Подмена ценностей
В начале нынешнего года письмом из Минпромэнерго меня пригласили назвать пять наиболее значимых, на мой взгляд, прошлогодних событий, происшедших в российской промышленности и энергетике. Такое предложение, по всей видимости, разослали многим. Для «голосования» требовалось открыть соответствующую страницу интернет-сайта министерства, где размещался список 50 важнейших, по мнению специалистов этого федерального органа, достижений 2007 года.
Известно, что экспертные оценки качества чего угодно базируются на использовании 
совокупности определённых критериев, которые «взвешивают» каким-то числом баллов. Например, танцы на льду оценивают по артистичности и технике исполнения по 10-балльной шкале. При этом субъективные мнения отдельных судей усредняются, превращаясь в относительно объективную количественную оценку качества исполнения танца каждой парой. А победителями становятся спортсмены, получившие наибольшее число баллов. Подобным образом формализованная экспертиза, именуемая квалиметрией, снижает влияние «вкусовщины» и неопределенность суждений опрашиваемых специалистов на конечный результат.
Я по наивности полагал, что организаторы упомянутого опроса о важнейших событиях в промышленности и энергетике страны, а это не танцы на льду, предложили для отбора, как и положено, некие обоснованные критерии оценки их значимости. Важной, на мой взгляд, является результативность события с точки зрения его значимости для интересов страны, национальной экономики, региона, общества или отдельного человека.
Причём, под результативностью следует понимать не «бумажные» дела, допустим, декларации о намерениях, не оргмероприятия или промежуточные этапы незавершённого процесса, того же капитального строительства чего-либо, и т. п., а пуск в эксплуатацию какого-нибудь объекта или начало производства той или иной продукции.
Увы, на сайте в списке были просто перечислены некие совершенно разные по сути события без указания, по каким признакам квалифицированы они специалистами Минпромэнерго как важнейшие. Тем самым создалось впечатление полной случайности их отбора и подмены ценностей. При этом только 5 событий оказались связаны с завершением строительства новых промышленных, энергетических или транспортных объектов:
— в Ленинградской области запустили конвейер по сборке дорогих легковых автомобилей «Тойота Камри» представительского класса, которых так недостаёт пенсионерам страны для поездок в поисках льготных лекарств;
— на «Адмиралтейских верфях» сдали в эксплуатацию топливный танкер, а второй спустили на воду и предстоят его достройка и испытания, так что работа пока не завершена. Морские это суда или речные – узнать не удалось;
— в «Мосэнерго» на ТЭЦ-27 запустили парогазовую энергоустановку мощностью 450 МВт;
— на Бурейской ГЭС запустили шестой гидроагрегат мощностью 670 МВт (был включён в сеть ещё и пятый, но эксперты министерства о нём, видимо, забыли или не знали).
События эти имели региональную значимость, а федерально весомым можно было бы назвать лишь пятое — введение в эксплуатацию Южно-Русского газоконденсатного месторождения в Тюменской области. Оно последнее из крупных месторождений, открытых ещё в советское время. Его запасы оцениваются в 850 млрд. кубометров. На проектную добычу «Газпром» сможет выйти в будущем году.
В списке важнейших значились ещё три производственных достижения.
ОАО «Мечел» запустило машину для непрерывной разливки стали в Румынии на предприятии «Мечел Тырговиште», но какую выгоду это принесло российской экономике – непонятно.
Указано также на завершение строительства первой тысячи километров нефтепровода ВСТО. Однако, как сообщил недавно новый президент «Транснефти» Николай Токарев, еще к сентябрю прошлого года должны были по графику построить 1600 км, а проложили лишь 1200 км трассы. Кроме того, проектировщик сорвал срок представления проектной документации строительства конечного пункта — нефтеналивного порта Козьмино. Когда она появится – неизвестно, но после этого понадобится 20 месяцев чтобы порт построить. А по плану первую очередь нефтепровода, включая Козьмино с терминалами, должны сдать в декабре этого года.
В срыве срока во многом виновато курирующее стройку Минпромэнерго, не согласовавшее многие необходимые документы. Как рассказали очевидцы, на недавнем совещании в Хабаровске представители министерства, пытаясь оправдаться перед первым вице-премьером Дмитрием Медведевым, продемонстрировали незнание и непонимание возложенных на них правительством задач в строительстве этого нефтепровода, включающих контроль за его организацией и выполнением.
О неосведомленности и отсутствии элементарного контроля свидетельствует, в частности, названное в числе важнейших событий «завершение строительства первой тысячи километров». В действительности, пока только проложена часть трассы, причем не тысяча километров, как указано в «важнейшем событии», а на несколько сотен километров больше. Но строительство этого участка вопреки утверждению специалистов министерства еще не завершено, так как не вся инфраструктура готова, и срыв при этом графика выдается за успех.
