Недавно довольно представительная по численности группа экспертов по заказу Российского союза промышленников и предпринимателей завершила работу над проектом концепции государственной промышленной политики. Как сказано в пояснительной записке, эксперты эти представляют позиции членов бюро Правления и Комитета РСПП по промышленной политике. Но в середине минувшего декабря то же бюро Правления предложенную концепцию отвергло — по нашим сведениям, ее разработка обошлась в 50 тысяч долларов. Вдруг как-то вмиг многие прозрели и оказалось, что само понятие «промышленная политика» давно устарело, а речь сегодня должна идти о некой «национальной политике конкурентоспособности экономики» (столь туманно по этому поводу говорилось в пресс-релизе РСПП). Которую и предложено теперь сформулировать. Казалось бы, вопрос решен и нечего больше обсуждать. Однако дело не в терминологии, а в содержании упомянутой концепции. Ее специально отобранные авторы продемонстрировали непонимание не только сути современной рыночной экономики, но и необходимости проектирования и построения экономики как большой системы, основой которой являются сбалансированные товарное производство и товарно-денежное обращение. Предложив властям поддерживать только «сильные структуры, конкурентоспособные на внутреннем и мировом рынках» — понятно кого,— авторы концепции пренебрегли условиями существования и устойчивого развития многотоварного производства, а также его многоярусной кооперационной сущностью, предопределяющими товарооборот в рыночной экономике. Ведь главный привод товарно-денежного обращения — не «сильные структуры», а доходы населения страны, от размера которых зависит платежеспособный спрос во всей сфере товарного производства. Объясняется это весьма просто. Приобретая продукты питания, одежду, легковые автомобили, телевизоры и прочие жизненные блага, люди оплачивают абсолютно все затраты (включая все налоги) на их изготовление — от производства необходимых сырья, энергоресурсов и технологического оборудования до кредитов и использованных услуг. При этом в цены товаров конечного потребления включена суммарно и прибыль всех участников их кооперационного производства. Так что сама по себе промышленная продукция, будучи несъедобной, никому не нужна, если она не востребуется в технологической цепи производства какой-нибудь потребительской продукции. Все сказанное обусловливает объективную необходимость социальной ориентации экономики вообще и промышленной политики в частности. Но об этом в концепции также ни слова. Хотя от достатка населения зависят доходы всех товаропроизводителей и государства. Такова сущность политэкономии современного капитализма. К сожалению, и аргументы, прозвучавшие против одобрения концепции, были либо неверны (например, отрицание государственных протекционистских мер по отношению к каким-либо отраслям или предприятиям), либо это были просто декларации.
Как известно, РСПП оказывает все возрастающее влияние на экономическую политику в стране. Но предложения этого союза нередко отражают интересы лишь отдельных группировок предпринимателей и вредят всему остальному бизнес-сообществу. Достаточно вспомнить официальную поддержку, оказанную Чубайсу некоторыми руководителями РСПП в его намерениях развалить систему электроснабжения страны. Да и само неприятие упомянутой концепции промполитики свидетельствует не только об отсутствии согласованного подхода к подобного рода изыскам, включая подбор экспертов, но и о серьезных противоречиях между членами «профсоюза олигархов», часть которых по-прежнему стремится лишь побольше урвать, в том числе у своих коллег,— не насытились. Учитывая опасность такого рода тенденций для государства и общества, редакция «Промышленных ведомостей» решила проанализировать очередную разработку РСПП, изложив для этого концепцию построения рыночной экономики, исходя из ее объективной модели. Чтобы было с чем сравнивать. Ведь от того, что концепция РСПП не принята, изложенные в ней позиции имеют сторонников, которые будут пытаться осуществить задуманное.
С чего начинается театр? Вопреки утверждению классика театр начинается отнюдь не с вешалки, а с… пьесы. Не будет пьесы, не будет спектакля, а, значит, и театра. Пьеса является моделью какой-то части нашего бытия, а спектакль на сцене — натурным воспроизведением этой модели. Если театральная модель близка к реальной жизни, такое искусство ее отображения называется реалистическим, а еще более точно — социально реалистическим. Соответствующие модели — натурные, физические, математические и иные — необходимы для изучения и проектирования любых сложных объектов и процессов. Недаром Иосиф Сталин назвал писателей, занимавшихся исследованиями социальной реальности, инженерами человеческих душ. Но наряду с соцреализмом существует и так называемое абстрактное искусство, творцы которого создают модели, искажающие картины бытия. Причем подобные имитации зачастую являются плодами больного воображения их авторов. Абстракционистов нередко величают либералами в искусстве. Подобно либералам-экономистам, отрицающим реалии современной рыночной экономики, которые предлагают абстрактные порочные модели ее построения и функционирования, а нередко вообще обходятся декларированием догм и надуманных постулатов, прикрывая ими свою некомпетентность.
Создание рыночной экономики в нашей стране должно было начинаться с обоснованного выбора модели ее построения. Что по сей день так и не сделано. Какова же эта модель?
