Даже на фоне примитивнейших сериалов, этих «мыльных» драм и трагедий, которыми потчует нас наше отечественное телевидение, «Сталин. LIVE» выделяется редкой примитивностью. И дело не только в бездарном сценарии, бездарной режиссуре и столь же бездарном актерском исполнении. Примитивность сериала в самом замысле: показать Сталина «за стеклом» — если помните, так называлось шоу, которое Григорий Любомиров, автор этого сериала, сварганил несколько лет назад на одном из телеканалов.
Что же касается «Сталин.LIVE», то исчерпывающую оценку ему дал доктор исторических наук Борис Илизаров, известный исследователь сталинской темы: «Они сотворили тошнотворную смесь». Но еще более тошнотворную смесь, чем сам сериал, представляют интервью, которые раздает прессе сам Григориий Любомиров.
Славный период сталинской империи
Один из самых трагических периодов истории России он, ничтоже сумняшеся, выдает за самый славный: «Как ни крути, в российской истории ХХ века не было более славного периода, чем сталинская империя». Опровергать этот тезис так же бессмысленно, как и доказывать, что в истории российского кинематографа ХХ века не было более славного режиссера, чем Михаил Чиаурели на том основании, что Михаил Эдишерович заслужил больше всех своих коллег Сталинских премий – целых пять!
Апофеозом его творчества стал фильм «Падение Берлина». Там роль Сталина исполнял Михаил Геловани, за что тоже получил Сталинскую премию и звание Народного артиста СССР. У его Сталина тоже не было на лице оспин, он тоже играл не человека, а миф, и залы ревели от восторга, когда Богочеловек появлялся на экране. Сам был свидетелем.
Любомиров не первый, кто пытается реанимировать миф о советской империи и ее создателе. Первыми были услужливые писатели, сценаристы и режиссеры времен «развитого социализма». Незабвенной памяти Леонид Ильич очень хотел, чтобы его империя выглядела не менее славной, чем сталинская. Только вот дважды, как известно, в одну и ту же реку войти невозможно.
Но если тогда вся страна потешалась над косноязычным и самовлюбленным генсеком, то сегодня ничего, кроме омерзения, не вызывает заявление Любомирова: «Не все тогда было однозначно плохо». И ссылается при этом на Булгакова и Пастернака. Я понимаю, привел бы в пример Фадеева или того же Чиаурели. Неужели Любомиров не знает трагической судьбы Булгакова и Пастернака? И еще целой плеяды гениальных деятелей литературы, искусства, науки и т.д., уничтоженных или сломленных сталинским режимом.
Я уже не говорю о загнанном в колхозно-крепостное право крестьянстве, о голодоморах 30-х и 40-х годов, унесших миллионы жизней, о маргинализации целой страны, о репрессированных народах и прочая, и прочая. Все об этом написано, все об этом известно, и сколько еще скрыто в архивах. Но что спрашивать с Любомирова, который с одинаковым усердием писал сначала сценарии для «Кукол» вместе с Шендеровичем, а потом, но уже в одиночку – «За стеклом». Очень способный человек!
Порноистория
Если «За стеклом» было явно откровенным порношоу, то «Сталин.LIVE» — столь же откровенная порноистория. Я не знаю, откуда высасывал факты Любомиров, из пальца или откуда-то еще, но все, что касается исторической канвы, фильм представляет сплошную лабуду. И ложь эта далеко не безобидная, чтобы просто посмеяться над ней. Сталин – Богочеловек нужен сегодня тем ультра-националистам, которые, как некогда Бурбоны, ничего не забыли, но ничему и не научились.
Читая интервью, я все никак не мог понять: Любомиров действительно такой дремучий, или прикидывается? Ведь это надо же придумать такое: «Во время войны Сталин пережил глубокое внутреннее перерождение. Именно тогда в нашей стране были вновь открыты храмы, семинарии и духовные академии, освобождены из тюрем священники. Как говорят отцы Церкви, все это было сделано во имя победы России во исполнение повелений Богородицы, явившейся одному из известных затворников».
Никакого перерождения Сталин не переживал до самой своей смерти. А храмы во время войны, те, что уцелели от погромов 1930-х годов, были открыты не в результате выдуманного Любомировым «перерождения», а под влиянием совершенно реальных обстоятельств, исключительно из голого прагматизма: дело в том, что это немцы стали открывать храмы на оккупированных территориях.
Как писал в своих «Записках миссионера о жизни в советской России» протоиерей А. Ионов, «религиозное пробуждение было общим, массовым и стихийным. Народ, как в городах, так и в сельской местности… сам шел на открытие храмов, на их временный ремонт и украшение».
Вот что больше всего напугало Сталина, а не мифическое явление Богородицы такому же мифическому малоазийскому отшельнику. Кстати, интересно спросить Любомирова, почему Богородица избрала столь окольный путь, почему не явилась лично к Иосифу Джугашвили, который согласно нашему сочинителю окончил Духовную семинарию. Увы, не кончал юный Сосо Джугашвили семинарии, он бросил ее, будучи на третьем курсе, не явившись на экзамены, за что и был исключен. И ни о каком митрополите Гор Ливанских Илие Сталин не ведал ни сном, ни духом.
