Продолжение спектакля абсурда «Реформа технического регулирования»

Очередной проект закона «О стандартизации» — свидетельство некомпетентности  его разработчиков и заказчиков. Что дальше?

Моисей Гельман,

кандидат технических наук

^{Из шифровки «Проект закона «О стандартизации», подготовленной Минпромторгом и Росстандартом  для передачи Центру:}

^{«Стандартизация – деятельность, направленная на достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области, посредством установления положений для всеобщего и многократного использования  в отношении реально существующих или потенциальных задач».}

^{Послание закодировали столь искусно (чувствовалась рука даже не Юстаса-Штирлица, а специалистов  по криптографии, сотрудников бывшего ФАПСИ), что  я, трудясь неделю, так и не смог понять ни смысла абракадабры приведенной формулировки стандартизации, ни смысла документа в целом, подготовленного для передачи в Кремль и Белый дом. Грешным делом подумал, не очередная ли деза эта шифровка?  Может быть, этой дезинформацией в очередной раз хотят отвлечь  внимание президента страны, главы правительства и всего российского общества от длящегося вот уже 10 лет блефа, именуемого «реформа технического регулирования», идеологией которой явился одноименный закон?}

^{Столь продолжительное, масштабное и опасное для страны очковтирательство можно объяснить тем,  что очередной правительственный куратор «реформы», поручив написать для ее продолжения очередной законопроект,  боится сказать, наконец, правду начальству.  Его же подопечные, блюдя субординацию, боятся ему перечить. Круговой страх  обусловлен, видимо, непониманием принципиальных пороков «реформы», вследствие чего у чиновников отсутствуют какие-либо убедительные доводы  для ее прекращения. Отсюда заказ на очередной, для отвода глаз – мол, не дремлем и совершенствуем реформенные пути, бессмысленный и во всех отношениях безграмотный законопроект «О стандартизации».}

^{Найти техническое задание на разработку законопроекта не удалось. Однако, независимо от его наличия или отсутствия, сам текст публично обсуждаемого законопроекта свидетельствует также и о некомпетентности заказчиков этого документа. Анализ его несостоятельности, доводы о необходимости возврата к управлению качеством продукции, и аргументы, каким должен быть соответствующий законодательный акт, изложены ниже.}

Стриптиз страны по закону «О техническом регулировании»

Несмотря на неоднократные утверждения властей об успешном переходе нашей страны к рынку, это оказалось далеко не так.  Дело в том, что основа такого перехода – теория экономического права, необходимого для упорядоченного и объективного регулирования взаимоотношений рыночных субъектов хозяйственной деятельности и защиты конституционных прав потребителей, одним из которых является само государство, до сих пор не разработана (см. «Хаос в экономическом законодательстве и его опасные последствия. Как их устранить». –  «Промышленные ведомости № 1-2, февраль 2012 г.).

Этим  обстоятельством в значительной мере объясняется, почему многие законы в области экономики не работают, а иные чреваты угрозой для безопасности страны. Таковым оказался и Федеральный закон «О техническом регулировании» (далее ФЗ), который, несмотря на понимание многими необходимости его отмены,  вот уже 10 лет как продолжает свою «подрывную деятельность». Ведь его ликвидация оказалась бы своеобразной пощечиной ряду высокопоставленных чиновников и их процветающих предшественников. Они поддерживали и поддерживают этот опасный законодательный акт и не желают его отменять из-за  боязни нанести ущерб своим карьерным интересам. Именно они противятся его отмене, хотя  благодаря злополучному ФЗ рынок нашей страны оказался не защищенным от некачественной продукции. Незащищенность значительно возросла после вступления в ВТО (см. «Загнав Россию в ВТО, ее уподобили унтер-офицерской вдове…». – «Промышленные ведомости» № 5-6, июнь 2012 г.).

С принятием в 2002 г. ФЗ «О техническом регулировании» этим законом в нарушение п. «р» ст. 71 Конституции РФ вывели из перечня предметов  ведения Российской Федерации стандарты, отменив закон «О стандартизации», а прежде обязательные государственные стандарты заменили техническими регламентами, изменив их назначение и смысл. Технические регламенты до 2007 г. имели статус федеральных законов, что противоречило основам права. При этом в ФЗ был допущен ряд принципиальных ошибок, которые не позволяют разработать требуемые этим законом нормативно-технические документы, и одновременно нарушается ряд конституционных положений.

Концепцию закона и сам акт разработали в 2002 году на деньги (грант)  Агентства США по международному развитию (USAID). Эта американская правительственная организация реализуют различные программы Правительства США более чем в 100  странах мира. Конечно же, делается все как бы из чистого альтруизма. USAID в свое время финансировала и проведение в России приватизации. Закон «О техническом регулировании» явился инструментом для следующего этапа ликвидации российской экономики — перед вступлением России в ВТО. Его приняли, невзирая на многочисленные возражения специалистов.

Надо заметить, что в самих США никаких технических регламентов, кроме как для регламентирования обслуживания техники, не существует. Там действуют свыше 44 000 обязательных для применения государственных стандартов, в законодательных актах содержатся ссылки на 10 000 из них, а всего стандартов, включая корпоративные, 93 000. Иначе говоря, там, как прежде в Советском Союзе, выстроено научно обоснованное дерево стандартизации по принципу от общего к  частному. Но у нас его подрубили, а инициатором и организатором рубки явилась американская правительственная организация USAID, чему активно содействовали многие правительственные чиновники и депутаты Федерального собрания.

Ничем не обоснованная замена прежней нормативно-технической базы страны, насчитывавшей около 170 000 документов, в числе которых значилось примерно 25 000 государственных стандартов, на  так и не определённое до сих пор количество необходимых технических регламентов, требует громадных финансовых затрат и отвлекает правительство страны от решения насущных задач. Поэтому иначе как масштабной диверсией против России,  в которой участвовали и продолжают участвовать многие российские правительственные чиновники и депутаты, назвать все это нельзя. Вот что сказал на заседании правительства страны 13 апреля 2006 г. при обсуждении исполнения этого закона тогдашний премьер  Михаил Фрадков:  

«Проведена супероперация в интересах  наших глобальных конкурентов, и нам предстоит разобраться, кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности. К 2010 г., когда будут разработаны какие-то технические регламенты, наши конкуренты со своими стандартами будут на Луне».

О Луне сказано было для образности. А вот разбираться «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности»  почему-то не стали, и очковтирательство с техническими регламентами безнаказанно продолжается по сию пору. Непригодность закона проявляется даже в  ошибочности толкования и применения в нем терминов, причем основные из них  — «техническое регулирование» и «технический регламент» никакого отношения к правовому регулированию не имеют.

Сделано это было авторами закона  явно умышленно, безграмотным переводом англоязычного термина «technical  regulation», приведённого в Руководстве 2-1991 ИСО МЭК «Общие термины, касающиеся стандартизации и связанной с ней деятельности». Термин использован в  Соглашении ВТО по техническим барьерам в торговле, и понятие определяется как документ, устанавливающий (регламентирующий) определенные характеристики товара и процессов его производства, соблюдение которых обязательно.

Это определение стандарта переводится  с английского как «техническая норма» — синоним стандарта, но не  «технический регламент» — понятие совсем иное. А обязательно соблюдаемая техническая норма  у нас прежде именовалась государственным стандартом. В упомянутых документах ИСО указан еще и просто «стандарт», применяемый добровольно, у нас это стандарты предприятий. Так что никакой разницы в сущности этих понятий у нас с остальным миром не наблюдалось.

Такая подмена понятий была использована в качестве основы «концепции реформы технического регулирования» и предлога для подмены государственных стандартов фальсифицированными техническими регламентами, которые возвели в ранг надуманных федеральных законодательных актов. Мол, за рубежом якобы так,  и поэтому нам прежние ГОСТы, как обязательные документы и «пережитки социалистического прошлого», тоже не нужны. Таким образом «обосновали» необходимость замены всей прежней государственной нормативно-технической базы  новыми законодательными актами.

Правовой абсурд

Главная принципиальная ошибка закона  «О техническом регулировании» заключается в попытке объединить в технических регламентах два различных вида  правового регулирования: нормирование одного из свойств продукции – ее безопасности, и регулирование безопасного использования потенциально опасных видов продукции и объектов на всех этапах их жизненного цикла.

Прежде обязательные государственные стандарты нормировали различные свойства продукции и их характеристики. Свойства являются соответствующими физическим отображениями  качества продукции, то есть их совокупность образует качество. Таким образом при помощи множества стандартов с различными предметами регулирования  управляли качеством различных видов продукции. Наряду со стандартами действовали обязательные правила обращения с потенциально опасными видами продукции и объектов на всех этапах их жизненного цикла – от разработки до утилизации.

Технические регламенты с учетом степени риска причинения вреда устанавливают лишь минимально необходимые требования к характеристикам только одного из свойств продукции — ее безопасности для человека и окружающей среды. Но эти требования в одних случаях оказываются явно недостаточными, а в других – абсурдными. Так, вопреки   положениям Конституции РФ в технических регламентах требования к качеству продуктов питания подменены только требованиями к их безопасности, что далеко не одно и то же. К примеру, колбаса может быть изготовлена безопасной для потребления, но вместо мяса содержать крахмал и пищевые добавки, имитирующие колбасный вкус. Причём, согласно п. 7 ст. 7 ФЗ, «технический регламент не может содержать требований к продукции, причиняющей вред жизни или здоровью граждан, накапливаемый при длительном использовании этой продукции», что создаёт прямую угрозу населению страны. Какова должна быть длительность использования, чтобы остаться живым,  не оговаривается.

Однако данных об этом за 10 лет получено множество. За эти годы из-за некачественности продуктов питания во всех регионах существенно увеличилось число массовых пищевых отравлений и заболеваний. Так что можно уже «научно» сформулировать количественные критерии и внести в ФЗ очередные «поправки». Столь сугубо циничная псевдоправовая норма, одно из свидетельств дремучей некомпетентности сочинителей  ФЗ, полностью нарушает положения ст.7, ст. 41 и ст. 42  Конституции России, гарантирующие государством охрану труда и здоровья граждан. Хотя прежде государственные стандарты строго регламентировали качество и для этого — состав продуктов питания, причем, одними из показателей являлись допустимые, научно обоснованные нормы их компонентов, гарантировавшие безопасность продуктов для здоровья людей.

Статья 18 ФЗ предусматривает, что потребитель якобы сможет самостоятельно выбрать качественную продукцию по сертификату, подтверждающему её соответствие требованиям технических регламентов или условиям договоров. Подтверждение соответствия может быть добровольным или обязательным (ст. 20 ФЗ). Однако согласно п. 1 ст. 23 ФЗ «обязательное подтверждение  соответствия проводится только в случаях, установленных соответствующим техническим регламентом, и исключительно на соответствие требованиям технического регламента», т. е. на соответствие опять же только требованиям безопасности. При этом в ФЗ отсутствуют условия и критерии обязательности подтверждения соответствия, а допустимость добровольного его подтверждения нарушает положение части 1 ст. 45 Конституции РФ о государственных гарантиях защиты прав человека, к коим относится и право на охрану здоровья.

Так как недостоверность подтверждения соответствия не является уголовно наказуемым преступлением, то тем самым созданы условия для массового обмана потребителей путем фальсификации продукции. Нередко фальсификация прикрывается фальшивыми сертификатами соответствия, которые выдаются официально аккредитованными организациями без проведения соответствующих испытаний продукции. Годовой оборот липовых сертификатов достигает, по оценкам, не менее полутриллиона рублей. Отсутствие должного государственного контроля за качеством продукции при добровольности и фальсификации подтверждения соответствия ведёт также к экономической деятельности, направленной на недобросовестную конкуренцию путем производства более дешевой некачественной продукции, что противоречит части 2 ст. 34 Конституции РФ.

Принципы, положенные в основу ФЗ, нарушают конституционные права граждан, как потребителей товаров и услуг, и интересы государства и общества, способствуют производству опасной, некачественной продукции, что делает ее неконкурентоспособной, создают условия для коррупции и в результате препятствуют модернизации экономики.