Экономика по Линнею—Дарвину Рыночная экономика, основу которой составляет товарное производство, базирующееся на использовании природных ресурсов, представляет собой, образно говоря, многоярусную кооперационную экосистему. В ней, совсем как в биосфере по Дарвину и Линнею, на соответствующих этажах действуют, образуя кооперационное сообщество, различные семейства, виды и подвиды, но не представителей флоры и фауны, а товаропроизводителей, которые являются одновременно и потребителями необходимых ресурсов для производимой ими продукции. На нижних этажах этой экосистемы добывают природное сырье, растят сельхозпродукцию. Выше расположены промышленные отрасли переработки сырья и производства различной технической продукции, обеспечивающие необходимыми производными ресурсами, материалами и технологическим оборудованием нижние этажи, а также более высокие, где производят продукты питания и потребительские товары, потребляемые на самом верхнем ярусе, а там размещено население. Трудоспособное население выступает и в роли товаропроизводителей на всех этажах, получая за свой труд, как за товар, деньги. Между этажами по соответствующим кооперационным цепочкам осуществляется товарообмен при помощи денег, объем которого определяется в конечном итоге суммарным доходом обитателей самого верхнего этажа. Ведь промышленная продукция — тракторы, экскаваторы, станки и т. д.— сама по себе никому не нужна. Она не съедобна и поэтому востребуется лишь для производства того, что потребляет или использует для своего жизнеобеспечения человек. Именно поэтому платежеспособный спрос самого верхнего этажа на конечный результат деятельности всего кооперационного сообщества экосистемы — потребительские товары, услуги и продукты питания и предопределяет платежеспособный спрос на необходимые для их производства ресурсы и оборудование на всех других этажах. Если, к примеру, падает спрос на автомашины «Жигули», то во всех кооперационных цепочках, поставляющих для них металл, материалы и комплектацию, также сокращается объем производства. И наоборот. Таким образом рыночная экосистема по сигналам сверху автоматически адаптируется под платежеспособный спрос населения на любую потребляемую им продукцию, и при этом балансируется платежеспособный спрос между всеми этажами. Чтобы рыночная экосистема устойчиво развивалась, должно осуществляться расширенное воспроизводство ее совокупного капитала, который охватывает основные производственные фонды, людей с их знаниями и умением воспроизводить самих себя, знания и материальные ценности, а также природные воспроизводимые и невоспроизводимые ресурсы. Для воспроизводства совокупного капитала необходимы инвестиции. А они обеспечиваются за счет амортизационных отчислений и прибыли предприятий, а также кредитов, которые включаются в цены и оплачиваются исключительно доходами населения и его платежеспособным спросом на потребительские товары и услуги. Поэтому государство, если оно заинтересовано в своем устойчивом экономическом развитии, должно создавать условия для высокой оплаты труда. Тогда возрастут и доходы казны. В высокой оплате труда наемных работников по тем же причинам должны быть заинтересованы и товаропроизводители — работодатели. Ведь население страны, приобретая продукты питания, ширпотреб и иные жизненные блага, создает тем самым у их производителей соответствующий капитал для воспроизводства продукции, а следовательно, и необходимых основных фондов во всех соответствующих промышленных кооперационных цепочках, начиная с добычи необходимых природных ресурсов и заканчивая производством технологического оборудования. Одновременно население возвращает предприятиям все выплаченные ими налоги, сумма которых последовательно нарастает в каждой из производственных кооперационных цепочек и концентрируется в ценах конечной потребительской продукции и потребительских услуг, достигая в них, по оценкам, не менее 65%.
Но население, приобретая продукцию для своих нужд, выплачивает консолидированно еще один налог — прибыль всем товаропроизводителям. Ведь прибыль — это сумма денег, да простят меня «истинные» рыночники, вымогаемая сверх себестоимости товара. Если прибыль используется на инвестиции, она присваивается «вымогателем» в виде реинвестированного капитала. Но при этом появляются новые рабочие места и растут объемы производства, то есть часть такого налога, именуемого прибавочной стоимостью, оборачивается безвозвратным кредитом. Однако чаще всего прибыль в России присваивается «живьем» и полностью, что ведет к снижению платежеспособного спроса во всей рыночной экосистеме из-за снижения реальных доходов и тем самым платежеспособного спроса населения. Поэтому подоходный налог в нашей стране с учетом выплат прибыли товаропроизводителям вопреки расхожим утверждениям не самый низкий в мире и составляет он не 13%, а значительно больше, превышая в средней зарплате, по оценкам, 70%. В 2001 г. сумма налогов и прибыли (исключая внешнеэкономическую деятельность) по отношению к общим доходам населения составила около 80%. Понятно, что относительная доля истинного подоходного налога возрастает по мере снижения у человека дохода. Следует заметить, налогообложение прибыли целиком, как это принято у нас, без исключения той ее части, которая реинвестируется в производство, наносит громадный ущерб экономике.
Михаил Касьянов — не Генри Форд Создается впечатление, что в правительстве то ли неспособны, то ли не хотят понять, что вся производимая в стране продукция — промышленная и потребительская, включая сельскохозяйственную, а значит, и все налоги оплачиваются исключительно населением из его доходов. Прямо или опосредованно. Приобретая, к примеру, хлеб, покупатель оплачивает в пересчете на единицу продукции абсолютно все затраты не только по его выпечке и доставке в булочные, но и по выращиванию зерна и производству муки. А это стоимость сельхозтехники, мельничного оборудования, топлива, труда и прочих ресурсов, затраченных по всей кооперационной цепочке выпечки хлеба, начиная с добычи руды, из которой выплавлен металл для сельхозтехники, производства энергоресурсов, удобрений, химикатов для защиты растений и прочего. В цену того же хлебного батона, помимо себестоимости, входят, в пересчете на единицу продукции вся сумма налогов, последовательно выплаченных, начиная с добычи руды, из которой выплавлен металл для сельхозтехники, до акциза на бензин, затраченного на перевозку зерна, муки и готовой выпечки, отчисления во внебюджетные фонды, а также вся сумма полученной по всей цепочке прибыли. Казалось бы, для расширения товарного производства и роста доходов бюджета необходимо, как отмечалось выше, создавать условия для увеличения реальных доходов людей и тем самым их платежеспособного спроса. Однако все годы «реформ» правительство делает все ровно наоборот. К концу 2001 г. по сравнению с декабрем 1991 г. индексы цен на промышленную продукцию, по данным Госкомстата, возросли в 12 тысяч раз, на электроэнергию — почти в 23 тысячи, железнодорожные грузовые перевозки — в 27,3 тысячи раз, на потребительские товары — в 8643 раза, в то время как на сельхозпродукцию — в 4680 раз, а труда — всего в 4643 раза. Таким образом, относительный прирост зарплаты и цен на сельхозпродукцию примерно в 1,8 раза отстал от увеличения индекса цен на потребительские товары и почти втрое — на промышленную продукцию. Низкие доходы населения привязали к себе существенно отставшие от промышленной цены сельхозпродукции и основных продуктов питания и лишили тем