Впервые личная встреча Сталина с представителем Церкви, причем нашей, а не зарубежной, — митрополитом Сергием (Страгородским) состоялась днем 4 сентября 1943 года на даче в Кунцево (Ближняя дача), с участием Маленкова и Берия. Ночью последовало продолжение — официальный прием в Кремле Сталиным и Молотовым митрополитов Сергия, Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича).
Запись беседы вел бывший выпускник Духовной семинарии, а к тому времени полковник госбезопасности Георгий Карпов, назначенный через неделю председателем Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР, к концу службы – генерал-майор. Характерно, что Карпов совмещал долгое время свою новую должность с исполнением прежних обязанностей начальника 3-го отдела МГБ, занимавшегося контролем над РПЦ.
Результатом ночного бдения в Кремле стал срочный созыв 8 сентября в Москве Собора епископов, на котором 19 уцелевших от сталинских репрессий иерархов единогласно избрали Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия, до этого – Патриаршего Местоблюстителя. В ту памятную ночь, когда Сталин дал добро на восстановление Патриаршества, обсуждались и другие вопросы и намечен план, который в куцем виде предполагал возрождение церковной жизни в стране.
Ни о каком явлении Богородицы в беседе со Сталиным даже не упоминалось. Слишком серьезными людьми были приглашенные к диктатору высшие иерархи РПЦ, чтобы пудрить ему мозги всякой чепухой. Так зачем их пудрит нам Любомиров? «Для скусу!» — как выразился бы дед Щукарь.
Что же касается митрополита Гор Ливанских Илии, то он действительно приезжал в Москву, но уже после войны, жаждал встретиться со Сталиным, но тот его, естественно, и близко не подпустил. Но все-таки интересно, какие такие отцы Церкви поведали Любомирову басню о явлении Богородицы ливанскому отшельнику? И о том, что Сталин вот так сразу и проникся настолько, что даже велел на самолете облететь Москву с Казанской иконой Божьей Матери, после чего покаялся и пришел к духовному очищению, сиречь, катарсису, и отказался покинуть первопрестольную.
Не было никакого катарсиса Сталина, как и переосмысления им многих своих деяний. Москву спасла не Божья Матерь, а сибирские дивизии, которые уже были на подходе к столице, и Сталин, конечно же, знал об этом. «Покаяние» не помешало ему 28 октября расстрелять без всякого суда двенадцать видных военначальников, арестованных еще до войны, в том числе бывшего начальника ВВС Красной армии, а в 1940-1941 годах помощника начальника Генштаба, дважды Героя Советского Я. Смушкевича, двух бывших командующих ВВС — генерал-полковника А. Локтионова и Героя СоветскогоСоюза генерал-лейтенанта П. Рычагова, легендарного полководца Гражданской войны, в 1941-м – начальника ПВО, Героя Советского Союза Г.Штерна и других.
Церковь же «отец народов» использовал исключительно в политических целях. Решение ключевых проблем государственной религиозной политики он оставил за собой. Менее важными вопросами в правительстве занимались Молотов, с 1946 г. – Ворошилов, а в ЦК ВКП (б) – поочередно Маленков и Жданов. После окончания войны Сталин вновь зажал РПЦ в своем железном кулаке, снова церковная жизнь оказалась под плотным колпаком НКВД – МГБ. Обо всем об этом можно подробно прочесть в фундаментальном исследовании «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве» крупнейшего современного историка РПЦ, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Михаила Витальевича Шкаровского.
Другой плод с развесистой клюквы предлагает Любомиров нам вкусить, утверждая, что люди, работавшие в обслуге Сталина, говорили о том, что в конце жизни он постоянно читал Библию. Нигде, ни в одном воспоминании вы не найдете даже намека на сей из ряда вон выходящий факт. Эта «сенсация» также высосана Любомировым откуда-то из ему только известного источника, как и утверждение о том, что «Сталин был категорически против расстрела царской семьи.
Когда мать спросила его, принимал ли он в этом участие, Сталин сказал, что никогда в жизни на это бы не пошел». Где и когда происходил сей в высшей степени любопытный разговор? Единственный и последний раз после революции беседовал Сталин при свидетелях со своей матерью в 1936 году, когда он, тоже в последний раз в своей жизни, посетил Тбилиси.
Екатерина (Кеке) Джугашвили, бывшая прачка и вдова пропойцы – сапожника, никогда не получавшая от взрослого сына ни копейки помощи, была в конце жизни окружена всеобщим почетом и вниманием, словно царица-мать. Ей предоставили покои самого князя Воронцова в его Тифлисском дворце наместника Кавказа, но привыкшая к своей жалкой горийской лачужке Кеке попросила перевести ее на нижний этаж в комнату, где прежде жили княжеские служанки. В ней она чувствовала себя гораздо уютнее.
