Недавно произошло довольно-таки странное событие. Как сообщил осведомлённый источник, из МЭРТа чиновникам Евросоюза и Соединённых Штатов, которые ведают вопросами ВТО, направили на экспертизу законопроект поправок, вносившихся Госдумой в Закон «О техническом регулировании» (далее — Закон). Поэтому в нижней палате парламента даже отменили намечавшееся третье чтение этих поправок. Законопроект приняли лишь после того, когда в него по полученным многочисленным замечаниям иностранных «кураторов» внесли соответствующие изменения.
Экспертиза была спровоцирована паническими заявлениями директора Департамента технического регулирования и метрологии Минпромэнерго Марины Глазатовой. К слову, соавтора Закона. На совещании у Германа Грефа она утверждала, что правка этого акта якобы помешает нашему вступлению в ВТО. Однако доводов никаких не привела. А так как в МЭРТе не смогли оценить справедливость декларативных утверждений Глазатовой, что весьма удивительно, то сочли необходимым заручиться мнением и поддержкой зарубежных должностных лиц «нового обкома».
Шаг может даже показаться бестактным, если учесть, что уже имелось положительное заключение о поправках, подписанное министром промышленности и энергетики Виктором Христенко. Причём, подписано наверняка после того, как на документе, как и положено, появилась подпись его подчинённой Глазатовой, пока еще отвечающей в стране за техническое регулирование. За столь нелогичное и неэтичное, мягко говоря, поведение этой чиновной даме объявили в Минпромэнерго выговор.
Неосведомлённый человек подумает, что происходящее свидетельствует о якобы полной несогласованности и противоречивости действий в столь важном деле. Но это не так. Как сообщил упомянутый источник, неординарный шаг — речь о зарубежной экспертизе — предпринят в соответствии с негласной договорённостью ограниченного круга лиц, у нас и за рубежом, о придании в ближайшее время Закону «О техническом регулировании» статуса международного.
Эти намерения «той» стороны, видимо, объясняются нарастающими трудностями, с которыми столкнулся Евросоюз после вступления в него новых членов — прибалтийских и восточноевропейских стран.
Как известно, их экономики прежде являлись частью кооперационной системы СЭВа и Варшавского блока. После развала Советского Союза товарное производство в этих странах во многом разрушилось, и с присоединением к ЕС значительная часть населения в поисках заработка ринулась к богатым соседям по Шенгенской зоне. Пришлая дешёвая рабочая сила породила там нарастающее социальное недовольство конкурентами, поэтому основатели Евросоюза и НАТО решили реализовать в новых союзных странах нечто подобное плану Маршалла для послевоенной — 1945 года — Европы.
Как пояснил источник, западные корпорации намерены создать там, на пустом месте свои, конечно же, не самые новейшие, производства, включая военные. Тогда, если появятся новые рабочие места, многие мигранты вернутся домой, а ЕС расширит общий рынок.
Но эти планы потребуют комплексных решений, охватывающих многие отрасли экономики и социальную сферу и основанных на соответствующей нормативно-технической базе. Европейские Директивы, имеющие общий рамочный характер, для задуманного малопригодны. Да и распространяются они только на рыночную продукцию, причём лишь в части требований к её безопасности.
А нужны документы типа конкретных приказов, т. е. прямого действия, охватывающие широкий спектр объектов регулирования — от различных видов продукции до технологий её производства и сбыта и охраны труда. При этом западные корпорации, которые будут реализовывать новый план Маршалла, должны получить широкие директивные полномочия и преференции, превратившись в теневые правительства.
Для таких дел как раз и подходят навязанные российской экономике так называемые технические регламенты, включающие нормативные требования ко всему и обо всём. К примеру, проект техрегламента по машиностроению насчитывает свыше 500 страниц, а директива ЕС на эту же тему — в 10 раз меньше по объёму, что, конечно же, не позволит реализовать новый план Маршалла в столь важном сегменте промышленности.
Почему разработку основы будущего международного закона о техническом регулировании и технических регламентов поручили российским гражданам, причем не сведущим в этом деле, источник комментировать отказался. Вопрос, по всей видимости, весьма деликатный. Ведь, похоже, новый план Маршалла при интернационализации Закона хотят распространить и на Россию. Если для этого ввезут еще и чужую законодательную базу, то Запад могут обвинить во вмешательстве в дела другой страны.
