|
Прошло три года с того момента, когда вступил в силу Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Срок более чем достаточный, чтобы иметь возможность оценить все его сильные и слабые стороны, назвать наиболее существенные недостатки и пробелы, обнаруженные в процессе его применения, в том числе в судебно-арбитражной практике. В данной статье речь пойдет именно о недостатках текста Закона, хотя нельзя не отдавать себе отчета в том, что первопричиной многих бед, вызванных его применением, послужили отнюдь не правовые нормы, а то, как организовывалось их исполнение государственными органами и какие цели преследовались участниками соответствующих правоотношений, регулируемых указанными нормами. В самом деле, разве можно было предположить три года назад, что Правительством Российской Федерации за этот период так и не будет создана нормальная система подготовки и подбора арбитражных управляющих, в том числе из числа высвобождаемых из производственной сферы высококвалифицированных специалистов, а, напротив, будет сделано все возможное, чтобы воспрепятствовать, в том числе через непродуманный порядок лицензирования, их притоку в «армию» арбитражных управляющих? Или, может, кто-то мог прогнозировать, что более трети организаций-должников будут «попадать под нож» по инициативе налоговых и иных государственных органов, видимо, проявляющих таким своеобразным способом свою заботу о росте российской экономики? Что же касается участников правоотношений, связанных с банкротством должников, то многие из них, рассматривая институт несостоятельности исключительно в качестве средства передела собственности, оказываются вовсе незаинтересованными в эффективном использовании Закона о банкротстве согласно его прямому предназначению. В этих условиях ожидать позитивных результатов от применения такого тонкого инструмента рыночной экономики, как законодательство о банкротстве участников имущественного оборота, было бы, по меньшей мере, наивно. Фигурально выражаясь, используя мобильный телефон для забивания гвоздей, можно легко убедиться в его полной непригодности для этого. И тем не менее, законодатель и привлекаемые им специалисты, разрабатывающие законопроекты, конечно же, должны учитывать те реальные условия, в которых будет «работать» предлагаемый ими закон. Быть может, ошибка разработчиков действующего Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» как раз и состояла в том, что в своем стремлении подготовить правовой акт, не уступающий по своему уровню западным аналогам, они не обеспечили его механизмами защиты от всевозможных злоупотреблений и просто от некомпетентного применения, столь необходимыми в условиях специфического российского рынка. Ну что же, ошибки надо исправлять! Каковы же основные недостатки Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и возможные пути их устранения? |
Диагностика банкротства
Говорят, что Закон о банкротстве сегодня позволяет обанкротить любую коммерческую организацию, независимо от состояния ее имущества, а основную причину этого усматривают в излишне мягких либеральных критериях оценки несостоятельности трехмесячная просрочка в исполнении денежного обязательства, размер которого должен превышать пятьсот минимальных размеров оплаты труда. В связи с этим предлагалось восстановить критерий, применявшийся по ранее действовавшему Закону Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» 1992 года, а именно: отрицательная разница кредиторской задолженности и стоимости имущества должника. Именно такой подход был воспроизведен в законопроекте об изменении Закона о банкротстве, который был принят обеими палатами парламента в прошлом году и «остановлен» лишь вето Президента Российской Федерации.
На самом деле сумма задолженности и длительность просрочки исполнения денежного обязательства или обязанности по уплате обязательных платежей не являются критериями банкротства, а представляют собой лишь некие внешние признаки возможной несостоятельности должника. Истинным же критерием банкротства является установленная судом неспособность должника погасить требования кредиторов и уплатить обязательные платежи (критерий «неплатежеспособность»).
Альтернативой неплатежеспособности является критерий «неоплатность», согласно которому должник может быть признан банкротом только в том случае, если общая сумма его кредиторской задолженности превысит стоимость его имущества.
В первом случае (при использовании критерия неплатежеспособности) вывод о несостоятельности должника строится на предположении, что должник, не рассчитывающийся с кредиторами и не уплачивающий налоги, видимо, не имеет в достаточном объеме ликвидного имущества, поскольку иные причины неплатежей исключаются действием принципа разумности и добросовестности участников имущественного оборота.
Во втором случае (при применении критерия неоплатности) основанием для признания должника банкротом являются не какие-либо предположения о причинах его неплатежеспособности, а определенное фактическое состояние его имущества, стоимость которого составляет сумму меньшую, нежели величина кредиторской задолженности. А до той поры, пока не будет доказано в суде такое фактическое состояние неплатежеспособности должника, он признается нормальным участником имущественного оборота, получает новые кредиты и займы без всякой надежды на их возврат кредиторам. Поэтому участие в коммерческих отношениях подобных субъектов, не рассчитывающихся с кредиторами, разрушительно для имущественного оборота. Вот почему зарубежные законодательства отказались от использования критерия неоплатности применительно к т. н. торговой несостоятельности многие десятилетия тому назад, сохранив его лишь для несостоятельности потребительской (т. е. банкротства граждан).