Сказанное наглядно видно  на примерах технических регламентов, содержащих требования к безопасности продукции, что бессмысленно  в тех случаях, когда она сама по себе опасна. Так, тремя государственными программами, которые не были выполнены, предусматривалась разработка техрегламентов по безопасности различных, причем, весьма опасных для человека энергоустановок и энергосистем. Раньше для них обязательными являлись соответствующие правила их строительства и эксплуатации, строгое соблюдение которых гарантировало безопасность рабочего персонала. Нынче же число катастроф на предприятиях с человеческими жертвами растет.

Или, к примеру, принят техрегламент по безопасности машин и механизмов. Но, во-первых, они сами по себе тоже опасны. А, во-вторых, это громадная номенклатура, относящаяся к различным отраслям промышленности, транспорта, строительства, ЖКХ, и насчитывающая сотни тысяч наименований. А согласно ФЗ потребовалось свести все множество разнообразных требований по безопасности к совершенно различным объектам в один многостраничный документ. Но такой техрегламент на все случаи жизни невозможно не только читать — каждого пользователя будет интересовать одна или несколько страниц, содержимое которых касается только его деятельности, и отыскать их в громадном фолианте окажется затруднительно. Такой документ невозможно грамотно написать, так как он согласно ФЗ должен содержать общие правила идентификации громадного количества совершенно разных объектов, да ещё с учётом их применения  в различных сферах эксплуатации.

Столь же абсурден техрегламент «О безопасности средств индивидуальной защиты»,  так как речь должна идти о защите этими средствами человека, а не только о безопасности самих этих средств. Требования к их исполнению и тем самым — к качеству, причем для каждого вида, прежде регламентировались  соответствующими ГОСТами.

В общем случае для обеспечения безопасности продукции необходимо выполнять множество требований к качеству ее исполнения и  использованию на всех этапах жизненного цикла,  для чего  технические регламенты в их нынешнем виде принципиально непригодны. И вот почему.

Требования техрегламента к тому или иному виду безопасности продукции или сооружения выполнимы лишь при соблюдении всей совокупности требований к качеству исполнения их узлов и компонентов. Так, к примеру, безопасность самолета для авиапассажиров зависит, в том числе, от механических (прочностных) свойств и характеристик болтов, шайб и гаек, которыми колеса крепятся к стойке шасси, а пассажирские кресла — к дну салона. Поэтому в техрегламент по безопасности авиалайнеров должны быть переписаны технические нормы и характеристики из всего множества нормативных документов, разработанных для производства самолетов различных типов, а также их узлов и комплектации. Такой документ напоминает негодное и явно избыточное по содержанию техническое задание на виртуальный летательный аппарат, как компиляцию множества существующих.

Но одни и те же узлы и виды комплектации, взять хотя бы болты с гайками и шайбами, применяются не только в авиастроении.  Получается, придется каждый раз переписывать все их нормируемые характеристики во многие технические регламенты. Конечно же, поступать так абсурдно. Ведь изготовителям различных изделий необходимы лишь предназначенные для них документы, а громадные фолианты в виде компиляции требований и норм на все случаи жизни не только вносят путаницу в производство, но и препятствуют его модернизации до внесения поправок в соответствующие техрегламенты.

Другой пример — медицинские томографы, которые являются средствами измерений, однако стандарты, нормирующие их метрологические характеристики, в частности, погрешность, отсутствуют. Поэтому фирмы-изготовители продают метрологически не аттестованные томографы, и врачи во многих случаях исследований не могут достоверно диагностировать то или иное заболевание. Стандарты отсутствуют благодаря стараниям высших чиновников Минздрава, что сделано, очевидно, преднамеренно вопреки российскому законодательству. Об этом свидетельствуют коррупционные закупки медицинских томографов.

Аналогичная ситуация сложилась и с досмотровыми установками. Их чувствительность, требуемая для обнаружения спрятанной в теле человека взрывчатки, не нормируется, поэтому  на бюджетные деньги закуплено множество бесполезных для этой цели металлодетекторов. Та же картина наблюдается в области сотовой телефонной связи. Чиновники Министерства связи, опекающие интересы сотовых операторов, препятствуют разработке и внедрению стандартов качества мобильной связи, поэтому в той же Москве ее качество оставляет желать много лучшего. Зато вследствие добровольности применения государственного стандарта  измерения расхода жидких и газообразных углеводородов бюджет страны лишился существенных доходов.

В результате ФЗ, противоречащий основам теории права, международной практике, общепринятым понятиям и Конституции страны, внёс немалый хаос в законодательную и иную нормативно-правовую деятельность и нанёс существенный ущерб интересам России. В частности, в нарушение положений Конституции законом провоцируется диктат монополистов. Они с отменой обязательности соблюдения ГОСТов и невозможности для потребителей во многих случаях  опереться на  нормированные характеристики качества продукции, пишут теперь свои, выгодные им нормативно-технические документы, и обязательность их соблюдения указывают в контрактах на поставки своей продукции и оказание услуг.

Как в странах Таможенного союза готовят аварии и катастрофы

Сегодня в России вместо одного действуют семь (!) различных режимов нормативно-технического регулирования. К каким опасным последствиям это приводит можно видеть на примере пущенных в эксплуатацию на трассе Москва-Петербург скоростных электропоездов «Сапсан», изготовленных немецкой фирмой «Сименс». Для них на трассе специально уложили новые рельсы — японские. Но после первых же 40 тысяч км пробега были выявлены недопустимые дефекты колес поездов, что грозило катастрофами. Оказалось, профиль поверхности качения немецких колес существенно отличается от профиля поверхности японских рельсов, с которыми они взаимодействуют, так как  изготовлены вне системных требований по стандартам разных стран. Российские же ГОСТы, которыми пренебрегли, регламентировали комплекс системных требований к качеству исполнения колесных пар и рельсового пути как единой системы с учетом их динамического взаимодействия. Вместе с тем, ничем не ограничиваемая экспансия зарубежных стандартов под вывеской российских чревата окончательным изгнанием с внутреннего рынка отечественной продукции, невзирая на ее качество.

За девять  лет после вступления закона в силу на псевдореформу технического регулирования потрачено несколько миллиардов рублей, но ничего почти не сделано – принято менее 20 техрегламентов. Однако более половины из них не действуют, то есть  цели реформы не достигнуты. За эти деньги уже давно можно было обновить стандарты и другие нормативные документы, согласовав их с международными с учётом национальных интересов страны, и отказаться от закона «О техническом регулировании».

Хаос в российском нормативно-техническом регулировании, который раскручивали почти 10 лет, теперь перенесен на единую таможенную территорию Беларуси, России и Казахстана. Государственные органы трех стран показали свою несостоятельность в разработке единых технических регламентов Таможенного союза. Произошло это из-за порочности соответствующих национальных законов и надуманности требований техрегламентов. Поэтому и методические принципы их разработки, в том числе критерии выбора предметов  нормативно-технического регулирования и самого регулирования не могли быть объективно оговорены межгосударственным правовым актом.

При этом члены Координационного комитета Таможенного союза пошли на опасное сокращение видов продукции, подлежащих обязательной сертификации, а тем самым — на уменьшение числа требуемых единых техрегламентов, чтобы поскорей отрапортовать о завершении ими же составленной программы их разработки. Иначе говоря, налицо продолжение очковтирательства, но уже под прикрытием межгосударственного сотрудничества..  Опасность усугубляется отсутствием уголовного наказания в случае недостоверности подтверждения  соответствия продукции    нормативным требованиям. При этом  во многих единых техрегламентах  в сравнении с российскими на одни и те же виды продукции либо существенно занижены требования к ее безопасности, либо вообще исключена обязательность сертификации. Сделано это без какого-либо обоснования. Вот несколько примеров.

В упоминавшемся российском техническом регламенте «О безопасности машин и оборудования» указано 104 вида машин и технологического оборудования, которые применяются в промышленности и подлежат ввиду их большой потенциальной опасности обязательной сертификации. А согласно одноименному единому техрегламенту Таможенного союза обязательной сертификации должны подвергаться машины и оборудование всего 9 наименований. От нее освобождено вообще какое-либо промышленное оборудование, включая горношахтное и нефтегазовое, что совершенно недопустимо. С принятием единого техрегламента Таможенного союза прекратил свое действие одноименный российский нормативный документ, вследствие чего на тех же угольных шахтах и предприятиях нефтяной и газовой отраслей значительно возрос риск аварий и катастроф.

То же самое произошло с единым техническим регламентом  «О безопасности лифтов». В нем отсутствует множество норм и положений, содержащихся в одноименном техническом регламенте России, выполнение которых необходимо для обеспечения высокой надежности лифтов и их безопасности для пассажиров на всех этапах жизненного цикла оборудования. Однако в едином техрегламенте нормы безопасности лифтов ограничены только этапом их продажи без учета требований монтажа, последующей эксплуатации, капитальных ремонтов и продления ресурса, демонтажа и утилизации.

В проект единого техрегламента о безопасности синтетических моющих средств из-за беспринципной позиции представителя российской стороны внесены нормы допустимых концентраций вредных веществ, предложенные представителями Казахстана, которые существенно превышают российские. Они выгодны казахстанским изготовителям фосфатов, одного из вредных компонентов стиральных порошков, которых уже давно нет в зарубежных моющих средствах.

Таким образом, после ратификации соглашения о вступлении России в ВТО, российский рынок оказался открытым для опасной и некачественной продукции, что угрожает как безопасности граждан страны, так и безопасности нашего государства.

Во многом этому поспособствует то обстоятельство, что, в отличие от законодательства стран Евросоюза, в России, Беларуси и Казахстане не предусмотрены ни уголовная ответственность, ни разорительные штрафы за поставки некачественной, не соответствующей нормативно-техническим требованиям, продукции. Очень странно, но против принятия межгосударственного соглашения об ответственности за нарушения норм единых технических регламентов выступили представители российских  Минэкономразвития, Минпромторга и Минюста, что делает эти документы, как и в России, фактически необязательными для исполнения. Учитывая, что с введением обязательных единых техрегламентов утрачивают силу национальные, ситуация с безопасностью продукции на рынках стран Таможенного союза становится угрожающей (см. «Как в Таможенном союзе готовят аварии и катастрофы. Среди «диверсантов» замечены чиновники Минпромторга России, ведающие государственной политикой технического регулирования» — «Промышленные ведомости» №  7-8, август 2011 г.).  К настоящему времени принято всего 14 единых техрегламентов.

Халтура на ниве законотворчества

Очевидный провал «реформы» технического регулирования пытались и пытаются как-то нивелировать многочисленными, но  непринципиальными поправками ФЗ и даже реанимацией отмененного закона «О стандартизации» — за последние пять лет Минпромторг и его «дочка» Росстандарт представляют уже четвертый проект этого акта.

Согласно п.1 ст.76 Конституции России федеральные законы имеют прямое действие  на всей территории страны. Это означает, что их положения и нормы обязательны для применения всеми и повсеместно. Закон «О техническом регулировании» содержит специальную главу 3, посвященную стандартизации, и его положениями регламентирована добровольность использования стандартов. Поэтому любые требования к разработке теперь уже необязательных стандартов и организации работ в области стандартизации бессмысленно делать предметом иных законодательных и подзаконных актов.

Такие требования являются на самом деле рекомендациями, то есть советами, которым можно не следовать, как, к примеру, курильщики игнорируют призывы Минздрава не курить. Обычно их оформляют в виде внутриведомственных документов или вывешиваемых на заборах агитационных листовок, не подлежащих регистрации в Минюсте, что обязательно только для нормативно-правовых актов.

В сентябре 2008 г. Минпромторг и Росстандарт обнародовали свой первый проект закона «О стандартизации», который не мог не вызвать удивления, в первую очередь, у правоведов.

Спрашивается, почему предлагалось принять новый законодательный акт, во многом повторявший раздел о стандартизации действующего «О техническом регулировании»? Ведь если этот раздел ужасно плохой  (а это действительно так), но что бездоказательно декларировалось в концепции законопроекта «О стандартизации», то логично было бы внести соответствующие поправки в действующий акт, а не предлагать еще один в качестве дубля аналогичного раздела ФЗ.