Еще одно производственное достижение, отнесенное к важнейшим: в Комсомольске-на-Амуре «состоялась выкатка первого экземпляра регионального самолёта «Сухой СуперДжет-100». На самом деле это ещё не самолёт, так как предстоят его многолетние испытания — наземные и лётные. К тому же заказано их пока не более сотни, но лишь менее половины заказов — из России. А для рентабельности нужно примерно втрое больше. Так что судить о рыночном будущем этого не существующего пока авиалайнера рановато. К слову, российский у него только фюзеляж, всё прочее – от «Боинга». А из-за низкого расположения турбин его эксплуатация во многих аэропортах страны потребует строительства там новых взлётно-посадочных полос с более жёсткими к ним требованиями.
Любопытно, кто и исходя из чьих интересов не выполнил постановление Правительства РФ № 217 от 15 апреля 2005 г. о запуске на Казанском авиационном производственном объединении в серийное производство аналогичного по классу лайнера Ту-334, созданного для замены Ту-134 и Як-42?
Ведь его первый полет состоялся в 1995 г., лётные испытания и сертификация были завершены в 2003-м и в начале 2004-го получен сертификат о пригодности к эксплуатации. Он почти целиком состоит из отечественной комплектации, имеет большее число мест и удовлетворяет всем международным стандартам. На его разработку и испытания затратили 600 млн. долларов. Российские авиакомпании подали заявки на приобретение 114 авиалайнеров Ту-334, вдвое больше, чем поступило от них заявок на «СуперДжет».
Что же касается остальных «важнейших» событий, то они «бумажные» или протокольные, связанные с согласованием или одобрением некоторых проектов, программ и стратегий в Минпромэнерго и правительстве, проведением нескольких оргмероприятий, подписанием ряда соглашений и деклараций между несколькими компаниями и между Россией и другими странами, в частности, о строительстве Прикаспийского газопровода, проведением нескольких выставок и конференций.
В их числе также одобрение внеочередным собранием акционеров РАО «ЕЭС России» ликвидации 1 июля с. г. энергохолдинга, что чревато в ближайшие годы развалом в стране электро- и теплоснабжения.
И ещё следует особо отметить два уникальных по важности для страны события: 10 ноября прошлого года был прекращён приём заявок по проектам «промышленной сборки» зарубежных автомобилей, а 15 октября в Калужской области «состоялась торжественная церемония закладки камня первого в России полномасштабного производства грузовых автомобилей «Вольво» и «Рено». Правда, как можно «закладывать камень производства» и сколько таких камней потребуется, – не пояснено. По всей видимости, очень много.
Выбор для составления списка 50 важнейших событий оказался столь невелик, что в него включили даже такие «достижения», как продажа акций дополнительной эмиссии нескольких тепловых генерирующих компаний, организация Совета по развитию лесопромышленного комплекса при Правительстве РФ, участие во Всемирном энергетическом конгрессе в Риме, а также состоявшаяся в феврале прошлого года Федеральная оптовая ярмарка лёгкой промышленности, которая, похоже, оказалась вообще единственным позитивным свершением в этой гибнущей отрасли.
Однако о том, сколько было заключено контрактов на ярмарке, и на какую сумму, что характеризовало бы значимость этого «важнейшего события», не ведают даже ее организаторы. По всей видимости, ничтожно мало, так как в прошлом году «официальный» импорт «ширпотреба» возрос, по предварительным данным, в сравнении с 2006 г. на 60%, при том, что закупки за рубежом многих потребительских товаров достигли 60-80% потребляемых в стране объемов.
По прогнозу МЭРТа, к 2010 г. весь импорт возрастёт настолько – в 1,8 раза, — что сальдо внешнеторгового баланса уменьшится до 3,2 млрд. долларов, или в 47 раз в сравнении с 2006 г. Поэтому из-за растущего внешнего долга банков и корпораций, который с госдолгом достиг к началу октября прошлого года 430,9 млрд. долларов (прирост за первые 9 месяцев составил 120 млрд. долларов), будет значительно возрастать дефицит платёжного баланса страны в валюте.
В результате возможны девальвация рубля, снижение импортных поставок и увеличение ценовой инфляции. И так как в результате долго продолжавшегося развала отечественного товарного производства страна, в частности, на 60-80% оказалась зависимой от импорта продуктов питания, одежды, обуви, лекарственных препаратов и прочей потребительской продукции, а ежегодным, ничем не обсснованным увеличением тарифов на продукцию и услуги естественных монополий инфляция подстёгивается дополнительно, то надвигается реальная угроза национальной безопасности (см. «Инфляция цен — как порождение антирыночной экономической политики». — «Промышленные ведомости» № 12, декабрь 2007 г.).