товаропроизводителей возможностей прежнего воспроизводства продукции, а также основных фондов, которые «проедаются». Причем такой разрыв в ценах провоцируется самим правительством. Для доказательства сказанного достаточно взглянуть на лидирующие индексы цен на электроэнергию и железнодорожные перевозки, регулируемые государством. К тому же нищенский образ жизни множества людей узаконен не позволяющим выжить официальным «прожиточным» минимумом. По оценке специалистов Института социальной политики, величина прожиточного минимума в конце 2001 г. равнялась примерно 5000 рублей. Однако правительством этот минимум официально был установлен тогда в размере 1524 рубля (сейчас на 200 рублей больше), из которых на питание выделили всего 756 рублей. Интересно, на ком из членов правительственного кабинета ставился эксперимент по выживаемости на такие деньги? Но почти у трети населения страны среднедушевой доход в месяц ниже даже официального прожиточного минимума, а доходов в 5000 рублей и более располагает лишь около 10% россиян. Российское же законодательство пока не регламентирует минимума зарплаты даже в размере официального прожиточного минимума — минимальная зарплата почти втрое меньше. Поэтому и пенсии маленькие. В то же время на долю 10% наиболее обеспеченных людей приходится почти 32% всех доходов населения страны, а на долю 10% наименее обеспеченных — всего лишь около 2,3%. Разница — почти в 14 раз, тогда как в нормальных странах это соотношение не превышает 7. Но ведь наиболее богатые не потребляют в 14 раз больше еды и всего прочего по сравнению с самыми бедными. А зарплата управляющих в крупных компаниях превышает среднюю зарплату еще больше — в десятки—сотни раз. И это притом, что ВВП по сравнению с 1990 г. уменьшился вдвое. Такое паразитическое существование небольшой группы населения за счет присвоения значительной доли создаваемого общественного продукта, включая прежде созданный основной капитал, который проедается новыми хозяевами без его воспроизводства, неизбежно ведет к развалу экономики. Ведь почти половина ее основных фондов изношена. Прирост за последние годы промышленного производства, объем которого не достиг пока даже уровня 1993 г. и составляет около 60% от уровня 1991 г., обеспечивался в основном за счет ввода в эксплуатацию простаивавших мощностей. Нищенские доходы у подавляющего большинства людей не позволяют им также заводить потомство и поддерживать свое здоровье на должном уровне, на что в немалой степени влияет и развал прежней системы здравоохранения, лишенной должного финансирования. В результате население страны ежегодно сокращается примерно на 900 тысяч человек, и это тоже ведет к соответствующему сокращению товарного производства. Следует заметить, Генри Форд, основавший автомобильную империю, добился в свое время принятия конгрессом США закона о существенном повышении обязательного минимума заработной платы. Это ему потребовалось, чтобы всегда раскупались его автомобили и росло их производство. При этом значительно увеличились и доходы американского бюджета. У нас же глава правительства приоритетом провозгласил защиту собственности. Хотя защищать ее сохранность нужно главным образом за счет инвестиций в расширенное воспроизводство совокупного капитала рыночной экосистемы. И в первую очередь населения страны, поддержанием его здоровья, профессионализма и высокой экономической активности. Если в 1992 г. доля экономически активного населения составляла в России 70,3% от общей его численности, а доля занятых — 66,7%, то в 2002 г. эти показатели снизились до 50 и 46% соответственно. Что же касается инвестиций в основной капитал, то хотя они за последние несколько лет возросли, но так и не достигли даже уровня 1996 г., а по отношению к 1990 г. в прошлом году составили около 30%. Чтоб удерживать якобы во избежание инфляции низкую заработную плату, власти установили грабительскую ставку социального налога, превышающую треть фонда оплаты труда. И также якобы во избежание инфляции Центробанк ограничивает денежную массу по отношению к ВВП в среднем за год на уровне 14%, в то время как в странах ЕС и Китае это соотношение составляет 50—70%. Но даже при столь мизерной денежной массе как минимум 40% ее безналичной части «замораживается» в казначействе в виде «дополнительных» денежных доходов правительства и в Центробанке в виде обязательных резервных отчислений. Поэтому еще больше сворачивается товарное производство и возрастают его издержки, которые приходится компенсировать дальнейшим снижением оплаты труда (реальные доходы населения пока не достигли даже уровня 1997 г.) и увеличением цен. В результате, в последние годы оборотные активы в промышленности составляют всего лишь половину по отношению даже к нынешнему объему производимой продукции, а в сельском хозяйстве не превышают и трети, что ведет и к сокращению сбора налогов. Хотя «чулочные» правительственные накопления в казначействе и обязательные резервные отчисления в Центробанке можно было бы хранить в валюте, пустив «замороженные» рубли в оборот, и тем собирать больше денег в казну. Неужели до этого тоже не додумались? Вместо того чтобы прибегать к новым заимствованиям.
Но принципиально проблему увеличения инвестиций и доходов в бюджеты можно решить опять же только существенным увеличением оплаты труда большинства населения. Сегодня ее доля в российском ВВП не превышает 28—29% и, по оценкам Госкомстата, примерно 10—11% составляет еще зарплата в «конвертах». Для сравнения: в 1998 г. эта доля — без «конвертов» — в США превышала 51%, Великобритании и Польше — 65%, Канаде — 67%, а в Германии достигла почти 70% при значительно больших — на порядки — удельных ВВП на душу населения, нежели в России, да и самих ВВП по сравнению с российским даже в пересчете по паритету покупательной способности рубля и доллара.
Как рулить экономикой? Какие же условия необходимы для устойчивого развития рыночной экосистемы? Во-первых, в ней должен поддерживаться баланс товарно-денежного обращения для возможности выкупа всей востребуемой продукции. Известно, что суммарная стоимость товарной массы непрерывно меняется, причем не только вследствие увеличения ее физического объема, но главным образом из-за роста цен. Ведь цель бизнеса — получение как можно больше прибыли. Поэтому товаропроизводители не только не озабочены соблюдением макроэкономического баланса товарно-денежного обращения, но, руководствуясь частными интересами, не хотят этого делать добровольно, а если бы даже захотели, то не смогут. Одни, как, например, экспортеры нефти, для уменьшения платежеспособного спроса на нефтепродукты внутри страны и тем самым увеличения более выгодного для них вывоза нефти за рубеж искусственно взвинчивают на внутреннем рынке цены на свою продукцию. Подорожанию электроэнергии способствует государство. А потребители энергоресурсов, затраты которых непрерывно растут, вынуждены поддерживать и развивать эти «инициативы». В результате растет ценовая инфляция. И так как передача ценовых сигналов с этажа на этаж экосистемы происходит не одновременно, а по мере завершения соответствующих этапов производства (переделов) той или иной продукции, процесс инфляции носит характер самовозбуждающихся колебаний с непрерывным возрастанием их амплитуды. Как при раскачивании моста в ногу шагающими солдатами. Пока он не развалится. Прекратить рост или существенно замедлить темпы инфляции можно лишь волевым, директивным образом. Для этого необходимо контролировать и ограничивать цены их регулированием, в