Реформирование России, начавшееся свыше десяти лет назад, по сей день идет под знаменем преодоления изоляции, доставшейся в наследство от Советского Союза, и «возвращения в мировую цивилизацию», включая интеграцию в мировую экономику. Казалось бы, горький опыт наивной романтической спешки и слепого идеологизированного отказа от естественных конкурентных преимуществ, приведших к безвозвратной гибели целых отраслей и безнадежному прозябанию десятков миллионов наших квалифицированных сограждан, должен предостеречь от необдуманных действий. Да, всякая попытка самоизоляции в эпоху глобализации еще более вредна и бессмысленна, чем до этой эпохи. Фактически это попытка суицида. Но обвальное со вступлением в ВТО раскрытие заведомо неконкурентоспособных отраслей и регионов перед жесточайшей и неуклонно обостряющейся глобальной конкуренцией – ничуть не меньшее безумие. Путь в будущее лежит для России через интеграцию, через воссоединение с развитой частью человечества, но идти по этому пути надо с открытыми глазами. Только так можно пройти его до конца, не сломав себе шею. И каждый шаг на этом пути надо кропотливо готовить, ибо он будет оправдан, лишь если приносимые им выгоды превысят его издержки не только в краткосрочном, но и в средне- и, что самое важное, в долгосрочном плане. Мы не должны суетиться, поддаваться на провокации и слепо следовать навязываемым нам лозунгам. Мы должны думать о своем будущем и подходить с этой позиции к решению всех актуальных проблем. Сегодня самыми актуальными проблемами России являются не только земельная или банковская реформа, программа Касьянова или стратегия Грефа, но и вступление в ВТО. Президент В.Путин, представляя свое ежегодное Послание Федеральному Собранию, 3 апреля 2001 года заявил: «Мы должны достичь базовых договоренностей со странами – членами ВТО уже к концу этого года». Четкое обозначение срока, ограничившее свободу маневра российских участников переговоров, фактически дезавуировало справедливое указание на необходимость «ускорять подготовительные работы по вступлению в ВТО» именно «на приемлемых для нас условиях». Сегодня руководитель ВТО М.Мур говорит не только о желательности, но и о возможности завершения процедуры принятия России в ВТО уже в декабре 2003 года.
Что это – шанс или угроза?
Спасибо врагам «Макдональдсов» за исторический шанс?
Всемирная торговая организация (ВТО), преемница Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), действует с 1 января 1995 года. Объединяющая более 130 стран (еще свыше 30, в том числе и Россия, имеют статус наблюдателей), ВТО — единственный международный орган, устанавливающий правила международной торговли и правила разрешения всех связанных с ней споров. Она нацелена на обеспечение максимальной конкуренции в международной торговле. В условиях глобализации, и без того небывало обостряющей конкуренцию, превращающей ее из эффективного средства оздоровления слабых в не менее эффективный инструмент их уничтожения, эта благая цель объективно подрывает конкурентоспособность большинства неразвитых стран, лишая их не просто доходов, но самой возможности развития. Это делает ВТО, наряду с МВФ, одним из основных предметов недовольства стран бывшего «третьего мира» и «фирменной» мишенью антиглобалистского движения, которое и проявилось-то именно в ходе срыва саммита ВТО в Сиэттле в декабре 1999 года. Срыв этого саммита вызвал двухлетнюю паузу в «совершенствовании» непрерывно ужесточающихся условий ВТО, дав России формальную возможность вступить в нее до декабря 2001 года.
Однако попытки форсировать вступление России в ВТО уже к концу 2001 года, натолкнувшись на жесткое сопротивление внутри этой организации, в том числе на чрезмерно эгоистичную позицию ее членов из числа развитых стран, фактически сошли на нет. В настоящее время идет речь о «форсированном» вступлении России в ВТО к концу уже 2003 года, причем заявления руководства этой организации о возможности вступления уже весной-летом 2003-го расцениваются российскими реформаторами как «неоправданно оптимистические».