Однако о поправках и, прежде всего, об отмене добровольности применения государственных стандартов во всех трех предыдущих, забракованных, законопроектах ничего не говорилось. Ведь обязательность применения стандартов сделала бы бессмысленным существование техрегламентов и самого закона «О техническом регулировании», чего так не желают его охранители. Четвертый законопроект также не стал исключением. Скажу больше: если в предыдущих законопроектах имелись хотя бы намеки на правовые основы разработки стандартов, то в последнем варианте они начисто отсутствуют.

Любопытно, как в Минпромторге, отвечающем за госполитку в этой сфере, и в его «дочке» — Росстандарте представляют себе сосуществование двух законов с одним и тем же предметом регулирования, да ещё и кое в чем друг другу противоречащих? Это нечто новое в законотворчестве. А так как в законопроекте сохраняется принцип добровольности стандартизации, что превращает его положения и нормы в некие советы, то эти советы по определению также не могут быть предметами нормативно-правового акта, которому должны подчиняться все и повсеместно.

Руководствуясь логикой инициаторов законопроекта, следовало бы также написать еще два законопроекта – «О технических регламентах» и «О подтверждении соответствия (сертификации)», которые являются предметами закона «О техническом регулировании», затем упразднив его.

Замечу, все предшествовавшие законопроекты, как когда-то и закон «О техническом регулировании», получали обширный «одобрямс в общем». Иначе и быть не могло при ангажированности большей части приглашавшейся на дебаты публики и монополизации общественного мнения небольшой группой лиц, включая главных «защитников» бизнеса – РСПП и ТПП в лице их соответствующих комитетов. Причем «одобрямс» нанес немалый ущерб и интересам самого бизнеса.  Правда, сбои в организованном психозе единодушия всё же происходили: Ассоциация строителей России, Союз машиностроителей и Госкорпорация  «Ростехнологии» отказались поддержать предлагавшийся абсурд, но об этом умалчивалось.

Все законопроекты будто бы писали  под копирку. Анализ последнего из них, как и всех предыдущих, показал, что в нем отсутствует главное — правовые основы стандартизации, которые  позволяют законодательному акту  быть таковым.

Основные принципиальные причины несостоятельности  обсуждаемого законопроекта обусловлены непониманием его авторами и заказчиками что такое законодательный акт вообще и закон о стандартизации, в частности, что должно являться предметами правового регулирования закона о стандартизации и каковы критерии регулирования. Отсюда принципиальное непонимание сущности стандартизации, а также стандартов и для чего они предназначены в рыночной экономике, о чем наглядно свидетельствуют безграмотные определения этих терминов, приведенные в законопроекте.

Все это обусловило игнорирование авторами законопроекта критериев выбора предметов и объектов стандартизации, а также сфер ее применения, и искажение целей стандартизации, подмененных в законопроекте множеством хаотично отобранных или надуманных средств их  «достижения». Этим объясняется также неспособность сформулировать критерии обязательности и  добровольности применения стандартов, непонимание сущности и отличия качества продукции от свойств его образующих, множественные  манипуляции понятиями. Именно этими обстоятельствами можно объяснить, почему авторы законопроекта не смогли наполнить документ содержимым, профессионально и в правовом отношении обоснованным и грамотным.

Зато  в законопроект  включены многочисленные организационные и административные вопросы, которые должны регулироваться подзаконными актами и обычными нормативными документами типа положений, постановлений, приказов, должностных инструкций, внутриведомственных распоряжений и т. п. В частности, подробно описывается работа общественных технических комитетов и общественных советов по стандартизации, что должно быть содержимым соответствующих ведомственных положений Росстандарта.

И совсем уж «белой вороной» смотрится в законопроекте большой раздел о финансировании работ по стандартизации, в котором перечислены традиционные источники финансирования и даже описаны некоторые стандартные бухгалтерские процедуры. Авторам документа,  видимо, невдомек, что  источники финансирования и суммы затрат должны указываться в госпрограммах по стандартизации. Вся эта отсебятина творцов законопроекта, свидетельствующая о юридической неграмотности, занимает примерно три четверти документа, а остальное отведено неким намекам на собственно закон. В дополнение ко всему авторы законопроекта явно не в ладах с русским языком. Все сказанное во многом подтверждается первой же статьей законопроекта — о сфере регулирования (текст оригинала):

Настоящий Федеральный закон регулирует отношения, возникающие при разработке, утверждении и применении документов  по стандартизации, а также устанавливает организационные основы стандартизации, права и обязанности участников, регулируемых настоящим Федеральным законом отношений, и направлен на обеспечение единой государственной политики в сфере стандартизации.

Таким образом, уже в самом начале законопроекта его авторы признают, что закон не регламентирует правовые основы стандартизации, как это должно быть,  а регулирует отношения, возникающие при разработке, утверждении и применении документов  по стандартизации, а также  устанавливает…  права и обязанности участников регулируемых настоящим федеральным законом отношений.

Но отношения, права и обязанности являются производственными и административными. Причем  подобные отношения уже давно регулируются Трудовым кодексом, Гражданским кодексом, уставами соответствующих организаций и правилами их внутреннего распорядка, а также давно действующими и многочисленными — на все случаи жизни – нормативными и ненормативными документами Росстандарта и соответствующими правительственными постановлениями. В противном случае, стандарты в стране не разрабатывались бы, не утверждались и не применялись. Подзаконными актами также давно установлены организационные основы стандартизации, иначе бы стандартизация  в стране не существовала. Чтобы убедиться в сказанном, достаточно заглянуть на официальный сайт Росстандарта в соответствующий раздел.  

Судя по некоторым сведениям, написать подобный законопроект стоит порядка 30 млн. рублей. Надо полагать, писали его далеко не альтруисты. Потому создается впечатление, что авторы законопроекта, не зная и не понимая правовых и профессиональных основ стандартизации, решили отработать взятый подряд количеством листов, не утруждая себя качеством творчества. Для этого они просто переписали в законопроект содержимое действующих нормативно-технических документов, относящееся к организационным основам стандартизации, которое составило примерно три четверти его объема.

Возможно, на написание псевдозаконопроекта  имелась договоренность с целью  «распила» денег, как это неоднократно происходило при проведении псевдоНИР в Минпромторге. Думать так вынуждают и безграмотные определения основных, сугубо  профессиональных, терминов, изложенные в ст.2 законопроекта. Судите сами.

Термин 1. Стандартизация – деятельность, направленная на достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области, посредством установления положений для всеобщего и многократного использования  в отношении реально существующих или потенциальных задач.

Эту абракадабру я долго пытался расшифровать, однако ничего не вышло. Что означает достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области…   в отношении реально существующих или потенциальных задач, так и осталось тайной за семью печатями. Согласно толковым словарям, под задачей, в общем смысле, понимают проблему, которая требует исследования с целью ее разрешения. Как  установление положений в отношении задач,  непонятно каких, соотносится с исследованием и разрешением проблем?  Замечу, задачи – как деньги: они либо существуют, либо их нет. «Потенциальных» денег  не бывает. Поэтому и словосочетание потенциальные задачи – абсурд, так как задача либо известна, либо не существует, так как не сформулирована.  

Непонятно также, для чего авторам законопроекта понадобилось упорядочение без указания  признаков упорядочения  непонятно каких задач  и не известно в какой области, да и речь идет не о каком-то таинственном  классификаторе, а о стандартизации. Что при этом означает оптимальная степень упорядочения, к тому же без указания обязательных для любой оптимизации определенных критериев? Их отсутствие свидетельствует о незнакомстве авторов законопроекта с теорией оптимизации и  делает бессмысленным требование оптимальности, да еще и непонятно чего. Кроме того, стандартизация должна применяться не в одной, определенной, области, как сказано в ее определении, и что по смыслу противоречит известным целям и сферам применения стандартизации. Замечу, стандартизация возникла не вчера,  а еще в конце ХIХ века, о чем, судя по сочиненному законопроекту и его новациям, авторам сочинения, посчитавшим, видимо, себя первопроходцами, ничего не известно. 

Далее, как понимать достижение…  упорядочения посредством  установления положений для всеобщего и многократного использования  в отношении реально существующих или потенциальных задач?  Какие имеются в виду положения задач – правовые или по месту их расположения, например, в каком-то гипотетическом классификаторе, который не имеет отношения к правовым основам стандартизации? Замечу,  словосочетание  правовые положения задач, тем более, потенциальных, – полнейший абсурд, так как задача – нерешенная проблема, то есть, это пока название или формулировка задачи, у которой не может быть правовых норм. Что при этом понимается под всеобщим и многократным использованием  упомянутых положений, и чья при этом имеется в виду деятельность по установлению положений для всеобщего и многократного использования… в определенной области — не самих ли авторов законопроекта в одном им  известном месте? – тоже большая тайна.

Полагаю, одной лишь этой абсурдной дефиниции основополагающего термина  достаточно, чтобы законопроект выбросить в корзину, либо хоть для какой-то пользы повесить на гвоздик в известном месте. К слову,  в столь же невразумительном толковании понятия стандартизация, приведенном в законе «О техническом регулировании», указаны хотя бы конкретные объекты стандартизации – продукция и работы, а не абстрактные «реальные и потенциальные» задачи.

Термин  2. Стандарт — документ, разработанный на основе консенсуса и утвержденный признанным органом, в котором устанавливаются для всеобщего и многократного использования правила, общие принципы и характеристики, касающиеся различных видов деятельности или их результатов, и который направлен на достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области.

По поводу абсурдности словосочетания достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области сказано выше. Зато здесь поясняется, что под установлением положений для всеобщего и многократного использования следует понимать установление правил, общих принципов и характеристик, касающихся различных видов деятельности или их результатов.

Как возможно установление общих принципов и характеристик, касающихся различных видов деятельности или их результатов, ведомо только авторам законопроекта. На самом деле сказана чушь. Кроме того, в проекте говорится о добровольности применения стандартов, однако добровольность означает их применение отдельными, то есть не всеми лицами, что исключает их всеобщее, то есть обязательное, применение.

Вместо правовых критериев для объективного выбора предметов стандартизации, как правового вида регулирования, при принятии стандартов предложен консенсус, который определяется таким казуистическим образом:

Термин 3. Консенсус – общее согласие, характеризующееся отсутствием серьезных возражений по существенным вопросам у большинства заинтересованных сторон и достигаемое в результате процедуры, стремящейся учесть мнения всех сторон и сблизить несовпадающие точки зрения. Консенсус не обязательно предполагает полное единодушие.

Авторы законопроекта явно не в ладах как с логикой доказательств,  так и с семантикой русской словесности: общее согласие – это вовсе не синоним отсутствия серьезных возражений у большинства заинтересованных сторон. Спрашивается, как же понимать общее согласие, если оно характеризуется  отсутствием серьезных возражений по существенным вопросам у большинства заинтересованных сторон? Значит, согласие получается не общим для всех сторон, а только для большинства заинтересованных.  Но о каком большинстве идет речь — с перевесом в один голос или в два,  простое оно или квалифицированное?   

Не указано также, кто может выступать в качестве этих самых заинтересованных сторон, или, иначе говоря, кто субъекты консенсуса? Кого конкретно авторы законопроекта понимают под  заинтересованными сторонами  — заинтересованными в чем, в проталкивании выгодных для себя  норм стандартов? – умалчивается.  Ведь в нормативно-технических документах, разработанных на основе объективных правовых принципов, но каковые отсутствуют в законопроекте,  заинтересованы все добросовестные товаропроизводители и потребители продукции и услуг. Очевидно, заинтересованные стороны сегодня представлены только в Комитете по техническому регулированию РСПП, в недрах которого разработан столь безграмотный документ.

А кто и как будет оценивать меру  серьезности возражений по существенным вопросам,  да и саму существенность вопросов? Неужто авторам законопроекта невдомек, что подменять научно обоснованные правовые нормы стандартизации интересами каких-либо заинтересованных сторон – недопустимо? Замечу, даже в столь «либеральном» законе «О техническом регулировании» ничего не говорится о консенсусе.

На самом же деле, как известно, требуемые свойства и значения нормируемых характеристик продукции должны быть обоснованы результатами научных и инженерных исследований. К примеру, это допустимые концентрации опасных и вредных веществ в тех или иных продуктах питания или допустимое значение напряжения статического электричества на поверхности бытовых электроприборов. И лишь после «консенсуса» специалистов на завершающих этапах исследований полученные результаты должны получать правовой статус. В законопроекте научные исследования предложено заменить «консенсусом» интересов неких сторон.