первую очередь за счет ограничения прибыли, а также регулировать денежную массу, поддерживая ее баланс с товарной массой с учетом их оборота. Совершенно очевидно, такое под силу лишь государственным органам и Центробанку в сотрудничестве с крупными корпоративными объединениями промышленников. Вторым условием устойчивости развития экономики является эквивалентность товарообмена по стоимости, что обеспечивается соблюдением паритетности цен, устанавливаемых исходя из объективных затрат и нормы прибыли. Это требование необходимо как для поддержания баланса товарно-денежного обращения, так и для выравнивания эффективности использования капитала при различных условиях хозяйствования, т. е. для создания примерно равных возможностей для конкуренции. Для достижения паритетности цен, в том числе внутренних и на экспортируемую продукцию в пересчете на рубли, необходимо контролировать структуры себестоимости продукции, дифференцировать налогообложение с учетом взимания различных видов ренты и превышения регламентируемой нормы прибыли, а также превратить рубль в свободно конвертируемую валюту с обменным курсом, близким к его паритету покупательной способности с евро и долларом. Для достижения свободной конвертации рубля экспортируемые товары необходимо начать продавать за рубли, «заморозив» на некоторое время их нынешний базарный обменный курс. Одновременно, для устранения диспаритетности цен, необходимо начать регулируемую инфляцию, подтягивая наши цены к «мировым» по нынешнему обменному курсу рубля, который будет сохраняться неизменным до выравнивания цен, с индексацией — в качестве «пряника» — оборотных средств предприятий, заработной платы, стипендий и пенсий (подробнее см. «Как вместо лагерной зоны создать цивилизованную экономику». — «ПВ» № 1, 2000 г.). Ведь нынешние цены никто снижать не станет. «Кнутом» для их дифференцированного увеличения может стать налоговая ставка на прибыль, прогрессивно изменяющаяся при отклонениях цен от рекомендованных значений. Регулировать цены директивно и экономическими мерами необходимо только на конечную функционально и потребительски завершенную продукцию, а также на энергоресурсы, что приведет к установлению соответствующих паритетных цен на сырье, материалы и комплектацию во всех кооперационных цепочках. Для этого целесообразно создавать соответствующие вертикально интегрированные компании, включающие все звенья технологии производства той или иной конечной продукции. Предприятия, чья продукция используется в различных кооперационных цепочках, например станкостроительные или металлургические, смогут входит в несколько соответствующих «кооперативов». Форма их организации может быть любой — от акционерного общества с единым бюджетом до товарищества или некоммерческого партнерства с участием малых и средних предприятий. Таким образом будет создана сеть множества пересекающихся производств, что обеспечит благоприятные возможности перетоков капиталов для инвестиций и инноваций. Перетокам будут способствовать консолидация ресурсов и их централизованные вливания в «слабые» звенья технологических цепей, а также консолидированные выплаты налогов «кооперативами», что позволит сохранять оборотные средства на промежуточных этапах производства. Все это потребует внесения соответствующих корректив в законодательство. Как следует из модели рыночной экономики, сигналы об изменении спроса на ту или иную продукцию поступают с различным запаздыванием на разные производственные этажи экосистемы. Поэтому рынок не может мгновенно регулировать баланс спроса и предложения. Впрочем, рынок, вопреки расхожему представлению, вовсе не регулятор, а является индикатором спроса и предложения подобно поплавку в водяном бачке унитаза. Регулятором же выступает товаропроизводитель, нажимающий на ручку бачка. И если заранее не изучать потребительский спрос и не составлять балансы всех ресурсов, необходимых для производства по всем кооперационным цепочкам востребуемой продукции, то в условиях хаоса свободной конкуренции будут возникать кризисы. Тогда в случаях снижения спроса придется останавливать не только соответствующие предприятия, но и сворачивать производство различных потребительских товаров и услуг, так как у оставшихся без работы людей не будет денег на их приобретение. Примером является недавняя остановка всех российских заводов легковых автомобилей: на складах скопились десятки тысяч машин из-за низкого на них платежеспособного спроса. А возникновение дефицита той или иной продукции чревато ценовой инфляцией. Сказанное означает, что поддержание баланса товарно-денежного обращения, помимо регулирования цен и денежной массы, требует также общегосударственного планирования экономики — отраслевого и межотраслевого. К примеру, в производстве автомобилей или авиалайнеров используются тысячи технологий и участвуют тысячи предприятий большинства промышленных отраслей. Кто-то же должен координировать и балансировать их кооперацию? Прежде за это отвечали Госплан и соответствующие министерства и ведомства. Сегодня некому отвечать — ни одно корпоративное объединение в России такое дело не потянет. Не говоря уже о проектах производства новейшей техники, требующей создания уникальных технологий, окупаться которые будут только после продаж конечной продукции. Кто будет координировать и финансировать такие сложные проекты? Рыночные отношения не способствуют их реализации ввиду больших рисков. На Западе, как прежде в Советском Союзе, подобные проекты осуществляются при поддержке и под руководством государства. У нас же либерал-реформаторы выталкивают государство из экономики куда подальше. Описанная модель рыночной экосистемы — не плод больного воображения, она отображает экономические реалии в развитых странах мира. Вопреки наивным представлениям наших доморощенных либерал-реформаторов, в США, Китае и странах ЕС проводится активная государственная политика, направленная на развитие внутренних рынков и осуществление целевых программ по развитию национальных экономик и отраслей за счет бюджетного финансирования. Расходы эти составляют по отношению к соответствующим ВВП не менее половины, в то время как у нас все расходы консолидированного бюджета не превышают 26%, а на промышленные нужды — 2% относительно ВВП, будучи в абсолютном исчислении на порядки меньше чем в США. Тем не менее раздаются бездумные призывы сократить госрасходы еще больше, невзирая на зачаточность в стране банковского кредитования товарного производства.
Главным фактором устойчивости развития рыночной экономики, как следует из описанной ее модели, являются большие доходы, в том числе высокая оплата труда большинства населения страны, что предопределяет высокий платежеспособный спрос на всех этажах рыночной экосистемы. Поэтому социальная ориентация экономики — отнюдь не подарок, который обещают многие политики в предвыборных кампаниях, а объективная необходимость существования и развития государства, его внутреннего рынка и национального товарного производства — крупного, среднего и мелкого. В развитых странах предприятия малого и среднего бизнеса создают до половины ВВП, в то время как в России — не более 10%. Удивляться не приходится: примерно из 66,6 млн. россиян, занятых в экономике, в малом и среднем бизнесе трудятся немногим более 6 млн. человек, из которых в промышленном производстве — всего лишь около 1,5 млн. человек. Власти все никак не создадут нужных условий. Хотя для многих людей за рубежом именно малый и средний бизнес — путь к высокому достатку.