Между тем о возможной маршаллизации российской экономики свидетельствуют следующие факты.
Во-первых, это само предстоящее вступление нашей страны в ВТО. Как известно, туда обычно стремятся для свободного сбыта излишней, не востребованной на внутреннем рынке конкурентоспособной продукции. У нас же «лишними» являются в основном углеводородное сырьё и «сырые» металлы, которые и так, без всякого ВТО, пользуются большим спросом за рубежом.
Расчет при вступлении в эту организацию, надо полагать, сделан, причем уже давно, на импорт к нам западных технологий. Но у них иные стандарты. И поэтому еще со времен Гайдара ведётся целенаправленная комплексная «зачистка» российской территории от отечественного товарного производства.
Если в 1991-м, далеко не самом благополучном году доля товарного производства в ВВП составляла 65%, то в прошлом, 2006-м, она не превысила 32%, при этом доля обрабатывающей промышленности составила всего 18,2%, зато операции с недвижимостью — почти 10%. Причём сам ВВП в относительном физическом исчислении при сопоставимых ценах был меньше, чем в 1991 г., а в номенклатуре продукции преобладают примитивные её виды.
Попытки, предпринимаемые в последние годы, чтобы исправить положение, к качественным изменениям не привели. Ведь экономическая политика, которая со времен Гайдара принципиально не изменилась, не позволяет это сделать. И вот почему.
Как известно, промышленная продукция сама по себе никому не нужна, если она не востребована при производстве потребительских товаров и услуг. Поэтому уровень развитости национальной экономики и внутреннего рынка определяется платёжеспособным спросом населения на «ширпотреб». Иначе говоря, платёжеспособный спрос на всех этажах экономики страны зависит от доходов населения.
А они у нас чрезвычайно низки: средняя заработная плата в стране, составившая в прошлом году 10 736 рублей, была примерно втрое меньше той, которая, по оценкам, требуется для простого воспроизводства ресурсов наёмного работника. При этом у четверти населения месячный доход не превышал 4500 рублей, а чуть более четверти получала свыше 12 000 рублей в месяц. Причем на долю 10% наиболее зажиточных пришлось 30,2% всех доходов частных лиц, а на долю 10% наименее обеспеченных — 2%. Такая расслоенность по доходности существенно снижает общий платежеспособный спрос на потребительские товары и услуги.
Но до товаропроизводителей на воспроизводственные нужды доходят далеко не все деньги, которые тратит население. Примерно 60% по отношению к годовой заработной плате государство изымает в виде налогов, которые вместе с прибылью, а это ещё примерно 15%, в конечном итоге выплачивает население, приобретая потребительские товары и услуги. Ведь все эти налоги по цепочкам производства и сбыта конечной потребительской продукции вместе с прибылью всех её производителей и продавцов накапливаются в её ценах. Поэтому совокупный налог с физических лиц составляет не 13%, а в среднем превышает 70%.
Такие поборы осуществляются в нарушение Налогового кодекса многократным изъятием одних и тех же налогов. Так, НДС взимают с дохода и одновременно с входящих в него прибыли, а также фонда зарплаты и самой зарплаты, после чего с них взимается единый социальный налог, а затем с зарплаты — еще 13%. К тому же НДС облагается не добавленная стоимость, как должно быть, а доход, что много больше. И хотя выплаченные предприятиями налоги возвращаются им после продажи продукции, воспользоваться этими средствами не удается, так как наступает время очередных налоговых платежей.
Но «зачищали» товарное производство не только ограничением доходов населения и их громадным налогообложением. Одновременно был создан дефицит денежного обращения. Денежная масса (агрегат М2), как известно, при самых благоприятных экономических условиях «прокручивается» за год не быстрее чем 2-2,5 раза. Поэтому, чтобы выкупался ВВП, денежная масса по отношению к нему должна составлять не менее половины. У нас же в последние несколько лет это соотношение не превышает 20%, а до этого было ещё меньше.
о и столь мизерная сумма в значительной степени, около 40%, якобы для борьбы с инфляцией «заморожена» или, как говорят, стерилизована, в том числе в Стабилизационном фонде. Тем самым, в сочетании с грабительским налогообложением и низким платежеспособным спросом населения, «стерилизовали» и большую часть товарного производства, настроив экономику страны в основном на экспорт сырья. Причем доля углеводородов превышает в экспорте 65%.
