1-го уровня, 2-го уровня и т.д. Головная фирма непосредственно взаимодействует только с поставщиками первого уровня, количество которых ограничено (как правило, около 300). На втором уровне количество компаний увеличивается до 5000, на третьем уровне - до 20000.

Поставщики первого уровня компании Toyota образуют специальные неформальные объединения "Kyoryokukai". В рамках данной ассоциации содействия происходит координация действий при использовании общей производственной системы и при разработке новой продукции. Также ассоциации отстаивают интересы поставщиков перед головной компанией.

Таким образом, "японская модель" в наибольшей степени применима для производства технологически сложной продукции. Разработка продукта требует высоких постоянных издержек, которые могут окупиться только при высоком объеме продаж фирмы. Процесс производства характеризуется большим количеством связей в рамках технологической цепочки. Головная фирма замыкает цепочку и осуществляет "интеграцию" всех отдельных производителей.

Кластерное развитие во многом характерно для промышленно развитых стран. На сегодняшний день кластерное развитие начинает появляться и в развивающихся странах, например в Индии, активно участвующей в мировой конкуренции благодаря своим инновациям, являясь поставщиком продукции на экспорт.

Общая характеристика индийской кластерной модели. Индийская модель имеет много общего с японской: кластер имеет форму пирамиды. Вершиной этой пирамиды может быть одна (автомобильный кластер в NCR) либо несколько (фармацевтический кластер в Indore) компаний. Индийская модель применима к экономике, изначально не обладающей ни технологиями, ни опытом ведения деятельности на мировом рынке, ни капиталом, для осуществления первоначальных инвестиций, однако имеющей значительный запас дешевых и легко доступных ресурсов (относительно дешевая

рабочая сила, производственные и природные ресурсы). В Индийской модели первоначальное развитие кластеров происходило исключительно за счет прямых зарубежных инвестиций и активной государственной поддержки. В Индии недоставало собственного капитала для создания и развития мощных компаний-лидеров в производственной цепочке. Однако данная страна обладала достаточно высокой инвестиционной привлекательностью за счет дешевых производственных ресурсов. Одной из особенностей являлось наличие и высоко- и низкоквалифицированной рабочей силы.

Таким образом, в Индии кластеры первоначально стали развиваться на основе иностранных компаний, которые при активной поддержке государства становились основным звеном в производственной цепи. Они занимались наиболее высокотехнологичным производством, в то время как маленькие индийские компании являлись поставщиками сырья (промежуточного продукта) для них. Одним из факторов, привлекающих ПИИ, являлось хорошее знание коренным населением английского языка. В Индийской модели ключевую роль играет государство. В связи с отсутствием в стране высоко развитого производственного сектора государство создало все условия для его активного развития.

Политика государства, направленная на формирование кластеров в регионе, характеризуется следующими факторами:

Жесткие ограничения на импорт со стороны федеральных властей;

Создание технопарков;

Лоббирование интересов производственного сектора в правительстве;

Установление высоких пошлин между регионами (что приводило к концентрации всех производителей одной отрасли в одном регионе);

Участие государства в собственном капитале компаний (так, например, компания MUL (основное предприятие в кластере NCR) была совместным предприятием Индийского правительства и компании Suzuki);

Создание школ и технических колледжей;

Упрощение процесса ведения бизнеса в производственных районах (политика "быстрого лицензирования" в фармацевтическом кластере Indore) и повышение, тем самым, инвестиционной привлекательности регионов;

Развитие инфраструктуры, благодаря которой осуществляется быстрое сообщение между регионами.

Для сравнения отметим, что "советская" модель кластерной политики через территориально-производственные комплексы (ТПК) была применима в сырьевых отраслях в регионах с низкой плотностью населения и слабым развитием обрабатывающей промышленности. Особенностями ТПК являлись:

ТПК - планово формируемая совокупность устойчиво взаимосвязанных и взаимообусловленных пропорционально развивающихся объектов различных отраслей народного хозяйства, которые созданы для совместного решения одной или нескольких народнохозяйственных проблем определенного ранга;

ТПК выделяются размерами производства и четкой специализацией в масштабе страны и своего экономического района;

ТПК сконцентрированы на ограниченной, обязательно компактной, территории, обладающей необходимым набором и размерами ресурсов;

ТПК используют местные и полученные извне ресурсы;

ТПК имеют единую производственную и социальную инфраструктуру.

Анализ зарубежной практики кластеризации показывает, что выбор подобной стратегической линии развития отражает собой реальное воплощение объективной тенденции интеграции. Основу кластерных стратегий составляет организация кластеров, сформированных из предприятий, выполняющих разные функции, но объединенных одним технологическим процессом. Инновационные кластеры характерны в основном для промышленно развитых стран: США, Канады, Италии, Германии, Австрии и т.д. Но они начинают появляться и в развивающихся: в Индии и Бразилии, например. Современные мотивы в созда-

нии зарубежных кластерных объединений сводятся к следующему: желанию повысить уровень территориальной экономики; развитию отраслей высоких технологий; повышению экономической активности; поддержанию экспорта; подготовке специалистов высокой квалификации. Структуры, формирующие кластерную стратегию, стремятся комбинировать действующие системы с новыми подходами к проведению маркетинга региона, развитию различных видов бизнеса, созданию условий по привлечению инвестиций. Обобщая результаты кластерных стратегий за рубежом, можно сказать, что они дали значительный импульс развития регионам тех стран, которые их применили. Рассмотренный опыт подтверждает, что современное производство высоких технологий может базироваться только на процессах интеграции: горизонтальной, региональной, вертикальной. Прогресс создается ныне не разрозненными предприятиями, а их объединениями, группами, кластерами и сетями. Этот опыт особенно актуален для субъектов РФ, для которых превращение в технологические центры видится объективной и настоятельной необходимостью.

В настоящее время экономика России обладает наследственностью в виде советской модели организации промышленности - территориальных производственных комплексов. Эта модель нуждается в модификации для соответствия рыночной экономике и вызовам глобализации.

Для России в наибольшей степени применима индийская модель организации промышленных кластеров. В соответствии с этой моделью кластеры развиваются за счет привлечения крупных международных компаний через прямые иностранные инвестиции. Прямые зарубежные инвестиции необходимы для освоения передовых технологий и выхода на мировые рынки.

Финская модель актуальна только для части российских регионов, которые имеют выгодное экспортное расположение (Центр, Юг, Северо-запад России). Для других, в частности, для Свердловской области, финская модель приме-

нима в рамках использования потенциала системы науки и образования для создания инновационной продукции.

Японская модель имеет много общего с финской моделью. Россия может успешно использовать японский опыт фирм-лидеров и частно-государственного регулирования экономических процессов. Очень важно, чтобы каждый кластер в регионе имел фирму-лидера, которая бы являлась основным инициатором развития, а также несла бы ответственность за эффективность выбранной стратегии.

Североамериканская модель обладает самой низкой степенью применимости в России, так как ее эффективность существенно зависит от степени развития рыночных институтов и конкуренции. Переходный характер экономики России не позволяет рассчитывать на выполнение этих предпосылок.

Список литературы

1. Намазбеков М. Кластерное развитие в условиях глобализации: опыт зарубежных стран. - URL: http:// www.kisi.kz/img/docs/1065.pdf

2. Модели организации региональных промышленных кластеров: обзор международного опыта. Центр региональных экономических исследований экономического факультета УрГУ, сер. "Аналитические доклады". -2008. - № 2. -URL: http://www.econ.usu.ru/ace_documents/patterns/CRES-ED-USU-Industrial-Clusters.pdf

3. Портер М., Кетельс К. Конкурентоспособность на распутье: направления развития российской экономики. -URL: http://www.csr.ru/news/original_1324.stm

4. Методические рекомендации по реализации кластерной политики в северных субъектах Российской Федерации. Разработаны Министерством экономического развития и торговли Российской Федерации совместно с Комитетом Совета Федерации по делам Севера и малочисленных народов, Центром экономики Севера и Арктики, Государственным Университетом "Высшая школа экономики". - URL: http://www.council.gov.ru/files/journalsf/ number/20081126141715.pdf

В редакцию материал поступил 05.02.09.

Ключевые слова: кластер, кластерное развитие, кластеризация, западноевропейская модель, азиатская модель, североамериканская модель, инвестиции, регион, экономическая политика.

1.
2.
3. 4. 5. 6.
7.

1. Сущность процесса глобализации

В широком понимании современная глобализация представляет собой процессы интернационализации, происходящие во всех сферах жизни – в экономике, культуре, технике, финансах, коммуникациях, миграциях населения и т.д.

Вместе с тем причины, вызывающие данное явление, да и само его происхождение указывают на то, что в его основе лежит бурный рост международной торговли, происходивший на тех или иных исторических этапах. Впервые слово " " (в значении "интенсивная международная торговля") употреблял Карл Маркс, который в одном из писем Энгельсу конца 1850-х гг. писал: «Теперь мировой рынок существует на самом деле. С выходом Калифорнии и Японии на мировой рынок глобализация свершилась» .

На эту ведущую роль международной торговли в процессах глобализации указывает ряд фактов. Так, в течение предыдущей эпохи глобализации, начавшейся при жизни Маркса, объемы международной торговли выросли в десятки раз (например, с 1815 г. по 1914 г. объем совокупного экспорта стран Европы вырос почти в 40 раз ). И конец этой эпохи глобализации наступил именно тогда, когда в условиях Великой депрессии 1930-х гг. все страны Запада ввели у себя меры жесткого протекционизма, что вызвало резкое свертывание международной торговли. Следовательно, в основе и современной глобализации, и ее исторических предшественниц, лежит интенсивная международная торговля, которая и составляет основное содержание данного явления.

2. Глобализация в истории

Современные западноевропейские нации впервые столкнулись с глобализацией в конце эпохи средневековья: резкий рост торговли между западноевропейскими городами и странами привел к тому, что уже со второй половины XII в., по определению И.Валлерстайна, начала формироваться «европейская мировая экономика», то есть глобальная экономика, охватившая большинство европейских стран .

Однако еще ранее с глобализацией столкнулись Древняя Русь и Византия. В частности, по мнению ряда экономических историков, интенсивная международная торговля в Средиземноморье исчезла вскоре после краха античного мира, и период ее отсутствия продолжался в течение VII-VIII веков . Но затем, в течение IX века, мы опять видим постепенный рост международной торговли, которая теперь охватывает не только восточное Средиземноморье (прежде всего, Византию), но и территорию Древней Руси. Интенсивная международная торговля между Византией, Русью и другими соседними странами, судя по археологии, достигла своего пика в X-XI веках. Об этом свидетельствует большое количество кладов и россыпей византийских монет, найденных на территории России и относящихся именно к указанному периоду . Однако еще до этого, в IX в., глобализация охватила соседний регион – регион Поволжья, Каспия и государства арабского Востока – именно арабские монеты преобладают в россыпях и кладах монет этого периода на территории России и встречаются в больших количествах – вплоть до конца X в. Основным торговым путем в торговле Руси с арабским Востоком и Закавказьем служила Волга и Каспийское море; и интенсивное использование этого торгового пути, судя по археологии, началось в последних десятилетиях VIII в.

Таким образом, в этот период параллельно развивались два процесса региональной глобализации: один из них, связанный с торговым путем Волга-Каспий, начался уже в конце VIII в. и продолжался до конца X в.; второй, связанный с торговым путем Средиземное – Черное море – бассейны рек, впадающих в Черное море (Днепр, Дон, Днестр, Южный Буг), начался во второй половине IX века и продолжался до второй половины XII века. Первый из указанных торговых путей назывался в ту эпоху «Из Варяг в Персы», второй – «Из Варяг в Греки».

В основе глобализации всегда лежала рыночная экономика (капитализм). Невозможно себе представить глобализацию – интенсивную международную торговлю – в нерыночных условиях, например, в условиях господства натурального хозяйства или жесткой планово-распределительной системы. Резкое взрывное развитие международной торговли, составляющее сущность глобализации, всегда было результатом действия стихийных рыночных сил, и никогда не могло стать результатом какого-либо плана или распределения.

Это соответствует мнениям историков о том, что представляла собой экономика в указанные исторические эпохи. Так, многие историки античности писали, что античная эпоха была эпохой капитализма . Немецкий историк Эд Майер полагал, что в эпоху античности человечество прошло капиталистическую стадию развития, а ей предшествовали «средние века» . Историк М.И.Ростовцев считал, что различие между современной капиталистической экономикой и капиталистической экономикой античности – чисто количественное, но не качественное, и писал, что по уровню развития капитализма античность сопоставима с Европой XIX-XX вв. Такое же мнение применительно к эпохе русско-византийской глобализации высказывал историк Г.В.Вернадский, специалист по русской истории: «Киевскую Русь можно считать, как в экономическом, так и политическом отношении, наряду с Византией, еще одним продолжением капиталистического строя античности, противостоящим феодальной эпохе» .

