Андрей Колесников,
ответственный секретарь Национального объединения
саморегулируемых организаций третейских арбитров и судей
Сергей Мамонтов,
генеральный секретарь саморегулируемой организации
НП «Профессиональная коллегия международных арбитров»
Юрий Скуратов,
председатель Национального совета третейских арбитров и судей,
действительный государственный советник юстиции РФ,
заслуженный юрист России
Подавляющее число сделок в мире совершается сегодня в частноправовой форме без участия государства, поэтому и разрешение споров субъектов частнопредпринимательской деятельности в цивилизованных странах происходит большей частью без его участия. При разрешении хозяйственных споров между субъектами рынка рыночная среда требует рыночных методов регулирования правовых отношений между ними. Однако в России арбитражным судам, которые являются государственными органами, в таких случаях редко удается избежать необходимости учета государственных интересов, а также влияния отдельных государственных лиц. Поэтому сторонам спора часто оказываются непонятными мотивы принимаемых судебных решений. Даже электронное судопроизводство и роскошные дворцы арбитражного правосудия не решили главной задачи – обеспечения беспристрастности арбитражных судов. Карательные традиции судов времен крепостного права за полторы сотни лет пока не изжили себя. Так что административное и экономическое влияние «сильных сторон» на арбитражные процессы приводит во многих случаях пока не к состязательности истца и ответчика, а к их противоборству с судом.
Выстроить систему более справедливых правовых отношений позволяет третейское судопроизводство. Третейский суд – один из институтов гражданского общества, деятельность которого призвана обеспечить справедливое разрешение судьей конфликта интересов сторон. Он может быть постоянно действующим, или образован временно сторонами для разрешения конкретного спора, в него по соглашению сторон может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.
Третейское саморегулирование — динамичный правовой механизм, развивающийся по законам общества и отражающий этапы развития в нем материальных и неимущественных отношений. Основой третейского судопроизводства должны становиться постоянно действующие третейские суды, обладающие признаками организованности, стабильности, присутствия, доступности. Нам бы хотелось, чтобы как можно больше хозяйственных споров рассматривалось в третейских судах. Но развитое правовое государство не может одну из самых серьезных правоохранительных функций передавать целиком в частные руки. Ведь в сфере частных интересов зачастую оказываются огромные ресурсы. Поэтому внутрикорпоративное регулирование решениями третейских судов может вызывать экономические и даже политические коллапсы.
Общество через государство защищается от такой зависимости через высшие судебные государственные инстанции. Например, в Германии закон не позволяет формировать третейские арбитражи при международных компаниях, общефедеративных структурах, не позволяет третейским арбитражам рассматривать дела особой национальной важности и общественной значимости, насколько двусторонне частными они бы ни были. В Германии развито трудовое право, каждый трудовой коллектив, по сути, является социальным партнером владельцев компании, государство не поощряет единоличную собственность на предприятия, законом обязывая сколь-нибудь крупные предприятия акционироваться. В таких условиях реализации прав каждого гражданина на справедливое разбирательство его дела способствует именно государство.
Каждый немецкий третейский арбитраж, принимая дело к своему производству, обязан установить, прежде всего, суть конфликта интересов и заинтересованность по делу других лиц. Поэтому в Германии такие ведомственные арбитражи, как например, третейский суд при «Газпроме», просто невозможны. А что происходит у нас, в России? Решениями корпоративных третейских судов производятся поглощения не только долгов и чужих бизнесов, но и градообразующих предприятий. Подобными решениями меняется налогообложение сторон и территориальность налогообложения, рушатся технологические процессы, на годы останавливаются производства и тем самым умышленно высвобождаются тысячи рабочих и специалистов… Все эти катаклизмы нередко ложатся расходами на бюджеты субъектов Федерации и муниципалитетов, сказываются на благосостоянии тысяч семей. Можно сказать, что субъективными третейскими решениями рэкет как-то незаметно трансформировался в арбитражное управление. На поверхности – частноправовые споры, а в глубине – экономические войны. Так как при этом затрагиваются права граждан, то государство не может оставаться в стороне.