Искусственно созданный дефицит денежного обращения вызвал существенное подорожание рублевых кредитов. Ставки по ним в 15-18 % годовых не под силу множеству предприятий. Ведь их рентабельность, главным образом из-за инфляции (в прошлом году в экономике она, по данным Росстата, согласно индекс-дефлятору ВВП, составила 15,4%), высоких цен на энергоресурсы и транспортные услуги, а также громадных налоговых выплат много меньше.
Поэтому продолжают расти заимствования банков и нефинансовых организаций (корпораций) за рубежом, где кредитные ставки вдвое, втрое ниже, чем у нас. В результате их внешний долг возрос в прошлом году на 85,7 млрд. и составил 260,7 млрд. долларов, а общий внешний долг страны достиг 309,7 млрд. долларов. Если цена нефти, дающей треть экспортной выручки, упадет, то может возникнуть дефицит валюты и, следовательно, угроза девальвации рубля, а значит, и банкротства должников.
Следует отметить, что содержимое Стабфонда, даже конвертированное в валюту, из-за инфляции тает, хотя его можно было с пользой пустить на кредиты. А будучи вложенным в иностранные ценные бумаги работает на западную экономику, которая ссужает нашим банкам и корпорациям наши же деньги под более высокие проценты, чем доходность этих ценных бумаг. Больший абсурд трудно придумать. К тому же, налицо нарушение Бюджетного кодекса: нецелевое испоьзование бюджетных доходов их уничтожением.
Логическим завершением «зачистки» отечественного товарного производства стало принятие Закона «О техническом регулировании». Согласно этому акту, уже сейчас большая часть положений созданной в стране нормативно-технической базы, насчитывавшей около 170 тысяч документов, оказалась необязательной. А к середине 2010 г. вся база аннулируется. Её должны заменить надуманные технические регламенты в ранге федеральных законов.
Но ни одного пока ещё нет. Хотя за 4 года из бюджета выделили на их разработку свыше 440 млн. рублей. К середине 2010 г., как предписано, вряд ли они появятся в нужном количестве, так как для сложных видов продукции их невозможно разработать в принципе (см. «Технические регламенты как фальсифицированные отображения стандартов». — «Промышленные ведомости», № 2, февраль 2007 г.).
Поэтому российская промышленность окажется в ВТО в правовом отношении не защищенной и благодаря «свободной» конкуренции на нашем внутреннем рынке, к которой значительная часть отечественной продукции не готова по указанным выше причинам, ее «зачистят» окончательно. Произойдет следующее.
После вступления в ВТО нормативно-правовая незащищённость отечественной продукции вызовет масштабный приток импорта по демпинговым ценам, чему поспособствует и политика ослабления рубля. В результате разрушатся остатки нашей сельскохозяйственной, пищевой, лёгкой промышленности и машиностроения, которые не смогут противостоять дешёвой импортной продукции, что вызовет масштабную безработицу.
При этом из-за развала отечественного промышленного производства сырьевые отрасли и ТЭК окажутся в полной зависимости от западных технологий и оборудования. Их сначала тоже будут предлагать по низким ценам. А когда «крючок заглотнут», цены подскочат до «мировых», в том числе и за счет девальвации рубля. Поэтому бюджет страны существенно сократится, и его не удастся пополнять усохшим из-за инфляции содержимым Стабилизационного фонда.
О разрушительных замыслах апологетов «реформы технического регулирования» свидетельствуют и бессмысленное содержание самого Закона, а потому отсутствие по сей день каких-либо техрегламентов в виде законодательных актов, и скандальные события последнего времени, связанные с попытками хоть как-то исправить Закон, о чем говорится ниже.
По всей видимости, всё так и замышлялось: не станут же исполнители нового плана Маршалла менять стандарты своих производств и подстраивать их под чужие. Вот, надо полагать, кто-то и решил в очередной раз разрушить всё до основания и на голом месте построить новый мир. Чужими руками.
