Земля круглая, а глобальные изменения климата — одна из главных проблем человечества. С тем и с другим практически никто не спорит. Дискуссия идет об ином: меняется ли климат в силу естественных природных причин, как бывало не раз задолго до возникновения человеческой цивилизации, или из-за деятельности человека? И, следовательно — надо ли принимать срочные и недешевые меры, и, возможно, жить беднее ради сохранения природы?
То, что россияне и западные европейцы отвечают на эти вопросы по-разному, заметно невооруженным глазом. В России над «климатической паранойей» принято посмеиваться: дескать, у страха глаза велики, и нам бы ваши заботы!
Говорят, что со стороны виднее. Британка Нажать Рая Кори-Фиттон в своем блоге на сайте Русской службы Би-би-си с изумлением пишет, что «за год жизни в Москве не припомнит ни одного материала в прессе или телепрограммы, посвященной этому вопросу, а большинство россиян ведут себя так, как будто ничего об этом не слышали».
Когда Кори-Фиттон в разговоре с московским знакомым принялась порицать россиян за любовь к большим машинам, тот сразу и не понял, что в этом плохого, а на довод о выбросах углекислого газа отреагировал энергично и незамысловато: «Фигня все это!».
На родине Кори-Фиттон, по крайней мере, в интеллектуальных кругах, сомневаться в рукотворной природе климатических изменений почти так же неприлично, как, например, быть расистом. Номер любой солидной газеты трудно представить себе без статьи на тему климата.
Позиция власти и граждан
В декабре 2009 года на конференции в Копенгагене мировое сообщество должно договориться о новых согласованных мерах по сокращению выбросов парниковых газов.
В преддверии этого события лидеры «Большой восьмерки» на саммите в Аквиле объявили о планах уменьшить эмиссию на 80% к 2050 году.
Заявление вызвало критику экологов. С одной стороны, планка в 80% представляется малореалистичной. С другой стороны, контрольная дата отнесена слишком далеко.
Британский министр по вопросам энергетики и окружающей среды Эд Милибэнд признал, что, вряд ли, кому-то из нынешних лидеров в 2050 году придется отвечать за свои слова. Как заметил обозреватель Би-би-си Ричард Блэк, ни в одной другой области правительства не пытаются ставить задачи на 40 лет вперед.
Борцы за окружающую среду увидели в этом попытку мировой элиты успокоить общественное мнение, одновременно зарезервировав для себя возможность в ближайшие годы и десятилетия не делать ничего. В ответ на требования взять на себя более конкретные обязательства Евросоюз обещал сократить выбросы к 2020 году на 20%, Япония — на 25%. Аналогичный законопроект обсуждает американский Конгресс.
Дмитрий Медведев присоединился к партнерам, предложив к 2020 году сократить выбросы парниковых газов в стране на 10-15% относительно уровня 1990 года.
Экологи усматривают в этом лукавство. В результате кризиса советской тяжелой промышленности в 1990-х годах уровень эмиссии вредных газов упал настолько, что для достижения названных показателей российской экономике не придется фактически сокращать выбросы.
По мнению наблюдателей, российские лидеры говорят о климатических проблемах главным образом ради международной политкорректности, а на самом деле, как элиту, так и рядовых граждан они заботят мало.
Эффект Чернобыля
В конце 1980-х годов чернобыльская катастрофа вызвала в стране всплеск экологической озабоченности. Большим спросом стали пользоваться ленточки-индикаторы для определения наличия пестицидов в овощах и фруктах и карты больших городов с указанием «грязных» и «чистых» районов. Но продлилось это недолго. В России не сложилось сколько-нибудь влиятельного «зеленого» движения.
По данным регулярных опросов Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), состояние окружающей среды не попадает в десятку главных проблем, волнующих россиян, а самой важной ее считают 2-3% населения. Организуемые в западных странах «дни без автомобиля» и «часы без электричества» вызывают в России саркастическое отношение.
Скептики вспоминают ныне благополучно забытую «озоновую дыру», которую лет 15-20 назад считали страшнее атомной бомбы, и Каспийское море, в которое чуть не поворотили сибирские реки, а оно вдруг само по себе начало выходить из берегов так же неожиданно и необъяснимо, как прежде мелело.
Открытым и убежденным оппонентом Киотского протокола в течение нескольких лет выступал советник президента Владимира Путина Андрей Илларионов. Как полагали многие аналитики, он лишь высказывал вслух то, что было на уме у многих в руководстве страны. Впоследствии, правда, Илларионов ушел из кремлевской администрации, но по иным причинам.
Известный эколог, член-корреспондент РАН Алексей Яблоков считает отношение российского государства и общества к проблемам климата «циничным». «Мы подписываем соглашения, только когда это нам нужно для чего-нибудь другого, например, для вступления в ВТО, — заявил ученый в интервью Би-би-си. — Надо реально присоединиться к международным усилиям».
По мнению Яблокова, российское руководство приносит будущее в жертву сиюминутной экономической выгоде. «Россия сориентировалась на ресурсную экономику. Мы добываем нефть, газ, металлы, и нам охрана природы не нужна», — говорит он. Деэкологизация государственной политики произошла еще до прихода Путина, но затем усилилась, — сетует ученый, усматривающий большие параллели между отношением к охране природы российского руководства и администрации Джорджа Буша. –
«Уничтожен комитет по экологии, ослаблены законодательные ограничения». Яблоков не сомневается, что изменения климата носят, как выражаются специалисты, антропогенный характер: «Я верю, что это происходит под влиянием человека, потому что прежде изменения такого масштаба длились сотни тысяч лет, и никогда не происходили так быстро. Думаю, что ситуация действительно опасна».