Концепция РСПП в зеркале модели экономики Описанная модель рыночной экономики позволяет сопоставлением с ней оценить концепцию промышленной политики, разработанную в РСПП. Прежде всего необходимо сказать о принципиальных методологических просчетах ее авторов. Промышленная политика всегда является составной частью экономической политики государства. Но у нас экономическая политика подменена пустопорожними проповедями и лозунгами на рыночные темы. Отсутствие в РСПП обоснованной модели рыночной экономики превратило предложенную концепцию промполитики также в набор деклараций, нередко ошибочных. Чтобы сказанное не звучало голословно, обратимся к содержимому этой концепции (см. 2-ю стр., для удобства анализа абзацы пронумерованы). Уже из первых двух абзацев видно, что авторы концепции весьма своеобразно представляют себе принципы построения и функционирования современной рыночной экономики. В п. 1 говорится о «саморегулировании рынка», хотя рынок, как отмечалось, индикатор спроса и предложения в системе и поэтому упомянутое словосочетание просто бессмысленно. В п. 2 рыночная экономика делится на «общественный» и «частный» секторы. Что это за секторы, не объясняется. В том же п. 2 говорится о «маркетинговой(!) и структурной(?) стадиях производства» — видимо, тоже нечто новое. И там же утверждается, что «системная промышленная политика… опирается на механизм конкуренции, который …призван гибкими средствами — от агрессивных до защитных(!) — способствовать формированию национальной политики конкурентоспособности». Что касается свободной конкуренции, то в современных условиях крупнотоварного и высокотехнологичного производства, требующего громадных затрат, она не выгодна и вредна обществу. Ведь для возникновения конкуренции необходима значительная избыточность как основных фондов, так и производства продукции, что приводит к росту затрат и потере ресурсов, затрачиваемых на невостребованную избыточную продукцию, и порождает кризисы перепроизводства. Достаточно вспомнить Великую депрессию 30-х годов прошлого столетия, когда в океаны сбрасывались миллионы и миллионы тонн избыточно произведенных и невостребованных продуктов питания, а люди голодали, так как закрывались фабрики и заводы и росла безработица. После той трагедии ныне развитые страны стали имитировать конкуренцию, заменяя «невидимую руку» Адама Смита, неоднократно показывавшую всем фигу, видимой. Для этого контролем и регулированием цен там имитируют воздействие конкурента, вынуждая товаропроизводителя из-за ограничения цен добиваться прибыли путем повышения качества своей продукции и увеличения объемов ее производства. Наглядным примером такой имитации является государственное регулирование цен на продукцию и услуги естественных монополий. При этом от хаоса перепроизводства, возникающего в силу запаздывания рыночных сигналов и инерционности многоступенчатого кооперационного производства, уберегают соответствующие рекомендации планирующих органов государства и крупных корпоративных сообществ, составляющих долгосрочные и текущие балансы спроса и предложения на основе постоянного их мониторинга. Так всегда было в Советском Союзе, что и позаимствовали сначала США — директивное планирование помогло им преодолеть Великую депрессию,— а затем другие страны. Что же касается «агрессивных средств конкуренции» (п. 2), рассматриваемых в концепции в качестве одной из «опор» промполитики, то речь, видимо, идет о легализации незаконных силовых захватов чужой собственности конкурентов, которые широко практикуют некоторые члены бюро правления РСПП (см. «Криминальные хроники банкформирования «Альфа-Групп». — «ПВ № 11—13, сентябрь 2002 г.). Сформулировав в п. 3 общее содержание промышленной политики, авторы, вопреки логике, уже в следующем абзаце (п.4) утверждают, что это понятие устарело и даже отчасти дискредитировало (?) себя. И в доказательство приводят недостоверные показатели производства товаров (32%) и услуг (53%) в структуре российского ВВП за 2001 г. Мол, товаров теперь намного меньше услуг и поэтому промполитика не нужна. Но в таком случае и концепцию ее не нужно было сочинять. Но сочинили. На самом же деле доля товаров в ВВП в 2001 г. составила 38,6%, а услуг — 48,3%, причем такое деление весьма условно. К услугам, в частности, относятся монтаж и запуск в эксплуатацию поставляемого оборудования и его послепродажное обслуживание, ремонтные работы, лизинг оборудования, осуществляемый его изготовителем, переработка давальческого сырья (толинг) и многие другие операции с промоборудованием. Даже поставки электроэнергии у нас называют почему-то услугой. Что же касается сферы различных информационных услуг, то, как показали недавние банкротства многих американских интернет-компаний, создаваемая на этих рынках прибавочная стоимость во многом дутая.
Для чего понадобилось занижать и без того относительно небольшую долю производства товаров в отечественном ВВП и утверждать (п.4), что едва ли не самым острым в переговорах о вступлении России в ВТО является вопрос о рынке услуг, становится ясным из последующего изложения концепции. Далее ее авторы пытаются обосновать необходимость господдержки только «конкурентоспособных сильных структур». Мол, остальные не смогли выжить и рассчитывать ни на кого больше нельзя.
Промполитика для избранных олигархов Чтобы государство, согласно описанной выше модели, устойчиво развивалось, его экономика должна наращивать воспроизводство ресурсов, нужных для жизнеобеспечения страны и общества, при максимальной занятости населения и высокой оплате его труда. Иначе говоря, государству необходимо развивать, в первую очередь, свое качественное производство и свой внутренний рынок, создавая для этого соответствующие условия—экономические, налоговые, протекционистские и другие, которые ограничивают чисто коммерческие, частные намерения отдельных товаропроизводителей и направляют их в русло национальных общественных интересов. Сегодня ни одна страна мира, даже Северная Корея, не живет по принципу чучхе. И авторы концепции РСПП совершенно справедливо (п. 6) замечают, что необходимо решить, какую структуру промышленного производства мы хотим иметь. Речь на самом деле должна идти о реанимации и модернизации многих отраслей отечественной промышленности и превращении их в конкурентоспособные на мировых рынках. Иначе не обеспечить безопасности государства. Но чтобы птица Феникс возродилась из пепла, в нашей реальной жизни необходимы время и деньги не только на создание высокотехнологичных и эффективных предприятий, но и на обучение соответствующих специалистов взамен утерянных. И без протекционистских мер со стороны государства при этом не обойтись. Ведь из-за порочной экономической политики, в первую очередь, вследствие развала денежного обращения, около половины предприятий в стране оказались нерентабельными. Вместе с тем утеряны многие наукоемкие технологии и развалены отрасли, имеющие стратегическую значимость,— станкостроение, радиоэлектронная промышленность, авиа- и приборостроение… По технологическому уровню выпускаемой продукции наша экономика отброшена примерно к началу 70-х годов прошлого столетия. Казалось бы, указав не необходимость определиться, какие отрасли промышленности нам нужны, авторы концепции сформулируют хотя бы общие критерии их отбора, исходя, очевидно, в первую очередь, из интересов национальной безопасности. Но не тут-то было. В концепции явно прослеживается стремление пролоббировать интересы определенных крупных российских компаний, «конкурентоспособных на внутреннем и мировых рынках» (п.