К чему приводит примат интересов их проголосовыванием перед научными и правовыми критериями, свидетельствует такой факт. В одном из общественных технических комитетов Росстандарта несколько лет тому назад приняли несколько новых стандартов по бетонам, в которых указали марки… конкретных изготовителей. Приняли стандарты при полном консенсусе отобранных заинтересованных сторон, так как иные на заседание допущены не были. Подобное происходит также на заседаниях общественного экспертного совета по техническому регулированию Минпромторга, ставшего вотчиной определенных лиц.  

Подмена правовых норм – принципов и критериев — при разработке и принятии стандартов голосованием «заинтересованных сторон» создает прекрасные возможности для коррупции. Сегодня в сфере сертификации ежегодно выдаются фальшивые свидетельства соответствия продукции нормам на сумму не менее полутриллиона рублей. Как упоминалось, стандарты теперь разрешено, но опять же — добровольно, использовать в качестве основы технических регламентов, а их нормы – для сертификации продукции.

Поэтому при чтении обсуждаемого законопроекта невольно напрашивается мысль, что диверсия под вывеской реформы технического регулирования, о которой говорил бывший глава правительства Михаил Фрадков, успешно продолжается (см.  «Бизнес пособников «иностранных агентов» на ниве технического регулирования. Как можно ликвидировать коррупцию и мошенничество при сертификации продукции и в лицензируемых видах деятельности». – «Промышленные ведомости» № 7-8, август 2012 г.). Ведь стандарты ни о чем, принятые на основе консенсуса, будут выгодны при фальсификации сертификатов.

Национальные стандарты сексуальных услуг, гармонизированные с международными

Если вновь обратиться к приведенным выше определениям стандартизации и стандарта, то увидим их явную противоречивость. Сначала сказано, что стандартизация – деятельность, направленная на достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области,  то есть, по-русски — в одной. Однако далее — в определении стандарта говорится, что это документ,  в котором устанавливаются…  правила, общие принципы и характеристики, касающиеся различных видов деятельности или их результатов.  Дефиниции эти расположены по соседству.

Как отмечалось, у различных видов деятельности или их результатов не может быть общих принципов и характеристик. Сказанное – абсурд. Вместе с тем в  законопроекте отсутствуют критерии выбора предметов регулирования – свойств и характеристик объектов стандартизации, и самого регулирования, а также критерии сфер применения стандартизации. Это позволяет распространить установление правил, общих принципов и характеристик, касающихся различных видов деятельности или их результатов, на что заблагорассудится чиновникам, в том числе на оказание сексуальных услуг для их «крышевания» на правовой основе. Тем самым, в отсутствие в законопроекте правовых критериев выбора видов деятельности и их результатов, для которых  стандартизация обязательна, будет провоцироваться коррупция.

Вообще со стандартами авторы законопроекта здорово напутали. Как известно, наше государство является федеративным, в состав которого входят и национальные республики. Согласно п. «р» ст. 71 Конституции страны стандарты находятся в ведении Российской Федерации, поэтому, если стандарты принимаются государственным (федеральным) органом исполнительной власти, они могут быть только государственными. Однако в обсуждаемом законопроекте вопреки упомянутой конституционной норме говорится о национальных стандартах, что чревато появлением собственных стандартов в национальных субъектах Федерации.

Утверждаются придуманные  национальные стандарты несуществующим  национальным органом по стандартизации,  хотя согласно указу Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 г. «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» никаких таких национальных органов в стране не существует, и правительству не поручалось подобные органы учреждать.

Термин национальный стандарт ввели с принятием  ФЗ «О техническом регулировании». Казалось бы, следуя этой норме, должны были бы перевыпустить громадное количество отечественных государственных стандартов ГОСТ Р, гармонизированных со стандартами международной системы ISO.  Но на этот абсурдный и дорогостоящий шаг не решились даже в нарушение закона. Спрашивается, к чему эту же  глупость понадобилось повторять в законопроекте «О стандартизации»?

Путаница вышла даже с пониманием того, что называть стандартом. В определении стандарта говорится, что это документ,  в котором устанавливаются…  правила, общие принципы и характеристики, касающиеся различных видов деятельности или их результатов. Но затем в определении свода правил сказано, что это документ по стандартизации. Иначе говоря, в одном случае правила неверно отнесены к понятию стандарт, а в другом  названы как документ по стандартизации, но который, в отличие от национального стандарта, принимается уже неким федеральным органом исполнительной власти.

Однако правила,…  касающиеся различных видов деятельности или их результатов, так и называются — Правила, а их совокупность — Свод правил. Это совсем другой вид документов стандартизации, что подтверждается и соответствующим определением, приведенным в той же ст. 2 законопроекта:

Свод правил – документ по стандартизации, утвержденный федеральным органом исполнительной власти в сфере своих полномочий, в котором содержатся технические правила и  (или) описание процессов проектирования (включая изыскания), производства, строительства, монтажа, наладки, эксплуатации, хранения, перевозки, реализации и утилизации.

В этом определении авторы законопроекта забыли указать объекты стандартизации, к коим относятся различные виды продукции и сооружений. В отличие от правил, стандарты содержат требования к свойствам продукции и сооружений и их  характеристикам. Однако ошибочное трактование понятия стандарт обусловило в дальнейшем путаницу в использовании этих терминов. Вызывает, в частности, вопрос, почему стандарт подлежит утверждению национальным органом по стандартизации, а свод правил – федеральным органом исполнительной власти? Ведь и стандарт, и свод правил – документы по стандартизации одних и тех же объектов, разница – в предметах регулирования.

В законопроекте говорится еще о неких региональных стандартах, причем тоже без пояснения их предметов и всего прочего, которые должны приниматься непонятной региональной организацией по стандартизации. В ст. 2 она определена как организация, членство в которой открыто для соответствующего национального органа каждой страны только одного географического, политического или экономического региона. Что это за регионы, что означает политический или экономический регион, и чем региональная организация отличается от международной,  которая тоже указана в законопроекте, похоже, неведомо самим авторам этого выдающегося произведения законотворчества. Надо думать, они использовали «для гармонизации» ставшими обычными неграмотные переводы  содержимого каких-то европейских документов.

Столь же непонятны различия международного, регионального и межгосударственного стандарта. Последний определен как региональный стандарт, принятый Евразийским советом по стандартизации, метрологии и сертификации и доступный широкому кругу пользователей. Поэтому, следуя логике авторов законопроекта, стандарты, принятые иными организациями по стандартизации, например Европейским комитетом по стандартизации, Консультативным комитетом по стандартизации и качеству стран-членов ACEAN, Конгрессом по стандартизации стран Тихоокеанского бассейна (PASCС) и др., тоже следует признать региональными, а не межгосударственными.

Столь же непрофессионально и небрежно сформулированы прочие положения, а также определения других терминов, включая стандарты организаций и нечто новое – какие-то непонятные предварительные национальные стандарты. Судя по двум противоречивым определениям — в ст. 2 и ст. 23 и продекларированному назначению предстандартов, что они собой представляют, похоже, также неведомо авторам законопроекта. Согласно ст. 23, предварительные национальные стандарты разрабатывают для целей освоения принципиально новых видов продукции, технологических процессов, способов управления производством и (или) проверки на практике решений, не получивших консенсуса  при обсуждении проектов национальных стандартов.

Однако неясно, что подразумевается под проверкой на практике решений, не получивших консенсуса  при обсуждении проектов национальных стандартов. Ведь стандарты должны содержать не какие-то непонятные решения неизвестных задач, а нормированные, научно обоснованные характеристики требуемых свойств продукции. Кроме того, технологические процессы и управление производством – объекты регулирования правил и соответствующих производственных регламентов, а не стандартов, которые авторы законопроекта путают друг с другом. Непонятна также  правовая природа предварительных стандартов, порядок их принятия и применения.

Еще один ляпсус — стандарты организаций. Их согласно ст. 26  разрабатывают для совершенствования производства и обеспечения качества продукции, выполнения работ, оказания услуг, а также для распространения и использования полученных в различных областях знаний результатов исследований (испытаний), измерений и разработок.

Авторы законопроекта, видимо, забыли, что стандарты – не научно-технические публикации и поэтому не предназначены для распространения и использования полученных в различных областях знаний результатов исследований (испытаний), измерений и разработок. Вместе с тем, указанные стандарты – внутренние документы организаций, в хозяйственную деятельность которых государство не должно вмешиваться. Понятно, что они не должны противоречить законам и подзаконным актам. Поэтому весьма странно, почему  согласно той же ст. 26 порядок разработки, утверждения, учета, изменения и отмены стандартов организаций устанавливается национальным органом по стандартизации. В стране сотни тысяч организаций, поэтому для учета и отмены стандартов организаций потребуется создать новый коммерческий фонд стандартов, который станет собирать с организаций новую придуманную мзду.

К документам по стандартизации почему-то отнесены и общероссийские классификаторы технико-экономической и социальной информации, что противоречит даже приведенному в законопроекте искаженному определению стандартизации. Ведь согласно толковым словарям, классифицировать означает распределять некие объекты, исходя из их признаков, по видам,  группам, классам и др. Причем делается это без какого-либо установления (правовых) положений для всеобщего и многократного использования  в отношении реально существующих или потенциальных задач, на что указано в определении стандартизации. Принимаются классификаторы также мифическим национальным органом по стандартизации, но при этом их почему-то не внесли в перечень документов национальной системы стандартизации (ст. 21). Видимо, Фрейд в подкорке авторов законопроекта сработал.

Замечу, что указанные виды классификаторов должны быть предметами разработок и ведения не исключительно «национального органа стандартизации», где они в большинстве своем «пришей кобыле хвост», а Росстата, Таможенной службы и других ведомств согласно видам классифицируемых объектов. К примеру, классификация запасов минерального сырья никакого отношения к Росстандарту не имеет, да и геологов там нет  —  этим заняты в Роснедрах.

Сегодня Росстандарт отвечает за разработку, ведение и применение всех общероссийских классификаторов,  включая классификаторы валют, стран мира (?!), органов власти (?!)…   На самом же деле в его ведении должны находиться только классификаторы, относящиеся к документам по стандартизации и метрологии. Замечу, большая часть классификаторов представляет собой обычные алфавитные каталоги, подобные библиотечным, которым, для пущей важности и чтобы занять чиновников, надумано придан нормативно-правовой статус.

Нечего на зеркало пенять, коль оно кривое

Критика положений, изложенных в законопроекте, и, в первую очередь, определений основополагающих терминов, наверняка вызовет неудовольствие, и даже гнев его авторов. Они станут доказывать важность гармонизации российских документов с международными и региональными, на что указали в качестве одного из основных  принципов отечественной стандартизации. Прекрасно осознавая это обстоятельство, я решил ознакомиться с некоторыми первоисточниками для подражания, то есть заглянуть, образно говоря, в зеркало, в которое нас призывают смотреться.

В совместном документе Международной организации по стандартизации (ИСО) и Международной электротехнической комиссии (МЭК) «Стандартизация и смежные виды деятельности. Общий словарь» приводится следующее определение стандарта (статус термина справочный):

«Документ, разработанный на основе консенсуса и утвержденный признанным органом, в котором устанавливаются для всеобщего и многократного использования правила, общие принципы или характеристики, касающиеся различных видов деятельности или их результатов, и который направлен на достижение оптимальной степени упорядочения в определенной области». 

Эта формулировка, как видим, полностью, кроме одного союза, совпадает с определением стандарта, приведенным  в обсуждаемом законопроекте. А в Директиве ч. 2 ИСО/МЭК, где изложены правила разработки международных стандартов, о стандарте сказано, что это «нормативный документ, разработанный согласно процедуре, основанной на консенсусе, которая была утверждена всеми членами ИСО и членами соответствующего Комитета по директивам ИСО/МЭК».

Напомню, что в  обсуждаемом законопроекте  консенсус трактуется как  общее согласие, характеризующееся отсутствием серьезных возражений по существенным вопросам у большинства заинтересованных сторон и достигаемое в результате процедуры, стремящейся учесть мнения всех сторон и сблизить несовпадающие точки зрения.