Зачем и кому это нужно Без идеологии, с экономической точки зрения аргументы сторонников «прорыва в ВТО» сводятся к тому, что это позволит России снизить потери экспортеров от антидемпинговых преследований, вписать ряд предприятий в мировые технологические цепочки и более надежно защищать интеллектуальную собственность. Проще всего обстоят дела с интеллектуальной собственностью: пока российское патентное законодательство остается на пещерном уровне, государственная защита российской интеллектуальной собственности за рубежом невозможна, и вступление в ВТО ничего в том деле не изменит. При этом лишь усилится защита иностранной интеллектуальной собственности в России, что повысит расходы наших потребителей на продукцию глобальных монополистов типа «Майкрософт», продаваемой по монопольно завышенным ценам. О возможностях встраивания российских предприятий в транснациональные технологические цепочки вообще не известно ничего конкретного. Не вдаваясь в дискуссии о том, выгодно ли это России (с одной стороны, производства будут загружены, с другой — в стране будет оставаться только зарплата), отметим: современные транснациональные корпорации (ТНК) достаточно мощны, чтобы и без ВТО обеспечить свои интересы в нужных им регионах и предприятиях. Те сотни российских предприятий, технологический уровень и профиль которых соответствует потребностям транснациональных корпораций, так или иначе уже включены в их состав. Понятно, что вступление или не вступление России в ВТО не сможет серьезно изменить потребности ТНК. Таким образом, остается лишь один аргумент в пользу «рывка в ВТО» — антидемпинговые расследования. Но серьезен ли он? Потери российских экспортеров от них оценивались в 2000 году в 2,5 млрд.долл. — фантастический показательѕ если не сравнивать его с объемом экспорта — более 100 млрд.долл. Доля в 2,5% — это много, но не настолько, чтобы делать их получение одним из приоритетов государственной политики. Поэтому простое сокращение более чем вдвое невозврата экспортной выручки, оцениваемого в 2000 году в 4,3 млрд.долл., в финансовом отношении сделает вступление России в ВТО ненужным.
Российские потери от экспорта в 2001 году, по данным ключевого лоббиста вступления России в ВТО Грефа, выросли до 4 млрд.долл. Но в них включены потери черной металлургии из-за обвинений в демпинге в размере 1 млрд.долл., не имеющие отношения к ВТО, а вызванные испугом российских металлургов, которые побоялись отстаивать свои права в американском суде и в итоге пошли на заведомо невыгодное для себя мировое соглашение.
Куда торопимся?
Для таких стран, как Россия, существует жесткая дилемма — либо импортные товары, либо инвестиции. Мы своими глазами видим, что российский авторынок проще осваивать, инвестируя средства в строительство автозаводов в Узбекистане, Чехии и Германии, рынок мобильной связи – в предприятия Эстонии, бытовой электроники — в предприятия Юго-Восточной Азии, рынки качественной сантехники и обуви — в предприятия Европы. Исключения локальны и лишь подтверждают общее правило. Поэтому вступление в ВТО открывает наш внутренний рынок именно для импорта товаров, закрывая его для инвестиций извне. Сегодняшняя открытость российского рынка вызвана благоприятной внешней конъюнктурой, когда за два года Россия получила дополнительно 57 млрд.долл. В результате ухудшения мировой экономической конъюнктуры российский рынок потребует умеренных протекционистских мер, но, вступив в ВТО, мы сами лишим себя права применять эти меры. Вступление в ВТО исключает возможность значимых инвестиций еще и потому, что эта организация искореняет «принуждение к инвестициям». Наиболее значимое из них — освобождение от налога на прибыль части инвестируемых из нее средств – уже отменено у нас. С учетом этого просто забавны заклинания наших либеральных радетелей за инвестиции, толкающих Россию в ВТО. По их мнению, вступление в ВТО нужно потому, что, видите ли, наша промышленность потребляет много импортных комплектующих и ужасно страдает от импортных пошлин. В одном они правы: после вступления в ВТО промышленность действительно перестанет страдать, и не только от пошлин. Как говорят, «отмучается».