В Германии любое общественно значимое дело рассматривается публично федеративными судами земель, а коммерческие арбитражи находятся в зависимости от торгово-промышленных палат. В России передача третейских судов в торгово-промышленные палаты не состоялась. За 12 лет действия закона о третейских судах неповоротливые руководители торгово-промышленных палат не состоялись как лидеры предпринимательства, у них из-под «носа» ушла большая часть крупного, среднего и малого бизнеса. ТПП России объединяет не более 25000 предприятий, тогда как в стране зарегистрировано и действует не менее трех миллионов субъектов хозяйственной деятельности. Поэтому как грибы стали расти карманные третейские суды, фактически никем не регулируемые.
В развитом правовом государстве контроль за деятельностью третейских судов осуществляется судебным надзором государства и профессиональным саморегулированием, которое все равно подконтрольно государству. В России сейчас практически нет законодательных ограничений для развития третейских судов. Однако третейство не развивается должным образом и не успевает за новейшими экономическими тенденциями. Президент России В. В. Путин неоднократно говорил о необходимости совершенствовать и развивать институты третейского разбирательства, чтобы разгрузить государственные суды, исключить из их работы штампы, и постепенно ввести стандарты общемирового уровня, правила ВТО, международные традиции процедур разрешения гражданских споров. Но внедрению новаций мешает, на наш взгляд, ряд факторов, в том числе:
— крепостная подневольная, заадминистрированная госконтрактами и разрешениями психология предпринимателя;
— отсутствие информационной поддержки развития третейского судопроизводства, отсутствие образовательных программ, которые бы тиражировали среди юристов, экономистов и предпринимателей преимущества третейского разбирательства;
— слабость институтов, ответственных за развитие третейского судопроизводства;
— консерватизм практикующих юристов (проще знать только два кодекса — ГПК и АПК, чем чуть больше правил третейского разбирательства) и отсутствие унифицированной кодификации правил третейского разбирательства (текста закона стало уже мало почти сразу после его принятия, как только стали работать третейские суды по 102-ФЗ).
Третейский суд, как правило, всегда одной инстанции, производство по делу быстрое, применяются современные способы доставки повесток вызовов в суд, уклониться от них практически невозможно. Решения подкрепляются исполнительными листами государственных судов. Третейские суды рассматривают спор в комплексе, не отсекая «ненужные аргументы», как это нередко делается в государственных судах, третейский судья избираем, легко отводится, а потому не может быть зависимым от той или иной стороны. Государственный же суд засасывает бизнес в многоходовые и многолетние процедуры, не блокируя действия недобросовестных сторон, тогда как третейский суд рассматривает дела в гарантированные сроки.
Но в то же время третейский судья – не самостоятельный субъект разбирательства, он является частью третейского соглашения сторон и статуса третейского суда. При заключении третейского соглашения сторонам можно договориться между собой о назначении определенного судьи, предварительно выяснив достаточно ли у него компетенции на разрешение тех или иных споров. Третейский судья, давший согласие на участие в каком-либо деле, будет неотрывно следовать за третейским соглашением сторон и за всеми исками, из него вытекающими.
В третейском разбирательстве есть несколько отличительных качеств: по договоренности сторон устанавливаются правила и процедуры процесса, выбирают судей и место для рассмотрения спора. Принятое судебное решение, как правило, неоспоримо – если ты честен и не юлишь, подчинись решению такого суда, который назначил сам. Законодательством предусмотрено два варианта исполнения решений третейских судов: незамедлительный добровольный – если сами выбрали такой способ разрешения спора, значит, будьте любезны выполнить предписания такого органа, и принудительный — выдача компетентными государственными судами исполнительных листов и предъявление этих исполнительных листов службе судебных приставов. Но только десятая часть спорщиков исполняет решения третейских судов добровольно.
Поскольку основной вес исполнительной юрисдикции перемещен в компетентные государственные суды, возникают расширительные толкования возможностей третейских судов по предметам их споров. Арбитражные суды часто подвергают критике компетенцию третейских судов, особенно по спорам вокруг сложных объектов, и нередко отказывают в выдаче исполнительных листов, не будучи уверенными в правоспособности третейских судов. Как правило, до недавнего времени делалось это на основании разъяснительных писем прежнего Высшего Арбитражного Суда России, а не по основаниям закона или подзаконных актов.