Из перевода Директивы, многословного и во многом путаного бюрократического документа, следует, что в документах ИСО отсутствует понятие «заинтересованные стороны», а говорится о «сторонах, заинтересованных в международной стандартизации», что далеко не одно и то же. Это различные правительственные и неправительственные организации – члены ИСО, а также организации, не входящие в ИСО, но все они могут выступать в качестве заказчиков нужных им международных стандартов.

А принимаются и утверждаются международные стандарты «согласно процедуре, основанной на консенсусе, которая была утверждена всеми членами ИСО и членами соответствующего Комитета по директивам ИСО/МЭК».  Согласно этой процедуре стандарт принимается не единодушно какими-то «заинтересованными сторонами», а если  проголосовало за него не менее чем две трети членов соответствующего технического комитета ИСО, но выступило против не более одной четверти.  Лишь в этом случае стандарт утверждается членами ИСО.

С какой благой целью в обсуждаемом законопроекте «О стандартизации» исказили процедуру ИСО принятия и утверждения стандартов, а также кто «заинтересованные стороны» в их принятии и утверждении — можно было бы узнать у заказчика законопроекта. Ведь он представляет интересы Российской Федерации в ИСО, и в качестве члена ИСО утверждал эту процедуру. К сожалению, мне этого не удалось выяснить ни в Росстандарте, ни в профильном Комитете РСПП, под крышей которого разрабатывался  законопроект. Возможно, то есть великая тайна. И еще мне захотелось узнать, почему Росстандарт  в рамках упомянутой процедуры ИСО одобрил абсурдное толкование стандарта? Получается, что мы теперь, в отличие от прежних, советских, времен, «догнали» остальных членов ИСО по уровню профессионализма в области стандартизации?

Однако все эти мои досужие размышления мне самому очень даже не понравились. Ведь разве, в самом деле,  недоучки сочиняли законопроект? Да и специально отобранный «цвет общественности» все его редакции одобрил. Вот я и подумал, может быть, разработкой и принятием стандартов на основе консенсуса заинтересованных сторон и введением такой законодательной нормы намереваются внедрить рыночные отношения в государственные органы управления, чтобы, наконец, искоренить коррупцию? Понадобится кому-то консенсус с чиновником – плати ему на законных основаниях. Но плати по государственным тарифам, корректируемым на показатель инфляции, чтобы не злоупотреблял своим монопольным положением на рынке. А чиновник еще и налог со своего дополнительного дохода заплатит, что и для казны тоже хорошо будет.

Судя по определению стандарта, приведенному  в Директиве ИСО, можно также предположить, что заключено некое негласное международное соглашение с этой организацией о наведении повсеместно порядка во множестве видов деятельности. Возьмем для примера стандартизацию в области оказания интимных услуг, повторное упоминание о которых наверняка кое-кого смутит. 

Такая возможность прямо следует из упомянутой Директивы и положений обсуждаемого законопроекта. Так как  стандарты должны разрабатываться для различных видов деятельности, то открываются безграничные просторы для регламентирования посредством национальных стандартов всего и вся, и на всякий вкус. Как известно, один из принципов права гласит: «Что не запрещено, то – разрешено». Но, опять же, строго, как предписано, по консенсусу заинтересованных сторон – для порядка и искоренения коррупции.

Написав эти строки, я вспомнил, что когда-то некоторые депутаты Госдумы ратовали за принятие закона о проституции с целью легализации и упорядочения тем  налогообложения этого популярного вида услуг. Намечался также законопроект о студенческих отрядах. Поговаривали о федеральных законах для дворников, доярок, кур-несушек и кур просто так…   Ну, и правильно, надо все виды деятельности регламентировать законодательно с целью достижения оптимальной степени их  упорядочения, а то непорядок получается.

Вот я и подумал, что в Минпромторге и Росстандарте  решили, возможно, перехватить депутатскую инициативу. Пока еще кто-то раскачается, а тут, на тебе, уже будут национальные стандарты на все случаи жизни. И для сферы сугубо интимных услуг с целью достижения  оптимальной степени упорядочения  деятельности  в этой области тоже. Ведь в федеральных законах всего не пропишешь…

Первомайским призывам по стандартизации – законодательный  статус!

Для полноты представления о компетентности и ментальности авторов законопроекта и их кураторов, читателям небесполезно будет ознакомиться также с целями стандартизации, изложенными в ст. 3 законопроекта. Правда, уже одно то, что их свыше 20, настораживает.

Начнем с цели  обеспечение  качества и безопасности продукции, процессов, работ и услуг. Авторы явно путают и смешивают понятия качества объектов и физических составляющих качества – свойств, которые измеряются единицами соответствующих физических величин. Согласно международному стандарту ИСО 9000:2000,  качество определено как совокупность свойств и характеристик продукции, которые придают ей способность удовлетворять обусловленные или предполагаемые потребности.

Безопасность объекта – одно из свойств его качества. К примеру, качество электроснабжения (величина безразмерная) характеризуется силой тока, напряжением и их частотой, а также производными свойствами – мощностью, электроэнергией и др., которые измеряются  соответствующими единицами этих свойств – физических величин. Стандарты в данном случае регламентируют только свойства и характеристики электроснабжения. Но, как отмечалось, системы электроснабжения сами по себе опасны и в  безопасные их превратить невозможно. Можно говорить лишь о безопасной их эксплуатации, условия которой регламентируются соответствующими правилами, к примеру, правилами эксплуатации высоковольтных установок. Что разрабатывать и применять — стандарт или/и правило — зависит от свойств объекта стандартизации.

Напомню, что требования к безопасности продукции, процессов, работ и услуг согласно ФЗ «О техническом регулировании» должны регламентироваться техническими регламентами. Однако в  законопроекте не поясняется, в чем должно состоять различие между ними и стандартами хотя бы в части требований к безопасности, а дублирование в разных документах одних и тех же правовых норм вместо ссылок на них с точки зрения основ нормотворчества некорректно. Кроме того, согласно последней редакции ФЗ «О техническом регулировании» стандарты, как отмечалось, могут быть основой технических регламентов, и при этом использоваться для сертификации продукции, если на них имеются соответствующие ссылки. Таким образом, две другие цели — содействие соблюдению требований технических регламентов и обеспечение оценки соответствия продукции (работ, услуг) установленным требованиям повторяют требования ФЗ.

Рациональное сокращение неоправданного многообразия.  В законопроекте не сказано о сокращении многообразия каких объектов идет речь – стандартов или идентичных видов продукции путем унификации их характеристик.  При этом не определены общие правовые нормы – критерии рациональности сокращения многообразия не известно чего.

Упрощение разработки нормативных правовых актов Российской Федерации и нормативных документов федеральных органов исполнительной власти за счет применения ссылок в них  на национальные стандарты. Цель ложная. На самом же деле речь идет об упрощении оформления перечисленных документов разделением труда при их разработке, так как суммарная трудоемкость при разработке порознь этих документов и стандартов остается неизменной.

Снижение технических барьеров в торговле. Цель явно ошибочная, так как речь должна идти о нормативно-технических барьерах с указанием критериев допустимости их уровней. К тому же, барьеры уже были снижены почти до нулевой отметки с принятием закона «О техническом регулировании», отменой при этом обязательности стандартов и допущения бесконтрольного декларирования качества продукции. А требования стандартов в случае их обязательности, наоборот, ставят научно обоснованные высокие барьеры на пути некачественных товаров.

В целях стандартизации указана также необходимость обеспечения  совместимости и взаимозаменяемости продукции. Но авторы законопроекта ограничились лишь декларированием указанных важнейших принципов и свойств (это не цели), используемых  для  защиты отечественного товаропроизводителя и внутреннего рынка страны, не упомянув  при этом о каких-либо критериях обязательной оптимизации этих свойств продукции.

Часть из так называемых целей представляет собой различные лозунги, подобные прежним первомайским призывам: повышение конкурентоспособности продукции, работ и услуг; обеспечение исполнения государственных закупок (!?); защита интересов потребителей; рациональное использование ресурсов, в том числе повышение энергоэффективности и снижение энергопотребления; содействие научно-техническому прогрессу и модернизации экономики Российской Федерации; обеспечение устойчивого развития экономики Российской Федерации; содействие развитию малого и среднего предпринимательства (?).

Весьма любопытно, как такие требования, названные целями, должны выглядеть в нормативных документах в условиях рыночной экономики, да к тому же не обязательных для применения? Мне по наивности представлялось, что, допустим, к сохранению ресурсов и снижению затрат должны толкать конкуренция и соответствующие экономические условия хозяйствования, создаваемые государством, в первую очередь, дифференциация налогообложения в зависимости от условий хозяйствования.

Вызывает удивление отсутствие в числе целей повышение экономической эффективности стандартов и правил. Этот показатель должен был бы выступать и в качестве одного из предметов стандартизации,  которые авторы законопроекта вообще «забыли» упомянуть. Речь об экономической эффективности стандартов и правил, как об одном из значимых критериев при принятии решения их разработки, к примеру, при выборе и регламентировании параметров унифицированных резьбовых соединений для различных применений либо для регламентирования производства параметрических рядов тех или иных агрегатных унифицированных средств (типажей). Замечу, экономические методики стандартизации продукции, обеспечивающей минимизацию затрат при ее производстве, существуют давно. Допускаю, что авторы законопроекта с ними тоже не знакомы.

В результате,  почти все так называемые цели, перечисленные в ст. 4, оказываются пустыми либо ошибочными. Причем, большинство из них, учитывая еще и добровольность применения стандартов, – от лукавого, как, например, рациональное использование ресурсов, непонятно каких. Другие «цели», такие как обеспечение охраны окружающей среды, охраны здоровья и охраны труда; обеспечение единства и сопоставимости результатов измерений; содействие обеспечению национальной безопасности, обороноспособности и мобилизационной готовности Российской Федерации; проведение работ по стандартизации в приоритетных направлениях  экономики Российской Федерации также не являются целями.  На самом деле, это различные сферы стандартизации, перечень которых значительно больше.

Согласно учебникам, современная стандартизация базируется на принципах системности, вариантности,  взаимозаменяемости и совместимости.

Системность – одно из требований к деятельности по стандартизации, направленное на обеспечение взаимной согласованности, непротиворечивости, унификации и исключение дублирования положений и норм стандартов.

Вариантность — создание рационального многообразия  видов изделий путем минимизации  разновидностей стандартных элементов, входящих в стандартизируемый объект, за счет их унификации.

Взаимозаменяемость (применительно к технике) — возможность замены одинаковых изделий, изготовленных в разное время, в различных местах разными производителями благодаря их унификации.

Совместимость – одно из основных требований к унификации характеристик идентичных свойств различных видов технической продукции, что позволяет им взаимодействовать при построении различных систем и установок. В числе этих свойств или видов совместимости значатся  механическая, электромагнитная, информационно-энергетическая, электроэнергетическая, метрологическая, конструктивная, программная. Каждый из этих видов характеризуется множеством характеристик. Принцип совместимости тесно соприкасается с принципом системности. К примеру, в  результате несоблюдения этих принципов в РЖД закупили скоростные электропоезда «Сапсан», колеса которых оказались несовместимыми с уложенными японскими рельсами, о чем упоминалось выше.

Однако то, что изложено в ст. 4  законопроекта и названо принципами стандартизации за малым исключением относится к административным и организационным вопросам  деятельности по стандартизации, которые регламентируются действующими подзаконными актами и неправовыми документами. И весь дальнейший материал законопроекта, как отмечалось, дублирует содержание ряда существующих подзаконных актов, а также неправовых нормативных  документов по стандартизации. В основном это выдержки из Концепции развития национальной системы стандартизации Российской Федерации на период до 2020 года, одобренной распоряжением Правительства РФ от 24 сентября 2012 г.,.  Концепция «содержит   систему взглядов на развитие национальной системы стандартизации в Российской Федерации и формирует цели, задачи и направления ее развития на период до 2020 года».

Концепция имеет статус неправового документа, аналогичного деловому письму о намерениях, отказ от которых не влечет никакой ответственности.  Замечу, некие субъективные взгляды на развитие стандартизации и лозунговые декларации — это отнюдь не правовые нормы прямого действия, как того требует ст. 76 Конституции в отношении предметов федерального ведения к коим относятся и стандарты. Поэтому придавать положениям подобного документа статус норм федерального закона – это еще одно проявление правовой неграмотности.