Возврат к критерию неоплатности, как это предлагалось в недавнем законопроекте, должен быть вообще исключен из всяких рассуждений о реформировании отечественного законодательства о банкротстве.
Что же касается неплатежеспособности, то мы вольны определять те внешние признаки финансового состояния должника, при наступлении которых кредиторы вправе строить предположение о его имущественной несостоятельности. Правда, и здесь не обойтись без разумных ограничений. Прежде всего необходимо ответить на вопрос, какая просрочка оплаты поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг и на какую сумму могут считаться не выходящими за рамки нормального имущественного оборота. Ответ, конечно же, зависит от условий и уровня самого имущественного оборота. Практика применения российского Закона о банкротстве убедительно показала, что в условиях специфического российского рынка неисполнение должником своего обязательства перед кредиторами в течение трех месяцев после наступления даты его исполнения не воспринимается как нечто недопустимое, свидетельствующее о несостоятельности должника, который, получив от контрагента товары, работы, услуги, не расплачивается за них, а использует предназначенные для этого денежные средства в качестве собственных оборотных средств. Напротив, такое явление считается обычным.
Ну что же, таковы условия отечественного рынка, таков уровень правосознания предпринимателей и самого имущественного оборота. Поэтому предпринятая в рамках Закона о банкротстве попытка упорядочить рынок и повысить договорную дисциплину оказалась неудачной. Следовательно, внешние признаки несостоятельности должника — длительность периода просрочки в исполнении денежного обязательства или уплате обязательных платежей, а также размер соответствующих требований — должны быть пересмотрены. Однако при определении новых внешних признаков несостоятельности необходимо учитывать, что подавляющее большинство действующих на рынке юридических лиц — мелкие и средние организации, которые при завышенных признаках несостоятельности могут быть вообще исключены из сферы действия законодательства о банкротстве. Поэтому оптимальными внешними признаками несостоятельности, по-видимому, могли бы служить шестимесячная просрочка исполнения денежного обязательства или обязанности по уплате налогов и иных обязательных платежей, а также их сумма, составляющая 1000-кратную величину установленного законом минимального размера оплаты труда. Для отдельных категорий должников — юридических лиц: кредитных организаций, субъектов естественных монополий, организаций оборонно-промышленного комплекса и других организаций, имеющих важное социально-экономическое значение,— могут быть установлены иные параметры внешних признаков несостоятельности.
Вместе с тем, как уже отмечалось, роль внешних признаков банкротства состоит в том, что их наличие дает право кредиторам лишь строить предположение о несостоятельности должника. Последнее и решающее слово принадлежит арбитражному суду, который (и только он!) может объявить должника банкротом. Поэтому не меньшее значение, чем критерии и внешние признаки несостоятельности, имеют основания возбуждения дела в арбитражном суде о признании должника банкротом.
Именно здесь мы можем констатировать самый серьезный недостаток Закона о банкротстве, выявленный судебно-арбитражной практикой. Суть его в том, что арбитражный суд поставлен в условия, вынуждающие слепо следовать воле кредиторов, инициирующих судебное дело о банкротстве. По версии Закона о банкротстве при наличии внешних признаков банкротства, которые, как мы убедились, при желании можно обнаружить у любого российского участника имущественного оборота, и при условии соблюдения кредитором элементарных требований, предъявляемых законом к оформлению заявления о признании должника банкротом, арбитражный суд, получив такое заявление, должен в кратчайший срок возбудить дело о банкротстве. А в специфических российских условиях сам факт возбуждения дела влечет для должника крайне негативные последствия.
В качестве некоторого оправдания такому упрощенному механизму возбуждения дела могло служить стремление законодателя к широкому применению реабилитационных процедур, направленных на восстановление платежеспособности должников (внешнее управление, мировое соглашение), осуществление которых возможно лишь в рамках возбужденного арбитражным судом дела о банкротстве. Однако статистические данные свидетельствуют о том, что дела с успешными реабилитационными процедурами, примененными к должникам, составляют лишь ничтожную часть дел, завершившихся ликвидацией должника.