Правда, каким ему быть, станут решать чужие строители. Для этого они и нужные им технические регламенты помогут написать и узаконить. Ведь концепция Закона и проекты первых двух десятков техрегламентов, не прошедших «по недомыслию» правительственных чиновников сито отбора, были написаны на деньги американской правительственной организации USAID, которыми просто так не разбрасываются. Это тоже может свидетельствовать о намерениях придать Закону статус международного и на его основе реализовать в России новый план Маршалла. Под чужой интерес, прикрываемый необходимостью строительства у нас демократии.
В подтверждение таких замыслов можно привести и эмоциональную речь упоминавшейся выше Марины Глазатовой, произнесенную ею на завтраке в Мариотт Гранд Отеле, устроенном Американской торговой палатой в России 28 июля 2004 г. Она, в частности, сказала (цитируется дословно по стенограмме):
«Вот теперь что касается насчет вообще европейского законодательства. В декабре месяце к нам приезжали представители Еврокомиссии, внимательным образом ознакомились с нашим Законом «О техническом регулировании» и уезжали от нас со словами: «Ах, Боже мой, какой вообще у вас замечательный закон, и как нам не хватает таких же процедур, какие вы у себя прописали! Мы у себя будем, значит, устанавливать такие же процедуры». Так что я не считаю, что мы, скажем, брали что-то у Европы. Это, пожалуй, уже теперь и Европа что-то будет брать у нас».
Что конкретно возьмёт у нас Европа, Марина Константиновна не пояснила. Видимо, посвящённые и так всё поняли. Но что устроители упомянутого завтрака прямо заинтересованы в «плане Маршалла» для России свидетельствуют скандальные события последнего времени, связанные с попытками хоть как-то исправить Закон при нараставшем организованном сопротивлении внесению в него поправок.
В среде сопротивляющихся вынужденно высветились некоторые представители возможных заказчиков этой масштабной авантюры. Один из них — президент той самой Американской торговой палаты в России Эндрю Соммерс, чья «нота» Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву в форме письма от 30 января этого года напоминает о нравах и отношениях времен метрополий и колоний.
Почему-то полагая, что ему дано право вмешиваться во внутренние дела нашей страны, Соммерс настоятельно рекомендовал Путину не менять Закон и его концепцию, иначе это «затормозит интеграцию России в передовое международное экономическое сообщество» и «ущерб имиджу России в глазах мировой общественности будет огромен». Конечно же, то была не скрытая угроза, а всего лишь дружеское предупреждение, на которое президента Американской торговой палаты, видимо, уполномочила вся «мировая общественность», но, скорее всего, лоббисты Закона.
Соммерса, в частности, очень обеспокоило, что «поправки исключают возможность принятия технических регламентов федеральными законами и предполагают их принятие постановлениями Правительства РФ. Такой подход, утверждал Соммерс, противоречит общепринятой мировой практике установления обязательных норм законодательными актами».
Если это не наивная попытка ввести в заблуждение, то Соммерс показал свою полную неосведомленность, как принимаются нормативные документы у него в стране.
Замечу, в США имеется около сотни правительственных агентств, которые уполномочены принимать обязательные нормы — государственные стандарты, содержащие технические требования к различной продукции, и делают это отнюдь не законодательными актами.
Причём, в США действуют свыше 44 000 обязательных для применения государственных стандартов, в законодательных актах содержатся ссылки на 10 000 стандартов, а всего стандартов 93 000. Иначе говоря, там, как прежде в Советском Союзе, а затем в России, выстроено научно обоснованное дерево стандартизации по принципу от общего к частному. И это помимо иных нормативно-технических документов.
Лукавы и неверны также другие утверждения Соммерса. Видимо, он подписал письмо не глядя. Удивительно, как ему доверяют представлять свои интересы свыше 800 американских компаний! Впрочем, они, похоже, самостоятельно вершат у нас свои дела. Соммерс сообщил, что члены Палаты активно участвуют в разработке новых российских технических регламентов. Подробности одного такого «сотрудничества» — в разработке регламента «О безопасности строительных, дорожных и коммунальных машин» — описаны в статье «Новые толкователи Конституции России» (см. «Промышленные ведомости» № 2, февраль 2007 г.).