Замечу, изложенные в обсуждаемом  законопроекте стратегические цели (ст. 3), задачи и принципы развития национальной системы стандартизации (ст.4), законодательство, государственная политика, национальная система и документы стандартизации, международное сотрудничество (статьи 5-34, 36) большей частью заимствованы из упомянутой Концепции. А всего в законопроекте 39 статей. Не явный ли это плагиат, причем в правовом отношении бессмысленный?

Статьи 7-9 якобы посвящены госполитике в области стандартизации, но они никакого отношения к содержанию этой, непонятно какой, политики не имеют. В них  лишь указывается, кто эту, непонятно какую, политику должен проводить и каким образом. Причем,  про то, каким образом это нужно делать, сведено к повтору перечня организационных мер, одна из которых содержит обещание дать официально взятку. А как иначе воспринимать содержание п.2 ст.9 законопроекта: Реализация государственной политики в области стандартизации осуществляется посредством…  стимулирования использования национальных стандартов в деятельности федеральных органов исполнительной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации, в том числе при размещении государственных заказов?

Непонятно, для чего упомянутым органам власти вообще нужны национальные стандарты и кто должен стимулировать их использование. Да и госзаказы выполняют не органы власти, а сторонние подрядные организации. Получается, что авторы законопроекта намерены законодательно провоцировать коррупцию, так как надобность в стандартах должна не «стимулироваться» оплатой за госзаказы, а регламентироваться правовым статусом стандартов и  их нормами, отсутствующими в законопроекте. Замечу, госполитика в любой сфере, в том числе в области стандартизации, а она в данном случае является отражением Концепции, как  некой совокупности взглядов, которые время от времени меняются,  вообще не может быть предметом федерального закона. Впрочем, как любые декларативные суждения. Ведь никому в голову не приходило, к примеру, документ об энергетической политике, ввиду субъективности положений претерпевший несколько изменений, превращать в закон.

Значительное место в законопроекте отведено подробному описанию функций многочисленных участников работ по стандартизации, включая общественные технические комитеты. Но эти функции, как отмечалось, уже давно регламентированы соответствующими нормативными документами — Положениями и Уставами этих организаций, и также, согласно основам права,  не должны быть предметом законодательного акта.

Согласно ст. 10 законопроекта, упомянутые участники совместно с  Федеральным информационным фондом стандартов и документами по стандартизации по велению авторов законопроекта якобы образуют Национальную систему стандартизации Российской Федерации. Объединение живых людей и организаций с документами в единую систему напомнило мне один из юмористических рассказов Зощенко, в котором говорилось: «Он пил чай то с женой, то с ягодой». Вызывает также удивление, что, включив  в перечень участников работ по стандартизации (ст. 10) даже некие совещательные органы, авторы законопроекта почему-то забыли о федеральных  органах законодательной власти — Государственной думе и Совете Федерации.

Нельзя не отметить, что большое количество новых разновидностей стандартов, предлагаемых авторами проекта закона, делает систему документов по стандартизации запутанной и нелогичной. Запутались в ней даже сами авторы, что наглядно подтверждается  приведенным ими  в ст. 21 перечнем документов по стандартизации. В него включены даже технические условия, относящиеся к конструкторской документации, но почему-то отсутствуют  международные, региональные и межгосударственные стандарты. Отсутствуют также общероссийские классификаторы, правила и рекомендации, хотя  в ст. 2  авторы законопроекта сочли их  документами по стандартизации.  

Итак, авторы законопроекта не привели отличий стандартов и правил, содержимое которых весьма туманно описано в ст. 2 законопроекта, от технических регламентов, содержимое которых определено п. 4 ст. 7 ФЗ «О техническом регулировании». К тому же,  ФЗ предписывается добровольность выполнения требований, не включенных в технические регламенты, и добровольность использования стандартов при  разработке техрегламентов, что повторяется в законопроекте. Намеки в законопроекте на какую-то обязательность применения стандартов, со ссылкой на несуществующие законодательные акты, может вызвать лишь улыбку. Спрашивается, а для чего тогда вообще нужен подобный закон «О стандартизации», если его нормы в общих чертах повторяют положения закона «О техническом регулировании», да  к тому же он еще и неграмотный во всех отношениях?

Создается впечатление, что  либо в Минпромторге и Росстандарте отсутствуют юридические службы и нет квалифицированных редакторов, специалистов в области стандартизации,  либо формально таковые имеются в штате, но не способны были грамотно оценить и забраковать законопроект «О стандартизации». В результате  упомянутые федеральные органы исполнительной власти дискредитировали себя его последующим публичным обсуждением. Впрочем, дискредитация длится уже много лет, что наглядно видно на примерах выполнения самой «реформы» технического регулирования, в том числе на примерах множества негодных технических регламентов и закона «Об обеспечении единства измерений», нацеливающего чиновников на коррупцию.

Коль прыгать нужно было в омут ВТО, то в госстандартах по ISO

Как показано выше, одной из  принципиальных ошибок, допущенных в  законе  «О техническом регулировании», явилась  попытка объединить в технических регламентах два различных вида  нормативно-технического регулирования: нормирование одного из свойств продукции – ее безопасности, и регулирование безопасного использования потенциально опасных видов продукции и объектов на всех этапах их жизненного цикла.

Другой ошибкой явился отказ от госконтроля качества продукции и, как следствие, отказ от обязательности стандартов. В результате экономика страны оказалась не защищенной от производства и ввоза опасной и некачественной продукции. Во многом это объясняется непониманием сущности и роли стандартизации, как значимого сегмента права, что, в частности,  наглядно демонстрируется давно бытующими неграмотными определениями стандартизации, стандартов и правил. Причем не только у нас, но и за рубежом.

О необходимости управлять качеством различных объектов, а не одним из свойств качества – безопасностью, сформулировав объективно обоснованные критерии обязательности такого управления, говорилось выше. Но для формулирования грамотных правовых норм и правил такого управления необходимо, наконец, грамотно сформулировать и упорядочить определения основополагающих терминов, а также обосновать выбор критериев предметов регулирования и самого регулирования. Рискну сделать это в порядке дискуссии без претензий на истину в последней инстанции.

Как отмечалось, согласно теории права юридические законы регулируют наиболее значимые общественные отношения.  Под регулированием общественных отношений понимают установление  совокупности норм, упорядочивающих поведение людей или состояние иных объектов регулирования в различных сферах человеческой деятельности. Поэтому регулирование общественных отношений подразделяют на две большие группы:  социальное регулирование и несоциальное. При этом различают нормативное регулирование,  воздействующее на неопределённый круг лиц, и ненормативное (казуальное), воздействующее на конкретного человека или определённую группу лиц.

Нормативное регулирование может быть правовым и неправовым.  Правовое регулирование регламентируют законодательными и подзаконными актами, обязательными для исполнения, неправовое – нормативными документами, которые исполняются добровольно и носят рекомендательный или информирующий характер. Упомянутая выше Концепция развития национальной системы стандартизации  является примером неправового нормативного документа.  Ненормативное регулирование, как правило, — неправовое.

Социальное регулирование означает регламентирование поведения людей и их общественных отношений для достижения определенных целей.

Под несоциальным регулированием следует понимать нормирование свойств и характеристик  различных объектов, и  установление правил, регулирующих обращение с ними человека.

Одним из самых распространенных видов несоциального нормативного регулирования является стандартизация.

Стандартизация — нормативное регулирование, основанное на установлении  единообразных правил, регламентирующих обращение человека с идентичными объектами, и унификацию их свойств и характеристик.

В зависимости от области применения различают множество видов стандартизации (нормативного регулирования):   техническую (применительно к физическим объектам – различным видам товарной продукции и технических сооружений) или нормативно-техническую,  биологическую или нормативно- биологическую, санитарно-гигиеническую, фитосанитарную, ветеринарную, образовательную, финансовую, бухгалтерскую, лечебно-медицинские технологии, в области труда и др.

Предметами дальнейшего рассмотрения публикации являются техническая стандартизация,  управление качеством физических объектов и обращением с ними. Исходя из сказанного выше, можно сформулировать следующее определение технической стандартизации (нормативно-технического регулирования):

Под технической стандартизацией различных физических объектов — продукции и сооружений следует понимать регламентирование их качества  и обращения с ними на всех этапах их жизненного цикла  путем  единообразной унификации свойств и характеристик идентичных объектов и правил обращения с ними.

Как отмечалось выше, техническая стандартизация базируется на принципах системности, вариантности,  взаимозаменяемости и совместимости. Из приведенного определения следует необходимость четкого разделения документов по технической стандартизации на технические стандарты свойств и характеристик объектов и технические правила обращения с объектами.

Стандартизация в иных сферах (образование, банковское дело, бухгалтерский учет, лечебно-медицинские методы и технологии, сельхозработы, ветеринария, санитария и гигиена и др.) должна регулироваться иными, соответствующими, стандартами и правилами. В законопроекте «О стандартизации» все свалено в одну кучу.

Для упрощения изложения в дальнейшем под термином «стандартизация» будем понимать техническую стандартизацию, под стандартами – технические стандарты, и под правилами  обращения с объектами – технические правила.

Как отмечалось, юридические законы регулируют наиболее важные общественные отношения субъектов различных видов деятельности. Очевидно, под наиболее важными следует понимать, в первую очередь, отношения, правовое регулирование которых связано с необходимостью реализации  конституционных положений, включая обеспечение прав и свобод граждан и их групп (объединений), государственная защита которых гарантирована Конституцией РФ. В социально-экономических и хозяйственных видах деятельности это права  потребителей на приобретение качественных, в том числе безопасных товаров и услуг, право на охрану их труда, здоровья, и др. Кроме того, государство обязано обеспечивать интересы страны, в том числе ее безопасность, что тоже требует создания различных материальных ресурсов заданного качества.

Потребители продукции, как правило, не имеют возможностей контролировать ее производство, а значит — качество. К примеру, при строительстве различных зданий и сооружений в отсутствие независимого поэтапного контроля выполнения работ могут появляться  скрытые, опасные впоследствии для жизни людей, изъяны. То же самое может происходить в производстве самолетов, продуктов питания, лекарственных препаратов и в иных сферах товарного производства. Согласно положениям Конституции России государство гарантирует защиту прав и свобод граждан, включая охрану их жизни и здоровья. Поэтому оно обязано регламентировать и контролировать качество соответствующих видов продукции и сооружений, а также безопасное использование потенциально опасных видов продукции (сооружений) на всех этапах их жизненного цикла. Начинаться этот процесс должен с  принятия соответствующих нормативно-правовых документов, необходимых для выполнения государством своих конституционных обязанностей.

Положения и нормы Конституции России, как акта наивысшей для страны юридической силы, являются критериями выбора предметов правового регулирования и самого регулирования для всех законодательных и подзаконных актов, включая стандарты и правила.

Так как реализация многих прав граждан и обязанностей государства связана с товарным производством, а также со   строительством и эксплуатацией различных зданий, сооружений и иных технических объектов, то соблюдения в хозяйственно-экономической деятельности только общих социальных норм, которые должны обеспечивать осуществление  конституционных прав и свобод граждан, недостаточно. Для этого необходимо ещё и обязательное выполнение определённых технических и технологических норм, а также требований и условий при строительстве и эксплуатации различных объектов на всех этапах их жизненного цикла, при производстве различных видов продукции, товаров и услуг и др.

Эти нормы, требования и условия весьма специфичны в каждой из множества отраслей экономики и товарного производства. Кроме того, они связаны с прогрессом науки, техники и технологий, и каждые 3-5 лет приходится корректировать нормируемые технические и технологические характеристики. Так как  изменение законодательных актов нередко занимает несколько лет, то законами устанавливают общие правила нормативно-правового  регулирования, а конкретные свойства и характеристики, обеспечивающие требуемое качество продукции,  регламентируются соответствующими нормативно-техническими документами.

Очевидно, обязательны для применения только те нормы и требования к продукции и сооружениям, которые связаны с обеспечением безопасности граждан и  государства от опасных воздействий в рамках защищаемых государством  конституционных прав и свобод граждан. Из этого следует обязательность применения стандартов и правил, содержащих такие  нормы и требования, а для идентификации их следует именовать  государственные стандарты свойств и характеристик потенциально опасных объектов (ГОСТы)  и  государственные правила обращения с потенциально опасными объектами. Они должны иметь статус подзаконных актов.