Там и состоялся памятный разговор пожилой матери со своим, ставшим столь могущественным, сыном. «Кто ты теперь?»- спросила она его. Сталин добродушно усмехнулся: «Помнишь, был русский царь? Я вот вроде него». Старая, набожная женщина вздохнула: «Лучше бы ты стал священником». О расстреле царской семьи не было сказано ни слова: во-первых, Кеке, скорее всего, даже не знала об этом, а во-вторых, Сталин действительно не имел к этому событию никакого отношения, но не потому, что был против, а потому, что его об этом никто не спрашивал. Операцией по расстрелу царской семьи руководил Свердлов под неусыпным вниманием Ленина. Сталин в это время находился в Царицыне и вообще в кремлевской иерархии занимал еще далеко не первую роль.
По случайному совпадению, в те роковые июльские дни, когда в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома расстреляли царскую семью, в Царицыне по приказу Сталина затопили в Волге баржу с белыми офицерами, перешедшими на службу в Красную армию. Говоря словами Любомирова, « у Сталина была своя система ценностей и нравственных норм».
Ничего, кроме смеха не может вызвать и «фэнтэзи» Любомирова о предсмертных минутах жизни тирана: «В последний раз, придя в сознание перед смертью, Сталин поднял руку и посмотрел вверх. Он показал на образ Божьей матери, висевшей в только ему одному известном месте». Так вот: не приходил Сталин перед смертью в сознание, а то, что поднял руку, то было судорогой предсмертной агонии.
Что же касается образа Божьей матери, висевшего в только Сталину известном месте, то пусть эта дешевая мистика остается на совести Любомирова. Если, конечно, она у него есть. И уж, конечно, настоящей клоунадой выглядит та сцена в одной из серий, где Сталин окропляет «святой водой» из флакончика свой кабинет на Ближней даче, целует иконку и затем истово осеняет себя крестным знамением. Если бы Иосиф Виссарионович смог бы увидеть эту сцену, он бы вот уж совершенно точно перевернулся в своем гробу.
«Еврейское дело» или «производственный конфликт»?
Но особенно постарался Любомиров в своей авторской интерпретации «дела врачей», по его словам, «долгие годы воспринимавшееся как «еврейское дело». На самом деле, это был «производственный конфликт». На основании ЭКГ врач Лидия Тимашук диагностировала инфаркт у товарища Жданова.
Инфаркт в те годы лечили полным покоем. Но старые кремлевские специалисты инфаркта не заметили и прописали Жданову лечебную физкультуру. Тимашук испугалась, что ее обвинят в смерти Жданова, и написала «телегу» на старших товарищей. В результате ее наградили орденом Ленина, а ее коллег обвинили в преступной халатности. Евреев среди арестованных было трое или четверо на 12 или 15 русских.
Но западные СМИ сделали акцент на «еврейском вопросе» — исключительно для того, чтобы породить внутреннюю смуту в Советском Союзе, создать внутреннюю оппозицию Сталину. Доходило до абсурда: ничем не примечательному врачу Этингеру Нобелевский комитет решил присудить премию по медицине».
До абсурда дошел Любомиров: в приведенной цитате, что ни строчка, то ложь или полуправда. Начнем с того, что «телегу» Лидия Тимашук, будучи по совместительству секретным сотрудником МГБ, действительно написала 30 августа 1948 года, но не в Лечсанупр (лечебно-санаторное управление Кремля, обслуживавшее высшую партийно-советскую номенклатуру), а на имя начальника Главного управления охраны МГБ СССР генерал-лейтенанта Н.С.Власика, которое он, учитывая всю его важность, сразу же передал министру госбезопасности В.С. Абакумову. Тот, в свою очередь, немедленно переправил письмо Сталину под грифом «совершенно секретно». Сталин ознакомился с сообщением Абакумова и письмом Тимашук и поставил на них странную резолюцию: «В архив».
На следующий день, 31 августа, Жданов умер. Смерть его остается загадкой по сей день, ибо по сей день неизвестно, был ли у второго человека в партии инфаркт или нет. Вскрытие производилось в неприспособленном для этого помещении полутемной ванной комнаты одной из санаторных дач. Анализ же электрокардиограммы, проведенной в Лечсанупре, инфаркта не обнаружил. Значит насильственная смерть? Вполне возможно, учитывая «систему ценностей и нравственных норм» товарища Сталина.
Суть в том, что к 1948 году Жданов оказался в опале. Главная причина ее заключалась в том, что Сталина начала тяготить роль Жданова как второго человека в партии и преемника вождя. Но еще Тацит в своей «Истории» писал: «Правители всегда подозревают и ненавидят тех, кто может прийти им на смену». 1 июля 1948 года «ввиду расширения работы ЦК» был восстановлен в должности Секретаря ЦК Г. Маленков – главный соперник Жданова.
А через пять дней Политбюро приняло решение отправить с 10 июля Жданова в двухмесячный отпуск «согласно заключению врачей». Он и в самом деле серьезно страдал от тяжелого атеросклеротического изменения сосудов сердца.