Ряд фактов подтверждает обоснованность такого мнения о высоком уровне развития рыночной экономики в античную эпоху и свидетельствует о необыкновенно больших масштабах, которых достигла в тот период международная торговля. Например, известно о существовании в Риме 264 видов различных профессий , что свидетельствует о необычайно высоком уровне специализации. Ведь для существования любой профессии нужен устойчивый денежный спрос на соответствующие товары и услуги. И в начале XXI века в целом ряде стран третьего мира не найдется такого числа профессий, какое мы видим в Древнем Риме. Можно привести, например, еще такой факт: как отмечает английский историк А.Джонс, со ссылками на древние источники, даже бедняки в Римской империи не изготавливали себе одежду сами, а покупали готовую . В отличие от Римской империи, в современном мире еще и в XX веке можно было найти целые страны и регионы, где в сельской местности люди сами себе изготавливали одежду.

График 1 иллюстрирует данные о числе кораблекрушений в различные периоды с 600 г. до н.э. по 650 г.н.э., по результатам находок останков кораблей в Средиземном море. Как видно на графике, число кораблекрушений резко возросло в период с 200 г. до н.э. по 200 г.н.э. – примерно в 5-6 раз по сравнению с 600-400 гг. до н.э. и по сравнению с 400-650 гг. н.э., что отражает резко возросшие объемы торговли. Одновременно увеличилась и грузоподъемность торговых судов. В период ранней античности (до III-II вв. до н.э.) и поздней античности (начиная с середины или конца III в. н.э.) лишь отдельные суда имели грузоподъемность свыше 300 тонн. А в период расцвета античности тоннаж крупных судов превышал 1500 тонн (см. График 1), то есть увеличился в 5 раз, отдельные же торговые суда могли брать на борт до 4-5 тысяч тонн груза. У нас нет статистики средней грузоподъемности торговых судов в разные периоды античности. Но если предположить, что в период расцвета античности она увеличилась пусть не в 5 раз, а в 3-3,5 раза по сравнению с ранней античностью, и одновременно в 5-6 раз возросла интенсивность движения торговых судов, как видно из статистики кораблекрушений, то можно сделать вывод, что объемы торговли в указанный период были раз в 20 больше, чем в ранней и поздней античности.

Источники: Процентные ставки: M.Rostovtzeff, The Social and Economic History of the Hellenistic World, Oxford, 1941, Vol. 1, p. 404; G.Glotz, Le travail dans la Grece ancienne, Paris, 1920, pp. 292, 437; W.Tarn, G.Griffith, Hellenistic Civilization, London, 1952, pp. 115-116; A.Grenier. La Gaule Romaine, in: Economic Survey of Ancient Rome. Baltimore, 1937, Vol. III, p. 491; М.И.Ростовцев. Общество и хозяйство… т. 2, с. 181; A.Jones, The Later Roman Empire… Vol. II, pp. 863, 868. Число кораблекрушений: K.Hopkins, Taxes and Trade in the Roman Empire (200 B.C. – A.D. 400), Journal of Roman Studies, Vol. 70, 1980, p. 106. Грузоподъемность торговых судов: G.Glotz, Histoire Greque, Paris, 1931, tome II, p. 414; G.Rickman, The Corn Supply of Ancient Rome, Oxford, 1980, p. 17; A.Jones, The Later Roman Empire… Vol. II, p. 843

Имеются и другие данные, подтверждающие резкий рост объемов торговли по мере развития античной цивилизации. Например, в начале II в. до н.э. торговый оборот Родоса, который был в то время самым крупным торговым центром восточного Средиземноморья, в 5 раз превышал торговый оборот Афин в начале IV в. до н.э., а они в то время были крупнейшим торговым центром всего Средиземноморья . Со 157 г. по 80 г. до н.э. количество римских серебряных монет в обращении увеличилось в 10-12 раз, другое значительное увеличение денег в обращении произошло в конце I в. до н.э. Как отмечают многие экономические историки, это было также связано с дальнейшим ростом объемов торговли и размеров рыночной экономики, для обслуживания которой требовалось больше денег .

3. Циклы глобализации и закономерности в их развитии

3.1. Примеры циклов глобализации

Изучение экономической истории позволяет выделить периоды, в течение которых в тех или иных регионах протекала глобализация. В некоторых случаях периоды глобализации (в одном и том же регионе) следовали один за другим, что позволяет сделать выводы о цикличности данного явления. Так, в Средиземноморье в античную эпоху можно выделить греко-карфагенский цикл глобализации (VI в. - середина II в. до н.э.), когда центрами формирующейся глобальной экономики выступали Древняя Греция и Карфаген, и римский цикл глобализации (середина II в. до н.э. – III в. н.э.), когда в качестве такого центра выступал Древний Рим. В более древней истории Средиземноморья и в истории Древнего Китая также прослеживаются подобные циклы (см. Кузовков Ю. Мировая история коррупции, главы V-VI). Такие же циклы имели место и в истории Западной Европы в период с XII в. по настоящее время. На этом отрезке времени выделяется 5 циклов глобализации:

1-й цикл. Середина XII в. – конец XV в. Центр глобальной экономики – Италия и ее торговые государства Венеция, Генуя, Флоренция, Пиза. Конец цикла ознаменован началом упадка итальянских государств и 60-летней войны между Францией и Испанией за господство над Италией (война между Габсбургами и Валуа).

2-й цикл. Середина XVI в. – вторая половина XVII в. Центры глобализации – Голландия и империя Габсбургов, позднее расколовшаяся на Испанскую и Австрийскую империи. Конец цикла ознаменован поражением испано-австрийской империи Габсбургов в Тридцатилетней войне и Английской революцией, после чего Англия, Германия и Скандинавия перешли к политике протекционизма и отгородились от глобализации таможенными барьерами.

Итак, основной закономерностью цикла глобализации является резкий рост международной торговли в начальной фазе цикла, который в этот период значительно превышает общие показатели экономического роста, и данная тенденция, как правило, сохраняется в средней фазе цикла. Лишь в конце цикла эти показатели могут выравниваться или может происходить обвал международной торговли, превышающий падение ВВП или ВНП.

3.3. Инфляция и циклические изменения цены золота

Наряду с этой основной закономерностью циклов глобализации, есть и другие закономерности. Так, начало нового цикла глобализации всегда в истории сопровождалось любопытным феноменом в области денежного обращения – всеобщим ростом цен (инфляцией) и обесценением золота и серебра . Так, в течение XIII-XVII вв. в Западной Европе произошло значительное повышение общего уровня цен, выраженных в серебре и золоте. Высказывались разные предположения о причинах этого явления. Долгое время существовала, например, точка зрения, что оно было вызвано притоком золота и серебра из испанских колоний в Америке. Но это предположение противоречит фактам, о чем пишут многие экономические историки. Быстрый рост цен, выраженных в серебре, начался уже во второй половине XII в., то есть за несколько столетий до наплыва американского золота в Европу, и продолжался в течение XIII в. В результате, например, средний уровень цен на пшеницу в Англии в 1300-1319 гг. был в 3,25 раза выше, чем в 1160-1199 гг. О существовании Америки в то время европейцам еще даже не было известно.

Основной точкой зрения в научных кругах на сегодняшний день является предположение И.Бреннера о том, что общий рост цен в указанный период был вызван развитием промышленности, ростом торговли и резким увеличением спекулятивной деятельности в области земельной собственности и финансов или, в трактовке И.Валлерстайна, «общим увеличением капиталистической деятельности» в эпоху формирования глобальной экономики. Как видим, первый период общего бурного роста цен (вторая половина XII в. – первая половина XIV в.) совпал с первым циклом западноевропейской глобализации. Второй период интенсивного общего роста цен (вторая половина XVI в. – первая половина XVII в.), когда средний уровень цен, выраженных в серебре в западноевропейских странах увеличился примерно в 3 раза , совпал со вторым циклом глобализации.

В античную эпоху происходили такие же инфляционные тенденции, что и в Европе в XII-XVII вв. По данным Г.Глоца, в греческих городах-государствах уровень цен, выраженных в серебре, удвоился с начала VI в. до н.э. до начала V в. до н.э.; затем он еще раз удвоился в период с 480 г. по 404 г., и в третий раз удвоился к 330 году . В целом за два с половиной или три столетия общий уровень цен вырос в 8 раз. Таким образом, и период интенсивного роста цен (в первые столетия глобализации), и размеры их увеличения по отношению к золоту и серебру (в 8 или 9-10 раз за несколько столетий) – в эпоху античности совпадают с тем, что происходило в Европе во втором тысячелетии н.э.

Такие же явления происходили и в Московской Руси во второй половине XVI в. при Иване Грозном, когда западноевропейская глобализация впервые докатилась до России. Здесь всего за какие-нибудь 20-30 лет все цены в золоте и серебре выросли в 6-8 раз (то есть золото и серебро в 6-8 раз обесценились), что вызвало сильнейший экономический и демографический кризис, в последующем переросший в Смуту (подробнее см. Кузовков Ю. История коррупции в России», п. 8.2).

Следует отметить, что в некоторых случаях, когда цикл глобализации заканчивался глубоким кризисом и прекращением процесса глобализации как такового (а не началом нового ее цикла), как это было, например, в античности в III в. н.э. и в период Великой депрессии в 1930-х гг., результатом был процесс, обратный описанному выше . Происходило удорожание золота и серебра , которое могло принять характер дефляции (понижения уровня цен). Именно это произошло в 1930-е гг.: в условиях привязки доллара США к золоту в стране произошло резкое удорожание золота и доллара, что сопровождалось дефляцией – значительным понижением цен на все товары. И с тем, и с другим американское правительство безуспешно пыталось бороться, активно скупая золото в надежде сбить его цену и даже запретив (5 апреля 1933 г.) американским гражданам приобретать золото и владеть этим металлом. Несмотря на все эти усилия правительства, официальная цена золота в США в течение первых лет Великой депрессии выросла примерно в 2 раза. Вместе с тем, если учесть дефляцию: понижение цен всех товаров в долларах, - то по отношению к товарной массе золото выросло в цене не в 2 раза, а более значительно. Если же еще произвести расчет не по официальной, а по «теневой» цене золота (цене нелегальной покупки золота американскими гражданами), то мы придем к выводу, что золото в данный период фактически выросло в цене не в 2 раза, а в несколько раз.

В конце античности (III в. н.э.), когда происходил крах глобальной античной экономики, сопровождавшийся глубоким экономическим, социальным и демографическим кризисом, удорожание золота приобрело намного большие размеры, чем в период Великой депрессии 1930-х гг. Римские медные и бронзовые монеты к концу III в. обесценились столь сильно, что граждане использовали в расчетах между собой мешки (follis) этих монет, примерно по 1000 монет в каждом мешке . А один золотой солид при императоре Диоклетиане (284-305 гг.) приравнивался к 348 мешкам медной монеты . Поскольку обычно цена золота может превышать цену меди, скажем в 2-4 тысячи раз, но никак не в 350 000 раз, то мы видим до каких невероятных размеров дошел рост цены золота в условиях краха глобальной античной экономики.

По данным историка В.О.Ключевского, в конце эпохи русско-византийской глобализации (XII-XIII вв.), когда началось свертывание ранее весьма активной международной торговли, произошло значительное удорожание серебра: «вес менового знака, серебряной гривны кун, при Ярославе и Мономахе, содержавшей в себе около полуфунта серебра, с половины XII в. стал быстро падать – знак, что… серебро дорожало. Во второй половины XII в. вес гривны кун упал уже до 24 золотников, а в XIII в. он падает еще ниже, так что в Новгороде около 1230 г. ходили гривны кун весом в 12-13 золотников» . Итак, с XI по XIII вв. вес серебряной гривны упал с половины фунта (=48 золотников) до 12-13 золотников или в 4 раза. Если общий уровень цен при этом не изменился, то речь идет об удорожании серебра по отношению к остальным товарам в 4 раза в конце эпохи русско-византийской глобализации.

Похожие тенденции происходили и в течение современного цикла глобализации. Особенность современного цикла состояла в том, что привязка национальных денег к золоту и серебру (которая ранее всегда существовала) к 1971 году была полностью устранена, но общие признаки, сопутствующие глобализации, остались неизменными. В первой фазе цикла (1967-1982 гг.) во всех ведущих странах Запада наблюдалась сильная инфляция. Так, в период с 1949 г. по 1965 г. розничные цены в США выросли всего лишь на 29%, а с 1965 г. по 1982 г. – на 100% . Таким образом, американский доллар за указанный период обесценился в 2 раза; другие же валюты, такие как итальянская лира и английский фунт, за это время обесценились в несколько раз. Однако в середине цикла сильная инфляция во всех странах Запада прекратилась – подобно тому, как это было во время предыдущих циклов глобализации.