Именно дилемма «либо товары, либо инвестиции» является причиной общеизвестного, но замалчиваемого нашими либералами феномена — резкого замедления экономического развития стран сразу после их вступления в ВТО. В 2001 году рост ВВП и так затормозился, сократившись с 8,3 до 5,2%. В 2004 году, после «прыжка в ВТО», мы что, хотим этот рост свести до нуля, а то и вернуться в фазу экономического спада?
Фиктивно-демонстративное госрегулирование Однако, даже если в порядке интеллектуального эксперимента предположить, что позитивные и негативные последствия вступления в ВТО для сегодняшней России уравновешивают друг друга, оказывается, что наше государство совершенно не приспособлено к достаточно жестким требованиям этой международной организации. Захватившие экономическую власть ультралибералы привычно рассматривают государство не как организующее начало рынка, что принято в мире, но как его непримиримую противоположность. Поэтому они в принципе не видят и не хотят видеть, что единственным инструментом обеспечения равной для всех экономической свободы является госрегулирование. В результате фрагментарное госрегулирование как способ зарабатывания денег используется нищим и глубоко коррумпированным чиновничеством, а не является инструментом проведения нужной стране политики. Именно поэтому госрегулирование носит фиктивно-демонстративный характер: избыточно там, где без него легко можно обойтись, например в сфере выдачи всевозможных разрешений, и недостаточно там, где совершенно необходимо, в частности, во внешней торговле. Россия в принципе не применяет таких почти повсеместно распространенных инструментов защиты рынка, как нетарифные ограничения торговли товарами (в одной из первых редакций своей стратегии Греф вообще пытался запретить любые нетарифные ограничения). Из примерно полутора сотен видов услуг Россия защищает свой рынок по считанным направлениям (наиболее известны баталии вокруг банковских, страховых и пенсионных услуг). Экономические «гуру» либералов заявляют, что низкий курс рубля защищает рынок надежнее любых осознанно применяемых инструментов. Но хотя в 2000 году реальный курс рубля вырос более чем на 15%, а в 2001-м – еще на 10%, и продолжает расти. Вступление в ВТО не просто лишит Россию общепринятых и необходимых инструментов защиты рынков. Наша страна окажется в положении, когда любое ухудшение конъюнктуры вынудит ее либо со скандалом выходить из ВТО, чтобы поддержать свою конкурентоспособность, либо идти на ее подрыв, экономический кризис и новую разрушительную девальвацию. Однако вступление в ВТО требует от страны не только цивилизованного регулирования внешней торговли, но и значительной подготовительной работы, которую в оставшееся время нельзя успеть выполнить по чисто техническим причинам (даже без учета глубокого разложения государственного аппарата). Вступая в ВТО, каждая страна согласует график приведения своего внешнеторгового режима в соответствие с его достаточно жесткими правилами. Чтобы продлить этот период и сделать процесс вступления максимально комфортным, большинство стран перед этим вступлением старается ужесточать защиту рынков. Россия же поступила наоборот: по данным Исследовательского центра при Международной бизнес-школе МГУ, средневзвешенный импортный тариф был снижен с 16% в 1999 году до 10, а с учетом льгот — и до 8%. Если Россия вступит в ВТО на этих условиях, она уже никогда не сможет повысить импортные тарифы сверх указанных значений, даже если ухудшение конъюнктуры обусловит категорическую необходимость этого. Преградой на пути в ВТО является и полное отсутствие у нас в стране всякого представления об отраслевых приоритетах в промышленности. Само понятие «промышленная политика» не используется даже в программных документах правительства, что делает необходимым ликвидацию за ненадобностью Минпромнауки, главной обязанностью которого как раз и является разработка этой политики. Отсутствие упомянутых приоритетов делает переговоры с ВТО попросту невозможными, так как никто не знает, какие отрасли будут развивать, а какие нет и, соответственно, какие отрасли нужны и их надо защищать, а какими можно пожертвовать. Жизненно необходимые не то что для развития, а даже для простого существования России трансферты регионам и низкие относительно мировых тарифы на услуги естественных монополий с позиций ВТО могут рассматриваться как субсидирование экспорта, что сделает необходимым отмену трансфертов и увеличение тарифов в течение нескольких лет, после чего экономика разрушится окончательно. На объяснение же необходимости этих инструментов потребуются годы, которых нет у страны, стремящейся вступить в ВТО уже в декабре 2003 года.