Почему же маниакально подозрительный диктатор отправил в архив письмо Тимашук, хотя ее опасения подтвердились буквально на следующий день? Письмо пролежало в архиве ровно четыре (!) года, пока летом 1952-го Сталин не начал раскручивать «дело врачей». Подробно история триумфа и падения Жданова описана в книге крупнейшего исследователя государственного антисемитизма в СССР Г. Костырченко «Тайная политика Сталина».
Лишь 20 января 1953 года Тимашук была приглашена в Кремль к Маленкову, который сообщил, что лично И. В. Сталин вынес ей благодарность и что она награждена орденом Ленина. Итак, 4,5 года между ЭКГ, сделанной Лидией Тимашук Жданову на Госдаче на Валдае, и арестами «врачей-вредителей», обслуживавших кремлевскую верхушку. Кстати, никто из них не предписывал Жданову лечебной физкультуры, ему лишь разрешили короткие прогулки в парке, это тоже «фэнтэзи» Любомирова, как и решение Нобелевского комитета присудить Этингеру премию по медицине.
А то, что дело «врачей-вредителей» стало «еврейским делом», — факт, увы, исторический и настолько изученный, что отрицать его – значит фальсифицировать историю, чем и занимается всю дорогу Любомиров.
Он говорит, что, готовя сериал, прочел море книг. Возможно. Но стоило также прочесть ныне широко известное, а тогда совершенно секретное постановление ЦК КПСС от 4 декабря 1952 года «О вредительстве в лечебном деле». Начиналось оно, сразу беря быка за рога: «Заслушав сообщение МГБ СССР о вредительстве в лечебном деле, Президиум Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза устанавливает, что в Лечсанупре длительное время орудовала группа преступников, в которую входили бывшие начальники Лечсанупра Бусалов и Егоров, врачи Виноградов, Федоров, Василенко, Майоров, еврейские националисты Коган, Карпай, Этингер, Вовси и другие».
Почему-то мимо внимания Любомирова прошли и газеты, и в первую очередь самая главная — «Правда». А в ней 13 января 1953 года было помещено сообщение ТАСС, ставшее поистине историческим, но скромно озаглавленное: «Хроника. Арест врачей – вредителей». И вот что поведала скромная хроника:
«Некоторое время тому назад органами государственной безопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью, путем вредительского лечения, сократить жизнь активным деятелям Советского Союза. В числе участников этой террористической группы оказались: профессор Вовси М. С., врач-терапевт; профессор Виноградов В. Н., врач-терапевт; профессор Коган М. Б., врач-терапевт; профессор Коган Б. Б., врач-терапевт; профессор Егоров П. И., врач-терапевт; профессор Фельдман А. И., врач-отоларинголог; профессор Этингер Я. Г., врач-терапевт; профессор Гринштейн А. М., врач-невропатолог; Майоров Г. И., врач-терапевт».
Надеюсь, Любомиров умеет считать до десяти: из девяти перечисленных «вредителей» — трое русских и шестеро евреев.
Заканчивалось же сообщение ТАСС многозначительным выводом: «Большинство участников террористической группы (Вовси М. С., Коган М. Б., Фельдман А. И., Гринштейн А. М., Этингер Я. Г. и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах. На самом же деле эта организация проводит под руководством американской разведки широкую шпионскую, террористическую и иную подрывную деятельность в ряде стран, в том числе и в Советском Союзе.
Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву « об истреблении руководящих кадров СССР» из США от организации «Джойнт» через врача в Москве Шимелиовича (главный врач клинической больницы им. Боткина. – В. К.) и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса (Соломон Михоэлс, настоящая фамилия Вовси двоюродный брат профессора М. С .Вовси, Народный артист СССР, председатель ЕАК – Еврейского антифашистского комитета, убитый еще в январе 1948 году по указанию Сталина в Минске в подстроенной для этой цели автокатастрофе. — В. К.). Другие участники террористической группы (Виноградов В. Н., Коган М. Б., Егоров П. И.) оказались давнишними агентами английской разведки. Следствие будет закончено в ближайшее время».
Так все же, что это было на самом деле: «производственный конфликт» или все-таки «еврейское дело»? Как сказал бы столь обожаемый Любомировым Берия, завербовавший, по его словам, кого бы вы думали? – самого создателя атомной бомбы Роберта Оппенгеймера (!), имеющий глаза – да прочитает! Да прочитает Любомиров опубликованную в «Правде» в тот же день, что и хроника, редакционную статью «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров врачей». Теперь уже известно, что она была написана самим Сталиным. В статье отмечалось, что империалисты США и их английские «младшие партнеры» пытаются создать в СССР свою подрывную «пятую колонну».
В свете сообщения ТАСС под пятой колонной подразумевались, естественно, «еврейские буржуазные националисты». Далее в статье писалось о том, что «… некоторые люди делают вывод, что теперь уже снята опасность вредительства, диверсий, шпионажа, что заправилы капиталистического мира могут отказаться от своих попыток вести подрывную деятельность против СССР. Но так думать и рассуждать могут только правые оппортунисты, люди, стоящие на антимарксистской точке зрения « затухания» классовой борьбы.