Динамика цены золота в течение 5-го цикла глобализации следовала тем же закономерностям, как и в приведенных выше исторических примерах. Хотя в первой фазе цикла (1967-1982 гг.) произошел его значительный рост, но он мог объясняться сильным обесценением доллара и тем фактом, что до 1971 г., в условиях официальной привязки доллара к золоту, официальная цена золота могла быть искусственно заниженной. Однако в последующие два десятилетия (1983-2002 гг.), представлявших собой среднюю фазу цикла, цена золота даже несколько понизилась (с 330 до 300 долл. за т. унцию), несмотря на долларовую инфляцию в США в размере примерно 4% в год. Следовательно, за то же количество золота в начале 2000-х гг. можно было купить в 2-2,5 раза меньше товаров, чем в начале 1980-х гг. Однако в последующие годы, при переходе цикла в его завершающую фазу, данная тенденция к обесценению золота резко переломилась и сменилась тенденцией к его стремительному удорожанию. Так, с 2002 г. по 2011 г. цена золота выросла в 6 раз (с 300 до 1800 долл. за т.у.), в то время как общий уровень долларовых цен (в США) за тот же период вырос лишь приблизительно в 1,5 раза.

3.4. Снижение процента (нормы прибыли) и выравнивание цен

Исследование процессов глобализации в истории позволило выявить еще две закономерности, происходящие в течение цикла глобализации. Одна из них состоит в выравнивании уровней цен на разных товарных рынках. Другая заключается в неуклонном понижении ссудного процента, а также нормы прибыли и доходности на вложенный капитал, в течение цикла глобализации:

Как показано на графике 1, в античную эпоху ставки процента были наивысшими – более 20% годовых – в период до начала формирования глобальной экономики (до V в. до н.э.) и после ее распада (начиная с V в. н.э.). Очевидно, что такой высокий уровень процента характерен для полунатурального хозяйства, а не для развитой рыночной экономики. Соответственно, как только в V-IV вв. в эллинистическом мире начала складываться рыночная экономика, то и процент там резко понизился, установившись на уровне 12%.

В дальнейшем, по мере роста объемов торговли и размеров глобальной рыночной экономики, уровень процента продолжал снижаться: к началу III в. до н.э. он опустился до 10%, а в первой половине II в. до н.э. – установился на уровне 6 2/3 -7% (см. график 1) . Во второй половине II в. до н.э. эта тенденция приостановилась, и процент немного повысился, а в период с 80-х до 20-х годов до н.э. опять вернулся к уровню 12%, что, очевидно, объяснялось действием особых факторов (см. далее). Но в дальнейшем тенденция к снижению стоимости кредита продолжилась, и с последней четверти I в. до н.э. процент по обычным ссудам упал до уровня 4% годовых, на котором и оставался до начала III в. н.э.

В эпоху западноевропейской глобализации происходило такое же понижение ссудного процента, как это было в античную эпоху (см. График 2). Наиболее заметное снижение процента, как и в античности, произошло уже на первом этапе развития рыночной экономики: с 20-25% в начале XIII в. он упал до 8-12% в начале XIV в. В дальнейшем процент снизился намного больше – до 3% в Италии в конце XVI в. - начале XVII в. и в Голландии во второй половине XVII в., которая к тому времени стала не только торговым, но и финансовым центром Европы (см. График 2). Известный итальянский историк К.Сиполла писал об этом понижении процента как о настоящей экономической революции XVI-XVII вв. , точно такая же экономическая революция, как было показано выше, произошла и в античности.

Источники: Процентные ставки: R.Lopez, Chapter V: The Trade of Medieval Europe: the South, in: Cambridge Economic History of Europe, Cambridge, 1942, Vol. II, pp. 334, 344; I.Wallerstein, The Modern World-System… pp.76-77; C.Cipolla, Before the Industrial Revolution. European Society and Economy, 1000-1700, New York, 1976, p. 213; V.Barbour, Capitalism in Amsterdam in the Seventeenth Century, Michigan-Toronto, 1963, p. 85. Цены на пшеницу: F.Braudel, F.Spooner, Chapter VII: Prices in Europe from 1450 to 1750, in: Cambridge Economic History of Europe, Volume IV, ed. by E.Rich and C.Wilson, Cambridge, 1967, pp. 395-400, 472-473

График 2 иллюстрирует также тенденцию к сближению и выравниванию цен в европейских странах на стадии формирования глобальной европейской экономики. На нем видно, что в конце XVI в. разница в ценах на пшеницу между отдельными странами достигала 7-7,5 раз, а в середине XVIII в. она не превышала 2 раз. Это наглядно демонстрирует результаты процесса глобализации в указанный период: европейские страны все менее функционировали как отдельные рынки и все более становились частью общего рынка, частью глобальной экономики, а их внутренние цены все больше определялись мировыми ценами.

На графиках 1 и 2 хорошо видно, что тенденции к понижению процента и к выравниванию цен в отдельные периоды приостанавливалась и сменялась обратной тенденцией. В античности это происходило в период от разрушения римлянами Карфагена и Коринфа в середине II в. до н.э. до окончания римских гражданских войн в конце I в. до н.э. В истории Западной Европы эта обратная тенденция протекала с конца XV до середины XVI вв. – то есть совпала по времени с 60-летней войны между Габсбургами и Валуа. Изменение основной тенденции к понижению процента и выравниванию цен на противоположную тенденцию свидетельствует о том, что цикл глобализации в указанные периоды прерывался, и спустя какое-то время начинался новый цикл глобализации.

Сам факт, что войны могут препятствовать или приводить к приостановке международной торговли, не вызывает сомнения. В частности, И.Валлерстайн указывал, что война между Габсбургами и Валуа, протекавшая в основном на территории Италии, нарушила функционирование глобальной европейской экономики, отрезав страны Севера Европы от ее основного центра – Италии, и ускорила процесс образования нового центра глобализации на севере – в Голландии . Подобный феномен мы видим и в античности: разрушение римлянами в 147-146 гг. до н.э. прежних центров глобальной экономики – физическое уничтожение крупнейших торговых и ремесленных центров (городов Карфаген и Коринф), центров высокоразвитого сельского хозяйства (зернового хозяйства Карфагена, виноградарства Эпира), запрет морской торговли Родоса римлянами (см. далее), а также римские завоевательные и гражданские войны II-I вв. до н.э. нарушили функционирование глобальной экономики античности и привели к свертыванию международной торговли. Но как только действие этих факторов закончилось, глобализация продолжилась – начался ее новый цикл.

4. Сдвиги, происходящие в результате глобализации

4.1. Усиление международной конкуренции

Самым первым и непосредственным результатом начала глобализации (интенсивной международной торговли) является резкое усиление международной конкуренции. Это соответствует общепризнанным представлениям экономистов самых различных направлений, и этому можно привести множеством примеров из экономической истории, начиная с античности и кончая современностью. Так, в эпоху современной глобализации под влиянием конкуренции со стороны китайского импорта в последние десятилетия в США, Западной и Восточной Европе, России существенно сократилось собственное производство многих товаров (обувь, одежда, бытовая электроника и т.д.), вытесненных китайскими товарами.

4.2. Массовые миграции населения

Другим следствием глобализации являются массовые миграции населения, которые всегда происходили после начала очередного цикла глобализации. Так, в эпоху античной глобализации миллионы римлян и других италиков переселились из Италии в Северную Африку. Основная причина такого массового переселения заключалась в том, что сельское хозяйство Италии, в котором было занято большинство населения, оказалось неконкурентоспособным по сравнению с сельским хозяйством Северной Африки (где урожайность земли с учетом двух урожаев в году была в 3-5 раз выше, чем в Италии). Судя по всему, эта же причина – стремление найти выход из перманентного кризиса в сельском хозяйстве – послужила первоначальным толчком, вынудившим римлян начать завоевание своих соседей в Средиземноморье (Карфаген, Греция) , после чего эмиграция из Италии лишь ускорилась. В результате к началу I в. до н.э. из Италии эмигрировали около 2 млн. римлян и еще примерно столько же других италиков .

Во время 4 цикла западноевропейской глобализации (середина XIX – начало XX вв.) огромный поток эмиграции направлялся из Западной Европы. Всего с 1821 г. по 1924 г. из Европы эмигрировало 55 миллионов человек, более половины из них - в США, остальные - в другие страны: Латинскую Америку, Канаду, Австралию и т.д. Причем, больше всего эмигрировало из Великобритании (включая Ирландию) – 19 миллионов человек, примерно столько же, сколько там проживало в начале этого периода . При этом, как указывают английские историки А.Милвард и С.Саул, основной причиной эмиграции из Великобритании и в целом из Европы в этот период была не особая привлекательность Америки, а именно неудовлетворенность британцев и европейцев своей жизнью у себя на родине .

Сегодня, в эпоху 5-го цикла глобализации, принявшей всемирный характер, число иммигрантов из стран третьего мира и в США, и в странах ЕС, и в России исчисляется десятками миллионов человек. И мало кто усомнится в том, что главной причиной, которая гнала и продолжает гнать сегодня миллионы жителей Африки, Латинской Америки и Азии в более благополучные страны Северной Америки, Европы и в Россию, является неустроенность их жизни и стремление обеспечить себе достойное существование, которого они не имеют у себя на родине.

Феномен массовых миграций в условиях глобализации объясняется неумолимой экономической логикой – логикой глобальной конкуренции, ухудшающей жизнь огромных масс людей и вызывающей у них стремление найти «лучшее место под солнцем». Если исключить отдельные примеры насильственного изгнания по политическим или социальным мотивам, то массовые миграции всегда в истории происходили в эпоху глобализации, и они всегда направлялись из мест, не имеющих конкурентных преимуществ, в места, имеющие таковые. Так, США и ЕС являлись в конце XX в. и являются сегодня не только более удобными для жизни, но и более конкурентоспособными, чем большинство стран третьего мира (поскольку уже имеют развитую экономику; институты; развитую систему образования и т.д.), что обеспечивает более высокую занятость и возможность трудоустройства для иммигрантов, которой они не имеют у себя на родине. Точно так же, в XIX – начале XX вв. более половины эмиграции из Европы направлялось в США, которые, во многом благодаря проводимой ими экономической политике, оказались более конкурентоспособными и смогли обеспечить быстрое развитие промышленности и увеличение рабочих мест, происходившее даже более быстрыми темпами, чем рост населения страны.

В древности и средние века глобализация обычно вызывала массовую миграцию с севера на юг: на юге (в северном полушарии) сельское хозяйство обычно более эффективное и конкурентоспособное в силу лучших природных условий, чем на севере. Как уже было сказано, в эпоху античности миллионы жителей Италии эмигрировали в Северную Африку в связи со значительно лучшими там условиями для земледелия. В Китае со 2 г. н.э. по 140 г. н.э., в соответствии с данными официальных переписей, население северных районов страны уменьшилось на 17,5 миллионов человек, а население центральных районов в бассейне р. Янцзы увеличилось на 9 миллионов, что свидетельствует о массовом, чуть ли не тотальном переселении народа с севера на юг в эпоху китайской глобализации .

В эпоху скандинавско-русско-византийской глобализации (IX-XI вв.) все страны Европы были наводнены скандинавами (викингами, норманнами), которые в этот период эмигрировали в большом числе на территорию Киевской Руси, Англии, Франции, Сицилии, Византии, основали свои поселения на Исландии и на Гренландии. Опять это массовое переселение с севера на юг совпало с периодом интенсивной внешней торговли (торговые пути «из варяг в греки» и «из варяг в персы»); опять в самом неблагоприятном положении оказались жители Севера; и опять массовое переселение сопровождалось войнами и завоеваниями, в числе которых оказалась Англия, завоеванная норманнами в XI веке.

Другой закономерностью миграции в эпоху глобализации в древности и в средние века являлась миграция из менее населенных в более населенные места. Данное явление было прямо противоположным тому, что обычно происходило при отсутствии глобализации. Это также объяснимо с экономической точки зрения: в густонаселенных местах человеку надо тратить меньше усилий на выживание: поддерживать инфраструктуру, обеспечивать строительство и содержание жилья, безопасность от внешних врагов и дикой природы. Здесь также намного проще и эффективнее заниматься любым бизнесом, если он связан даже с предоставлением самых простых услуг: клиенты рядом и к ним не надо далеко ходить или ездить, как это было бы в малонаселенной местности. И уж тем более, если речь идет о более сложных видах бизнеса, связанных с кооперацией: если разные детали и части перевозить на большое расстояние, прежде чем из них будет изготовлено готовое изделие, то его конечная стоимость может очень существенно возрасти. В условиях высокой конкуренции и нестабильности, которыми сопровождалась глобализация, эти преимущества приобретали решающее значение. Данная закономерность: миграция из малонаселенных мест в густонаселенные, - продолжает и сегодня оставаться одной из основных закономерностей, определяющих тенденции миграционных процессов в условиях глобализации.