Принимая во внимание условия российского рынка, неподготовленность арбитражных управляющих (а иногда и их очевидную ангажированность со стороны отдельных кредиторов), арбитражный суд должен быть наделен законодательными средствами, позволяющими исключить факты необоснованного возбуждения дел о банкротстве должников.
Во-первых, необходимо ужесточить требования к кредиторам, инициирующим дела о банкротстве должников в арбитражном суде. В частности, право на обращение в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника должно быть обусловлено принятием со стороны соответствующего кредитора исчерпывающих мер, направленных на получение задолженности в обычном порядке, т. е. путем предъявления соответствующего иска, получения судебного решения и его исполнения судебным приставом-исполнителем. Отсутствие среди приложений к заявлению кредитора о признании должника банкротом решения суда о взыскании задолженности и доказательств невозможности его исполнения в порядке исполнительного производства должно служить безусловным основанием к возвращению указанного заявления без рассмотрения.
Во-вторых, надо избавиться от формализма, присущего сегодня процедуре возбуждения дела о банкротстве. Для этого можно было бы наделить судей арбитражных судов правом проводить отдельное заседание с участием кредитора, налогового или иного уполномоченного органа, подавшего заявление о банкротстве, и должника, еще до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. В ходе такого предварительного заседания могли бы рассматриваться вопросы не только о наличии (или отсутствии) оснований для принятия заявления о признании должника банкротом, но и о причинах неисполнения должником судебных актов о взыскании задолженности в пользу соответствующих кредиторов в порядке исполнительного производства, о возможности урегулирования взаимоотношений кредитора и должника без обращения к процедурам банкротства, о состоянии имущества должника и т. п.
В-третьих, должны быть значительно расширены права судьи по возвращению заявления о признании должника банкротом без рассмотрения либо оставлению такого заявления без движения. Скажем, если будет установлено, что кредитор, обратившийся в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, не принял исчерпывающих мер по исполнению судебного акта о взыскании задолженности, а возможности получения долга через исполнительное производство не исчерпаны, судья должен иметь право возвратить заявление о банкротстве должника без рассмотрения. И в том случае, когда в предварительном заседании арбитражного суда будет выявлено намерение сторон урегулировать вопросы задолженности путем переговоров, заявление о банкротстве должника может быть оставлено судьей без движения с предоставлением сторонам разумного срока для возможного заключения соглашения об урегулировании задолженности.
Арбитражные управляющие
Одним из «больных» вопросов в российской системе несостоятельности является проблема арбитражных управляющих. И суть не только в их недостаточном количестве по сравнению с числом дел, рассматриваемых арбитражными судами. Суды сталкиваются с многочисленными фактами некомпетентного, а иногда и недобросовестного ведения дел должника арбитражными управляющими. Как отмечалось, существующий порядок лицензирования их деятельности отнюдь не способствует пополнению рядов арбитражных управляющих высоко-квалифицированными специалистами, а выданная Федеральной службой по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению (ФСФО) лицензия далеко не во всех случаях свидетельствует о способности ее обладателя выполнять соответствующие функции. Кроме того, лицензии третьей категории, дающие право на осуществление процедур банкротства в крупных социально-значимых организациях, выдаются ФСФО лишь в единичных случаях. По этой причине арбитражные суды вынуждены назначать арбитражными управляющими на указанные объекты сотрудников Федеральной службы (ее территориальных подразделений), должностное положение которых, как показала практика, вовсе не гарантирует ни высокий профессиональный уровень, ни добросовестность при осуществлении процедур банкротства должника.
Конечно, эта проблема должна решаться прежде всего Правительством Российской Федерации и подведомственными ему федеральными органами исполнительной власти, поскольку речь идет о подборе кадров, имеющих соответствующую профессиональную подготовку и опыт работы в народном хозяйстве, о создании эффективной системы их переподготовки, лицензирования и рекомендации для работы в конкретных организациях.
Вместе с тем и Закон о банкротстве должен содержать положения, позволяющие арбитражному суду избежать назначения в качестве арбитражных управляющих лиц, непригодных для этой работы, оперативно реагировать на недобросовестные действия арбитражных управляющих, обеспечивать во всех случаях компетентное управление имуществом должника в период банкротства. В этих целях можно было бы предложить, в частности, следующее.
Следовало бы расширить права арбитражного суда по отклонению кандидатуры арбитражного управляющего, одобренной собранием кредиторов, в особенности применительно к тем случаям, когда решающим числом голосов обладают один-два кредитора. Основанием для отклонения кандидатуры могло бы служить отсутствие высшего образования, необходимых специальных знаний и опыта работы в соответствующей области предпринимательской деятельности и т. п. Основанием к отклонению кандидатуры арбитражного управляющего следует признавать также и то обстоятельство, что данное лицо ранее уже назначалось на эту должность по другому делу о банкротстве, но не справилось с обязанностями.