Они не понимают или не хотят понять, что наши успехи ведут не к затуханию, а к обострению борьбы, что чем успешнее будет наше продвижение вперед, тем острее будет борьба врагов народа, обреченных на гибель, доведенных до отчаяния. Так учит бессмертный Ленин, так учит товарищ Сталин». В статье было сказано также, что «сохранились носители буржуазных взглядов и буржуазной морали – живые люди, — скрытые враги нашего народа.
Именно эти скрытые враги, поддерживаемые империалистическим миром, будут вредить и впредь». Значит, сам собой напрашивается вывод, что этим живым людям не быть в живых во имя торжества социализма.
В январе-феврале прошла волна арестов видных врачей еврейской национальности. За решетку угодили академик Б.И. Збарский, профессора Э.М. Гольштейн, братья В.Е. и С.Е. Незлины, Н.А. Шершевский, М.Я. Серейский, М.Я. Темкин, Н.Л. Вильк, Е.Ф.Лифшиц и многие другие видные специалисты. В 1996 году в своей книге « По мощам и елей» один из архитекторов перестройки, член Политбюро в горбачевском ЦК академик Александр Яковлев, ставший после распада СССР председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте Российской Федерации и имевший доступ к самым секретным архивным материалам, писал:
«В феврале 1953 года началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны… Делалось это со сталинским иезуитством. Дело представлялось так, будто группа евреев подготовила письмо советскому правительству с просьбой осуществить массовую депортацию евреев, дабы спасти их от справедливого гнева советских людей».
Такое письмо действительно было подготовлено и его предполагалось опубликовать в «Правде». Занимались этой грязной работой политобозреватель «Правды» Я. С. Хавинсон (Маринин) и академики М. Б. Митин и И. И. Минц, — все трое евреи. Вновь подтвердилось мудрая сентенция Владимира Жаботинского, одного из теоретиков и основателей сионизма: «Каждый народ имеет своих негодяев. Почему евреи должны быть лишены этой привилегии?».
Названная троица активно собирала подписи под письмом среди наиболее известных евреев. Делалось все это, несомненно, по указанию Сталина: во-первых, он лично занимался «делом врачей», во-вторых, слишком серьезный вопрос поднимался в письме, чтобы даже при всем своем подонстве Хавинсон, Митин и Минц решились на подобную самодеятельность.
Генерал-полковник, Герой Советского Союза Я. Г. Крейзер и многие другие отказались подписывать это письмо-самооговор. Но были, к сожалению, и слабые духом. Так, например, Л. Ландау, великий физик современности, не скрывал, что подписал подлое письмо, но честно признавался, что сделал это из страха: ведь Лев Давидович перед войной несколько лет просидел в Лубянской тюрьме, по сравнению с которой даже Биробиджан представлялся земным раем. Но что самое поразительное, письмо подписал дважды Герой Советского Союза Давид Драгунский. Он, один из храбрейших танковых командиров, не раз и не два смотревший в глаза смерти, сыграл труса там, где требовалось мужество особого рода – гражданское!
Подробно и глубоко история «дела врачей» исследована доктором исторических наук, профессором Яковом Этингером, приемным сыном погибшего в подвалах Лубянки профессора Я. Г. Этингера, и описана в его книге «Это невозможно забыть». Не только забыть, но и читать ее невозможно без ужаса – вот уж поистине более «славного» периода, чем сталинская империя не было в России. «Бывали времена страшней, но не было подлей».
Аресты «убийц в белых халатах» стали кульминацией той антисемитской политики, которую стал проводить Сталин еще в сентябре 1946 года, когда в газете «Эйникайт» — органе ЕАК – была опубликована статья, в которой известные деятели культуры-евреи обвинялись в тенденциозном преувеличении трагедии Катастрофы, в национализме и сионистском уклоне в их творчестве. Тогда же родился и термин «космополиты» — эвфемизм слова «евреи».
Борьба с космополитами доходила до идиотизма. В журнале «Вопросы философии» была подвергнута разгромной критике научная монография Л. Ландау (будущий лауреат Нобелевской премии) и Е. Лифшица (будущий лауреат Ленинской премии) «Статистическая физика». В вину выдающимся ученым вменялось, что в их книге «широко рекламируются такие реакционные концепции, как «теория расширяющейся вселенной» и теория «тепловой смерти вселенной».
Космополитизм же авторов заключался в том, что они предпочли цитировать не русских ученых, а датского физика Нильса Бора. Но этот «датский физик» был наряду с Эйнштейном, ни много, ни мало, основателем современной физики, создателем теории атома, удостоенный за это еще в 1922 году Нобелевской премии.
«Дело врачей», безусловно, является «еврейским делом». Оно не родилось спонтанно, не надо считать Сталина этаким параноиком. Так диктатор мстил «своим» евреям за отказ Израиля стать послушной марионеткой СССР на Ближнем Востоке. И до какого же непотребства надо дойти, чтобы утверждать, как это делает Любомиров, что «еврейское дело» «было искусственно раздуто израильскими спецслужбами. Только что образованное Государство Израиль надо было срочно заселить…».