4.3. Изменение экономического и демографического ландшафта

Еще один сдвиг, вызываемый глобализацией, связан с резким изменением экономического и демографического ландшафта стран, участвующих в глобализации. Одной из его главных причин как раз и является отмеченная выше закономерность миграций из мало- в густонаселенные районы.

Это проявляется в гипертрофированной урбанизации и образовании зон высокой плотности населения и высокой экономической активности, соседствующих с зонами стагнации и запустения. Данное явление хорошо знакомо многим странам мира в начале XXI века: взять хотя бы бурную экономическую активность Москвы и ее окрестностей и зону запустения, начинающуюся примерно в 200 км от Москвы. Но оно известно с древнейших времен.

Например, в IX в. вдоль всего побережья Балтики (на севере Германии, северо-востоке Франции и т.д.) возник ряд крупных торговых городов, участвовавших в балтийско-русско-византийской торговле. И это при том, что в самих этих странах в то время было очень редкое население, и самый крупный город там был на порядок меньше по площади и числу жителей, чем эти торговые города.

Похожим явлением было образование городов в Киевской Руси. Как отмечал В.О.Ключевский, большинство крупных русских городов в VIII-XI вв. было расположено вдоль главного речного пути «из варяг в греки», и, таким образом, здесь образовалась очень высокая концентрация населения . В то же самое время другие города, лежавшие в стороне от торгового пути, даже в эпоху расцвета Киевской Руси приходили в упадок и совсем исчезали. Так исчезли в течение X-XI вв. город Гнездово возле Смоленска, Сарское городище возле Ростова и ряд других .

В течение первого цикла западноевропейской глобализации (XIII-XV вв.) характерным явлением для Германии были «wustungen» (опустошения): многие районы и поселения приходили в упадок или исчезали, в то время как по соседству с ними росли и достигали больших размеров города. Такой же процесс в этот период происходил в Англии и ряде других стран, причем, как отмечают историки, приходили в запустение и исчезали, как правило, именно небольшие города и деревни, а крупные города росли . То же самое, как мы знаем, происходило и в эпоху античной глобализации, когда некоторые города достигали очень больших размеров. Так, число жителей Рима, даже в период сильного запустения Италии, доходило до 1 миллиона, Карфагена – до 700 тысяч, Александрии и Антиохии – до 500 тысяч.

Конечно, важным фактором здесь было наличие удобного транспортного сообщения, что повышало конкурентоспособность и города, и его жителей. Именно поэтому такой бурный рост населения в условиях глобализации происходил, прежде всего, в городах, расположенных вдоль морского побережья или вдоль важнейших торговых путей: будь то города античности, Киевской Руси или средневековой Западной Европы.

Но гипертрофированный рост населения за счет миграции происходил не только в отдельных городах, но и в больших зонах, как мы это видим на западе Европы во время второго цикла европейской глобализации (вторая половина XVI в. - XVII в.). Так, в Испании, на фоне всеобщего обезлюдения страны и превращения большей ее части в пустыню, возникла зона высокой концентрации населения вдоль ее восточного средиземноморского побережья, которое активно торговало с внешним миром. В Германии, где также происходило запустение, и население в целом сократилось чуть ли не вдвое, такая же его концентрация возникла вдоль основной торговой артерии - Рейна. Во Франции такая зона возникла на северо-востоке, вдоль границы с Фландрией, при сильном опустошении южных областей, а в Англии – вдоль южного побережья и вдоль нижнего течения Темзы .

Соответственно, когда влияние глобализации по тем или иным причинам прекращалось, как в Германии и Англии с середины – конца XVII в. (вследствие введения этими странами высоких протекционистских таможенных барьеров), то начинали происходить обратные процессы. Исторические карты плотности населения, опубликованные в книге французского историка П.Шоню, демонстрируют, что во второй половине XVIII в. (в условиях системы протекционизма) население Англии было размещено более равномерно по ее территории, чем за полтора столетия до этого (когда страна находилась под влиянием глобализации) . Английский историк Ч.Уилсон отмечает, что если до XVIII в. на севере Англии была очень слабо развита промышленность и там был очень низкий уровень заработной платы среди рабочих по сравнению с южными графствами, то в течение этого столетия промышленность там бурно развивалась, а уровень зарплаты подтянулся почти до уровня юга Англии и Лондона . В Германии за два столетия протекционизма произошло то же самое: в XIX веке мы видим здесь достаточно равномерное распределение населения и отсутствие такой неравномерной плотности населения, гипертрофированного роста отдельных городов и перекосов в уровнях доходов населения, как, например, во Франции, где глобализация все это время почти не прекращалась. По мере изменения политики указанных стран опять резко менялись направления внутренних миграций населения.

В начале XXI века, после того как Великобритания в течение полутора столетий (с небольшим перерывом) проводила политику свободной торговли и находилась под влиянием глобализации, распределение ее населения напоминает ту картину, которая, согласно картам плотности населения П.Шоню, была в первой половине XVII в. (после столетия глобализации): гипертрофированное скопление населения на юге страны и вокруг Лондона, задыхающееся от нехватки питьевой воды и пространства, одновременно с запустением ее северных областей, которое в последние десятилетия все усиливается.

Общий вывод состоит в том, что следствием глобализации является крайне неравномерное развитие различных стран и регионов, что является результатом острой глобальной конкуренции.

К этому следует добавить, что результаты такого неравномерного развития вполне прогнозируемы. В условиях глобальной конкуренции, то есть конкуренции между разными странами и территориями, одни априори оказываются в выигрышной, другие – в заведомо проигрышной ситуации. Это хорошо видно на примере Рима и Италии в античности и Скандинавии в VIII-XI вв., когда и римляне, и скандинавы пытались, с бoльшим или меньшим успехом, преодолеть заведомый проигрыш в экономической конкуренции со своими южными соседями не только путем эмиграции, но и путем внешних захватов. Но выигрывали всегда не только страны, оказавшиеся в более благоприятных климатических условиях , но и страны, имевшие более выгодное расположение с точки зрения торговых путей и транспорта, а также страны, которые к моменту очередного всплеска глобализации достигли наибольшей плотности населения . Классическими примерами такого рода могут служить северная Италия и Голландия, необычайно бурный расцвет которых произошел соответственно во время первого (XIII-XV вв.) и второго (вторая половина XVI в. - XVII в.) цикла европейской глобализации. И та, и другая страна имела в этот период наибольшую плотность населения среди всех стран Европы, что и определило их ведущую роль. Так, по оценкам экономических историков, плотность населения в Северной Италии и в Нидерландах в XIII-XIV вв., составляла порядка 80 чел./кв.км , в то время как, например, во Франции - лишь 35 чел./кв.км. , и еще меньше - в других странах Европы.

Но в первом цикле западноевропейской глобализации северная Италия имела явное преимущество, поскольку была расположена на основных торговых путях того периода – по Средиземному морю к Леванту и караванным путям, проходившим далее на Восток. Это было одной из причин, позволивших ей стать на том этапе центром формирующейся глобальной экономики. А после открытия морского пути в Индию вокруг Африки и открытия Америки местоположение Италии потеряло свою прежнюю роль: она теперь оказалась в стороне от наиболее привлекательных торговых путей, переместившихся на побережье Атлантики. Соответственно, теперь уже прямой выход в Атлантику, а не в Средиземное море стал иметь ключевое значение для успеха в глобальной конкуренции. И эти выгоды привели не только к бурному экономическому взлету Голландии, в одночасье превратившейся в центр глобальной экономики, но и к мощному потоку миграции туда из соседних стран, которая, как мы выяснили, в условиях глобализации всегда направляется в те страны, которые имеют конкурентные преимущества перед другими. Так, население Амстердама с 1600 г. по 1650 г., то есть всего за полстолетия, в основном за счет притока иностранцев, выросло с 50 до 200 тысяч человек .

5. Влияние глобализации на экономику, демографию и социальную сферу

5.1. Экономическая нестабильность

Интенсификация войн, массовых миграций, неравномерность в развитии стран и регионов достаточно показательны для того чтобы уже составить представление о влиянии глобализации на жизнь человеческого общества. Однако это влияние не ограничивается вышеизложенным. Еще одним следствием или закономерностью глобализации является резко возрастающая экономическая нестабильность. Она вытекает даже из самого факта массовых миграций, а также из того, что усиление конкуренции и наплыв новых или более дешевых товаров заставляют население непрерывно пересматривать как свои потребительские привычки, так и свое участие в производстве. В итоге огромные массы людей в ходе миграций или изменения образа жизни в корне перестраивают свое участие в международном разделении труда: в тех отраслях, где они раньше выступали лишь в качестве потребителей, они начинают выступать в качестве производителей, и наоборот. Это приводит к мощным сдвигам в спросе и предложении на многие товары и постоянным и трудно объяснимым изменениям цен.

Эту нестабильность можно проиллюстрировать множеством примеров; особенно показательными являются такие, где сравнивается ситуация в странах, находившихся под влиянием глобализации, с ситуацией в тех странах, которые защитили себя от нее посредством протекционизма. Так, с конца XVII в., когда Англия проводила политику протекционизма в отношении своего сельского хозяйства, у нее исчезли резкие колебания цен на зерно и массовый голод, которые были ранее столь же частым явлением, как и в других странах Западной Европы. В то же время во Франции и Испании, не проводивших такой политики, резкие колебания цен на зерно, сопровождавшиеся массовым голодом, продолжались и в течение всего XVIII века .

Точно так же, после начала современного (5-го) цикла глобализации в конце 1960-х гг. резко возросла нестабильность мировых цен. Мировые цены на нефть, которые вплоть до начала 1970-х гг. практически не менялись и демонстрировали поразительную стабильность, с тех пор и до настоящего времени демонстрируют столь же поразительную нестабильность, изменяясь порой в 2-4 раза в течение года или двух-трех лет. То же касается мировых цен на большинство других видов сырья: их амплитуда колебаний в последние десятилетия несопоставимо больше, чем амплитуда колебаний цен сырьевых товаров в десятилетия (1950-1960-е гг.), предшествовавшие началу современного цикла глобализации.

Экономическая нестабильность и неравномерность развития в эпоху глобализации касается не только отдельных отраслей экономики, цен отдельных товаров и отдельных провинций, но и экономического развития стран в целом. За бурным расцветом Голландии в XVI-XVII веках последовал не менее резкий спад и деградация. В начале XIX в. посол Пруссии в Голландии писал, что половина населения Амстердама находится за чертой бедности - то есть живет в нищете . До этого, в XVII веке, такая же судьба постигла прежде процветавшие города северной Италии: Венецию, Флоренцию, Геную. Небывалое развитие экономики, достигнутое Великобританией к началу-середине XIX в., когда она превратилась в «мастерскую мира», сменилось экономической стагнацией и утратой ею лидирующей роли в мировой экономике в течение всего нескольких десятилетий после перехода в середине XIX в. от политики протекционизма к политике свободной торговли. Имеется ряд других примеров не менее резкого ухудшения экономического положения тех или иных стран в условиях глобализации (Польша, Испания, Франция в XVII-XVIII вв., Скандинавия, Русь, Византия в XI-XIII вв. и т.д.). В условиях современной глобализации мы также видим начавшийся упадок стран, являвшихся до последнего времени безусловными лидерами мировой экономики (США, Западная Европа), и выдвижение в мировые лидеры стран (Китай), еще недавно являвшихся периферией, отсталой сельскохозяйственной окраиной мировой экономики.

5.2. Снижение рождаемости и роста населения

Экономическая нестабильность, равно как и рост конкуренции в эпоху глобализации, пагубно влияют на рождаемость и демографический рост. Все эпохи глобализации характеризовались падением рождаемости и роста населения, во многих случаях в эти периоды происходило сокращение населения (подробнее см. раздел «Демографическая концепция»).