В судах общей юрисдикции выдача исполнительных листов проходит более мягко, менее придирчиво. Верховный Суд РФ к его несомненной чести никогда не выпускал противоречивых разъяснительных писем, никогда не распространял определения по каким-либо конкретным третейским решениям на всю систему судов, не обязывал суды руководствоваться каким-либо мнением по определенному делу на все случаи рассмотрения подобных дел при выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов. При этом сроки рассмотрения заявлений о выдаче исполнительных листов, как правило, укладываются в отведенные по закону 30 дней.
Тем не менее, некоторые суды общей юрисдикции по отношению к третейским судам страдают синдромом «старшего брата» — вместо рассмотрения заявления о выдаче исполнительного листа, они начинают полный, по сути, пересмотр дела третейского суда, хотя законодательством это им не разрешено. Такой «исключительный» подход к третейским решениям сказывается на их эффективности: суды откладывают дела по исполнительным листам на решения третейских судов, переносят заседания, истребуют дополнительные доказательства по делу, исследуют материалы дел третейских судов, нарушают тайну третейского разбирательства, приобщая третейские дела к своим делам, что фактически не упрощает производства и не разгружает суды от судебной нагрузки.
Деятельность третейского судьи должна отражать принципы законности, независимости и беспристрастности. Только тогда судья вынесет правильное и справедливое решение. Третейский судья не теряет работу, если дело рассмотрит «не так», чего всегда опасаются судьи государственных судов, которые боятся потерять работу, квартиру, очернить анкету, работать в самом плохом кабинете, вести самый переполненный и самый скандальный судебный участок… Третейский судья не должен бояться, что может понести санкции за чьи-то несбывшиеся мечты от излишнего доверия третейскому суду. Для этого законодатель «защитил» третейского судью: именно государственный суд решает выдать или не выдать исполнительный лист для совершения исполнительных действий, это в реальности и есть последняя инстанция.
Как отмечалось, стороны третейского разбирательства, соблюдая основные требования законодательства, сами вправе определять для себя правила судопроизводства. Но на практике это преимущество становится серьезной преградой на пути развития третейского судопроизводства. Законодатель говорит, что если стороны не определили себе правила, то они будут подчиняться правилам третейского суда, в котором судятся. А если правил третейского суда недостаточно, то сам состав суда по ходу рассмотрения дела определяет какие-то недостающие правила. И вот в этом «корень зла».
В третейском разбирательстве количество процессуальных норм пропорционально числу постоянно действующих третейских судов, которых сейчас в России чуть больше полутора тысяч. Их правила разбирательств во многом схожи, но имеются определенные различия. Руководители третейских судов стремятся к унификации судопроизводства, переписывая друг у друга уставы и правила, но желание быть при этом одновременно уникальными и продвинутыми вносит определенную какофонию в «хор» третейства. В результате, практикующим юристам, а также самим сторонам разбирательства и их представителям во многих третейских судах вместо состязательности между собой по материальным и гражданско-правовым нормам, приходится ломать голову над неизведанными для них индивидуальными правилами третейского разбирательства.
Аналогичное наблюдается в восприятии третейских дел федеральными судьями при выдаче ими исполнительных листов. Не имея ни времени, ни соответствующей квалификации (исключение составляют составы судей трех арбитражных судов — Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Ленинградской области), федеральные
судьи, не имея также возможности вникать во все многообразие правил третейского разбирательства, перестраховываются. Чтобы не рисковать репутацией, они откладывают рассмотрение заявлений о выдаче исполнительных листов, понимая, что вникать в такое количество правил – потеря сил и времени. По этой причине суды общей юрисдикции часто отказывают в выдаче исполнительных листов.