Получается, что «Правда», «Известия» и особенно «Медицинская газета» по заданию израильских спецслужб изо дня в день печатали разоблачительные статьи о врачах-вредителях с характерными фамилиями Рабинович, Айзенштейн, Гринберг, Блох, Гофман и так далее. То был поистине шабаш ведьм, юдофобская вакханалия, которой в России не наблюдалось со времен погромов начала века и Гражданской войны.
«Израиль был перекуплен американцами»,- только одно это утверждение Григория Любомирова выводит его за рамки порядочного общества, делает его нерукопожатным. «Сталин хотел создать на Ближнем Востоке форпост мира и социализма, а получил «источник агрессии и империализма», как говорят сейчас в арабских странах», — и эту порноисторию Любомиров выдает «на гора», по существу соглашаясь с грязным, заезженным тезисом советской пропаганды.
На самом же деле Израиль выбрал для себя не сталинский вариант «форпоста мира и социализма», а демократический путь развития, после чего и стал для Сталина «источником агрессии и империализма». Точно так же Сталин объявил наймитом американского империализма Тито, и Югославия в одночасье из союзника и друга СССР превратилась в его противника. Но наказать Югославию Сталин возможности не имел, руки оказались коротки. Израиль непосредственно наказать тоже не мог. Но именно тогда начала складываться «любовь и дружба» с арабскими странами, а евреи, живущие в СССР, оказались заложниками антиизраильских настроений Сталина.
В начале 1952 года диктатор на узком совещании с членами Политбюро утверждал, по свидетельству Булганина, что «каждый еврей в Советском Союзе – это националист, агент американской разведки. Еврейские националисты думают, что еврейскую нацию облагодетельствовали США. Вот почему они считают своим долгом помогать американским империалистам». По словам Булганина, Сталин считал, что «евреи в СССР – пятая колонна американского империализма».
Поэтому, как только Израиль определил себя не «форпостом мира социализма», а демократическим государством, Сталин в бессильной ярости обрушил свой гнев на ни в чем неповинных советских евреев. Масла в огонь подлил тот восторженный прием, который оказали московские евреи первому послу Государства Израиль в СССР Голде Меир. Она родилась в 1898 году Киеве, но еще до революции эмигрировала с родителями в США, там включилась в сионистское движение и в 1921 году переехала в Палестину, где стала крупнейшим политическим деятелем, возглавившей борьбу за создание Государства Израиль (в 1969-74г.г. – премьер-министр).
В Москву Голда Меир прибыла 2 сентября 1948 года, а уже 11-го посетила Большую хоральную синагогу. После этого она там бывала неоднократно, и каждый раз в связи с этим собиралось все больше народу. В праздник Рош ха-шана (иудейский Новый год) скопилось более 10 тысяч человек! Все улицы вокруг синагоги были забиты людьми. Голду Меир приветствовали радостными возгласами, кое-где в толпе развевались самодельные флаги Государства Израиль. После службы огромная толпа провожала сотрудников израильской дипмиссии до гостиницы «Метрополь», где они тогда жили, — почти полтора километра от синагоги. Эта импровизированная манифестация привела Сталина в настоящую ярость.
Радость евреев была по-человечески столь понятна. Она охватила даже ту часть ассимилировавшихся интернационалистов, которая бесповоротно была предана советской власти. Их настроение лучше всего выразила жена Ворошилова (в девичестве Голда Горбан), фанатичная большевичка, еще в юности отлученная от синагоги, сказав: «Вот теперь и у нас есть родина».
Как отмечает Г. Костырченко, «эти наглядные всплески еврейского национализма, разумеется, обратили на себя внимание Сталина, который мириться с подобной самодеятельностью, конечно, не собирался и потому, видимо, уже тогда стал задумываться об ответных радикальных мерах». И они последовали незамедлительно. 20 ноября 1948 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о ликвидации Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), а через два месяца были арестованы все члены его президиума. А ровно за год до этого убили, как уже говорилось, его руководителя Соломона Михоэлса, убили подло, жестоко, но похоронили с почестями. Остальных членов ЕАК уничтожат уже как еврейских буржуазных националистов и агентов американского империализма.
Летом 1952 года состоялся закрытый судебный процесс по делу большой группы евреев – видных представителей советской интеллигенции. Расстреляли около двухсот участников процесса за исключением Лины Соломоновны Штерн, первой советской женщины-академика, физиолога с мировым именем. Это была последняя казнь, совершенная по прямому указанию Сталина. Вот вам и весь катарсис, и духовное очищение, к которому пришел диктатор к концу жизни. На всех парах готовился процесс по «делу врачей», и только смерть помешала «вождю и учителю» устроить в стране новую кровавую баню.
«Дело врачей» стало непосредственным продолжением «дела ЕАК», что подтверждает очень точное наблюдение Якова Этингера: «Не логичнее было бы связать эти два дела, посадив на одну скамью подсудимых и тех, и других? Между тем деятелей ЕАК расстреливают 12 августа 1952 года, не дожидаясь процесса над «врачами-вредителями». В чем же причина? Я думаю, это объяснятся тем, что, во-первых, «расследование» дела врачей шло со скрипом, а, во-вторых, еврейские писатели, арестованные по «делу ЕАК», были практически не известны широким слоям русского населения».