5.3. Рост спекуляции в ущерб экономическому росту

В экономике еще одним следствием глобализации, наряду с ростом глобальной конкуренции и нестабильности, является рост спекуляции, в первую очередь товарной. Сам резкий рост внешней торговли в эти периоды во многом спекулятивен по своей природе, поскольку, как было показано, он во много раз обгоняет рост производства, а во многие эпохи глобализации он происходил на фоне упадка последнего. Рост товарных и иных спекуляций в ущерб развитию производства является одним из характерных последствий глобализации:

Так, характерной чертой первых пяти столетий западноевропейской глобализации (XIII-XVII вв.) были резкие колебания цен. Цены на зерно в течение года или двух лет могли вырасти или упасть в 4-5 раз, а, по данным французских историков, во Франции в течение XVI века амплитуда их колебаний достигла 27 раз . Экономические историки видят в резких колебаниях цен одну из главных причин периодически повторявшегося в указанные столетия массового голода в Западной Европе. От таких скачков цен население всегда было в проигрыше, так как не могло планировать ни свои расходы, ни уровень необходимых сбережений, ни даже цену хлеба на несколько месяцев вперед, в итоге значительная его часть разорялась и пополняла ряды люмпен-пролетариата. Зато торговые спекулянты были всегда в выигрыше, поскольку ценовая конъюнктура была их профессией, а сильные колебания цен позволяли делать огромные прибыли на закупке товаров по низким ценам в одном месте и их перепродаже в другом. Но, разумеется, проведение товарных спекуляций с большим размахом было возможно лишь в условиях интенсивной внешней торговли, позволявшей перебрасывать массы товаров из одних мест в другие и наживаться на разнице в ценах и дефиците товаров.

В то же время, как уже говорилось, после введения системы протекционизма в Великобритании и Германии в конце XVII в. и резкие колебания цен, и массовый голод в последующем там исчезли, хотя они продолжались во Франции, Испании и других странах, проводивших политику свободной торговли. В частности, С.Каплан, И.Валлерстайн и другие авторы полагают, что резкий рост спекуляции зерном, вызвавший дефицит хлеба и массовый голод во Франции во второй половине - конце XVIII в. был одной из причин, вызвавших Французскую революцию 1789 г.

В последних двух циклах глобализации большой размах приняли, наряду с товарными, также финансовые спекуляции. Не случайно Великая депрессия, положившая конец 4-му циклу глобализации, началась с биржевого краха на нью-йоркской фондовой бирже в октябре 1929 года, который, в свою очередь, стал результатом беспрецедентного разгула спекуляции на финансовом рынке. В течение ряда лет, предшествовавших Великой депрессии, США были охвачены настоящей «биржевой лихорадкой», когда уже не только профессиональные биржевые игроки и финансисты, но и миллионы простых американцев участвовали в инвестициях на фондовом рынке, носивших часто спекулятивный характер - приобретение флоридских земельных опционов в расчете на их спекулятивный рост; приобретение паев в инвестиционных трастах, по сути представлявших собой «финансовые пирамиды»; покупка ценных бумаг в кредит, предоставленный банком или брокером, в расчете на спекулятивную прибыль и т.д. После начала Великой депрессии паи инвестиционных трастов обесценились в 100 раз и более, таков же был результат вложений в прочие спекулятивные активы, в отличие от инвестиций в акции производственных компаний, которые проявили намного большую устойчивость и к концу Великой депрессии практически восстановили свою прежнюю стоимость .

Еще больший всплеск финансовых спекуляций наблюдается в эпоху современной глобализации. В целом общей закономерностью любой эпохи глобализации являлось и является рост торговли и спекуляции при замедлении темпов роста реальной экономики : промышленности, сельского хозяйства и других отраслей. Все наиболее крупные мировые и региональные кризисы производства и сколько-либо продолжительные депрессии происходили или начинались именно в эпоху глобализации: «кризис XIV века» и «кризис XVII века» в Западной Европе, европейская депрессия 1860-х – 1880-х гг., Великая депрессия 1929-1939 гг. и другие. Современный цикл глобализации уже в своей начальной фазе сопровождался рецессией 1967-1969 гг. в Западной Европе и США и крупными мировыми кризисами 1974-1975 гг. и 1980-1982 гг. (хотя в предыдущие два десятилетия в указанных странах не было ни одного серьезного кризиса), продолжился серией крупных региональных кризисов в 1990-е годы (страны Юго-Восточной Азии, страны бывшего СССР) и мировым финансовым кризисом 2008 г.

Разумеется, вступление экономики в полосу кризисов в эпоху глобализации отражается на темпах экономического роста, которые снижаются или затухают совсем; при этом происходит дальнейший рост объемов международной торговли и спекуляции, как торговой, так и финансовой. До начала современного (5-го) цикла глобализации экономика стран Запада росла беспрецедентными темпами. ВВП США с 1940 по 1969 гг. вырос в 3,7 раза , что для страны является абсолютным рекордом. В Западной Европе после войны также происходил беспрецедентный экономический рост в сочетании с крайне низкой безработицей. Среднегодовые темпы прироста ВВП в течение 1950-1970 гг. в целом по всем странам Западной Европы составили 4,8%, а в ФРГ были значительно выше. Безработица в 1960-е годы в среднем по Западной Европе составляла 1,5%, в ФРГ же была еще меньше – всего лишь 0,8% от трудоспособного населения страны .

С конца 1960-х годов, когда начался современный (5-й) цикл глобализации, указанная тенденция к повышению темпов экономического роста и снижению безработицы переломилась, и возникла противоположная тенденция. Так, экономику Западной Германии в 1967 г. впервые за послевоенный период поразил экономический кризис, и безработица, составлявшая до этого стабильно менее 1%, выросла в 1967 г. до приблизительно 2%. В США безработица к 1969 г. выросла до 3%, а к концу 1970 г. достигла рекордного за послевоенный период уровня 6%; ежегодная инфляция в стране в течение 1950-х и первой половины 1960-х годов составляла 1-1,5%, а в 1969-1970 гг. достигла 5,5%. В 1970-е годы положение продолжало ухудшаться. Если в среднем за 1960-1970 гг. уровень безработицы во Франции, ФРГ и Великобритании составлял 1,4%, 0,8% и 1,6%, то к 1976 г. он достиг в этих странах соответственно 4,4%, 3,7% и 5,6%, а в США составил 7,6% .

Среднегодовые темпы прироста ВНП в промышленно развитых странах Запада (%)

Источник: Ломакин В.К. Мировая экономика. М., 2002, таблица 14.1

Уже в 1970-е годы, после начала современного цикла глобализации, темпы экономического роста в промышленно развитых странах Запада снизились почти в 2 раза, и эта понижательная тенденция продолжилась в дальнейшем. В несколько раз выросла безработица, достигнув к началу 1980-х гг. в некоторых из этих стран беспрецедентного уровня в 10%.

Спустя 20 лет, к 2009-2011 гг., этот уровень безработицы из «беспрецедентно высокого» превратился в «нормальный» - средний для указанных стран, а в некоторых странах (Испания, Португалия, Греция) безработица достигла 20% и даже 40% . Что касается промышленного роста, то он в последние десятилетия по существу прекратился – началась деиндустриализация США и Западной Европы, процесс упадка промышленных предприятий или переноса производства в другие страны. Весь экономический рост в этих странах в последние два десятилетия происходил лишь за счет «виртуальных» секторов: услуги, финансовый сектор, интернет, телекоммуникации и т.д.; никакого роста в реальных секторах экономики не происходило.

Если говорить о мировой экономике в целом, то здесь также после начала очередного цикла глобализации происходил процесс затухания темпов экономического роста . Так, среднегодовые темпы прироста мирового ВВП на душу населения в 1960-е годы составляли 3,5%, в 1970-е снизились до 2,4%, в 1980-е - до 1,4%, в 1990-е – до 1,1% , а в 2000-е годы, по-видимому, сократились еще более, и это несмотря на то, что прирост населения в мире к началу XXI века тоже значительно уменьшился.

Таким образом, весь имеющийся фактический материал (который более подробно изложен в трилогии «Неизвестная история») подтверждает вывод о том, что глобализация и либерализация экономики способствуют росту торговли и спекуляции в ущерб экономическому и промышленному росту. Данный вывод разделяется рядом современных авторов:

Так, И.Валлерстайн пишет применительно к истории развития капитализма в Западной Европе, что, в отличие от протекционизма, играющего важную роль в достижении государством долгосрочных преимуществ, служит «максимизации краткосрочной прибыли классом торговцев и финансистов» .

Многие другие авторы: Д.Стиглиц, Г.Райзеггер, Д.Харви, - утверждают, что либерализация торговли разрушает промышленность и не дает развиваться новым отраслям промышленности , и указывают на гипертрофированное развитие финансово-спекулятивной сферы в условиях современной глобализации.

5.4. Глобализация и социальная сфера

Разумеется, затухание темпов экономического роста очень существенно влияет на положение населения – ведь средний уровень жизни населения определяется именно базовыми экономическими показателями (национальный доход, валовой внутренний продукт), а не такими показателями, показывающими тенденцию к росту, как динамика объемов международной торговли или размаха мировых финансовых операций. Более того, все циклы глобализации, как правило, сопровождались резким усилением неравенства в распределении доходов, поэтому во многих случаях уровень жизни основной массы населения в течение цикла глобализации не только не увеличивался, а снижался :

Так, в Древней Греции средняя заработная плата неквалифицированного свободного наемного рабочего выросла с 1 драхмы в день в V в. до н.э. до 1,5 драхмы в день в IV в. до н.э. Но за этот же период цена хлеба выросла в 2,5 раза, поэтому реальная заработная плата сократилась за первое столетие античной глобализации почти в 2 раза . Известно, что и на первом, и на втором этапе западноевропейской глобализации во II тысячелетии произошло резкое снижение реальных доходов основной массы населения Англии. Так, с 1208 г. по 1225 г. реальная заработная плата в Англии снизилась на 25%, и еще на 25% - с 1225 по 1348 гг. К концу XV в. (конец первого этапа глобализации) она опять восстановилась примерно на прежнем уровне, но затем опять начала снижаться: с 1501 г. по 1601 г. средняя реальная заработная плата английских плотников упала в 2,5 раза. И, наконец, с началом эпохи протекционизма в Англии она опять начала расти, увеличившись в 2 раза в 1721-1745 гг. по сравнению с 1601 г.

Эти данные о снижении уровня жизни населения в Англии в течение 1-го и 2-го циклов европейской глобализации соответствуют данным в отношении других стран Западной Европы, приводимым экономическими историками. Как указывает Ф.Спунер, в течение второй половины XVI в. – начала XVII в. заработная плата в европейских странах отставала от роста цен, и в целом общий уровень жизни в Европе неуклонно снижался, что он подтверждает целым рядом данных по Англии, Франции, Германии, Австрии и Испании . Согласно расчетам французского историка Ж.Делюмо, для того, чтобы заработать центнер зерна, наемному рабочему во Франции в конце XV в. приходилось работать 60 часов, в середине XVI в. для этого требовалось уже 100 часов, а в последней трети XVI в. – уже 200 часов . Следовательно, в ходе второго цикла глобализации во Франции реальная зарплата рабочих упала более чем в 3 раза.

В течение 3-5 циклов глобализации (XVIII – начало XXI вв.) также происходило снижение уровня жизни значительной части населения, достигавшее своего пика к середине и концу цикла и вызывавшее социальные протесты, революции и рост терроризма. Так, активное вовлечение Франции в международную торговлю в течение XVIII в. (3-й цикл глобализации) и постепенная либерализация режима внешней торговли в стране во второй половине столетия сопровождались обнищанием населения и массовым голодом, а полная либерализация режима внешней торговли в 1786-1789 гг. закончилась массовой безработицей, голодомором 1788-1789 гг. и Французской революцией 1789 г.

Начало 4-го цикла западноевропейской глобализации (1820-е – 1920-е гг.) также ознаменовалось ухудшением положения населения в Западной Европе и серией революций в 1848-1849 гг. Последовавшая за этим длительная экономическая депрессия в Европе в 1860-х – 1880-х гг. вызвала новую волну социальных неурядиц (рост рабочего движения, Парижская коммуна 1870 г., появление массовых социалистических партий, I и II Интернационал и т.д.) на фоне снижения уровня жизни значительной части населения.

Конец 4-го цикла глобализации был ознаменован Великой депрессией, которая сопровождалась массовой безработицей и нищетой, поразившей значительную часть населения Северной Америки и Европы. Так, с 1929 г. по 1932 г. национальный доход США упал с 80 до 40 млрд. долл., промышленное производство также сократилось в 2 раза. 45% рабочих промышленных предприятий лишились работы, всего же к концу президентского срока Г.Гувера (март 1933 г.) более 15 млн. человек, или 30% трудоспособного населения США, оказались без работы . В Германии к 1932 г. падение промышленного производства составило 39% к уровню 1929 г., а безработица достигала 40% трудоспособного населения .