В условиях дефицита арбитражных управляющих, имеющих соответствующие лицензии, самим Законом о банкротстве должны быть предусмотрены нормы, позволяющие обеспечить квалифицированное управление имуществом должника. Скажем, при определенных условиях могло бы допускаться возложение арбитражным судом функций и обязанностей арбитражного управляющего на руководителя должника (можно использовать конструкцию американского законодательства «должник во владении»), не предъявляя к нему требований регистрации в качестве индивидуального предпринимателя и наличия лицензии арбитражного управляющего. Можно подумать также и над возможностью передачи в отдельных случаях управления имуществом должника-банкрота организациям (юридическим лицам), профессионально занимающимся антикризисным управлением.
Необходимо ужесточить судебный контроль за деятельностью арбитражных управляющих. Арбитражный суд должен иметь право в любой момент потребовать от арбитражного управляющего отчет о ходе проведения соответствующей процедуры банкротства и в случае выявления фактов, свидетельствующих о неисполнении или ненадлежащем исполнении арбитражным управляющим своих обязанностей, отстранять его от ведения дел.
С другой стороны, ужесточение требований, предъявляемых к арбитражным управляющим, должно сопровождаться обеспечением их независимости от отдельных («богатых») кредиторов, в частности, за счет достойного вознаграждения их труда. Решение этой задачи действующим Законом о банкротстве было возложено на Правительство Российской Федерации, которое в итоге ничего не сделало для этого. Представляется, что в качестве условий независимости арбитражных управляющих в тексте Закона о банкротстве должны появиться положения о пределах минимального и максимального вознаграждения; о порядке определения той части вознаграждения, которая составляет премиальные за эффективность проведения той или иной процедуры банкротства; о гарантиях оплаты труда арбитражных управляющих на случай недостаточности имущества должника.
Собрание кредиторов
Многие государственные органы и арбитражные суды предлагают признать полноценными участниками собраний кредиторов (с правом голоса) налоговые и иные уполномоченные органы и наделить их правом также выделять своих представителей в избираемый собранием комитет кредиторов. Есть надежда, что реализация этих предложений действительно будет способствовать усилению контроля со стороны государства как за деятельностью арбитражных управляющих, так и за действиями конкурсных кредиторов.
Вместе с тем нельзя допустить участия государственных органов (с требованиями о налоговых и иных обязательных платежах) в заключении мирового соглашения, поскольку публично-правовые обязанности не могут быть предметом коммерческого торга. Другое дело, если в Закон о банкротстве будет включена норма, обязывающая соответствующие государственные органы осуществить реструктуризацию задолженности должника перед бюджетом и внебюджетными фондами, если в рамках дела о банкротстве будет заключено мировое соглашение между должником (арбитражным управляющим) и конкурсными кредиторами. Однако порядок и параметры реструктуризации должны определяться исключительно федеральным законом.
Сегодня не решены вопросы, связанные с порядком обжалования решений собрания кредиторов лицами, участвующими в деле о банкротстве, хотя в судебно-арбитражной практике такое обжалование имеет широкое распространение. Думается, что при формулировании соответствующих норм может быть использован опыт применения корпоративного законодательства. К примеру, право на обжалование решения собрания кредиторов должно быть обусловлено тем, что указанное решение принято с несоблюдением требований законодательства и нарушает субъективные права лица, его оспаривающего. Арбитражному суду следует предоставить право оставлять в силе оспоренное решение собрания кредиторов, если голосование соответствующего конкурсного кредитора, налогового или иного уполномоченного органа не могло повлиять на результаты голосования, а допущенные нарушения не являются существенными. Помимо лиц, участвующих в деле, правом на обжалование решения собрания кредиторов в соответствующих случаях могут быть наделены также представитель работников должника, собственник имущества должника — унитарного предприятия, представитель участников (учредителей) должника юридического лица.
На первом собрании кредиторов, при наличии соответствующего предложения со стороны должника или конкурсных кредиторов, необходимо обеспечить приоритетное рассмотрение вопроса о заключении мирового соглашения.