Известно, что сама по себе промышленная продукция никому не нужна, если она не востребована для производства конечной потребительской — «ширпотреба» и услуг населению. К примеру, из-за обнищания значительной части российских граждан число авиапассажиров в стране по сравнению с 1991 г. сократилось в 4-5 раз, так как индекс тарифов на авиаперевозки возрос к началу прошлого года в сравнении с 1991-м в 30000, а индекс цены труда увеличился лишь в 7000 раз.
Поэтому авиакомпании перестали закупать новые отечественные самолёты и их производство сократилось с примерно 400 до нескольких машин в год. В результате развалилась авиапромышленность и исчезли многие наукоёмкие, обслуживавшие её производства. Поэтому национальная экономика и промышленность любой страны, доходы бюджета и развитие её внутреннего рынка целиком и полностью зависят от насыщенности рынка потребительскими товарами и услугами собственного производства, удовлетворяющими потребности всего населения. А для этого оно должно иметь соответствующие доходы.
Замечу: если в ВВП 1991 г. доля товарного производства составляла 65%, то в 2007-м, когда ВВП достиг уровня 1991 г., эта доля не превысила 40%, а, в частности, обрабатывающих отраслей – 18%, при том, что из номенклатуры исчезли многие виды наукоемкой, машиностроительной, потребительской и иной значимой для страны продукции. На сегодня износ основных фондов в промышленности в среднем превысил 50%, а в ряде отраслей составил 60-80%.
Пекарня для выпечки стратегий развития Что же предпринимает Минпромэнерго как главный штаб промышленности и энергетики для исправления положения? Об этом можно судить по итогам годовой деятельности министерства, которые также приведены на его сайте, а наиболее значимые изложены на странице с претенциозным, без ложной скромности, названием «10 славных дел» Минпромэнерго, хотя перечислено их 12.
Как заявил министр Виктор Христенко на совещании по подведению прошлогодних итогов деятельности (цитируется с интернет-сайта министерства), «нас уже называют фабрикой по выпечке стратегий,.. это важные документы, которые задают вектор развития российской промышленности и энергетики на восемь, десять, а то и двадцать лет вперёд». И далее, самое любопытное: «В ходе разработки проектов стратегий очевидной стала необходимость достижения межотраслевой координации».
Последние слова министра наводят на грустные размышления. Получается, приступив к «выпечке» стратегий, в главном штабе промышленности даже и не подозревали, что экономика является большой кооперационной системой, товарное производство в которой во избежание кризисных явлений — дефицита или перепроизводства — должно быть сбалансировано по всем ресурсам с изготавливаемой продукцией, а её предложение — с платёжеспособным спросом. При этом развитие экономики любой страны во многом зависит, как отмечалось выше, от платёжеспособного спроса населения на «ширпотреб», т. е. от его доходов. Но с этим дела у нас обстоят неважно.
Казалось бы, если страна очутилась в опасной зависимости от импорта продуктов питания и потребительских товаров, на совещании должны были начать разговор о восстановлении их производства в нужных объёмах. Ведь в отсутствие должного платёжеспособного спроса на отечественные «ширпотреб» и услуги населению, в частности, на те же авиаперевозки, не удастся восстановить и развить соответствующие промышленные отрасли, если только их продукция не востребуется за рубежом. А таковых, кроме сырьевых отраслей и металлургии, почти нет.
Однако вместо не требующего отлагательства обсуждения проблем пищевой и лёгкой промышленности Виктор Христенко заявил, что уже разработаны стратегии развития судостроения, транспортного машиностроения, металлургии, химии и нефтехимии, электронной промышленности и генеральная схема размещения объектов электроэнергетики. В министерстве смотрят далеко – аж до 2020-2025 годов.
Но на каком фундаменте строились упомянутые стратегии, если в стране отсутствует хотя бы индикативный план долгосрочного развития национальной экономики, который должен опираться на комплекс балансов научно обоснованных спроса и предложения всего и вся? Ведь сегодня планирование, как «пережиток социализма», подменено гаданием на кофейной гуще, как бы в насмешку именуемым прогнозированием. Хотя она, кофейная гуща, как модель, пригодна лишь для имитации цвета нефти. Поэтому макроэкономические прогнозы МЭРТа, в частности, той же инфляции, как правило, не сбываются, однако никто ответственности за эти «прогнозы» не несёт, но по ним рисуются многочисленные «стратегии» развития.
Первым в списке прошлогодних «славных дел» Минпромэнерго значится «продолжение разработки и реализация собственной программы научно-технологического прогнозирования (промышленно-энергетического форсайта), основанной на принципах государственно-частного партнёрства. Главная цель этого проекта – совместно с предприятиями и регионами создать обоснованную и согласованную картину будущего ключевых отраслей» — конец цитаты.