Сталин, безусловно, был крупнейшим мастером пропагандистских акций. Он прекрасно понимал, какой резонанс получит в стране процесс по делу еврейских буржуазных националистов, предательски пробравшихся в Кремлевскую больницу и задумавших погубить как самого товарища Сталина, так и его ближайших соратников. Об этом же писал и видный советский публицист Эрнст Генри (Семен Николаевич Ростовский):
«В начале 1953 года носились слухи, что готовится процесс Молотова. Тогда были взяты Майский (посол СССР в Великобритании. – В.К.), три других человека из посольства, в том числе и я, а также ряд видных московских врачей. В этой связи возникает вопрос, не должен ли был стать задуманный процесс над врачами прологом новой гигантской чистки в высших эшелонах партийно-государственного и военного руководства? Не собирались ли организаторы «дела врачей» по образцу процессов 1937-1938 годов «выйти» через «профессоров-убийц» на некоторых видных деятелей партии и государства, которые стали неугодны «вождю народов»? Не исключено, что «дело врачей» преследовало и определенные внешнеполитические цели – добиться поддержки у реакционных кругов арабского мира…»
Сталин закручивал сложный политический узел, жертвой которого должны были стать советские евреи. И это понимали не только в СССР. Весь мир с возмущением следил за развертывающейся драмой. В феврале 1953 года в МИД СССР поступило коллективное заявление от имени аккредитованных в Москве дипломатов всех западных стран. В нем без обиняков осуждался предстоящий процесс по «делу врачей» и с поразительной резкостью говорилось: «Если этот кровавый спектакль будет разыгран, то все аккредитованные в Москве послы западных стран покинут СССР и дипломатические отношения будут прерваны».
Понятно, что послы выражали позицию своих правительств. Позицию же общественности столь же резко высказал лауреат Нобелевской премии по физике и Международной Ленинской премии мира, член ЦК Французской Коммунистической партии Фредерик Жолио-Кюри, до этого убежденный сторонник СССР и лично вождя мирового пролетариата, за что и был избран в 1950 году первым председателем просоветского Всемирного совета мира. Ученый потребовал международного расследования «дела врачей» и предупредил о своем выходе в противном случае из рядов КПФ.
Протесты против антисемитской кампании в СССР приобретали всемирный размах. В ответ Сталин организовал через спецслужбы взрыв бомбы на территории советского посольства в Тель-Авиве. И хотя никто серьезно не пострадал, и премьер-министр Государства Израиль Давид Бен-Гурион осудил в парламенте этот взрыв во дворе советской миссии, назвав его «мерзостью», и принес извинения от имени своего правительства, СССР 11 февраля объявил о разрыве дипломатических отношений с Израилем.
На заседании Президиума ЦК КПСС во время обсуждения инцидента в Тель-Авиве Сталин был на редкость откровенен: «Пора кончать с этими израильскими предателями. Мы им помогли в 1948 году… Мы, конечно, рассчитывали, что большинство сионистских лидеров – выходцев из России – называют себя социалистами, а они оказались обманщиками, и вместо создания социалистического государства пошли на сближение с США. Надо их жестоко наказать».
Но жестокому наказанию подверглись советские евреи. Массовые аресты виднейших представителей научной и творческой интеллигенции еврейской национальности сопровождались разгромом еврейской национальной культуры: были закрыты Государственный еврейский театр в Москве и еще 14 по стране, расстреляны почти все крупнейшие писатели и поэты, писавшие на идише: П. Маркиш, Д. Гофштейн, И. Фефер, Л. Квитко, Д. Бергельсон. Из библиотек изымались и сжигались книги на идише.
Борьба с «американскими наймитами», «еврейской пятой колонной» развернулась также в таких «форпостах мира и социализма», как Чехословакия, Польша, Румыния, Венгрия.
Самым громким стал так называемый процесс Сланского в Чехословакии. Генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф Сланский и еще 13 руководителей партий, из которых 10 были евреями, обвинялись в государственной измене, вредительстве, подрывной деятельности, но главное – в «еврейском буржуазном национализме». Процесс проходил под контролем работников МГБ СССР, специально присланных для этой цели из Москвы в Прагу, и был по существу целиком посвящен «разоблачению» международных сионистских центров – «этой агентуры американского империализма».
И главными обвиняемыми на процессе стали практически не сам Сланский и его коллеги, а Государство Израиль, — «организатор и вдохновитель всей подрывной деятельности против СССР и примкнувшим к нему форпостов мира и социализма». Процесс завершился 27 ноября 1952 года, а 3 декабря 11 приговоренных к высшей мере: Р. Сланский, его заместитель Й. Франк, бывший министр иностранных дел В. Клементис, главный редактор газеты «Руде Право» А. Симон и остальные были повешены.