Порядок рассмотрения дел о банкротстве
В настоящее время, к сожалению, не все заинтересованные лица, чьи права затрагиваются банкротством должника, допускаются в том или ином качестве к участию в делах о банкротстве. В первую очередь речь идет об учредителях (участниках) юридических лиц корпоративного типа и о собственнике унитарных государственных и муниципальных предприятий. Дело не только в том, что в силу Закона о банкротстве введение внешнего управления или конкурсного производства приостанавливает все полномочия органов управления корпоративных организаций или собственника имущества унитарных предприятий и они переходят соответственно к внешнему или конкурсному управляющему, а также к собранию кредиторов. Проблема заключается в том, что названные лица вообще не допущены к участию в той или иной форме к решению каких-либо вопросов, связанных с судьбой должника, в том числе и таких, которые непосредственно затрагивают их права и законные интересы.
Между тем, например, в практике банкротства организаций довольно широко распространен и нередко включается в планы внешнего управления организаций-должников такой способ восстановления платежеспособности, как обмен долгов на акции. В этих целях внешний управляющий, реализуя полномочия органов управления должника, с согласия собрания кредиторов создает открытое акционерное общество с уставным капиталом, образуемым за счет очищенных от долгов активов должника, а кредиторы принимают в счет задолженности акции нового акционерного общества, погашая тем самым свои требования к должнику. Такой способ восстановления платежеспособности (не должника, а бизнеса должника) заслуживает всемерной поддержки, поскольку при этом сохраняется не только бизнес, но и рабочие места. Формально-юридически решение о его применении может быть принято собранием кредиторов без участия учредителей (участников) юридического лица-должника, поскольку обмен долгов на акции признается одним из возможных условий мирового соглашения, которое, в частности, на стадии внешнего управления заключается внешним управляющим и конкурсными кредиторами.
Однако в последнее время, в соответствии с планами внешнего управления, необходимое число акций для их передачи кредиторам в счет задолженности нередко «добывается» внешним управляющим путем их дополнительной эмиссии без учреждения нового акционерного общества. В принципе, с точки зрения спасения бизнеса должника (и соответственно сохранения рабочих мест), этот способ также представляется не только допустимым, но и целесообразным. Но для его осуществления одного решения собрания кредиторов представляется недостаточным. В дополнение к этому, на наш взгляд, внешний управляющий должен получить одобрение и со стороны общего собрания акционеров.
Кроме того, в ходе процедур банкротства не исключены и другие нарушения прав и законных интересов акционеров, иных учредителей (участников) корпоративных организаций, а также собственника имущества унитарных предприятий. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо наделить представителей учредителей (участников) юридических лиц — должников и собственника унитарных предприятий статусом лиц, участвующих в процессе, предоставив им право обращаться в арбитражный суд с заявлениями о признании недействительными решений собраний кредиторов и неправомерных действий арбитражных управляющих, нарушающих права собственника, учредителей или должника — юридического лица.
Во многих случаях банкротство организаций негативным образом сказывается на положении населения города, поселка, где расположен соответствующий должник. Интересы населения представляют органы местного самоуправления, которые должны иметь все возможности для защиты прав и законных интересов граждан, проживающих на подведомственной им территории. Эта задача может быть решена предоставлением органам местного самоуправления процессуальных правомочий лиц, участвующих в деле.
Нуждается в изменении и порядок рассмотрения требований кредиторов, вступающих в дело о банкротстве должника после его возбуждения арбитражным судом. Как известно, в настоящее время требования кредиторов, признаваемые установленными, минуя суд, направляются непосредственно временному управляющему для включения (практически автоматически) в реестр требований кредиторов, что гарантирует соответствующему кредитору определенное количество голосов на первом собрании кредиторов. Вместе с тем практика показывает, что при проведении последующих процедур банкротства нередко выясняется необоснованность таких требований, например, решение суда о взыскании задолженности уже исполнено полностью или частично. Поэтому все требования кредиторов, налоговых и иных уполномоченных органов должны представляться в арбитражный суд, которому следует дать полномочия возвращать без рассмотрения соответствующие заявления, если они не подтверждены решениями судов либо иными надлежащими доказательствами.
Кроме того, круг требований кредиторов, признаваемых установленными, должен быть ограничен лишь теми, в отношении которых ранее состоялись судебные решения. Остальные требования, даже при отсутствии возражений должника и включении их по этой причине в реестр требований кредиторов, не могут быть освобождены от проверки их обоснованности при проведении последующих (после наблюдения) процедур банкротства должника.