Сейчас модно называть всякие заимствованные за рубежом проекты, нормативные документы, методы, технологии и т. п. их иностранными терминами, зачастую в виде не переведенной на русский аббревиатуры. Навязываются они переводчиками, которые, будучи обычно лингвистами и не обладая соответствующими профессиональными знаниями, нередко еще искажают смысл и суть излагаемого ими на русском языке.
Подобное, надо полагать, произошло и с переводом методологии «форсайт», что по-русски означает «предвидение». Формализация обработки предвидения множества экспертов для получения некоторого интегрального показателя вероятного в будущем события называется прогнозированием. Этого, видимо, не знал переводчик, запустив в профессиональный обиход очередного «иностранца».
На сайте министерства размещено несколько материалов о промышленно-энергетическом форсайте. В их числе интервью анонимного сотрудника Центра общественных связей Минпромэнерго с руководителем Экспертного клуба этого министерства Георгием Афанасьевым.
Нисколько не сомневаясь в компетентности уважаемого человека, тем не менее ни из его пояснений, ни из прочих упомянутых публикаций на эту тему, я так и не понял, в чём заключается суть форсайта и при чём здесь государственно-частное партнёрство. У меня сложилось впечатление, что это обычный опрос специалистов о перспективных с их точки зрения технологиях, в том числе ещё не существующих в «железе», а описанных лишь в романах современных фантастов. Но формализуется ли обработка этих мнений для получения прогнозных оценок и как это делается, осталось неизвестным.
Отмечу, что Георгий Афанасьев на вопрос, можно ли форсайтом спрогнозировать будущее какой-то отрасли, вполне определённо заявил: «Давать прогнозы ещё рано, сейчас идёт процесс сбора информации. Сегодня мы проводим экспертные опросы по технологическому форсайту химической, металлургической и энергетической отраслей».
Как известно, стратегии развития чего-либо, в том числе отраслей промышленности, должны базироваться на соответствующих научно обоснованных прогнозах, и в первую очередь спроса и предложения. Но методика «форсайт» позволяет оценивать только вероятную перспективность технологий. К тому же, как следует из интервью Афанасьева, она пока не отработана, что при подведении итогов прошлого года подтвердил и Виктор Христенко (цитата с сайта министерства):
«Думаю, что в следующем (2008-м) году создание основных форм долгосрочного стратегического планирования развития страны будет завершено. Важное место среди этих форм займёт форсайт, который включает в себя целый спектр инструментов по долгосрочному прогнозированию».
В связи со сказанным возникает несколько вопросов.
Во-первых, почему это вдруг в Минпромэнерго стали решать проблемы не только промышленности с энергетикой — неужели все решены? — но и «долгосрочного стратегического развития страны»? Неужто грядёт преобразование этого федерального органа в Госплан?
Во-вторых, если методы долгосрочного промышленного прогнозирования в министерстве только создаются, то на какой основе разрабатывались упомянутые выше стратегии развития ряда отраслей, о готовности которых Виктор Христенко говорил как о свершившемся факте?
В-третьих, если стратегии действительно созданы, то какими долгосрочными прогнозами, в том числе спроса и предложения, при этом руководствовались?
Все упомянутые выше стратегии, также отнесённые к разряду «славных дел», утверждены соответствующими приказами Минпромэнерго. Причем приказы на две из них – развития металлургической промышленности до 2015 г. и развития электронной промышленности до 2025 г. – внесены ещё и в перечень «важнейших событий» прошлого года. Думается, эти достижения, как сверхзначимые, во избежание путаницы надо было выделить специальным разделом, назвав его «славные дела важнейших событий» или «важнейшие события славных дел».
Важнейшим признано и одобрение правительством стратегии развития химической и нефтехимической промышленности до 2015 г., что тоже вызывает вопросы относительно её существования. И вот почему.
При обсуждении в Минпромэнерго итогов года вслед за министром выступил зам. начальника Департамента экономического анализа и перспективного планирования министерства. Он однозначно заявил, что стратегия развития металлургии создана на основе прогнозных экспертных оценок по форсайту, т. е. по несуществующей методике.
Что же касается развития химии и нефтехимии, то соответствующая стратегия, по его словам, ещё только разрабатывается и ее намечается утвердить в первом квартале 2008 г. Но так как обсуждение итоговых «славных дел» проходило в двадцатых числах декабря прошлого года, становится совершенно непонятно какую стратегию развития химической и нефтехимической промышленности до 2015 г. одобрило правительство месяцем раньше, 21 ноября. Причем это одобрение еще не существующей стратегии министерство тоже посчитало как одним из «важнейших событий», так и «славным делом» прошлого года. Куда там Салтыкову-Щедрину с городом Глуповом и его обитателями!
Двойственность политики и имитация деятельности К числу «славных дел» отнесены также «завершение реформирования электроэнергетики» и «разработка генеральной схемы размещения объектов электроэнергетики до 2020 г.».