Наконец, вступление в ВТО потребует изменения многих российских законов с непредсказуемыми последствиями. Достаточно сказать, что в соответствие с правилами ВТО придется изменять уже заключенные соглашения о разделе продукции, а Таможенный союз стран СНГ, скорее всего, и вовсе распускать.
Стоит ли вскакивать в отцепляемый вагон? При анализе разумности вступления в ВТО надо исходить из тенденций развития не только России, но и мира. ВТО ориентирована на глобальную интеграцию, а в мире все большее значение приобретает интеграция региональная. Два ее центра — НАФТА (североамериканская зона свободной торговли, объединившая США, Канаду и Мексику) и Евросоюз — в ближайшем будущем могут быть дополнены Юго-Восточной Азией. В этих условиях развитые страны все больше ориентируются на интересы региональной интеграции, зачастую скрыто или даже явно саботируя деятельность и решения в ВТО. США стараются как можно быстрее затянуть Россию в ВТО именно для того, чтобы не дать ей войти в экономическую «орбиту» Евросоюза и тем усилить его и евро. Россия может «вскочить в отцепленный вагон»: вступить в ВТО именно тогда, когда развитые страны, в первую очередь Евросоюза, в который идет 35% экспорта России и с рынками которого связаны основные надежды на вступление в ВТО, начнут пренебрегать правилами этой организации, усиливая региональный протекционизм. В итоге мы понесем убытки от открытия нашей экономики перед глобальной конкуренцией, но не приобретем выгод: нас все равно не пропустят на рынки развитых стран, ибо те начнут «играть уже в другую игру». А согласно китайской поговорке политика открытых дверей значит, что дверь будет открыта в ту или другую сторону, но никогда в обе одновременно. Ситуация усугубляется постепенным вступлением в Евросоюз стран Восточной Европы (это еще 15% российского экспорта), что затруднит российским производителям доступ и на их рынки. В результате, прорыв в ВТО, благодаря чему увеличится импорт при — в лучшем случае — стагнации экспорта, ввергнет Россию в валютный кризис. Внешние выплаты и рост импорта размоют золотовалютные запасы и сократят их до уровня, делающего неизбежной масштабную и разрушительную девальвацию, которая в еще большей степени, чем в 1998 году, создаст угрозу существованию нашей страны. Альтернатива будет тогда одна — новые внешние займы, которые обусловят полным отказом нашей страны от политической и экономической самостоятельности (зарубежные эксперты уже обсуждают возможности отчуждения полезных ископаемых Сибири и Дальнего Востока, а также отказ от обращения рубля в пользу доллара, как это было сделано в Аргентине и Эквадоре). Изложенное доказывает: форсированное вступление в ВТО создаст неприемлемые угрозы не то что экономической безопасности, а самому существованию нашей страны. Это тот случай, когда спешка может не только насмешить, но и угробить десятки миллионов людей. Мы не должны спешить, хвататься за мифические «палочки-выручалочки», пытаться перескочить через ступени исторического развития, а должны терпеливо заниматься модернизацией страны. Дорогу в ВТО откроют России не бесчинства неолуддитов и хитрость переговорщиков, а рост эффективности госрегулирования, в том числе и благодаря его дебюрократизации.
Рисунок Игоря СМИРНОВА