Среди судебных актов, принимаемых арбитражным судом при рассмотрении дела о банкротстве, должно появиться определение о прекращении конкурсного производства и переходе к внешнему управлению. Дело в том, что в практике встречаются случаи, когда уже при осуществлении конкурсного производства выявляются обстоятельства, свидетельствующие о наличии реальной возможности восстановления платежеспособности должника. Сегодня при таких обстоятельствах «спасти» должника может лишь пересмотр решения арбитражного суда о признании его банкротом в апелляционном, кассационном или надзорном порядке. На это требуется много времени, что в условиях конкурсного производства может привести к утрате должником неустойчивой платежеспособности. Следует учитывать также, что благоприятная ситуация на рынке для товаров, работ, услуг, предоставляемых должником, может сложиться после признания его банкротом, когда не имеется оснований для пересмотра соответствующего решения суда. Поэтому лучший выход из этого положения — предусмотреть возможность «обратного хода» процедур банкротства.
В практике арбитражных судов нередко возникает необходимость приостановить производство по делу о банкротстве, например, когда ожидается заключение компетентных органов, получение результатов анализа финансового состояния должника и т. п. Из-за отсутствия в законе каких-либо специальных положений о последствиях приостановления производства по делу о банкротстве, в случае упомянутой необходимости должны применяться общие процессуальные нормы, содержащиеся в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации. Но эти нормы совершенно не учитывают особенности разбирательства дел о банкротстве, и при рассмотрении таких дел процессуальные действия должны совершаться судьями арбитражных судов постоянно (рассмотрение разногласий по реестру требований кредиторов, разрешение споров по жалобам на неправомерные действия арбитражных управляющих и кредиторов и т. д.). Представляется очевидным, что приостановление производства по делу о банкротстве должника не может служить препятствием к рассмотрению арбитражным судом заявлений, жалоб (разногласий) лиц, участвующих в деле, а также к совершению процессуальных действий, предусмотренных Законом о банкротстве. Ни на минуту не должны приостанавливаться и полномочия арбитражных управляющих. Поэтому, пожалуй, в качестве единственного процессуального последствия приостановления производства по делу о банкротстве можно было бы признать то, что в этот период арбитражный суд не вправе принимать судебные акты по существу дела: о признании должника банкротом, о введении внешнего управления, о прекращении производства по делу и др. (ст. 48 Закона о банкротстве).
Немало нареканий поступает в связи с тем, что большое число определений, выносимых арбитражным судом при рассмотрении дела о банкротстве, не подлежит обжалованию, а следовательно, и пересмотру. Среди них имеются и такие судебные акты, которые существенным образом затрагивают права и законные интересы кредиторов и иных лиц, участвующих в деле, например, определения, принимаемые по результатам рассмотрения возражений должника на требования кредиторов, разногласий по реестру требований и т. п. И все же надо понимать, что безграничное расширение круга определений арбитражного суда, выносимых в рамках дела о банкротстве, которые подлежат обжалованию, недопустимо, поскольку это может привести к ущемлению прав всех лиц, участвующих в деле, и в конце концов к невозможности завершения разбирательства по делу.
Представляется, что выход из создавшегося положения может быть найден путем установления в Законе о банкротстве специального порядка обжалования таких определений. Скажем, можно было бы предусмотреть, что указанные судебные акты выносятся судьями арбитражных судов единолично, а жалобы на них рассматриваются коллегиальным составом суда, либо допустить общий порядок обжалования, ограничив его апелляционной инстанцией.
В Законе о банкротстве необходимо четко ограничить круг требований кредиторов, подлежащих рассмотрению в рамках дела о банкротстве. Как подсказывает судебно-арбитражная практика, в период наблюдения требования кредиторов по денежным обязательствам, требования налоговых и иных уполномоченных органов по обязательным платежам, срок исполнения которых наступил после возбуждения дела о банкротстве, а также требования кредиторов первой и второй очередей, в том числе с наступившими сроками исполнения, должны рассматриваться в порядке общей подведомственности и подсудности. При проведении внешнего управления в таком же порядке (вне дела о банкротстве) должны удовлетворяться соответствующие требования, срок исполнения которых наступил после введения внешнего управления (т. н. текущие платежи), а обладатели таких требований (кредиторы, налоговые и иные уполномоченные органы) не должны признаваться лицами, участвующими в деле о банкротстве должника.
Кроме того, независимо от вида применяемой к должнику процедуры банкротства, за рамками дела о банкротстве (в порядке общей подведомственности и подсудности) должны рассматриваться требования, не имеющие отношения к гражданско-правовым денежным обязательствам и публично-правовым обязательным платежам: о признании права собственности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании сделки недействительной и применении связанных с этим последствий и др.
Отдельные процедуры банкротства
Представляется необходимым конкретизировать и упорядочить осуществление ряда отдельных процедур банкротства и действий арбитражного суда, арбитражных управляющих, кредиторов и других лиц, участвующих в деле о банкротстве, обратив особое внимание на реальный характер сроков, отведенных на их проведение.