Перерыв между 4-м и 5-м циклами глобализации был ознаменован небывалым ростом благосостояния населения в странах Запада и в целом во всем мире, что стало следствием беспрецедентно высоких темпов экономического роста и беспрецедентно низкой безработицы (см. выше). В 1960-е гг. среди западных экономистов широко распространилось убеждение, что в США и Западной Европе построено «государство всеобщего благоденствия», что кризисов больше не будет, а капиталистическая экономика обеспечит жителям этих стран неуклонный рост благосостояния.

Однако после начала 5-го цикла глобализации в конце 1960-х гг. эти теории были быстро забыты, а иллюзии быстро исчезли. Возобновились не только кризисы и массовая безработица, но и ухудшение жизненного уровня населения, причем не только в странах третьего и бывшего второго мира, но и в наиболее развитых странах Запада. Так, число жителей США, оказавшихся за чертой бедности, согласно даже официальной американской статистике, к 2000 г. достигло 11,2%, а в 2010 г. – 15,1% , в то время как в 1960-е годы таковых практически не было совсем. Каждый седьмой американец сегодня получает «талоны на еду» (food stamps) - тогда как ранее таких были единицы. Безработица в США в 1960-е годы составляла лишь около 2%; в последние годы официальная безработица там держится на уровне 9-10%; реальный же ее уровень намного выше. Так, рассчитываемый в США показатель безработицы U6, в отличие от обычно упоминаемого показателя U3, в 2011-2012 гг. составлял 15-16% .

В странах третьего мира падение жизненного уровня и размеры безработицы намного более значительны; во многих странах за чертой бедности оказалось большинство населения. Как пишет Э.Райнерт, «даже самые отъявленные сторонники глобализации соглашаются, что большая часть Африки южнее Сахары за последние 25 лет обеднела» . По данным Д.Харви, безработица в странах Латинской Америки в 1980-е годы составляла в среднем 29%, в 1990-е годы – уже 44% ; сегодня же во многих странах третьего мира безработица составляет 70% и более .

5.5. «Кумулятивный эффект»

В целом, говоря о влиянии глобализации на экономику, демографию и социальную сферу, необходимо учитывать «кумулятивный эффект», который складывается в результате этого влияния во всех указанных областях. Так, начавшиеся негативные тенденции в области демографии (старение населения) спустя несколько десятилетий начнут оказывать постоянное негативное влияние на экономику и на социальную сферу, что уже имеет место в большинстве стран Европы. Столь же плохо влияет на экономику и рост социального расслоения общества и обнищание населения в результате глобализации. Ведь массовый спрос на продукцию промышленности и сельского хозяйства создают не единичные дельцы и спекулянты, обогащающиеся на торговых и финансовых операциях, а все население страны; и если его платежеспособный спрос все более и более падает, то нет и условий для экономического роста, а, наоборот, есть все условия для продолжения экономической стагнации:

Джон Мейнард Кейнс в одном из своих трудов указывал, что старение населения, ввиду склонности пожилых людей меньше потреблять и больше откладывать «на черный день», вызывает снижение спроса на предметы потребления и приводит к прекращению экономического роста. А поскольку бoльшая часть средств откладывается в виде сбережений, но эти деньги некуда вкладывать (так как экономика не растет), то следствием может стать беспрецедентное падение процентных ставок . Полстолетия спустя после того, как Кейнс высказал эти мысли, события в Японии полностью их подтвердили. В результате прекращения роста японского населения и его старения экономика страны, которая еще в 1970-е годы ассоциировалась с «японским чудом», с начала 1990-х годов перестала расти, процентные ставки уже более двух десятилетий держатся там на нулевой отметке.

Не меньшее, а, возможно, большее влияние на экономический рост в странах Запада оказывает обнищание основной массы населения, вызывающее всеобщее сокращение спроса. Это вызывает цепную реакцию: свертывается производство - значительная часть населения оказывается без работы – население и предприятия оказываются не в состоянии расплачиваться по ранее взятым кредитам – масса индивидуальных дефолтов приводит к всеобщему банковскому и финансовому кризису. В свою очередь, финансовый кризис порождает неуверенность и еще более усугубляет экономический кризис. Именно так события разворачивались во время Великой депрессии 1930-х годов, именно так они развиваются и в последние годы, после финансового кризиса 2008 г.

5.6. Глобализация и рост монополизма

Для того чтобы использовать указанные методы, торговцы нуждались в военной силе, поэтому они либо создавали свои (частные) колониальные армии и флотилии, либо использовали военную мощь своего государства. При помощи этой военной мощи они защищали свою торговую монополию и не давали другим купцам использовать их торговые пути. Отсюда непрерывные торговые войны, шедшие между всеми странами, активно участвовавшими во внешней торговле.

Если попытаться составить общее описание того, как развивалась международная торговля в эпохи глобализации, то мы увидим, что она представляла собой почти непрерывную череду монополий, установленных над мировыми торговыми потоками со стороны одной или 2-3 ведущих торговых держав:

О том, что речь во всех приведенных случаях шла о торговой монополии , не допускавшей никакой конкуренции, хорошо известно, тому есть множество исторических свидетельств. Так, Карфаген в эпоху своего расцвета запретил всем иностранным судам заплывать в Западное Средиземноморье – к берегам Африки, Испании и Сардинии, а любое встреченное там иностранное судно захватывал или топил (эта торговая монополия Карфагена была даже оговорена в его торговых договорах с Римом в V в. до н.э.) . Рим во II в. до н.э. уничтожил своего торгового конкурента – Родос, который ранее монополизировал морскую торговлю в восточном Средиземноморье. Римляне ввели для родосских купцов запреты на многие виды торговли, а также, в целях окончательного подрыва их торговли, создали конкурирующий торговый центр на о. Делос в Эгейском море вблизи Родоса . Венеция в эпоху своего могущества запретила Византии держать свой флот и уничтожала любые византийские торговые, военные и даже рыболовецкие суда, которые могли подорвать ее торговую монополию в восточном Средиземноморье . Испания в период своего расцвета запретила любым иностранным судам плавать к побережью Латинской Америки, которые немедленно уничтожались или захватывались испанцами; а все территории в Новом Свете, Африке и Азии были поделены между Испанией и Португалией в соответствии с Тордесильясским договором 1494 г.

В XVII-XVIII вв. контроль над мировыми торговыми путями был поделен в основном между Голландией, Францией и Англий, между которыми шли бесконечные торговые войны. Наконец, к XIX веку «пальму первенства» прочно захватила Англия, поставив все мировые торговые пути под свой контроль. Британский флот в ту эпоху стал настоящим хозяином океанов и морей планеты. Так, британские военные корабли часто проверяли содержимое трюмов любых иностранных судов и нередко просто их захватывали. Например, в период наполеоновских войн Великобритания захватила около 1000 американских судов и удерживала их вместе с командами, объясняя это необходимостью блокады европейского континента, где хозяйничали французы. Но и после окончания войн с Францией в 1815 г. она продолжала подобную практику в отношении американских торговых судов . По словам английского историка Д.Григга, в XIX веке «мировые океаны были британскими озерами, а мировые рынки были британскими вотчинами» .

Таким образом, сама международная торговля в эпоху глобализации всегда была ярчайшим примером монополизма. Не является исключением и современная эпоха –сегодня также можно привести множество примеров торговых монополий, существующих на рынках тех или иных товаров и монополизировавших соответствующие каналы внешнеторговых поставок.

Что касается страновой торговой монополии, подобной торговой монополии Карфагена, Испании или Англии в соответствующие эпохи, то в условиях современной глобализации мы ее не видим. Но вместо торговой монополии мы видим другую монополию – валютную. Лидер современной глобальной экономики – США – своевременно позаботился о том, чтобы его валюта использовалась в качестве мирового платежного средства (это было зафиксировано в решениях Бреттон-Вуддской международной валютно-финансовой конференции в 1944 г.). А затем, в 1971 г., отменил привязку доллара к золоту и обмен долларов на золото по фиксированному курсу (что было предусмотрено решениями конференции). Это фактически означало монопольное право США бесконтрольно печатать мировые бумажные деньги и расплачиваться этими деньгами за все товары международной торговли. Соответственно, этими напечатанными долларами США расплачиваются за весь свой импорт, который уже давно намного превышает экспорт, и живут за счет всего остального мира, оставаясь самой богатой нацией, нимало не заботясь о том, что в дальнейшем произойдет с триллионами выпущенных бумажных долларов. Таким образом, мы видим, что лидер современной глобализации прекрасно обходится и без мировой торговой монополии; у него есть намного лучшая - валютная монополия .

В реальном секторе экономики: промышленности, сельском хозяйстве, - тоже имеется много примеров монополизма, возникшего или усиленного под влиянием глобализации. Как уже говорилось, в силу неодинакового климата, плотности населения и других факторов одни страны при возникновении глобализации всегда оказывались в более выигрышных, другие – в менее выигрышных условиях. А те страны, которые оказались в наиболее выигрышном положении, могли воспользоваться им для создания монополии, что нередко и происходило. Так, Северная Африка в античности, благодаря своим уникальным возможностям в сельском хозяйстве, монополизировала производство и экспорт зерна во всем регионе Средиземноморья, что сопровождалось упадком сельского хозяйства Италии, массовой эмиграцией италиков в Африку и начавшимся запустением Италии уже к I в. н.э.

Для развития промышленности указанные выше факторы конкурентоспособности: благоприятный теплый климат, высокая плотность населения, естественные транспортные пути , - имеют еще более важное значение, чем для развития экономики в целом. Так, известный английский экономист К.Кларк приводит именно эти факторы как определяющие успешное развитие рыночной экономики . Как утверждает Э.Райнерт, начиная с 1500 года экономисты писали об этих факторах как важных для развития промышленности, и цитирует ряд авторов . Лишь благодаря их наличию (в условиях глобализации и свободной торговли) одна страна может приобрести естественное конкурентное преимущество перед другими странами и создать на этой основе промышленную монополию . Примером такой монополии в современном мире может служить Китай, обладающий всем этим набором факторов и имеющий благодаря им самые низкие издержки производства в мире. В конце XX – начале XXI вв. Китай во многом благодаря этим естественным преимуществам превратился в «мастерскую мира» и завалил весь мир своими дешевыми товарами.

Помимо этого, сам факт наличия развитой промышленности, и отсутствия ее у соседних стран, также может стать основой для промышленной монополии. В эпоху 4-го цикла глобализации (XIX в.) таким примером являлась Англия, совершившая к тому времени промышленную революцию и превратившаяся благодаря глобализации в «мастерскую мира». Как писал в 1841 г. немецкий экономист Фридрих Лист, «Такая нация, как английская, промышленность которой далеко опередила промышленность других стран, поддерживает и расширяет свое промышленное и торговое верховенство лучше всего при помощи свободной торговли » (выделено Листом) . О роли свободной торговли в поддержании английской промышленной монополии свидетельствует и следующее высказывание представителя партии вигов в английском парламенте в 1846 г.: вследствие свободной торговли «иностранные государства станут для нас ценными колониями, при том, что нам не придется нести ответственность за управление этими странами» .

Эту промышленную монополию Англия сохраняла в течение почти всего XIX в. - до тех пор пока США и Западная Европа в конце XIX в. не защитили себя от глобализации посредством политики протекционизма и не создали собственную передовую промышленность.

Приведенные выше примеры касались монополизма отдельных стран в торговле, промышленности, сельском хозяйстве. Но такие же примеры монополизма, усиленного глобализацией, можно привести и в отношении одной или нескольких компаний, монополизировавших целые отрасли экономики.

Главным механизмом, способствующим усилению отраслевого монополизма , являются слияния и поглощения, которые всегда резко возрастают в условиях глобализации. Так, если в 1959-1968 гг., до начала современного (5-го) цикла глобализации, в Западной Германии ежегодно происходило в среднем 39 слияний и поглощений, то в 1969-1979 гг. этот показатель вырос почти в 10 раз – до 354 . В это же время мы видим начавшиеся экономические кризисы и спады производства (1967-1969 гг., 1974-1975 гг., 1980-1982 гг.), которые свидетельствовали о затухании инвестиционной активности, а темпы экономического роста в развитых странах Запада в 1970-е гг. снизились почти в 2 раза по сравнению с 1960-ми (см. выше). Таким образом, уже в первое десятилетие нынешнего цикла глобализации ярко проявилась тенденция к затуханию производительных инвестиций – в производство, новые технологии и т.д. и резкий рост инвестиций, направленных на скупку других компаний и на создание различного рода финансово-промышленных групп и иных монополистических конгломератов.