п. 6, 7). Авторы концепции считают, что «задача государственных служб оказывать содействие сильным структурам», при этом «критерии приоритетов приобретают чисто рыночный характер». Что же это за «сильные структуры», конкурентоспособные на внутреннем и мировых рынках, только которым государство и должно оказывать содействие? Известно, таковыми являются, в первую очередь, 11 крупных нефтяных вертикально интегрированных компаний. Однако их «конкурентоспособность» внутри страны во многом обусловлена разделом между ними внутреннего рынка углеводородного сырья и моторных топлив и монополизацией его региональных сегментов, а на внешнем рынке — высокими ценами на нефть. Из-за существенного, искусственно вызванного превышения обменного курса доллара его паритета покупательной способности с рублем экспортные цены на нефть в рублевом эквиваленте в несколько раз превышают внутренние цены. Поэтому «конкурентоспособность» нефтяных компаний увеличивается еще больше из-за относительного снижения затрат на добычу и увеличение прибыли. Таким образом, призыв авторов концепции при оптимизации, по их представлениям, структуры промышленного производства исходить из приоритетности чисто рыночных критериев направлен на окончательное превращение нашей страны в сырьевой придаток Запада. Но это было бы полбеды, если бы вся экспортная выручка возвращалась в Россию, а значительная доля прибыли от реализации той же нефти шла на инвестиции как в саму нефтяную отрасль, так и в обслуживающие ее секторы промышленности. Однако этого не происходит. Как показал анализ (см. «Правительственная «крыша» для контрабанды нефти». — «ПВ» № 9—10, июль, 2002 г.), в последние годы из-под налогообложения уводится около половины выручки, получаемой от реализации нефти, и не менее половины получаемой при этом действительной прибыли. За 2000—2001 годы скрытая прибыль в нефтедобывающей отрасли, по оценке, превысила 18,6 млрд. долларов. Вследствие сокрытия доходов и отсутствия должного государственного контроля за сбором налогов доля доходов, поступающих в консолидированный бюджет от реализации нефти, вопреки утверждениям правительства составляет не 40—50%, а не превышает 10%. Следует заметить, столь «эффективное» хозяйствование обеспечивается действующим законодательством, которое, в частности, допускает использование при экспорте, включая нефть и нефтепродукты, подставных зарубежных посредников, присваивающих значительную часть выручки. Однако без должных инвестиций в освоение новых месторождений, а старые вырабатываются, рентабельность той же нефтедобывающей отрасли падает. Так что усиление государственной поддержки отдельным «сильным структурам», по мнению авторов концепции, жизненно необходимо. Чтобы эта поддержка не распылялась кому не попадя, объектами промышленной политики для подстраховки провозгласили не отрасли, а крупные корпорации (п. 11). Но если в той же нефтедобывающей промышленности отдельные компании действуют вполне самостоятельно, то предприятия машиностроительного комплекса, включая производство различного рода материалов и комплектации, могут работать только в рамках отраслевой и межотраслевой кооперации, соблюдая условия стандартизации и унификации производимой продукции. Поэтому, вопреки порочным и губительным для страны предложениям авторов концепции, объектами экономической политики и ее составной части промполитики должны быть как национальный промышленный комплекс в целом, так и промышленные отрасли, межотраслевые и отраслевые кооперационные комплексы и отдельные предприятия. Только в этом случае возможно обеспечивать сбалансированное производство и потребление различных видов продукции и ресурсов, требуемых для ее изготовления, а также сбалансированное товарно-денежное обращение на основе прогнозного планирования и составления соответствующих балансов.
Если объектами промполитики окажутся только отдельные «сильные структуры», российская экономика придет в окончательный упадок. Учитывая к тому же «рыночные» критерии их отбора в качестве объектов промполитики (п.п. 12, 13). Замечу, предложенные для этого качественные критерии (п. 12) представляются надуманными ввиду их неопределенности. Надуманными или непринципиальными являются и количественные критерии (п. 13). К примеру, динамика капитализации той или иной компании во многом определяется спекулятивными сделками с ее акциями и конъюнктурой на фондовых биржах и в сегодняшних российских условиях не влияет на инвестиционную привлекательность из-за громадных экономических и политических рисков.
Как выбиться в конкурентоспособные Согласно продекларированным в концепции принципам (п.п. 14 и 15), государство должно поддерживать и (или) стимулировать промышленное производство, исходя из рыночных приоритетов, а основой национальной промышленной политики должно стать повышение конкурентоспособности страны(?). Так как критерии этой «конкурентоспособности» авторы концепции не указали, надо полагать, они те же самые, что изложены в п.п. 12 и 13 для отбора самых лучших предприятий. Это, в частности, «степень узнаваемости» торговой марки продукции на рынках. Если следовать логике авторов концепции, чем больше будет появляться «узнаваемых» торговых марок российских предприятий, тем конкурентоспособнее будет становиться наша страна. Вот только неясно, сколько необходимо марок и как суммировать их «степени» для выяснения призового места. К тому же авторы концепции не пояснили, как быть с высокой степенью узнаваемости торговой марки товара плохого качества. На самом же деле «конкурентоспособность» страны, если вообще этот весьма условный рыночный критерий применим к оценке качества государства, определяется, согласно приведенной выше модели, уровнем жизни населения и его воспроизводством, от которых зависит устойчивость развития национальной экономики, а следовательно, защищенность страны и общества от всякого рода негативных воздействий. Чтобы все это организовать и обеспечить, правительство собирает налоги, которые в итоге выплачиваются (за исключением экспортных пошлин) населением страны. Поэтому одним из интегральных показателей качества страны является, на самом деле, размер налогооблагаемой базы, от которой зависит финансовая самодостаточность государства, а значит, его благополучие и безопасность. Чтобы эта база увеличивалась, государство должно всячески содействовать повышению доходов населения, развитию экономики и увеличению создаваемой в стране добавленной стоимости. То есть увеличению национального ВВП, в первую очередь за счет роста объемов потребительских товаров и услуг. А для этого необходимо оптимизировать производство в каждой кооперационной цепочке изготовления конечной потребительски и функционально завершенной продукции. Критерием оптимизации должно быть максимально возможное расширение системной налогооблагаемой базы, т. е. во всей рыночной экосистеме, что потребует установления дифференцированного налогообложения и нормы прибыли для каждой товаропроизводящей компании, в том числе с учетом необходимости выравнивания условий хозяйствования. Называть льготами дифференцированное налогообложение предприятий с учетом их хозяйственных возможностей означает недопонимание роли государства в экономике. Ведь сбор налогов и установление их ставок — это директивное вмешательство в хозяйственную деятельность предприятий. Чтобы оно вредило в минимальной степени, государство должно не только оптимизировать налогообложение каждого предприятия, но в сегодняшних кризисных условиях еще и кредитовать производство, сформировав наконец давно обещанный бюджет развития, и таким образом также способствовать расширению налогооблагаемой базы. Некоторые инструменты государственного регулирования экономики перечислены в п. 16 обсуждаемой концепции промполитики. Но они способствуют не «поддержке конкурентоспособности государства», а росту ВВП и тем самым налогооблагаемой базы. Механизмы этих инструментов, вопреки утверждениям (п. 17), авторы концепции не раскрыли — в приложении к ней изложены лишь общие соображения. Чтобы изготавливалась продукция, конкурирующая с зарубежной, необходимо создать условия, делающие выгодным снижение затратности производства за счет внедрения новейших технологий. Для этого представляется целесообразным вместо нынешнего перейти к налогообложению используемых сырьевых, энергетических и людских ресурсов, т. е. унифицировать его (см. «Как правильно доить экономику». — «ПВ», № 24—25, декабрь 2001 г.). Тогда исчезнут двойные и тройные поборы, что позволит также дифференцированно изымать все виды ренты, выравнивая условия хозяйствования. Взиматься оброк на ресурсы и рента будут по нынешней схеме сбора НДС с добавлением нарастающих ресурсных затрат по цепочкам производства. Такая схема, как известно, обеспечивает эффективный контроль за выплатами налога. Предлагаемый подход создаст конфликт интересов государства и товаропроизводителей. Предприятиям при налогообложении ресурсов и ограничении нормы прибыли станет выгодно снижать затратность производства, внедряя автоматизированные энерго- и ресурсосберегающие технологии, и добиваться боґльших доходов наращиванием объемов выпускаемой продукции и сокращением рабочих мест. А государство, чтобы росла налогооблагаемая база, т. е. больше потреблялось ресурсов и росла занятость людей, будет вынуждено создавать условия, способствующие увеличению числа предприятий и росту объемов производства продукции, главным образом за счет развития малого и среднего бизнеса.