Поэтому неспроста председатель Правительства РФ Михаил Фрадков при обсуждении исполнения Закона в апреле 2006 г. заявил:
«Проведена супероперация в интересах наших глобальных конкурентов, и нам предстоит разобраться, кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности. К 2010 г., когда будут разработаны какие-то технические регламенты, наши конкуренты со своими стандартами будут на Луне».
Искать, «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности», не приходится. Это заказчики, авторы и прочие апологеты «новой концепции техрегулирования» и самого закона о нём, заинтересованные в полном устранении российских товаропроизводителей, как конкурентов западным, и освобождении российского рынка для внешней экспансии. Чтобы они смогли «наш, новый мир построить».
Причем лоббисты Закона действуют нахраписто и нагло. Им, в частности, удалось за последние четыре месяца трижды сорвать назначавшиеся парламентские слушания по этой проблеме и заблокировать часть одобренных в правительстве поправок к Закону, в том числе учитывавших требования обеспечения национальной безопасности. Главный из аргументов необходимости сохранить незыблемость этого уникального в мире творения — мол, в противном случае нас якобы не пустят в ВТО.
А чтобы легче осуществлялось задуманное, решено было надолго заблокировать либо существенно затруднить работу Правительства России, навязав его аппарату рассмотрение непредсказуемого множества надуманных техрегламентов. Такая тактика напоминает заказную хакерскую атаку на какой-нибудь интернет-сайт, который необходимо вывести из строя. Для этого по его адресу организуется одновременное и непрерывное обращение тысяч специально запрограммированных компьютеров, и сайт глохнет.
Следует обратить внимание на гармонизацию интересов заказчиков и исполнителей «реформы», то есть всех тех, «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности». Разработка проектов специально придуманных под Закон «техрегламентов» для определённой группы лиц стала своеобразным шабашничеством, в смысле халтурой, за которую платят немалые бюджетные деньги.
Оплачивают такую работу также некоторые российские и зарубежные компании, прямо заинтересованные в нужных для них законах (см. «Бизнес шабашников на ниве технического регулирования». — «Промышленные ведомости» № 2, февраль 2007 г.). По оценкам, на «реформу технического регулирования» уже израсходовано свыше 5,3 млрд. рублей, которых хватило бы, чтобы скорректировать всю нормативно-техническую базу страны.
Закон «О техническом регулировании» оказался концептуально надуманным и юридически несостоятельным, а потому дефектным и противоречащим международным принципам нормативно-технического регулирования. Вместе с тем, его принятие привело к ничем не обоснованной поэтапной ликвидации отечественных нормативно-технических документов, что угрожает национальной безопасности России.
Очевидно, что для предотвращения хаоса в экономике страны Закон, ввиду его опасности, необходимо срочно отменить. А так как практическое значение имеют нормативно-технические документы, которые содержат конкретные технические нормы и требования, то их следует срочно возвратить в экономику, скорректировать, обновить и часть гармонизировать с международными с учетом наших национальных интересов.
Но при этом потребуется законодательно установить общие нормы и критерии их правоприменения, чего они были лишены. Иначе говоря, речь идет во многом о формальной юридической процедуре, для чего нужен новый соответствующий закон.
Он должен быть рамочным и содержать общие, включая критерии обязательности и добровольности, нормы правоприменения нормативно-технических документов, а также общие нормы, регламентирующие требования к качеству, в частности безопасности продукции, и её сертификации.
Чтобы защитить интересы массового потребителя, новый закон, как и Директивы в ЕС, должен распространяться только на рыночную, главным образом функционально и потребительски завершённую, продукцию, т. е., согласно Гражданскому кодексу РФ, на товары (подробней см. «Технические регламенты как фальсифицированные отображения стандартов». — «Промышленные ведомости» № 2, февраль 2007 г.). И этим делом должны заниматься не наемные любители легкой наживы, а признаные специалисты.
P. S. Статья замышлялась как первоапрельская шутка о придании Закону «О техническом регулировании» международного статуса и реализации нового плана Маршалла для России. Однако когда для ее обоснования пришлось выстраивать случайные вроде бы сами по себе события в некую логическую цепочку, то возможные конечные цели и результаты их совокупного воздействия на экономику страны оказались далеко не случайными и не шуточными. После чего первоапрельская задумка стала сильно смахивать на правду и посмеяться, к сожалению, не удалось. Разве что сквозь слезы. Поэтому автор приносит извинения читателям.