Добровольно используемые документы не имеют статуса подзаконных актов, это стандарты предприятий и отраслевые стандарты (ОСТы), а также технические и технологические регламенты предприятий и отраслевые технические и технологические регламенты. Под регламентом следует понимать его традиционное назначение – правила и порядок выполнения тех или иных действий. Разрабатывают их самостоятельно предприятия для внутреннего применения, а также группы предприятий и корпорации для совместного использования, например,  в рамках кооперационных производств.

Итак, нормативные документы по технической стандартизации, имеющие статус подзаконных актов, по виду правового регулирования делятся на две группы —  государственные стандарты – ГОСТы  и государственные правила.

ГОСТы  предназначены для регулирования качества различных потенциально опасных видов продукции и сооружений путем  нормирования их свойств и характеристик.

Государственные правила обращения с потенциально опасными объектами регламентируют условия действий и взаимодействия субъектов экономических, хозяйственных и производственных отношений  с целью безопасного использования продукции и сооружений, потенциально опасных  для человека и окружающей среды, на всех этапах их  жизненного цикла: при проектировании, изготовлении, использовании, реализации, ремонтах и продлении ресурса, хранении, консервации и  утилизации, а также условия взаимодействия субъектов с этими объектами.

Для гармонизации отечественных документов стандартизации с европейскими надо следовать в русле международных стандартов ISO, регламентирующих условия системного управления качеством продукции на основе единства ее стандартизации и сертификации. Система ISO давно была положена в основу российской системы стандартизации ГОСТ Р, однако ряд ее стандартов нуждается в обновлении, а также необходимо пополнить их перечень.

Государственные стандарты являются одним из эффективных средств защиты на внутреннем рынке интересов отечественных производителей и потребителей продукции. Они должны регламентировать также требования к совместимости определенных видов  отечественной и импортной продукции. Для этого, в частности, надо запрещать ввоз и применение противоречащих ГОСТам некоторых видов зарубежных машин, оборудования и потребительских товаров,  к примеру, электротехническую продукцию и энергетическое оборудование на напряжение с частотой 60 Гц, принятой в качестве стандарта в США для защиты своего электроэнергетического рынка. Не должны ввозиться и металлические трубы с дюймовой резьбой. И т. д.

Но у нас с отменой обязательности ГОСТов и множества сертификатов качества продукции внутренний рынок оказался во многом открытым для некачественных дешевых и опасных зарубежных товаров. Сделано это было в полном противоречии с Конституцией России, но чтобы устранить барьеры в торговле перед вступлением в ВТО. Их и устранили почти полностью.

Государственные стандарты и правила должны разрабатываться в виде пакетов, комплекс положений и норм каждого из которых ориентирован на определенные объекты нормативно-технического регулирования, охватывает все этапы их жизненного цикла и удовлетворяет условиям модернизации экономики. Основой для выбора объектов стандартизации и формирования пакетов стандартов и правил могут быть общероссийские классификаторы продукции и работ. Через таможни проходит громадная номенклатура продукции. Поэтому все однородные по функциональному назначению виды продукции объединены в крупные группы с указанием минимума общих идентифицирующих их признаков, а группам присвоены соответствующие коды товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности – ТН ВЭД России.

В этой номенклатуре сначала можно будет  выделить крупные группы однородных видов продукции, для которых разрабатываются ГОСТы, регламентирующие общие положения стандартизации этих объектов. Затем из отобранных групп, но согласно уже детализированным классификаторам выделяются виды продукции (ресурсов, материалов) общепромышленного применения, например, метизы и металлические материалы, потом — виды продукции, которые используются в определенных отраслях, как, например, титан или электрические кабели. И, наконец, выделяют потребительски и функционально завершенную продукцию, производимую в различных отраслях производства. Для них разрабатываются государственные стандарты, регламентирующие конкретные характеристики, и, при необходимости, соответствующие правила.

По результатам соответствующих исследований, руководствуясь критериями унификации и экономическими критериями, специальными стандартами регламентируют требования к типовым параметрическим рядам  определенных видов продукции, их составу, и характеристикам.

Аналогично необходимо поступать и в отношении видов работ для составления перечня сводов правил обращения с потенциально опасными физическими объектами на всех этапах их жизненного цикла: проектирования, строительства,  эксплуатации, ремонта и продления ресурса, хранения и консервации, а также вывода из эксплуатации и утилизации  различных  зданий, сооружений, промышленных установок, месторождений минерального сырья и др. К примеру, правила эксплуатации электроустановок низкого или высокого напряжения  для реализации конституционной нормы об охране труда прежде жестко регламентировали даже порядок выдачи заданий на работы, допуска к ним работников и контроля над их проведением. Так как подобные правила уже существуют, то задача облегчается, и во многих случаях потребуется их только обновить.

Но чтобы обоснованно подходить к отбору предметов регулирования подзаконных актов, обновлению существующих стандартов и правил, и разработке новых, понадобится проведение соответствующих научно-исследовательских работ для каждой отрасли экономики. Такой подход позволит перейти к разработкам комплексов документов по стандартизации, обеспечивающих управление крупными индустриальными объектами на всех этапах их жизненного цикла, подобных СНИПам или ЕСКД, подвергнутых обструкции, как «пережитки социалистического прошлого». Такими комплексами могут быть Свод норм и правил строительства и эксплуатации систем трубопроводного транспорта, Свод норм и правил управления месторождениями минерального сырья от начала геологических изысканий до вывода месторождений из эксплуатации и их утилизации, и др.

Замечу, смысл технической стандартизации — в установлении требований, как обязательных ориентиров для бизнеса. А как их выполнять — дело предприятия.  Поэтому, что касается конкретного исполнения объектов правового регулирования, в том числе производства необходимых для них материалов, унификации комплектации и узлов для различных видов продукции и сооружений, а также  обеспечения совместимости неопасных установок, образующих системы и комплексы, и их обслуживания на всех этапах жизненного цикла,  то все это может регламентироваться отраслевыми стандартами и техрегламентами, а также  стандартами и техрегламентами предприятий, согласуемыми с заказчиками (потребителями). Они, как отмечалось, разрабатываются корпоративными организациями и отдельными компаниями, и для возможности официального подтверждения соответствия продукции требованиям и техническим нормам должны быть согласованы с соответствующими нормативно-правовыми актами.

Управление качеством продукции – фактор социально-экономического благополучия государства

Регламентирование нормативными актами требований к качеству продукции, товарам, услугам, а также к качеству объектов недвижимости промышленного и гражданского назначения имеет еще и глубокий экономический смысл. Дело в том, что промышленная продукция и ресурсы, используемые для ее производства, сами по себе никому не нужны, если они не востребуется в производстве потребительских товаров и для оказания услуг. Поэтому платежеспособный спрос  населения на отечественные потребительские товары и услуги является одним из главных факторов  развития отечественного реального сектора экономики, так как от него зависит платежеспособный спрос на всех «этажах»  экономики, начиная с «нулевого» — добычи природных ресурсов.

Возьмем, к примеру, пассажирские авиаперевозки. Ведь именно катастрофическое с началом «реформ» снижение платежеспособного спроса населения на все и вся привело к развалу, в том числе, и отечественного производства гражданских самолетов. Несколько возросшее затем количество авиапассажиров не изменило положения – лизинг поддержанных «Боингов» для авиакомпаний до сих пор выгодней приобретения новых российских машин, заказы на которые единичные, поэтому они не выдерживают конкуренции с западными.

Как видим, в  условиях международной конкуренции и открытости нашего внутреннего рынка одних высоких доходов населения для прогрессивного развития отечественной экономики и увеличения доходов консолидированного бюджета недостаточно. Необходимо обеспечить еще и условия для массового производства конкурентоспособной отечественной продукции. Поэтому и государство, и бизнес должны быть заинтересованы в повышении качества отечественной продукции, чтобы она как можно больше востребовалась, в первую очередь,  населением страны.

Для этого, помимо реализации соответствующих экономических и финансовых мер, нужно восстановить систему комплексного управления качеством продукции. Ее основу составляют  государственные стандарты, которые являются одним из эффективных средств защиты внутреннего рынка. Комплексности управления качеством при нынешней организационной раздробленности предприятий, действующих в рамках неформальных производственных коопераций, можно добиваться только «сверху» в рамках государственно-частного партнерства.

К сожалению, представители крупного бизнеса, а это в основном сырьевики, не озабочены развитием  внутреннего рынка и насыщением его отечественными товарами, что влечет за собой увеличение занятости населения, и созданием для этого совместно с государством и обществом необходимых экономических и правовых условий. Почти все «олигархи» возглавляют в РСПП профильные общественные комитеты и тратят немало средств на их содержание.  Однако деятельность комитетов не только почти бесполезна, но и нередко наносит ущерб интересам их же содержателей. К примеру, все «олигархи» бурно одобрили «реформу» электроэнергетики, что привело к разрушению единой системы электроснабжения страны, и, как следствие, к росту стоимости электроэнергии и издержек производства самих «олигархов». Точно так же было одобрено вступление России в ВТО, хотя оно было выгодно лишь нескольким компаниям, экспортирующим сырые металлы  и металлопродукцию первых переделов.

Комитет РСПП по техническому регулированию вместо того, чтобы добиваться отмены мертворожденного ФЗ «О техническом регулировании»  уже много лет предлагает накладывать на него косметический грим.  Очередной законопроект «О стандартизации» написан также по инициативе его руководства.  Этот комитет, в котором нет ни одного метролога, несколько лет тому назад одобрил безграмотный, коррупционный  и опасный для страны проект закона «Об обеспечении единства измерений», который затем приняла Госдума.

Возможные причины такой деятельности комитета изложены в публикации «Коллективный поп Гапон во главе лжереформы технического регулирования. Почему вице-президент РСПП Дмитрий Пумпянский ратует за снятие барьеров в торговле, неограниченную экспансию иностранных стандартов и приватизацию стандартизации?» («Промышленные ведомости» № 3-4, апрель 2010 г.).

Надо заметить, несогласных не приглашают на заседания комитета на обсуждения и не дают им высказаться. К примеру, меня, как неугодного, исключили из членов этого комитета, и это не единичный случай. Между тем  необъективная, монопольная оценка законопроектов избранной «общественностью» вводит в заблуждение власти и общество.

Стандартизация – нормативно-техническое регулирование качества продукции, которое, как всякое регулирование согласно азам теории управления должно контролироваться. В нашем случае — это процедура подтверждения соответствия  объекта  требованиям соответствующих стандартов и правил, именуемая сертификацией. Таким образом, стандартизация и сертификация образуют систему управления качеством продукции. В ней стандартизация – регулирующее звено (звено прямой связи)  регламентирует требования к качеству продукции, а сертификация – звено контроля соблюдения этих требований (звено обратной связи).

Для устойчивости и эффективности работы указанной системы необходимо выполнять определенные условия, в частности, придерживаться одинаковых требований к качеству идентичных видов продукции. Существование в стране множества различных требований, предъявляемых к одним и тем же видам продукции, что допускается законом «О техническом регулировании», чревато хаосом и техногенными катастрофами.

Так как стандартизация и сертификация являются основополагающими процедурами в процессе управления качеством,  они должны регламентироваться  единым законом  — «Об управлении качеством продукции и сооружений и об обращении с ними на всех этапах жизненного цикла».

Как избавиться от жульничества и коррупции по госаккредитации

Объективность сертификации во многом обусловлена компетентностью и добросовестностью органов, уполномоченных ее осуществлять. Однако, как отмечалось выше, в сфере подтверждения соответствия продукции требованиям технических регламентов процветают обман, жульничество и коррупция. Годовой оборот фальсифицированных сертификатов составляет не менее полутриллиона рублей.

Однако чиновники Минэкономразвития  всячески препятствуют наведению какого-либо порядка в этом деле, в частности, они возражают против введения ощутимых мер наказания нарушителей. Вместе с тем без всяких на то оснований они всячески препятствуют внедрению комплексного подхода к нормативно-техническому регулированию, а также возврату к  управлению качеством продукции, добиваясь передачи им полномочий проведения политики в этой области.