При нынешнем налогообложении и товаропроизводители и государство объективно заинтересованы в росте цен и девальвации рубля, что позволяет в абсолютном исчислении получать больше прибыли, в том числе от экспорта, а следовательно, собирать большую сумму налогов. Поэтому в правительстве сегодня весьма озабочены, чтобы рубль не укреплялся, а также провоцированием инфляции регулярным увеличением тарифов естественных монополий, позволяя им бесконтрольно наращивать свои затраты. Такая политика усугубляет кризис экономики и ведет к дальнейшему развалу страны.
Социально ориентированная экономика как общенациональная идея Как отмечалось выше, рассмотренную концепцию промышленной политики бюро Правления РСПП отклонило. Аргументированные причины, если судить по маловразумительному пресс-релизу Департамента общественных связей РСПП, при этом не высказывались. В пресс-релизе утверждается, что сегодня устарели (!) как термин «промышленная политика», так и связанные с ней протекционистские меры по отношению к каким-либо отраслям или предприятиям. А инструменты государственного регулирования экономики должны быть только рыночными, к числу которых в РСПП отнесли налоговую политику, ставку рефинансирования, амортизационную политику, систему госзакупок и регулирование экспортно-импортных операций. Противоречивость и алогичность подобных утверждений удивляет. Протекционистские меры используются государством для развития экономики, в частности для расширения налогооблагаемой базы. Это, как отмечалось выше, отнюдь не льготы. И все перечисленные в пресс-релизе «рыночные» инструменты регулирования экономики, будучи соответственно настроены, предназначены именно для поддержки товаропроизводителей и выравнивания среди них условий хозяйствования. Правда, непонятно почему перечисленные регуляторы, за исключением госзакупок, отнесены к разряду рыночных. Ведь установление налоговых и кредитных ставок, а также размеров амортизационных отчислений — меры чисто директивные, определяемые законодательно. Хотя сегодняшние эти ставки к экономике имеют весьма далекое отношение и сдерживают развитие промышленного производства. А вот госзакупки, если говорить о недавних закупках дешевого зерна, направлены на бюджетное дотирование товаропроизводителей. Если это не протекционистская мера, то что же? Вся описанная история с концепцией промполитики представляется весьма странной и вызывает множество недоуменных вопросов. Вот некоторые из них. Решение проблемы, т. е. задачи, начинается всегда с постановки этой задачи, для чего разрабатывается или выбирается адекватная модель. Неужели в РСПП, который содержит собственный Экспертный институт, не знакомы с азами научной методологии построения систем, в нашем случае — рыночной экономики? Почему решение столь важной для страны проблемы попытались монополизировать, а не объявили открытый конкурс? И еще один вопрос: почему Департамент общественных связей РСПП не организовал предварительное публичное обсуждение концепции с той самой общественностью, с которой он должен быть связан, в первую очередь, с отраслевыми промышленными союзами, и почему из пресс-релиза этого департамента толком нельзя понять причины ее отклонения?
Надо полагать, против выступили члены бюро Правления РСПП, действующие на этажах рыночной экосистемы выше первого. Видимо, более высокие этажи кооперационного бытия предопределяют и более высокое осознание необходимости самосохранения. Поэтому вознесенные вверх члены «профсоюза олигархов» могут стать центром кристаллизации российского гражданского общества. Как более сознательные. Бытие заставит. Ведь их сложная продукция, в отличие от нефти и газа, востребуется главным образом на нашем внутреннем рынке, так как западные насыщены. Но чтобы наш рынок ширился и укреплялся, надо строить социально ориентированную экономику по описанной выше модели многоярусного и многопродуктового кооперационного производства. Одни олигархи без гражданского, т. е. самоорганизующегося в рыночной экосистеме, общества и компетентной власти подобную экономику не создадут. Компетентная же власть избирается только таким обществом, которое способно осознанно влиять на нанимаемых им управляющих — для саморегуляции. Круг замкнулся. Так что строительство социально ориентированной экономики может оказаться той самой общенациональной идеей, которую давно ищут, но все никак не найдут.