Что касается генеральной схемы, то согласно выступлению директора Департамента электроэнергетики министерства на том же совещании по итогам года при её разработке «был в полной мере задействован механизм межотраслевой координации». Но, как уже отмечалось, в стране отсутствуют планы сбалансированного развития экономики, основанные на разработке комплекса балансов прогнозируемых спроса и предложения, а также соответствующих потенциальных ресурсов, включая сырьевые и финансовые, и продукции, которую можно изготовить.
Вместо этого, по словам директора департамента, «энергопотребление было согласовано со всеми субъектами РФ в рамках совещаний с уполномоченными представителями президента».
Совещания, как метод прогнозирования, по всей видимости, нечто новое, еще только апробируемое министерством. Поэтому объективность прогнозируемого методом совещаний долгосрочного спроса на электроэнергию, а следовательно, научная и экономическая обоснованность генерального плана размещения новых электростанций и сетей представляются весьма и весьма сомнительными.
Не приходится при этом говорить и об оптимальности намеченного размещения новых энергообъектов и обновления старых по критериям минимизации общесистемных затрат. Ведь организационное и технологическое единство Единой энергосистемы России вследствие раздела РАО «ЕЭС» на самостийные хозяйствующие субъекты разрушено.
Поэтому исключается системный подход к оптимизации энергоснабжения по упомянутым критериям, в том числе за счёт прежде жёстко во времени и по объёмам регламентировавшихся перетоков электроэнергии между часовыми поясами, что давало большой экономический эффект. Генерирующие компании на свободном только для них рынке будут всячески добиваться получения большей прибыли взвинчиванием тарифов, а не заботиться о снижении энергоиздержек потребителей, да ещё согласуя между собой соответствующие меры.
Замечу, что в обосновании проведения так называемой реформы электроэнергетики был заложен заведомо ложный посыл – создание конкурентного рынка электроэнергии. Как известно, для возникновения конкуренции требуется значительная избыточность предложения. Но если оно превышает платёжеспособный спрос, лишняя продукция останется невостребованной. И тогда её владелец должен либо уйти на другой рынок, либо свернуть производство и обанкротиться.
Но из-за особенностей построения единой энергосистемы на расстояние свыше 800 км можно передавать не более 5-8% всех мощностей электростанций. А хранить электроэнергию на складе, как обычную продукцию, невозможно. Поэтому если даже в каком-то сегменте рынка возникнет избыток электроэнергии и появится конкуренция, она вскоре неизбежно обернётся монополизацией этой части рынка соответствующими генерирующими компаниями.
О таком развитии событий можно судить не только умозрительно согласно упомянутой аксиоме установления баланса спроса и предложения, что ведёт к монополизации рынка. Об этом предупреждают и провалы реформы по Чубайсу в США и странах Евросоюза, которую столь активно лоббировал у нас сам министр Христенко, будучи ещё вице-премьером правительства.
Вместе с тем упразднение холдинга РАО «ЕЭС» наглядно демонстрирует непоследовательность и двойственность промышленной политики министерства. Ведь добиваясь разделения технологически и физически единой системы энергоснабжения на множество частей, которые теперь принадлежат различным самостоятельно хозяйствующим владельцам, Минпромэнерго одновременно стремится к объединению оставшихся осколков прежних отраслей в госкорпорации.
К числу прошлогодних «славных дел» отнесены одобрение (!) системного проекта создания двигателестроительной корпорации и начало формирования судостроительной корпорации. Очевидно, через несколько лет, когда реформа электроэнергетики по Чубайсу приведёт к кризису электроснабжения, признаки которого уже наблюдаются, попытаются из оставшихся осколков восстановить и прежнюю единую энергосистему. Но как бы не оказалось поздно.
Госкорпорации, созданные, к слову, по инициативе президента В. В. Путина, представляют собой крупные кооперационные отрасли. Они для восстановления и развития требуют довольно больших и длительно окупаемых капвложений, что, как правило, не выгодно частному бизнесу и возможно только на средства государства.
Стратегически значимая для страны Единая энергосистема — тоже крупнейший, к тому же технологически и физически неделимый объект, требующий весьма серьёзных и рискованных затрат. Обновлять и развивать её необходимо только в комплексе, соблюдая баланс распределенных по стране мощностей электростанций, нагрузки потребителей и пропускной способности электросетей. Кроме государства сделать это тоже будет некому. Но как решать такую проблему, если около 80% генерирующих мощностей приватизируется, да к тому же немалая их часть окажется в иностранной собственности? Спрашивается, почему же «Газпром» сохраняют организационно единой компанией, а энергохолдинг РАО «ЕЭС» упраздняется?