В России на сегодня насчитывается около 1500 постоянно действующих третейских судов территориального или отраслевого назначения. Более 450 постоянных третейских судов действуют в Московском регионе. Осознавая, что отсутствие унифицированных правил делопроизводства наносит большой ущерб третейским разбирательствам, третейские арбитры и судьи с 2011 года стали объединяться в некоммерческие партнерства, устанавливая в своих судах единые правила. Из них пять получили статус саморегулируемых организаций, они внесены в федеральный реестр и явились учредителями Национального объединения саморегулируемых организаций в сфере третейского разбирательства. В Москве расположены три саморегулируемые организации: Первая национальная коллегия третейских арбитров и судей (по городу Москве и Московской области), Центральная национальная коллегия третейских арбитров и судей (по ЦФО) и Некоммерческое партнерство «Профессиональная коллегия международных арбитров», объединяющее межгосударственные субъекты профессиональной правоприменительной деятельности по разрешению споров. Система саморегулирования третейских арбитров и судей в России объединяет более 1000 юристов.
Саморегулируемая организация несет имущественную и страховую ответственность за ошибки и недочеты каждого своего судьи. Предвидя возможные конфликты проигравших сторон с третейскими судами или судьями, саморегулируемые организации дополнительно защитили их от предвзятости: они страхуют имущественную ответственность третейских судей по рассмотренным делам и исполненным решениям, принимают эту ответственность на себя, исполняют требования о возмещении причиненного вреда недобросовестными или слабыми бездоказательными решениями.
Для снижения рисков саморегулируемые организации обучают и аттестуют своих членов, повышая их квалификацию в вузах, а также рекомендуют сторонам третейского разбирательства заранее выбирать себе судей по квалификации и профессиональным качествам, для чего публикуют их списки и профессиональные характеристики. Кроме того, третейские суды, вошедшие в институт саморегулирования, проходят экспертный анализ на предмет беспристрастности, в частности, анализируются причины отмены их решений.
Профессиональный отбор специалистов осуществляется на основе квалификационных требований. В частности, установлены минимальный образовательный порог — высшее юридическое образование, и минимальный стаж работы по юридической профессии – не менее пяти лет. Кроме того проводится ежегодная аттестация (продление членства) на соответствие следующим требованиям: проведение за год судьей 12 дел или участие в 12 делах в качестве представителя, публикация профильных аналитических правовых статей в специальных изданиях, преподавание профильных дисциплин в высшей школе.
Спланировано также повышение квалификации в нескольких формах:
— собеседования, консультации;
— участие в методических заседаниях составов третейских судов и заседаниях президиумов третейских судов;
— участие в круглых столах, факультативных и научных конференциях (доклады, выступления);
— обучение на научно-практических конференциях со сдачей экзаменационных дипломных работ и выдачей дипломов о повышении квалификации государственного образца.
Следует заметить, что в работе третейских судов не могут принимать участия судьи верховных инстанций и районных судов, избираемые главы субъектов и муниципальных образований России, нотариусы, сенаторы и депутаты, но саморегулирование таких судов позволяет привлечь опытных специалистов в отставке в качестве независимых членов коллегиальных органов управления.
Группой юристов разработаны и утверждены стандарты и правила саморегулирования третейских арбитров и судей – Третейский кодекс РОСАРБИТРАЖ. Он содержит унифицированные правила третейского разбирательства, рекомендованные для применения всеми спорщиками по делам, рассматриваемым в постоянно действующих третейских судах.
Настала пора рекомендовать эти общие правила для применения неопределенному кругу лиц – сторонам договоров, сторонам споров, третейским судам, третейским судьям, которые хотели бы судиться по одним правилам. Цель – привнести в третейское сообщество России через саморегулирование или свободу договора и третейского соглашения единообразные правила третейского разбирательства. Эти правила будут не локальными актами, а правилами делового оборота, деловым обычаем для самого широкого применения.
Наши инициативы поддержали многие ученые-правоведы, практики третейского разбирательства и руководители государственных судов, отмечая сильные стороны единообразия правил третейского разбирательства. Для третейских судов, чьи судьи являются членами саморегулируемых организаций, эти правила будут обязательными, как стандарты и правила СРО. А для всех остальных третейских судов – применимым публичным деловым обычаем, сравнимым с правовой природой присоединения.
Мы далеки от мысли заставить государственные суды повсеместно применять единообразные правила третейского разбирательства – практика заставит. Но приятно осознавать, что в этом мы нашли взаимопонимание со многими третейскими судами и постепенно объединяемся на единой правовой процессуальной основе.