Промышленная политика России Концепция РСПП 1. В общем виде суть промышленной политики в рыночной экономике формулируется как осуществляемая с помощью государства целенаправленная деятельность — система мер прямого (административного) и косвенного (финансово-экономического) регулирования конкурентоспособного, инновационного и эффективного развития промышленности и устранения для реализации этой цели тех препятствий, которые не могут быть преодолены естественным ходом событий, то есть механизмами саморегулирования рынка. 2. Системная промышленная политика как для общественного, так и частного секторов рыночной экономики опирается на механизм конкуренции, который охватывает все стадии промышленного производства (от маркетинговой до структурной) и призван гибкими средствами (от агрессивных до защитных) способствовать формированию национальной политики конкурентоспособности, при которой равноправными участниками ее разработки и реализации выступают государство, бизнес, научные и общественные организации и институты. 3. Таким образом, промышленная политика России в настоящее время – это система мер прямого и косвенного государственного регулирования инновационного, конкурентоспособного и эффективного производства в интересах повышения темпов экономического роста и национального благосостояния. 4. Представляется, что данная формулировка точнее отражает цели необходимых структурных преобразований и снимает проблемы, связанные с устаревшим и отчасти дискредитировавшим себя понятием «промышленная политика». Кроме того, доля промышленности составляет уже только 32% ВВП России (в ценах 2001 г.), а сферы услуг – 53%. Не случайно едва ли не самым острым направлением переговоров по вступлению России в ВТО стал рынок услуг. 5. Государство предпринимает попытки реализации структурно-отраслевой политики, направленной на поддержку отраслей народного хозяйства, имеющих стратегическое или социальное значение. В частности, Минпромнауки РФ сформулировал концепции развития автопрома, металлургии и лесной промышленности, готовятся концепции развития рыбной промышленности, станкостроения и др. отраслей. 6. При этом, как свидетельствует мировой опыт, необходимо решить принципиальный вопрос: какую структуру промышленного производства мы хотим создать. Один взгляд на оптимальную структуру промышленности мы будем иметь исходя из концепции ее интегрирования в мировую структуру хозяйства, и другой – если базироваться на концепции автономной (изолированной от мирового хозяйства) универсальной структуры национальной промышленности. В первом случае во главу угла ставятся критерии конкурентоспособности национальных фирм на внутреннем и мировом рынках и задача государственных служб оказывать содействие сильным структурам, создавая для этого необходимую институциональную среду. Во втором случае составляются списки больных и слабых отраслей и производств, которым государство должно помочь через механизмы структурной политики (чаще всего через прямую финансовую помощь из госбюджета, налоговые льготы и т.д.). 7. В современных рыночных условиях предпочтение отдается первому варианту, критерии же приоритетов приобретают чисто рыночный характер. Самая большая беда приоритетов состоит в том, что они отражают или прошлый период развития, или не совсем ясное будущее (грамотно, обоснованно прогнозировать структурные сдвиги в производстве непросто). 8. Цель промышленной политики. Основная цель – создание режима благоприятствования развитию производства товаров и услуг, поддержка конкурентоспособного отечественного производителя. В конструктивном смысле цель промышленной политики состоит в рамочном регулировании устойчивого экономического роста при динамичном изменении структуры промышленности и повышении эффективности ее развития методами и механизмами инновационной, инвестиционной и структурной политики. 9. Для современной промышленной политики экономически развитых стран характерно отсутствие жестких отраслевых приоритетов вследствие прежде всего высокодиверсифицированной структуры бизнеса. Поэтому в качестве главного адресата промышленной политики все чаще выступают сформировавшиеся в той или иной стране корпоративные структуры. Именно здесь во все возрастающей степени концентрируются ресурсы общенационального развития: профессиональные кадры (маркетологи, топ-менджеры), управленческая компетенция, передовые технологии и финансовые ресурсы. 10. В странах с развивающимися рыночными экономиками крупные корпорации и интегрированные бизнес-группы оказываются способными аккумулировать финансовые потоки, необходимые для инвестиций. Только они способны брать на себя технологические и финансовые риски создания нововведений, разрешить проблему внедрения. Такие структуры создают вокруг себя шлейф малого инновационного и производственного бизнеса, для которого выступают источником реального спроса. Крупные диверсифицированные компании выполняют сегодня роль отсутствующих стандартных институциональных и финансовых структур, функционирующих в развитых странах. В соответствии с изложенным можно сформулировать пять принципов промышленной политики 11. Первый принцип — государство оказывает поддержку и стимулирует проекты и программы, направленные на расширение или захват новых рынков как внутри страны, так и за рубежом. Ряд секторов экономики (информационные, биотехнологии и др.), определяющих будущую конкурентоспособность страны, требует особых мер государственной поддержки. Объектом промышленной политики должны являться отечественные компании, а не отрасли. Второй принцип — выбор конкретных объектов промышленной политики осуществляется по прозрачным и понятным критериям. 12. К числу качественных критериев можно отнести: • Репутация, степень «узнаваемости» торговой марки, продукции на внешнем и внутреннем рынках. • Участие акционерного капитала компаний в реальной котировке акций на международных, центральных и региональных фондовых биржах; степень использования ими и таких финансовых инструментов, как публичная эмиссия облигаций, выпуск векселей. • Качество топ-менеджмента. • Оценка вертикальной конфигурации организационной структуры компании; степень прямых связей и ассоциативности крупной компании–холдинга с мелкими и средними фирмами. 13. Количественными критериями оценки компаний в рамках промышленной политики могли бы быть: • динамика капитализации компании. • доля профильных активов (обеспечивающих выпуск, реализацию и послепродажное обслуживание своей конкурентоспособной продукции) в стоимости совокупных активов. • динамика роста выпуска конкурентоспособной продукции, доля данной продукции на национальном и мировом рынках. • соотношение собственных финансовых инвестиционных ресурсов и заемных, доля прямых инвестиций в модернизацию и переоснащение основного и вспомогательного оборудования, степень собственного и внешнего финансирования НИОКР. • создание новых рабочих мест, программы повышения квалификации, динамика оплаты труда, выплаты дивидендов. 14. Третий принцип — государство оказывает поддержку и/или стимулирует развитие промышленного производства и услуг в соответствии с приоритетами, которые формируются из рыночных предпочтений, а не из административного усмотрения. 15. Четвертый принцип — как следствие предыдущего принципа — государство устанавливает приоритеты и выбирает инструменты стимулирования в режиме заинтересованного диалога (сотрудничества) с бизнес-сообществом как ведущим субъектом рынка. 16. Пятый принцип — для реализации политики поддержки конкурентоспособности государство скоординированно и концентрированно использует целую совокупность инструментов. К ним относятся: • налоговое регулирование (в том числе амортизационная политика); • тарифное регулирование ( в том числе естественных монополий); • таможенное регулирование; • стимулирование инвестиционной активности (в частности, развитие новых инвестиционных инструментов, таких как закрытые паевые инвестиционные фонды); • стимулирование инновационной деятельности (льготы, преференции, целевое бюджетное финансирование и совместное • государственно-коммерческое софинансирование, привлечение венчурного капитала; • финансовые инструменты: • инструменты регулирования имущественных отношений; • региональные инструменты: — целевые программы развития федеральных округов; — государственные целевые программы развития территориальных комплексов — создание особых (свободных) экономических зон 17. По всем этим инструментам Рабочими группами и Комитетами РСПП подготовлены развернутые, конкретные предложения, реализация которых в совокупности обеспечивает проведение современной политики укрепления конкурентоспособности национальной экономики.
(Публикуется с некоторыми сокращениями)