В «славных делах» значится и заключение 18 инвестиционных соглашений с иностранными компаниями о сборке их автомобилей в России. Намечено выпускать примерно 1,2 млн. иномарок ежегодно. Спрашивается, а зачем нужно производить в стране 18 типов иностранных автомашин?
Надо полагать, что в министерстве предусмотрели и постепенное развитие в России производства для них комплектации. Тогда насколько окажется экономически выгодным закупить 18 комплексов различных технологий и оборудования, если каждая иномарка будет изготавливаться в среднем по 67 тысяч экземпляров в год? Совершенно очевидно, что новые технологии нам не продадут, а наш автопром и кооперированные с ним предприятия других отраслей рухнут окончательно.
К тому же существенный рост числа автомашин не будет сопровождаться соответствующим увеличением числа и протяжённости дорог, которые уже давно перегружены сверх всяких норм. Как недавно заявил министр транспорта, к 2010 г. в среднем на километр автотрасс страны будет приходиться, по оценкам, до 300 автомашин, а в крупных городах ещё больше. В этих условиях сократится сбыт автомобилей. Задумались ли о такой перспективе в Минпромэнерго?
В число «славных дел» включены также «создание системы технического регулирования» и «разработка новой редакции закона «Об обеспечении единства измерений». На самом же деле никакой системы технического регулирования не создано, так как соответствующий федеральный закон ввиду его принципиальных пороков за 5 лет после принятия так и не заработал.
При этом безосновательно были отменены многие прежние нормативно-правовые документы, чем нанесён немалый ущерб экономике страны, а взамен в качестве законодательных актов не приняли ещё ни одного технического регламента (см., например, «Закон о техническом регулировании» развала российской экономики. Проплаченный стриптиз перед вступлением в ВТО». – «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2006 г.). Поэтому представлять некую порочную абстракцию «славным делом», да ещё якобы свершившимся, можно только во сне, находясь в состоянии прострации, или от лукавого, при атрофированном чувстве стыда.
Что же касается законопроекта «Об обеспечении единства измерений», то написан он с грубейшими нарушениями основ метрологии, начиная с искажения самого понятия и сути измерений, и его принятие также нанесёт ущерб национальным интересам страны и её безопасности (см. «Законопроект по развалу отечественной системы измерений». – «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2007 г.).
Помимо принципиальных пороков в законопроекте содержится множество ошибок, на которые в своих отзывах указали различные организации и компании, заинтересованные в сохранении в стране единства измерений. Все эти отзывы собраны в профильном комитете РСПП для представления в Госдуму.
И хотя законопроект был в спешке и под давлением принят в первом чтении на последнем заседании Госдумы прошлого созыва, хочется верить, что здравый смысл возобладает и пародию на законопроект возвратят ее авторам из Минпромэнерго. Поэтому говорить и в этом случае как о «славном деле», игнорируя мнения специалистов, нелепо.
Что касается прочих «славных дел», то два из них — это тоже стратегии долгосрочного развития — электронной промышленности и топливно-энергетической инфраструктуры на востоке страны. Замечу, что реализуемость амбициозных планов в электронике также вызывает большие сомнения, в частности, из-за отсутствия в стране соответствующих специалистов, на подготовку которых потребуется до 10 лет.
Ещё одно «дело» – «поддержание глобального энергодиалога». Далее – разработка «Положения о подготовке и утверждении перечня приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов», тоже, видимо, нечто уникальное, выходящее за рамки обычных представлений. И последнее «славное дело» – разработка законопроекта «Об иностранных инвестициях в коммерческие организации стратегической значимости».
Итак, к числу наиболее значимых результатов своей деятельности прошлого года в Минпромэнерго отнесли 12 «славных дел». Не маловато ли для крупнейшего правительственного органа и его агентств, призванных вершить соответствующую политику в промышленности и энергетике страны? Но суть не в количестве результатов, а в их качестве и значимости.
В числе «славных дел» пять долгосрочных стратегий развития нескольких промышленных отраслей и один генеральный план размещения новых объектов электроэнергетики. Но, как отмечалось, они разработаны вне рамок долгосрочного плана сбалансированного развития экономики страны, что делает их обоснованность весьма сомнительной. К тому же две из стратегий базируются на прогнозах несуществующей методики «форсайт».
Противоречивость высказываний в этой связи выступавших на совещании по итогам года, если судить по информации на интернет-сайте министерства, вызывает удивление. Складывается впечатление, что сотрудники аппарата министерства и его департаментов не согласуют между собой документы, которые они готовят начальству. Поэтому министр говорит одно, а его подчинённый – прямо противоположное. Впрочем, безымянным авторам стратегий ничто не угрожает. Хороши стратегии или негодны – выяснится ещё не скоро. А к этому времени многое изменится…
Что же до прочих «славных дел», то они либо провалены, как «создание системы технического регулирования» ввиду её профнепригодности, либо это законопроекты, находящиеся в Госдуме на рассмотрении, т. е. дела ещё не завершённые, либо это ещё только оргмероприятия по созданию двух госкорпораций.