В частности, целесообразно уточнить содержание последствий возбуждения дела о банкротстве должника и введения процедуры наблюдения (ст. 57, 58 Закона о банкротстве): указанные последствия должны распространяться исключительно на денежные требования, а не на «имущественные», как это предусмотрено действующей редакцией Закона. Из этого уже сегодня исходит судебно-арбитражная практика, однако данное обстоятельство должно быть зафиксировано в Законе.
Необходимо четко определить, что является основанием для приостановления исполнения исполнительных документов, имея в виду коллизию норм Закона о банкротстве и Федерального закона «Об исполнительном производстве» (п. 1 ст. 24), в соответствии с которыми приостановление исполнительного производства, возбужденного на основании исполнительного документа, выданного арбитражным судом, производится тем же арбитражным судом или арбитражным судом по месту нахождения судебного пристава-исполнителя. Во всех остальных случаях приостановление исполнительного производства производится судом общей юрисдикции по месту нахождения судебного пристава-исполнителя. Данная коллизия могла бы быть разрешена включением в ст. 57 Закона о банкротстве положения, что основанием для приостановления исполнения исполнительных документов является определение арбитражного суда о принятии заявления о признании должника банкротом.
Весьма негативный эффект дает применение нормы действующего Закона о банкротстве о том, что временный управляющий назначается арбитражным судом прежде всего из числа кандидатур, предложенных кредиторами, и лишь при отсутствии таких предложений — из числа лиц, зарегистрированных в арбитражном суде в качестве арбитражных управляющих (п. 1 ст. 59). На практике данное положение нередко используется для того, чтобы провести во временные управляющие «своего» человека, который отстаивал бы преимущественно интересы соответствующего кредитора. Принимая во внимание задачи временного управляющего, а также существо возложенных на него полномочий, можно сделать вывод о том, что ему более «к лицу» нейтральный статус, позволяющий на стадии наблюдения обеспечить в равной мере защиту интересов всех кредиторов, в том числе и не вступивших в дело о банкротстве. Поэтому упомянутое законоположение подлежит исключению из текста Закона о банкротстве.
Среди правил, регламентирующих проведение процедуры внешнего управления, нуждаются в уточнении законоположения о последствиях его введения, в частности, для руководителя должника, отстраненного от занимаемой должности. Отстранение от должности не равнозначно увольнению, поэтому в этом случае руководитель должника продолжает получать заработную плату (естественно, за счет кредиторов). Для устранения такой явной несправедливости необходимо внести определенность во взаимоотношения внешнего управляющего и руководителя должника, предусмотрев в Законе о банкротстве, что отстранение руководителя должника в связи с введением внешнего управления само по себе может служить основанием для его увольнения. Внешнего управляющего следует наделить правом либо заключить с отстраненным руководителем должника новый трудовой договор (контракт), либо уволить его с выплатой, скажем, месячного пособия.
Применительно к мораторию на неудовлетворение требований кредиторов (ст. 70 Закона) нуждаются в уточнении порядок исчисления процентов годовых на требования кредиторов, налоговых и иных органов, подпадающие под действие моратория, а также правовой режим требований о взыскании указанных процентов. В связи с этим, например, можно предусмотреть, что размер процентов годовых определяется ставкой рефинансирования Банка России на день введения внешнего управления, а сумма начисленных процентов выплачивается одновременно с суммой основного долга. Кроме того, очевидно, что сумма начисленных процентов не должна учитываться при определении количества голосов кредиторов, налоговых и иных уполномоченных органов на собраниях кредиторов.
Было бы неплохо «развести» в Законе о банкротстве полномочия внешнего управляющего на признание сделок должника недействительными (ст. 78). С одной стороны, предъявляя иск о недействительности сделки по основаниям, установленным гражданским законодательством, внешний управляющий действует как орган должника — юридического лица от его имени. Следовательно, срок исковой давности должен исчисляться с момента ее совершения. С другой стороны, если такой иск предъявлен по основаниям недействительности сделок, предусмотренным Законом о банкротстве, то истцом является непосредственно сам внешний управляющий как лицо, назначенное арбитражным судом, а начальным моментом исчисления исковой давности разумно считать тот день, когда именно внешний управляющий узнал или должен был узнать о заключении такой сделки должником. Данные положения имеют важное значение, поскольку сделки, признаваемые недействительными по Закону о банкротстве (за исключением п. 4 ст. 78), являются оспоримыми, в отношении требований о недействительности которых установлен сокращенный срок исковой давности — один год (ст. 181 ГК). Поэтому указанные положения следовало бы включить в новую редакцию Закона о банкротстве.