В приговоре было так же сказано, что Рудольф Сланский «предпринимал активные шаги к сокращению жизни президента республики Клемента Готвальда и подобрал для этой цели врачей из враждебной среды». Из какой именно среды, объяснять, думаю, излишне. Но не излишне обратить внимание на упоминание врачей-вредителей: так прокладывался мостик к их советским коллегам. Аналогично пражскому готовился антисемитский процесс в Венгрии, но не успел состояться по причине смерти Сталина.
Исчерпывающую и глубокую оценку «делу врачей» дал А. Д. Сахаров: «Все, имевшие за плечами опыт компаний 1930-х годов, понимали, что это широко задуманная антиеврейская провокация, развитие антисемитской и антизападной шовинистической «борьбы с космополитизмом», продолжение антиеврейских акций – убийства Михоэлса, расстрела Маркиша и др. Потом стало известно, что в начале марта были подготовлены этапы для депортации евреев и напечатаны оправдывающие эту акцию пропагандистские материалы, в том числе номер «Правды» с передовой «Русский народ спасает еврейский народ»… По всей стране прошли митинги с осуждением «врачей-убийц» и их «пособников», начались массовые увольнения врачей-евреев… Некоторые полагают, что «дело врачей» должно было стать так же началом общего террора, подобного террору 1937 года».
Действительно, параллельно с борьбой с космополитизмом под грохот антисионистской пропаганды с не меньшим грохотом прошло «ленинградское дело», когда в 1950 году подвергли полнейшему разгрому вторую по величине в стране парторганизацию. Шестерых: всю ждановскую команду — Н. А. Вознесенского, М. И. Родионова, А. А. Кузнецова, П. С. Попкова, Я. Ф. Капустина и П. Г. Лазутина, расстреляли, остальных приговорили к длительным срокам тюремного заключения. Были заменены свыше двух тысяч руководителей среднего звена, сотни коммунистов исключены из партии.
Николай Вознесенский, член Политбюро ЦК, заместитель Председателя СМ СССР и председатель Госплана СССР, крупный ученый-экономист, избранный академиком еще в 1943 году, считался после смерти Жданова преемником Сталина, о чем полушутя- полусерьезно намекал сам вождь. Это еще раз «к системе ценностей и нравственных норм» Сталина, еще одно живое опровержение тезиса Любомирова, что «в конце жизни Сталин пришел если не к покаянию, то к переосмыслению многих своих деяний». Нет, каким тиран был, таким он и остался: кровожадным и коварным маньяком.
Возвеличивая Вознесенского, он в то же время готовил его физическое уничтожение. То же самое и с Берия: ежедневно, точнее каждую ночь, проводя застолья на ближней даче с ним, Маленковым, Булганиным и Хрущевым, Сталин уже приговорил верного Лаврентия.
В том самом 1950 году, когда расстреляли верхушку ленинградской парторганизации, репрессировали и высшее руководство Грузии по так называемому «мингрельскому делу». Мингрелы (мегрелы) – самая многочисленная этническая группа грузин, они преобладали и в руководстве республики. В ходе следствия Сталин проронил зловещие слова: «Ищите большого мегрела». Мегрелом был Берия, он узнал об этих указании вождя и понял, что приговорен. «Он сумасшедший, — сказал в отчаянии Берия Хрущеву. – Он нас всех перестреляет».
Ленинградцев, между прочим, формально обвиняли в русском буржуазном национализме, мегрелов – в грузинском. Поэтому, в одном я полностью согласен с Любомировым: «Сталин не был антисемитом». Как не был он антиюгославом, античеченцем, антигрузином, антирусским и т.д. Он был патологическим тираном, и любое неповиновение, любой даже намек на независимость, на самостоятельность становился для него причиной смертельной ненависти, как к отдельным людям, так и к целым народам.
Материалы следствия по «делу врачей» Сталин ежедневно просматривал лично. Он торопился, ему не терпелось испить свежей крови. Зуд нетерпения жег его до такой степени, что 14 ноября 1952 года он снял М. Рюмина с поста заместителя министра госбезопасности, который тот занимал ровно год. Сталин и вознес его туда из следователя по особо важным делам и прочил в министры. Но вождь был недоволен темпами, с которыми велось следствие, хотя Рюмин не останавливался ни перед чем, добиваясь незамедлительных признаний, для чего подвергал арестованных профессоров пыткам, а Этингера замучил до смерти.
Но что мы видим в фильме Любомирова? Сталин вызывает к себе Рюмина и … приказывает прекратить «дело врачей» (sic!).
«Дело врачей», по мнению Г. Костырченко, вошло в историю не только как одна из многочисленных преступных провокаций Сталина, но и как символ саморазоблачающейся агонии созданного им диктаторского режима. Уже обреченный и стоящий, как и его творец, на краю могилы, он потому и предпринимает все менее адекватные политико-социальной реальности шаги, пускаясь во все более опасные авантюры, способные взорвать общество изнутри. Это был апогей тотальной послевоенной чистки, которая имела значительный антиеврейский крен, и которую неожиданно умерший диктатор так и не довел до конца.