Кроме того, было ещё «поддержание глобального энергодиалога» на нескольких обычных конференциях (организация подобных «форумов» у нас и за рубежом давно превращена пиар-компаниями в выгодное вымогательство денег с их участников), а также «создание современных автомобильных производств на территории Российской Федерации», хотя речь идёт только о намерениях собирать иномарки, и неясно, какое отношение министерство имеет к проектам частного бизнеса.
Как видим, ни одно из «славных дел» нельзя назвать завершённым или практически значимым, причем большая часть этих «дел» просто сомнительна как по сути, так и с точки зрения их обоснованности. То же самое можно сказать почти обо всех «важнейших событиях». Спрашивается, кому и для чего понадобилось публично выставлять Минпромэнерго унтер-офицерской вдовой, которая сама себя высекла? Или демонстрация на весь мир имитируемой министерством деятельности – это просто ещё одно проявление старой российской беды, следствиями которой являются все наши напасти, включая плохие дороги, «важнейшие события» и «славные дела»?
Как управлять экономикой?
Описанное – результат неэффективного управления экономикой, о чём говорил и президент страны на недавней пресс-конференции. Он признал, что трёхуровневая структура правительства «не сработала». Иначе говоря, принцип разделения властей, пригодный для управления государством, рыночной экономике не подходит.
Структура управления вторична по отношению к выполняемым ею функциям. Нынешние функции министерств – написание всяческих директив, в том числе в виде нормативных документов, не изменились с советских времён. Но они тогда выполнялись, так как министерства и ведомства в Советском Союзе представляли собой, говоря языком рынка, холдинговые компании, которые управляли подчинёнными предприятиями и являлись хозяйствующими субъектами, действовавшими в рамках общего государственного плана.
Сегодня их положение иное. Поэтому и функции управления должны отвечать целям рыночной экономики, а для реализации этих функций требуется создать соответствующую структуру.
Однако большие сложные системы не возникают и не функционируют сами по себе. Их надо строить и управлять ими в соответствии с заданными целями. Рыночная экономика – не исключение. Чтобы она нормально работала без кризисов дефицита и перепроизводства продукции необходимо добиваться, как отмечалось, баланса ресурсов и востребуемой продукции. При этом необходимо соблюдать баланс товарно-денежного обращения за счёт выпуска в оборот соответствующей денежной массы и создания условий, которые обеспечивали бы эквивалентность товарооборота по стоимости.
Эти условия создаются устранением диспаритета цен и их регулированием для поддержания относительной стабильности, дифференциацией налогообложения для выравнивания условий хозяйствования, причем налогообложение необходимо принципиально изменить, чтобы исключить многократное изъятие одних и тех же налогов, нормированием прибыли и др.
Подробно механизмы, реализующие эти меры, описаны в упомянутой выше статье «Инфляция цен — как порождение антирыночной экономической политики» («Промышленные ведомости» № 12, декабрь 2007 г.).
Исходным условием эквивалентности товарообмена по стоимости должна служить цена труда, которая обеспечивала бы, как минимум, простое воспроизводство ресурсов наёмного работника. Это создаст платёжеспособный спрос на довольно значительные объёмы потребительских товаров и услуг и, следовательно, на промышленную продукцию, необходимую для их производства. Но «ширпотреб» при этом должен быть отечественного происхождения. Тогда возрастут ВВП, а также бюджетные доходы, так как все налоги в конечном итоге, исключая экспорт, выплачивает население страны, когда приобретает потребительские товары и услуги.
Всё это будет способствовать развитию внутреннего рынка и социальной ориентации экономики (подробно см. «Социальное государство – как общенациональная идея. И для олигархов тоже».- «Промышленные ведомости» № 3, март 2006 г.).
Однако поддержание баланса товарно-денежного обращения, помимо упомянутых мер, чтобы избегать кризисов в экономике требует, прежде всего, общегосударственного индикативного планирования экономики — отраслевого и межотраслевого. К примеру, в производстве автомобилей или авиалайнеров используются тысячи технологий и участвуют тысячи предприятий большинства промышленных отраслей. Кто-то же должен координировать и балансировать их кооперацию, и тем самым поддерживать баланс соответствующего товарно-денежного обращения?
В советские времена за это отвечали Госплан и соответствующие министерства и ведомства. Сегодня в правительстве некому отвечать, а ни одно корпоративное объединение в России такое дело не потянет. Не говоря уже о естественных монополиях, требующих громадных вложений, или о проектах производства новейшей техники, требующих создания уникальных технологий, окупаться которые будут только после продажи изготовленной с их использованием конечной продукции.