Указанные тенденции продолжались и в дальнейшем, по мере того, как процесс глобализации становился все более мощным и начинал охватывать все новые и новые страны. Согласно данным, приводимым экономическим обозревателем газеты Financial Times М.Вулфом, в 1995 г. в мире было осуществлено 9251 слияний и поглощений и их объем составил 850 млрд. долл., а спустя 11 лет, в 2006 году, число таких сделок составило уже 33 141 и их объем – 3,9 триллиона долларов . Таким образом, слияния и поглощения за это время увеличились почти в 5 раз, в то время как объем инвестиций во всем мире за это время вырос в текущих ценах менее чем в 2 раза - а в постоянных ценах почти не вырос совсем .

Известно, что в течение предыдущего (4-го) цикла глобализации, предшествующего Великой депрессии 1930-х годов, процесс концентрации и монополизации промышленности шел столь же интенсивно. Это дало основание В.И.Ленину в начале XX века сделать вывод о начале эры монополистического капитализма. Вскоре после Ленина к тем же выводам – о чрезвычайной концентрации и монополизации промышленности – пришли А.Берле и Г.Минс в США, Гильфердинг в Германии и другие западные экономисты. Примером того, какую роль в этом сыграли слияния и поглощения, может служить Я.Гольдшмидт, который занимался слияниями и поглощениями в Германии и заработал на них столько денег, что стал владельцем одного из крупнейших банков страны - Данат-банка (Darmstaedter- und National Bank) . Именно этот банк, увлекавшийся слияниями и поглощениями и спекуляциями с промышленными активами, обанкротился в июле 1931 г., усилив экономический и финансовый кризис в Германии. А.Берле и Г.Минс, исследовавшие процессы монополизации в США в десятилетия, предшествовавшие Великой депрессии, обнаружили, что лишь в период с 1919 по 1929 гг. не менее 49 из 200 крупнейших компаний США перестали существовать в результате слияний и поглощений .

Вот лишь некоторые примеры отраслевых монополий, возникших в конце XX – начале XXI вв. в результате слияний и поглощений: поглощение западноевропейских автомобильных концернов (Opel, Rover и других) их американскими и японскими конкурентами; образование гигантской американской ConocoPhillips (в результате слияния двух крупных американских нефтегазовых компаний); образование гигантского банковского баварско-австрийско-итальянского холдинга UniCredit; слияние французских автопроизводителей Peugeot и Citroen; слияние нескольких итальянских банков с образованием Banca Intesa, образование английского фармацевтического гиганта GlaxoSmithKline и немецкого Bayer-Schering (оба были созданы в результате слияния двух крупных национальных фармацевтических компаний); объединение всех российских алюминиевых компаний в конгломерат с названием «Русский алюминий» (Русал); образование в США, по инициативе президента Клинтона, глобального алюминиевого картеля во главе с Alcoa .

6. Особенности современной глобализации и ее перспективы

Современная глобализация в целом развивается по тем же законам, что и ее предшественницы. Но есть и особенности:

1. Масштабы и распространение современной глобализации намного превосходят всё, что было ранее. Раньше всегда существовали страны и регионы, не ощущавшие влияния глобализации; в современном мире таких стран и регионов более не осталось. Размеры международных торговых потоков, равно как и размеры миграций населения в современном мире намного превосходят те, что были даже во время предыдущего (4-го) цикла глобализации, не говоря о более ранних циклах.

2. Небывалых размеров достигли финансовые операции и спекуляции. Так, совокупный объем финансовых операций в мире с 1983 г. по 2001 г. вырос почти в 60 раз, в то время как объемы мирового ВВП за тот же период выросли лишь примерно в 2 раза. Общий объем финансовых операций в 2001 г., по данным Д.Харви, составил около 40 триллионов долларов, из этой суммы, по оценкам, лишь 0,8 триллиона долл. (2%) были необходимы для поддержания торговли и инвестиций, остальные 98% финансовых операций представляли собой чисто спекулятивные сделки . По оценке Г.Райзеггера, ВВП США в начале 2000-х годов составлял лишь 0,5% от объема финансовых и валютных операций на американских финансовых рынках, да и сам ВВП США, по его словам, «лишь менее чем на треть состоит из готовой продукции, а более 2/3 приходится на услуги, часто в сфере виртуальной экономики» . Таким образом, мировая экономика оказалась во власти спекулятивного финансового капитала, объемы и сила которого огромны по сравнению с капиталом, сосредоточенном в реальном секторе.

3. В международных расчетах используются денежные единицы (доллар, евро), не привязанные к золоту, как это было во время предыдущих циклов глобализации. С одной стороны, это способствует более быстрому росту международной торговли - поскольку США и Западной Европе не надо тратить золото для импорта необходимых им товаров, можно лишь напечатать больше бумажных денег – долларов и евро - и оплатить ими этот импорт. С другой стороны, использование в расчетах ничем не обеспеченных бумажных денег (доллара и евро) создает потенциальную угрозу краха всей системы международных расчетов и свертывания международной торговли.

4. В предыдущих циклах глобализация в значительной степени распространялась через колонизацию стран Африки, Азии и Латинской Америки (через Британскую, Французскую, Испанскую и другие колониальные империи). В современном мире, где нет колониальных систем, глобализация распространяется через систему международных организаций (ВТО, Всемирный банк) и посредством прямого политического и военного вмешательства США и НАТО («цветные революции», военные интервенции, бомбардировки «неугодных стран» и т.д.). Это создает угрозу дальнейшего разрастания военных конфликтов и зоны политической нестабильности в мире. В современном мире и так уже почти не осталось ни одного региона, не охваченного социальными взрывами, революциями и ростом терроризма: Ближний и Средний Восток, Северная Африка, Европа, Юго-Восточная и Южная Азия, Латинская Америка, страны бывшего СССР. Однако в перспективе можно ожидать дальнейшего расширения списка стран, охваченных политической и социальной нестабильностью и военными конфликтами.

5. Упадок прежних центров глобализации (США, Западная Европа) и возвышение новых (Китай) происходит слишком быстро в сравнении с прежними циклами, что грозит обострением военно-политической обстановки и Третьей мировой войной. Так, Первая мировая война возникла как результат быстрого возвышения Германии в качестве нового центра глобальной экономики и как результат быстрого упадка старого центра – Великобритании и ее союзника Франции.

Исследование закономерностей развития глобализации позволяет спрогнозировать следующее вероятное развитие событий в рамках нынешнего цикла глобализации:

Мировой финансовый кризис 2008-2009 гг. и стагнация 2010-2011 гг. перерастут в новую Великую депрессию, которая охватит большинство стран мира;

Нарастание проблем с задолженностью США породит «бегство от доллара», что приведет к краху международной системы расчетов и всей глобальной экономики, вызвав цепную реакцию во всех странах и усугубив мировой экономический кризис;

США развяжут серию новых региональных войн в целях установления контроля над стратегическими ресурсами, упрочения положения доллара и борьбы с глобальными конкурентами; не исключено их перерастание в крупный военный конфликт (Третью мировую войну);

Золото и серебро многократно вырастут в цене, а держатели долларов и акций потеряют свои сбережения по мере углубления мирового валютно-финансового и экономического кризиса;

Переломить негативные тенденции в экономике может переход крупных государств (Россия, Индия, Китай, государства континентальной Европы и др.) от либеральной экономической политики к политике протекционизма с проведением структурных экономических реформ и построением региональной экономической модели как противовеса глобальной.

7. Изучение глобализации современной западной наукой

В книгах трилогии «Неизвестная история» приводится много фактов, свидетельствующих о том, что на Западе отсутствует объективное изучение глобализации:

Слишком мало было сделано западной наукой в области исследовании процессов глобализации в истории, что помогло бы правильной оценке перспектив современной глобализации. По существу единственным серьезным исследованием в этой области являются работы И.Валлерстайна по «европейской мировой экономике» XII-XIX вв.; однако эти работы, написанные еще в 1970-1980-х гг., никто не потрудился проанализировать, обобщить или, тем более развить;

Не существует никакой научной экономической теории глобализации на Западе;

Сама сущность глобализации как интенсивной международной торговли искажается, утверждается, что и само слово «глобализация» было придумано лишь в 1980-х гг., чем ставятся под сомнение исторические параллели современной глобализации;

Замалчиваются или искажаются исторические факты, свидетельствующие о влиянии глобализации (свободной торговли) на демографию и экономику;

Из экономических и демографических трудов изымается любое упоминание о воздействии, оказываемом глобализацией (свободной торговлей) и протекционизмом:

«…в господствующей сегодня либеральной экономической науке нет никакого внятного понимания ни самого процесса глобализации, ни ее последствий... Данный факт признает … известный американский экономист Д.Стиглиц, выпустивший несколько книг о глобализации. Он пишет, например, об «ошибочных экономических теориях», использованных Всемирным банком и Международным валютным фондом, которые в течение нескольких десятилетий требовали от многих стран более активного вовлечения в процессы глобализации ( p.17). Последнее событие - начавшийся в 2008 г. на фоне глобализации мощнейший мировой финансовый и экономический кризис, который сравнивают с Великой депрессией 1929-1939 гг. и который стал полной неожиданностью для либеральной экономической науки, лишь это подтверждает. Имеются множество примеров того, как эта наука в течение многих десятилетий сознательно игнорировала исследование влияния глобализации и протекционизма на экономику. Например, на крупном международном семинаре экономистов и экономических историков 1963 года, посвященном проблемам экономического роста, этой животрепещущей теме не было посвящено ни одного даже маленького отрывка в докладах . В стенограмме семинара мне удалось обнаружить на эту тему лишь две короткие случайно брошенные реплики, которыми обменялись японский и немецкий профессоры (см.: глава XIII). А из доклада экономического историка Д.Норта, посвященного индустриализации США, который базировался на его статье, опубликованной в сборнике Кембриджского университета, были выброшены все факты и фразы, касающиеся роли протекционизма в американской индустриализации (; 2, pp.680-681). В других современных экономических книгах или сборниках Вы также не найдете никаких серьезных исследований влияния протекционизма или глобализации на экономику и экономический рост.

Точно такое же положение сегодня существует и в демографической науке, которая абстрагировалась от изучения влияния этих факторов на демографический рост. Между тем, известно, что в XVIII веке человечество было убеждено, что протекционизм ведет к ускорению роста населения: это было аксиомой, признанной почти всеми европейскими государствами. Хотя всем демографам на Западе этот факт должен быть известен, как врачам должен быть известен, кто такой Гиппократ, однако ни один из современных западных демографов, насколько мне известно, не осмелился проверить эту аксиому. Даже в специальном выпуске демографического журнала Journal of Population Research за 2006 год , посвященном глобализации (который звучно озаглавлен «Глобализация и демография»), по указанной выше проблеме нет ни слова, это просто сборник статей, описывающих современные мировые демографические тенденции: старение населения, повсеместное падение рождаемости и т.д., - которые и так всем хорошо известны. Причина проста – попробуй кто-то из западных демографов реально проверить аксиому XVIII века на имеющемся историческом материале, и он может поставить крест на своей дальнейшей карьере ученого.

Почему это происходит, понять совсем не сложно. Глобализация стала, начиная с 1960-х годов, главным направлением политики государств Запада и главным идолом, на которого с тех пор молятся руководители этих государств. Соответственно, слово «протекционизм» стало и в устах западных политиков, и в устах либеральных экономистов почти ругательным словом. Если какая-то страна сегодня соберется ввести у себя повышенную импортную пошлину - даже Россия, не являющаяся членом Всемирной торговой организации (ВТО), - то ее все начинают дружно ругать, обвиняя чуть ли не в отказе от рыночной экономики вообще и в стремлении построить авторитарную экономику. О каком объективном изучении глобализации или, наоборот, протекционизма и их последствий для экономики и демографии можно говорить в условии такой политизации этого вопроса?

Не удивительно поэтому, что даже экономические историки вынуждены писать об этой проблеме языком полунамеков или вообще отказываться от того, чтобы самим делать какие-либо выводы, даже туманные. А те экономические историки: И.Валлерстайн, Ч.Уилсон, П.Байрох и другие, - которые осмеливаются делать подобные выводы, прячут их в толще своих объемистых трудов, не вынося никогда в выводную часть ( p.165-166, 184; pp.233-234)» (Кузовков Ю. Мировая история коррупции, п. 18.4).

«Несмотря на то, что вся нынешняя западная идеология построена на восхвалении глобализации, никто из западных экономистов никогда всерьез не рассматривал это явление – с цифрами и фактами в руках, используя данные по крайней мере нескольких последних столетий. Итак, мы видим, что человечеству навязан совершенно незнакомый и неисследованный путь развития (глобализация), который, вполне возможно, ведет его к пропасти. И наложено жесткое табу на любые исследования этого пути» (Кузовков Ю. Глобализация и спираль истории, глава XIII).