В 2011 году тогдашний министр  Эльвира Набиуллина  после длительных, почти двухлетних подковерных маневров добилась передачи в ведение Минэкономразвития аккредитации органов, которым дается право подтверждать соответствие продукции нормативным требованиям. Для этого указом Президента России «О единой национальной системе аккредитации» 1 ноября 2011 г. создали специальную подведомственную министерству службу – Росаккредитация, постановлением правительства утвердили положение об этой службе, и министерство разработало проект закона «Об аккредитации». Захват чиновниками чужих функций выглядит более чем странно, если не сказать глупо и опасно. И вот почему.

Во-первых, аккредитация не относится к разряду макроэкономических проблем, а является чисто административной процедурой, что выходит за границы компетенции Минэкономразвития. И так как аккредитация не относится к разряду важнейших общественных отношений, то она может быть лишь предметом регулирования правительственных подзаконных актов. Сегодня это согласно гл. 5 закона «О техническом регулировании» так и делается.

Во-вторых, в законе «О техническом регулировании» сказано, что «аккредитация проводится с целью  подтверждения компетентности органов по сертификации и испытательных лабораторий (центров), выполняющих работы по подтверждению соответствия». Подтверждение компетентности означает, что у специалистов этих органов имеются соответствующее образование и опыт работы, что удостоверено государственными документами, а сами органы обладают технической базой, необходимой для заявленной деятельности. Поэтому непонятно почему в ФЗ говорится о подтверждении компетентности этих органов.  Речь на самом деле идет о наделении их полномочиями выполнять определенные государственные функции по защите конституционных прав граждан и интересов государства.

Согласно толковым словарям русского языка, аккредитовать означает  официально назначить кого-то выполнять определенные обязанности. Круг таких обязанностей сравнительно узок. Однако в ФЗ «О техническом регулировании» это понятие, как и понятия «техническое регулирование» и «технический регламент» исказили, придав аккредитации иной смысл – подтверждение компетентности, хотя на самом деле, как отмечалось, речь идет о назначении компетентных лиц сертифицировать продукцию. 

Выдаче аттестата аккредитации должен предшествовать  обстоятельный контроль профессиональных и технологических  возможностей аккредитуемых организаций. Учитывая множество сертифицируемых видов продукции и их существенные различия, распределение прав аккредитовать организации для сертификации конкретной продукции между соответствующими специализированными органами федеральной исполнительной власти как-то оправдывалось наличием у них нужных специалистов.

Однако специалистов явно недостаточно. Поэтому дефицит квалифицированных чиновников породил коррупцию при аккредитации и мошенничество при сертификации. С созданием Росаккредитации организация аккредитации и контроль над  сертификацией ухудшились еще больше, так как руководители этой Службы не являются специалистами в том, чем захотели управлять. Поэтому и сегодня сертификат на любую продукцию можно получить за один день.

Отобрав права аккредитации у различных органов власти и сосредоточив их  в новой, недееспособной  федеральной службе, власти еще больше ухудшили дела в сфере нормативно-технического регулирования. Положение с едиными техническими регламентами Таможенного союза, на соответствие требованиям которых должна проводиться проверка продукции стран Союза и ввозимая на единую таможенную территорию, сложилось катастрофическое. Принято их  всего…  14. Но даже при таком мизерном количестве, явно недостаточном для защиты от многообразия опасной и некачественной продукции, Росаккредитация внесла в единый реестр Таможенного союза лишь около 200 российских аккредитованных органов, хотя по утверждениям руководства Службы их значится в стране порядка 15 тысяч. Замечу, испытания, допустим, лифта занимают примерно месяц.

Сорвав внесение аккредитованных организаций в единый реестр Таможенного союза, руководство Службы, с одной стороны, насаждает в стране монополию в подтверждении соответствия, а с другой – создает дефицит предложений в этой сфере, что вынуждает российских товаропроизводителей со всей России обращаться в органы сертификации Беларуси и Казахстана. Понятно, при этом их затраты растут, а конкурентоспособность из-за задержек в получении сертификатов падает.

Ввиду малой штатной численности Росаккредитация лишена требуемых штатных экспертов. По оценкам, таковых нужно свыше 35 тысяч в год. Поэтому их для аккредитации должны привлекать на договорной основе, что требует существенных бюджетных затрат. Но денег таких в новой службе также нет.

Очевидно, что аккредитация при ее нынешнем администрировании оказывается механизмом, который провоцирует коррупцию, способствуя развитию масштабного мошенничества в сертификации продукции. О потенциальной коррупционности системы аккредитации свидетельствуют приведенные выше данные.

Предлагается для ликвидации жульничества и коррупции в сфере аккредитации перейти на уведомительную аккредитацию путем подачи заявления об этом в орган, ведущий соответствующий государственный реестр. Без внесения заявителя в госреестр его деятельность будет считаться незаконной. Так исчезнет среда для коррупции. Это, во-первых.

Во-вторых, за фальсификацию сертификата и за его получение необходимо установить штрафы в значительном размере, возможно по 10 млн. рублей или больше для каждой стороны, так как фальсифицируется сертификат по их сговору. Штрафоваться будут не юридические лица – предприятие, выдавшее фальшивый сертификат, и изготовитель псевдосертифицированной продукции, а их владельцы, солидарно обладающие половиной пакета акций плюс одна, то есть те, кто фактически командует деятельностью предприятий. Выплачивать штраф они будут в консолидированный бюджет пропорционально имеющемуся у них числу акций. Аналогично необходимо будет штрафовать владельцев предприятия — изготовителя продукции, выдавшего фальсифицированную декларацию соответствия. При повторной фальсификации штраф удвоится и может быть поставлен вопрос о запрете деятельности.

В-третьих, контролировать деятельность органов, которые занимаются оцениванием соответствия, будут заказчики этой услуги и потребители их продукции, заинтересованные в достоверности сертификата (декларации). Так как изготовитель продукции, подлежащей сертификации, в равной мере  будет отвечать за достоверность сертификата, это заставит его предварительно тщательно изучить возможности предприятия, к которому он обратится для сертификации. Если техническая база, от которой зависит качество услуги, его не удовлетворит, он обратится в другой орган сертификации. При этом  потребитель продукции будет контролировать достоверность сертификата еще и на основании результатов использования приобретенной продукции в период гарантийного срока.

В-четвертых, система управления качеством определенной продукции по желанию потребителя, который застрахуется от риска получить бракованную или фальсифицированную по качеству продукцию,  может замыкаться на страховую компанию. Она явится арбитром в спорах сторон и гарантом для потребителя в компенсации нанесенного ему ущерба от некачественной продукции. Страховая компания для минимизации своих рисков тоже будет контролировать изготовителя продукции и предприятие, которому изготовитель продукции намеревается заказать ее сертификацию. Для контроля она сможет привлекать соответствующие государственные органы – Ростехнадзор, Роспотребнадзор, Росстандарт и другие, которые смогут, в частности, определить причины негодности продукции: сговор сторон при ее сертификации или случайный брак в процессе серийного производства.

В-пятых, законодательно устанавливаются следующие права и обязанности сторон:

— на условиях публичного договора потребителей продукции со страховой компанией о  компенсации понесенного ущерба от недостоверного сертификата или недостоверной декларации соответствия продукции, а также не соответствия ее качества техническим условиям, страхуемые лица при приобретении продукции платят страховую премию в размере определенной доли от продажной цены продукции;

— по жалобе потребителя страховая компания проводит расследование и выявляет размер нанесенного ущерба и виновную сторону. Для этого страховщик в обязательном порядке должен либо располагать экспертами, либо привлекать, как отмечалось, государственные надзорные органы, а  в случае разногласий сторон вопросы решаются судом;

—  компенсацию ущерба потребителю полностью выплачивает виновная сторона, а в случае ее несостоятельности – частичной или полной — выплаты производятся страховой компанией. Виновной стороной может быть лицо, проводившее оценку соответствия, изготовитель продукции или обе стороны вместе.

Таким образом, угрозы крупного штрафа и компенсации ущерба потребителю вынудят изготовителя продукции делать ее качественной и получать объективную оценку ее соответствия нормам. По тем же причинам предприятие, осуществляющее испытания этой продукции, проведет их по всем правилам. Контролировать достоверность той же сертификации при страховании потребителем своих рисков будут три стороны, каждая на определенном этапе: товаропроизводитель – заказчик услуги, потребитель продукции и страховая компания.

Деятельность каждого предприятия, подрядившегося оценивать соответствие продукции, необходимо отражать в соответствующем государственном реестре, ежемесячно отмечая число заказов и их выполнение. Это будет служить своеобразным рейтингом, что позволит заказчикам избегать недобросовестных организаций. Все сказанное распространяется и на обеспечение единства измерений.

Добросовестные предприятия, оказывающие услуги или производящие товары для населения, сами будут инициировать заключение договоров со страховыми компаниями, гарантируя тем самым своим клиентам качественное обслуживание и качественную продукцию. При этом потребители продукции и услуг на условиях публичного договора также будут платить «страховку».

Подробности изложены в публикации  «Бизнес пособников «иностранных агентов» на ниве технического регулирования. Как ликвидировать коррупцию и мошенничество при  сертификации продукции и в лицензируемых видах деятельности?» («Промышленные ведомости» № 7-8, август 2012 г.).

Должная эффективность предлагаемого механизма при замене им государственной аккредитации будет обеспечена лишь при унификации требований к идентичным видам продукции, что исключит возможности для манипуляций при оценивании ее соответствия нормативным документам. Для этого, как отмечалось выше, необходимо возвратиться  к обязательности ГОСТов для потенциально опасной продукции и ликвидировать тем самым множество систем сертификации. Унификация нормативных требований к одним и тем же видам продукции необходима также потребителям для их сопоставления и взаимозаменяемости, если они изготовлены разными производителями. Кроме того, унификация требований к продукции значительно снижает возможности негативных последствий при ее использовании.

Обеспечение требуемой компетентности органов подтверждения соответствия и устранение возможностей для жульничества являются непременными условиями объективной сертификации, как процедуры контроля качества продукции. Поэтому предлагаемый закон «Об управлении качеством товарной продукции и технических сооружений и об обращении с ними на всех этапах жизненного цикла» должен будет регламентировать все процедуры — стандартизацию, сертификацию и аккредитацию, совместно обеспечивающие требуемое качество объектов стандартизации, как связанные в рамках единой системы. 

Цели закона:
совершенствование мер по защите потребителей от некачественных, в том числе потенциально опасных физических объектов — товарной продукции и технических сооружений, и по обращению с этими объектами на всех этапах их жизненного цикла, а также  повышение конкурентоспособности отечественной продукции.

                                                               *^**

Согласно закону «О техническом регулировании» у нас в стране обязательными являются единые технические регламенты Таможенного союза, которых пока всего 14. При их разработке могут использоваться единые стандарты Таможенного союза, которых пока нет. Но для разработки единых стандартов должен был бы быть принят соответствующий межгосударственный закон «О стандартизации», которого тоже нет. Таким образом, становится совершенно непонятно, для чего готовится Федеральный закон «О стандартизации».

Сложилась тупиковая ситуация, в результате которой во многих регионах России резко возросло количество некачественных импортных продуктов питания, и увеличились риски техногенных катастроф. Между тем существует простой выход из тупика. Для этого в  основу  нормативно-технической  базы Таможенного союза должна быть положена система международных стандартов ISO, регламентирующих правила системного управления качеством продукции. Ведь все участники Таможенного союза, включая Россию,  давно используют стандарты ISO, и у них также остро стоит проблема защиты внутренних рынков от некачественной продукции.

Поэтому необходимо срочно отменить российский закон «О техническом регулировании», договориться об отказе от единых технических регламентов на единой таможенной территории и о принятии единых межгосударственных стандартов, гармонизированных с системой ISO. Но для этого потребуется принять межгосударственный закон Таможенного союза «О стандартизации и сертификации». В противном случае, члены Таможенного союза в условиях нынешнего правового хаоса  будут еще долго пытаться «гармонизировать» надуманные единые технические регламенты с европейскими стандартами, чем продолжится попрание прав граждан и интересов государств на единой таможенной территории.