Кто будет координировать и финансировать такие сложные проекты? Рыночные отношения не способствуют их реализации ввиду больших рисков, в том числе из-за отсутствия предыстории спроса. На Западе, как прежде в Советском Союзе, подобные проекты осуществляются при поддержке и координации государства. У нас же либерал-реформаторы выталкивают государство из экономики куда подальше.
Учитывая масштабы страны и её экономики, во избежание дальнейшего нарастания хаоса в управлении экономикой, в том числе вызванного последней административной “реформой”, и вывоза капитала за рубеж необходимо упорядочить хозяйственную деятельность множества субъектов. Добиться этого можно путём государственного индикативного планирования развития экономики и управления балансами ресурсов и производства продукции. Такое планирование необходимо и для проведения объективной бюджетной политики с формированием федерального бюджета, сбалансированного по доходам и расходам без искусственно создаваемого профицита.
Для этого, как отмечалось, придется изменить функции многих министерств и соответственно структуру управления экономикой. Думается, что должен быть создан общефедеральный орган индикативного макроэкономического планирования и разработки макроэкономических балансов ресурсов и производства продукции и соответствующих ее спроса и предложения. А министерства в соответствующих секторах экономики должны заниматься отраслевым планированием и разработкой соответствующих балансов производства и потребления.
Для реализации рекомендованных макроэкономического и отраслевых планов должны разрабатываться индикативные планы межрегионального развития и кооперации производства и соответствующие балансы. Поэтому потребуется создать федеральное министерство межрегионального макроэкономического планирования, в федеральных округах – министерства окружного планирования и социально-экономического развития, подобные хрущевским совнархозам, а в субъектах Федерации – соответствующие региональные органы.
В новых условиях управления значительно возрастут значимость государственного нормативно-правового регулирования и роль национальной стандартизации, которые сегодня бездумно разрушаются. Поэтому необходимо будет воссоздать национальный орган стандартизации и сертификации, подчиненный непосредственно главе правительства. Кроме того, понадобится усилить государственный контроль над проектированием, строительством, эксплуатацией и утилизацией потенциально опасных объектов – промышленных и транспортных.
Тем, кто декларирует свободу экономики от государства, хотелось бы напомнить, что именно координирующая роль правительств стран Западной Европы позволила после Второй мировой войны восстановить и развить хозяйство этих государств. То же самое произошло в Советском Союзе.
В Англии правительство для рационального использования ресурсов тогда регламентировало даже количество по видам деятельности вновь создававшихся малых и средних предприятий, не допуская возникновения избыточного предложения на рынке. Чтобы не расходовались зря ресурсы, и люди не разорялись. Так, было ограничено число парикмахерских. А у нас в середине 1990-х годов при конверсии предприятий ВПК из-за отсутствия планирования и оценок спроса возникло перепроизводство ряда видов промышленной продукции, в частности, нефтяных станков-качалок, на что зря потратили немало бюджетных средств.
В продолжение перечисленного потребуется ещё многое. Иначе говоря, необходима программа подлинного, пока еще не все проедено, реформирования экономики. Причём реформирования в интересах каждого человека, всего общества и государства, а не группы лиц. Какие-то шаги в этом направлении в последние годы предпринимаются. В частности, для концентрации оставшихся ресурсов, восстановления кооперации и координации производства из осколков прежних крупных промышленных предприятий создаются, как отмечалось, госкорпорации. Но без коренного изменения экономической и финансовой политики не обойтись.
Не обойтись и без крупных государственных инвестиций, в частности, в электроэнергетику, состояние которой чревато коллапсом всей экономики. А для этого необходимо срочно прекратить её разрушительное “реформирование” и восстановить организационное и технологическое единство Единой энергосистемы страны.
Описанная модель регулирования рыночной экономики — не плод больного воображения, она отображает экономические реалии в развитых странах мира.
Вопреки наивным (а может быть, заказным?) представлениям наших доморощенных либерал-реформаторов, в США, Китае и странах ЕС проводится активная государственная политика, направленная на развитие и защиту внутренних рынков и осуществление целевых программ по развитию национальных экономик и их отраслей за счет бюджетного финансирования.
Расходы эти составляют не менее половины их бюджетов, в то время как у нас все расходы консолидированного бюджета на экономику не превышают 13-14%, будучи в абсолютном исчислении на порядки меньше, чем в США. Тем не менее раздаются бездумные призывы сократить госрасходы еще больше, невзирая на зачаточность в стране банковского долгосрочного кредитования товарного производства.
Подробно о том, что требуется предпринять, — предмет отдельной публикации. Но совершенно очевидно: для подлинного реформирования экономики к её руководству необходимо привлечь наконец специалистов, заменив ими менеджеров-астрологов и любителей погадать на кофейной гуще.
Рисунки Максима Смагина и Виктора Богорада