«Вообще, прежде чем убеждать свои страны в необходимости продолжения их участия в глобализации, политическим лидерам не мешало бы разобраться, к каким последствиям приведет эта политика. А как было показано выше, именно объективного анализа глобализации как исторического, экономического и социального явления до последнего времени не было вообще. Причем, как показывают многие факты, предпринимаются сознательные попытки не допустить проведения такого анализа и распространения его результатов. Поэтому в итоге мы имеем ужасающую картину: человечество запустило проект под названием «глобализация», не зная закономерностей развития этого явления и не пытаясь в них разобраться. Это все равно как если бы ребенок решил поуправлять самолетом и взлетел на нем в воздух, не имея ни малейшего представления о том, что делать с ним далее и каким образом посадить его на землю.

К сожалению, приходится констатировать, что незнание законов развития человеческого общества, прежде всего его экономического и социального развития (и глобализация – в числе этих законов), может действительно способствовать наступлению глобальной катастрофы в XXI веке. Человек уже почти расшифровал свой ген и собрался создавать или клонировать себе подобных; разгадал ряд загадок Вселенной и собрался осваивать космос, научился управлять ядерной энергией, создал совершенные электронные системы и искусственный интеллект. Но он до сих пор не может (или не хочет) изучить законы функционирования и развития человеческого общества, с тем чтобы учитывать эти законы при формировании государственной политики. Поэтому человечество сегодня все больше напоминает ребенка, решившего поуправлять самолетом в воздухе» (Кузовков Ю. Глобализация и спираль истории, послесловие). См., например: F.Lot, La fin du monde antique et le debut du moyen age. Paris, 1968, pp. 72-73; G.Glotz, Histoire greque, t. 3, Paris, 1941, p. 15; G.Salvioli, Le capitalisme dans le monde antique, Paris, 1906

C.Wilson, England’s Apprenticeship, 1603-1763, New York, 1984, p.344

R.Lopez, Chapter V: The Trade of Medieval Europe… p. 306; P.Chaunu, La civilisation... p. 254

L.Genicot. On the Evidence of Growth of Population in the West from the Eleventh to the Thirteenth Centuries, in: Change in Medieval Society. Europe North of the Alps, 1050-1500, Ed. by S.Thrupp, New York, 1964, p. 23

I.Wallerstein. The Modern World-System II… p. 45

E.Wrigley, R.Schofield, The Population History of England, 1541-1871. A Reconstruction, Cambridge, 1981, pp. 340-341; P.Chaunu, La civilisation… pp. 383, 388-389; Milward A., Saul S., The Economic Development… p. 42

C.Wilson, The Economic Decline of the Netherlands, in: Essays in Economic History, ed. by E.Carus-Wilson, London, 1954, p. 263

J.Delumeau. Chapitre 15. Renaissance et discordes religieuses, 1515-1589, dans: Histoire de la France. Des Origines a nos jours, dir. par G.Duby. Paris, 1997, p. 388

S.Kaplan, Bread, Politics and Political Economy in the reign of Louis XV, Hague, 1976, Vol. 2, p. 488; I.Wallerstein, The Modern World-System III. The Second Era of Great Expansion of the Capitalist World-Economy, 1730-1840s, San Diego, 1989, pp. 86-93

1.1.Ступень общего образования: ступень среднего (полного) общего образования

1.2.Курс истории: всеобщая история

1.3.Уровень исторического образования: профильный

1.4.Класс: 11

1.5.Место в учебной теме (тематическом блоке):учебное занятие входит в состав темы “Человечество на этапе перехода к информационному обществу (70-е гг. ХХ в. – начало XXI в.)”.

1.6.Актуальность: Глобализация общественного развития – очень важный и противоречивый процесс, происходящий в мире. Интернационализация экономики и образование единого информационного пространства оказывают своё влияние не только на каждую страну мира, но и на судьбу конкретного человека. Ученики должны понимать суть этого процесса, знать его положительные и отрицательные стороны.

1.7.Связь с обязательным минимумом содержания образования: Тема включена в “Примерную программу среднего (полного) общего образования на профильном уровне по истории” и соответствует обязательному минимуму содержания образования.

2.1.Обоснование образовательной, воспитательной и развивающей целей урока:

1.Изучение и осмысление глобализации как сложного и противоречивого явления современности.

Образовательные:

1. Изучить историю вопроса.
2. Проанализировать содержание документов о глобализации.
3. Составить кластер по документу №1, с учётом знаний, полученных в результате работы над опережающим заданием.
4. Ответить на вопросы по документу № 2.

Развивающие:

1. Развитие навыков самостоятельной работы с историческими источниками, сравнения, сопоставления, анализа и синтеза материала.

Воспитательные:

1. Осмысление процессов происходящих в современном мире и своего места в нём.

1. Организационный момент.
2. Работа с опережающим заданием
3. Объяснение домашнего задания.

Опережающее задание:

Лабораторная работа:

Задание № 1: Составить кластер по документу №1. “Современный этап глобализации”, с учётом знаний, полученных в результате работы над опережающим заданием.

Задание № 2: Ответить на вопросы к документу №2 “Устойчивое развитие арктических регионов Российской Федерации на примере Республики Саха (Якутия)”:

1. Как называется документ, кто его автор?
2. К какому виду исторических источников относится этот документ?
3. Можно ли по данному документу сделать вывод о том, что процесс глобализации активно затрагивает Якутию? Аргументируйте свой ответ.
4. Как автор документа относится к процессу глобализации? Как он оценивает место Якутии в современном мире? Аргументируйте свой ответ.
5. Какие глобальные проблемы, прежде всего, волнуют автора документа? Согласны ли вы с его мнением?
6. Какие пути видит автор документа для решения глобальных проблем? Можете ли вы предложить своё решение?
7. Что нового вы узнали из этого документа о глобализации?

Работа с документом №2 “Устойчивое развитие арктических регионов Российской Федерации на примере Республики Саха (Якутия)”.

Технологическая карта учебного занятия “Глобализация общественного развития на рубеже ХХ – XXI века”

Список литературы:

1. Вяземский Е.Е. Стрелова О.Ю. Курс лекций для дистанционного обучения. Как преподавать историю в современной школе: теория и методика // История. №№ 20 – 24, 2006.
2. Вяземский Е.Е. Стрелова О.Ю.Методика преподавания истории в школе: Практ. пособие для учителей. – М.: Гуманит. изд. Центр ВЛАДОС,2001. – 176 с.
3. Вяземский Е.Е. Историческая наука и историческое образование: некоторые проблемы теории и методологии // ПИиОШ, 2001. № 3. с.13 – 21
4. Концепция исторического образования в общеобразовательных учреждениях Российской Федерации // ПИШ, № 4, 2000, с. 2 – 8.
5. Новая иллюстрированная энциклопедия. Кн.5. Ге – Да.- М.: Большая Российская энциклопедия, 2004.- 256 с.: ил.
6. Постников П.Г. Дидактика истории (на пути к профессиональному мастерству). Учебное пособие. Образование: исследовано в мире [электронный ресурс]: Международный научный педагогический Интернет-журнал с библиотекой-депозитарием / под патронажем РАО, ГНПБ им. К.Д. Ушинского. – М.: OIM. RU, 2000 – 2001.
7. Ропер А. Выбор человечества – глобализация? // История. №18, 2006, с.16 – 21.
8. Стрелова О.Ю. Учебник истории: старт в новый век: пособие для учителя / Стрелова О.Ю., Вяземский Е.Е. М.: Просвещение, 2006.
9. Хачатурян В. Три сценария будущего мира // История. №18, 2006, с.6 – 15.
10. Штыров В.А.Устойчивое развитие арктических регионов Российской Федерации на примере Республики Саха (Якутия): Выступление на Международной научной конференции ЮНЕСКО 31 мая 2005 г, Париж, Франция // Ангел в ладошке. – 2005. - № 8. (сентябрь), с.23-27.

В середине мая в Петербурге прошёл VII Международный Форум «От науки к бизнесу» - «Глобализация инноваций». Учёные и специалисты разных отраслей промышленности из России, США, Финляндии, Германии обменивались опытом трансфера новых технологий из вузов в промышленность, обсудили их конкурентоспособность и развитие кластерной системы в России.

Общее обоснованное мнение подтверждает, что кластеры – путь эффективного взаимодействия научного и бизнес-сообществ для развития экономики России и роста её конкурентоспособности.

Президент Кластера медицинского экологического приборостроения и биотехнологий, председатель комиссии по производственным кластерам при губернаторе Петербурга Марина Гирина вывела историю кластера, этого нового инструмента развития экономики, из организации средневековых улиц мастеров. Понятие кластерного подхода ввёл Майкл Портер около 40 лет назад. Кластер формируется территориальному принципу и собирает группу взаимозависимых предприятий, включая науку и образование.

Сегодня кластерный подход применяется в половине крупных стран мира, особенно широко в США и Евросоюзе. В кластеры объединяются отрасли, требующие инновационного подхода, такие, как биотехнологии, телекоммуникации, компьютерные технологии, энергетика. На сегодня в Петербурге действуют 11 кластеров. В кластере М. Гириной совместно действуют 100 предприятий. «Кластер – это инструмент развития, в котором от объединения выигрывает каждое предприятие и все вместе», - делает заключение директор.

Николай Тойвонен, проректор по инновационной работе НИУ ИТМО – организаторе Форума, рассказал на пресс-конференции о новом подходе вуза к самой системе высшего образования. «Ранее была схема наука – образование», сегодня с учётом необходимости быстрого внедрения инноваций, разрабатываемых вузовской наукой, во все сферы жизни, ориентир на практику. За последние несколько лет начали совпадать интересы города и университета, в котором сформировалась система, «помогающая человеку с идеями доработать свои инновационные предложения, сформировать прототип и передать его в производство».

На форуме Н. Тойвонен презентовал новый канал коммерциализации стартапов, созданный университетом, цепочку: школа – лаборатория – Акселератор. Особенно важным в ней является завершающее звено, на котором научные наставники помогают развить идеи, сделать их пригодными для выхода на рынок. Дважды в год ИТМО объявляет приём заявок «идей»: «Приходит от 600 до тысячи предложений. Идеи, при этом, не обязательно проработаны».

Эксперты, а это инвесторы, учёные и предприниматели, отбирают до 30 проектов, которые бесплатно для автора дорабатываются. Далее около десятка идей предлагаются инвесторам и поступают в стартап Акселератор, где дорабатываются до прототипа. Система «Акселератор» уже начала применяться в Мордовии, Самаре, Калининграде и других городах.

Об успешном сотрудничестве вузов и производства говорила ген. директор «Завода по переработке пластмасс имени «Комсомольской правды», руководитель Полимерного кластера Светлана Козлова. «Потребитель требует сложных вещей», - говорит директор, поэтому её предприятие сотрудничает с вузами Германии, Финляндии, Нидерландов и Петербурга, в частности, с ИТМО. Всё это «подтверждает возможность общих действий с вузами и служит усовершенствованию технологий производства и управления им», - с удовлетворением замечает С. Козлова.

Проректор по науке ИТМО Владимир Никифоров и руководитель ЛОМО (оптико-механическое объединение) подтвердил, что кластерная система взаимодействия науки и производства уже сегодня приносит ощутимые плоды. Совместно с ИТМО уже созданы новые микроскопы, передающие изображение прямо на компьютерные экраны, получен госзаказ на создание космического телескопа, уже используются медиками оптико-цифровые диагностические комплексы.

Идею изменения рынка инноваций поддержала директор Курганского филиала Института экономики Е. Пилипенко. Она также считает, что на смену рынку должны приходить кластеры, как «способ организации рыночной деятельности на нерыночных принципах». Отличительная особенность кластера – «замена конкуренции на кооперацию: знания перестают быть закрытыми, благодаря чему отрасль развивается быстрее», - полагает директор.

Подтверждением необходимости более ускоренного развития российской науки и экономики подтвердили данные, которые привела Н. Рейнганд из США. Она говорила о рынке патентных разработок: в 2012 году в США было зарегистрировано около 200 патентов от граждан России, а Япония оформила более 35000 патентов.

Участники Форума подтвердили, что успех национальной инновационной системы напрямую зависит от интеграции в мировые инновационные процессы. Данные направления требует не только инициатив вузов и предприятий, но и продуманной государственной политики. Однако наука ещё не стала приоритетным направлением власти.

Конечно, отдельные примеры господдержки науки существуют. Так, на средства мегагранта в ИТМО будет создана новая лаборатория анизотропных и оптически-активных наноструктур. «Результаты исследований смогут найти применение в оптоэлектронике, фотонике, биохимии, нанотехнологиях, биофармакалогии», - говорят учёные. Размер гранта 90 млн. рублей, правда, обязательным условием является привлечение вузом внебюджетных средств, не менее 25% от размера гранта.