Не оправдали ожидания и установленные Законом о банкротстве правила, касающиеся утверждения плана внешнего управления, особенно в части, освобождающей внешнего управляющего от необходимости его утверждения арбитражным судом (ст. 83). В итоге арбитражный суд, получающий от внешнего управляющего план управления, одобренный собранием кредиторов, так сказать, для сведения, сегодня лишен возможности его забраковать даже в том случае, когда план содержит мероприятия, противоречащие законодательству. Поэтому необходимо ввести правило об обязательном утверждении плана внешнего управления арбитражным судом, как это было сделано в Законе о банкротстве предприятий 1992 г.
Немало проблем возникает и в связи с применением действующих законоположений о конкурсном производстве. Как известно, жилищный фонд, детские дошкольные учреждения и объекты коммунальной инфраструктуры, входящие в состав имущества должника, не подлежат включению в конкурсную массу, а должны передаваться конкурсным управляющим в муниципальную собственность соответствующему органу местного самоуправления. В связи с известной позицией Конституционного Суда Российской Федерации передача указанных объектов в муниципальную собственность должна носить возмездный характер. Теперь все чаще будут встречаться ситуации, когда органы местного самоуправления, которые и ранее бесплатно неохотно принимали названные объекты в муниципальную собственность, будут всяческими способами от этого уклоняться, что неимоверно затруднит для конкурсных управляющих завершение конкурсного производства. На этот случай конкурсный управляющий должен располагать правом обратиться в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве, с заявлением о понуждении соответствующего органа местного самоуправления к принятию указанных объектов. При удовлетворении такого заявления арбитражный суд мог бы определять и размер денежной суммы, подлежащей внесению муниципальным образованием в конкурсную массу должника. Необходимо также предусмотреть исключение (в части возмездности передачи) в отношении убыточных объектов.
Нельзя не обратить внимания на встречающиеся в судебно-арбитражной практике проблемы, связанные с т. н. внеочередными требованиями (п. 1 ст. 106 Закона о банкротстве). Прежде всего, необходимо более четко определить круг таких требований. Помимо тех, которые перечислены в действующей норме, вне очереди должны производиться всякие иные платежи, необходимые для поддержания деятельности должника в период конкурсного производства (текущие платежи), а также выплачиваться средства на оплату труда работникам должника в этот период. В круг требований, удовлетворяемых вне очереди, не могут входить налоговые и иные обязательные платежи, в отношении которых установлены специальные правила их удовлетворения (п. 2 ст. 110, п. 4 ст. 114 Закона о банкротстве).
На случай невыплаты конкурсным управляющим текущих и иных внеочередных платежей соответствующие кредиторы и работники должника должны быть наделены правом требовать взыскания указанных сумм в исковом порядке вне рамок дела о банкротстве.
В судебно-арбитражной практике да и в реальной экономике неплохо зарекомендовали себя нормы о банкротстве градообразующих организаций, что позволяет ставить вопрос о расширении сферы их применения, в частности, снижением требований к критериям отнесения юридических лиц к этой категории должников. Например, можно было бы уменьшить учитываемую при этом долю работников должника, с учетом членов их семей, в общей численности населения соответствующего населенного пункта с половины до одной трети, а требуемую численность работников с пяти до трех тысяч человек. Кроме того, правила о банкротстве градообразующих организаций можно распространить и на организации, не обладающие для этого необходимыми признаками, однако имеющие важное социально-экономическое значение (по отдельному перечню, утверждаемому Правительством Российской Федерации).
С точки зрения законодательной техники и правоприменительной практики представляется целесообразным собрать в главе VIII Закона о банкротстве все специальные правила об особенностях банкротства отдельных категорий должников — субъектов естественных монополий, организаций оборонно-промышленного комплекса, иных организаций, имеющих важное социально-экономическое значение,— избегая в дальнейшем принятия отдельных соответствующих законов. Исключение, пожалуй, составляет лишь Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», самостоятельное существование которого при дополняющих его положениях, содержащихся в Законе о банкротстве, представляется оправданным.
Конечно же, в рамках данной статьи невозможно рассмотреть все недостатки действующего Закона о банкротстве и возможные меры по их устранению: число необходимых поправок вполне сравнимо с общим количеством его статей. В связи с этим представляется, что речь необходимо вести не об изменении и дополнении Закона, а о принятии его новой редакции.
, профессор, доктор юридических наук
«Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ», № 3, 2001 г.