При этом, ученый не разделяет распространенного мнения о том, что Россия, как холодная страна, от глобального потепления выиграет: «Действительно, приводятся расчеты, что будет больше земель, которые можно обрабатывать, но другие земли, находящиеся сейчас в хорошем состоянии, будут опустыниваться. Баланс все-таки не в пользу России». Кроме того, он указывает на опасность, которая угрожает российской Арктике, в частности, отмечая таяние тундры, что создает проблемы для городов в зоне вечной мерзлоты.
Яблоков надеется, что человечеству не придется затягивать пояса, если взяться за дело с умом: «Потребление сокращать не придется. Рост населения Земли замедляется, через 40 лет его численность стабилизируется».
Ученый еще со времен Чернобыля скептически относится к «мирному атому». «Спасение я вижу в развитии малой, в частности, геотермальной энергетики. В любом месте, не только в вулканических зонах вроде Камчатки и Исландии, можно просверлить дырку и получить теплую воду. Эта технология сдерживается традиционной энергетикой — угольной¸ нефтегазовой и ядерной», — говорит он.
С Яблоковым категорически не согласен геолог и геофизик, писатель Александр Никонов. Он убежден, что промышленные выбросы в атмосферу спасают нас от сваливания в очередной ледниковый период. «Меры по сокращению эмиссии не просто вредны, а опасны для цивилизации, — заявил он Би-би-си. — Я не понимаю, зачем Россия-то к ним присоединилась. Уж мы-то самая холодная страна в мире, и нам глобальное потепление очень выгодно. У нас две трети территории — вечная мерзлота, где жить невозможно. Мы приобретем территорию, равную нескольким Франциям, пригодную для жизни и ведения сельского хозяйства. Виноград будет расти в Орловской области! Разве для нас это плохо?».
На вопрос, отчего, в таком случае, большинство за пределами России думает иначе, Никонов отвечает коротко и просто: по глупости. «Глупость эта называется левачеством, — поясняет свою позицию Никонов. — Все западные элиты, американские выпускники престижных университетов, и европейцы, охвачены порочным мировоззрением. Они сытые и довольные, и только и ждут момента, чтобы броситься кого-нибудь спасать и защищать. Делать нечего людям!».
«А в России настоящих проблем полно. Если организм живет в стерильной обстановке, с недостатком микробов у него начинаются аллергические реакции. Организм сам начинает создавать себе проблемы, — излагает Никонов распространенную в России точку зрения. — Слишком хорошо живет западное общество, и начинает создавать себе аллергию в виде борьбы за что-нибудь».
Предусмотрительность или паранойя?
С позицией большинства россиян по проблемам климата можно не соглашаться, но надо хотя бы попытаться понять ее причины. Прогнозы объективной науки по поводу климатических изменений неоднозначны. Эксперты ООН в 2007 году представили доклад, в котором предсказывают тропическую жару, смерчи, ураганы, затопление Венеции, Амстердама и Сиднея, исход миллионов беженцев из пораженных засухой Африки и Индии и гибель трети живущих на Земле видов животных и растений, если человечество немедленно не одумается.
Ученые российской Пулковской обсерватории опубликовали данные своих исследований, согласно которым, во-первых, глобальные изменения климата связаны не с деятельностью человека, а с активностью Солнца, а во-вторых, космические качели вот-вот пойдут в обратную сторону, и к 2050 году Землю ждет глобальное похолодание.
Когда информация противоречива, люди верят в то, во что им хочется верить. Многие жители России согласны с тем, что озабоченность проблемами климата круто замешана на идеологической нелюбви к «алчному бизнесу».
Они полагают, что западные интеллектуалы, традиционно тяготеющие к левым взглядам, социалисты и антиглобалисты, которых вернее было бы называть антикапиталистами, не столько по политическим, сколько по идеологическим мотивам хотят заставить людей пересесть с «Мерседесов» на велосипеды, прекратить погоню за богатством и комфортом, жить проще и скромнее.
Все последние годы в России не оставалось незамеченным, что западные борцы с глобальным потеплением сравнительно мало и неохотно говорили об эмиссии парниковых газов в Китае и Индии, а сосредотачивали весь огонь критики на несимпатичной им администрации Джорджа Буша. Политику в любой стране формирует поколение успешных пятидесятилетних людей. В России их молодость пришлась на советскую эпоху с бедностью, дефицитом и уравниловкой. Вряд ли они когда-нибудь откажутся от приоритета материальных благ против всего прочего. Может быть, их дети и внуки, выросшие в обществе потребления, станут смотреть на жизнь иначе.
Средний россиянин вообще относится к вопросам здоровья и окружающей среды более фаталистически, чем европейцы и американцы. Поскольку жить вечно все равно никому не удастся, рассуждает он, не стоит ради небольшого и стопроцентно не гарантированного припека к жизни отказываться от удовольствий в виде табака, алкоголя, быстрой езды и вкусной, хотя и вредной пищи.
К тому же, в дискуссию о климате властно вмешиваются большая политика и экономика. В ВВП Америки и Европы преобладающую долю составляют информация и продукты высоких технологий. Им выгодно ослабить зависимость от природных углеводородов, основные запасы которых находятся в странах, не разделяющих западные ценности.
России выгодно, чтобы нефти и газа жгли как можно больше, а ей самой не мешали развивать промышленность без особой оглядки на окружающую среду.
В России, так же как в Китае и Индии, распространено мнение, что Европа и Америка в свое время, не думая о парниковых газах, прошли этап индустриального развития и вступили в постиндустриальную эру, обеспечили себе высокий уровень жизни, а теперь вот пытаются помешать догоняющим конкурентам сделать то же самое.
Может быть, во всех этих доводах есть рациональное зерно. Но и полностью согласиться с ними страшновато. А вдруг Кассандры правы в своих прогнозах? Опомнимся, да поздно будет? Би-би-си