Не каждому везет повстречаться с человеком, которого потом боготворишь всю оставшуюся жизнь. Я много слыхал о Николае Константиновиче Байбакове, работая на Дальнем Востоке, следил за его обстоятельными выступлениями по проблемам развития экономики страны. В них были глубокий анализ опытного производственника-государственника, прогнозы ученого и мысли человека Дела.
Промелькнули годы. Листаю его воспоминания «От Сталина до Ельцина» и думаю — надо обладать большой моральной стойкостью, чтобы сказать правду о тех временах объективно и емко, сказать, что И. В. Сталин был действительно мудрым человеком, великим государственником; Хрущев – пустоватый мужик, а уж Горбачев – «ошибка истории».
Н. К. Байбаков прошел прекрасную школу жизни – школу труда и упорства. Можно говорить о том, что ему повезло! Но в чем? Он своим трудолюбием доказал приверженность молодой Стране Советов, рос вместе с ней и все сделал, что бы она процветала. А вехи страны определяли и его участие в великом созидании.
После окончания в 1932 г. Азербайджанского нефтяного института работал на промыслах «Азнефти», затем в наркомате нефтяной промышленности, служил в Красной Армии, с ноября 1944-го по май 1955 г. является наркомом нефтяной промышленности СССР. Далее председатель Госкомиссии СМ СССР по перспективному планированию, председатель Госплана РСФСР и с 1965-го по 1985 г. был председателем Госплана СССР.
Уровень развития производительных сил страны в предвоенный период отмечен следующими темпами (в сопоставимых ценах): народный доход составил (в млрд. руб.) в 1928 г. — 25, в 1932 г. — 45,5, в 1937 г. — 96 и в 1940 — 128. Если 1928 г. принять за базовый (100%), то эти цифры будут выглядеть следующим образом: 100 — 182 — 384 — 512%. Капитальные вложения в народное хозяйство СССР за две с половиной предвоенные пятилетки росли еще стремительнее: с 3,7 до 43 млрд. рублей в год, т. е. увеличились в 11,7 раза. Основные фонды выросли в 5 раз — со 140 млрд. в 1928 г. до 709 млрд. рублей, а валовая продукция промышленности — в 6,5 раза: с 21,4 до 138,5 млрд. рублей. И что особенно важно, прирост в значительной степени шел за счет средств производства, стоимость которых в 1928 г. составляла 8,5 млрд., а в 1940 г. — 84,8 млрд. рублей, то есть стала в 10 раз больше.
Все станет на место, если вспомнить динамику поисков и добычи нефти. Осенью 1929 г. на совещании гелогов-нефтянников, проводившемся под руководством академика И. М. Губкина при Главном геологоразведочном управлении ВСНХ СССР, были намечены основные направления разведочных работ на нефть в Урало-Волжской области. Совещание наметило под глубокое бурение конкретные объекты, в том числе в Башкирии (Ишимбайском и Красноусольском районах), а также в бассейне р. Юрюзани.
Решениями XVI съезда ВКП(б) предусматривался решительный перелом в обеспечении развивающегося народного хозяйства минеральным сырьем. В их исполнение были усилены поисково-разведочные работы и к концу 1940-х объем разведочного бурения составил 501,8 тыс. м (перед первой пятилеткой объем разведочного бурения составлял всего 69,3 тыс. м.), возросли также скорости бурения — более чем в 3 раза при постоянном росте глубин. Число геолого-поисковых партий беспрерывно росло и в 1936 г. достигло 679 вместо 216 в 1913 г. В те же годы началось применение геофизических методов при разведке нефтяных месторождений (гравиметрии, магнитометрии, электрокаротажа, газовой съемки, магнитной аэросъемки, а с 1935 г. – сейсмики).
Советская геологическая наука и практика во второй довоенной пятилетке (1932-1937 гг.) завоевали мировое уважение. Не случайно Международный геологический конгресс решил провести в 1937 г. свою очередную XVII сессию в Москве. В главном докладе академик И. М. Губкин изложил данные по разведанным запасам по 25 странам мира (всего 7077 млн. т.!), из которых свыше половины находилось на открытых месторождениях Советского Союза. К этому времени СССР вышел на третье место по добыче нефти после Венесуэлы, опередив Мексику.
Неимоверными усилиями мы смогли отстоять независимость Родины. Этому в значительной мере способствовала система управления и планирования народного хозяйства. Подводя итог сделанному нефтяниками страны в тяжелые годы войны, Н. К. Байбаков констатирует: «С чувством законной гордости можно отметить, что действующая армия ни на одном этапе не знала трудностей с нефтепродуктами и даже в особо сложные, первые годы войны, несмотря на ущерб, нанесенный временной потерей украинских, кубанских и частично грозненских промыслов, несмотря на демонтаж и эвакуацию ряда нефтеперерабатывающих заводов на Восток и уничтожение почти половины нефтебаз, все требования фронта оперативно удовлетворялись».
Мы сейчас умалчиваем о главном факторе наших побед – огромной организующей роли КПСС, Советского правительства, о чем напоминает Николай Константинович. Именно эти факторы, помноженные на энтузиазм нашего народа, позволили подготовить экономическую платформу к началу Великой Отечественной войны, выстоять войну и восстановить народное хозяйство после Великой Победы. Я думаю, что замалчивая это мы совершаем ошибку в истории России.
Вспомним поиски нефти и газа, к которым Н. К. Байбаков имел прямое отношение. Целенаправленно и планомерно нефть и газ в Западной Сибири начали искать незадолго до начала Великой Отечественной войны после совещания в 1939 г. у наркома топливной промышленности Л. М. Кагановича. Он обязал составить комплексный план поисков нефтяных и газовых месторождений по стране на период 15 — 20 лет, а в Сибири начать планомерные поиски уже в 1939 г. Но только в 1953 г. на восточном склоне Урала было открыто промышленное газовое месторождение Березовское, из которого газ вскоре поступил на промышленные предприятия Свердловской области.
В 1963 г. было принято фундаментальное постановление Совета Министров СССР, в котором предусматривались широкое развитие геологоразведочных работ в Западной Сибири и организация добыч нефти уже в 1964 г. на Шаимском, Усть-Балыкском и Мегионском месторождениях.
В Западной Сибири добычу нефти начали в 1964 г., а уже в 1977 г. она достигла 218 млн. т. Через 15 лет после начала разработки, т. е. в 1979 г., в Западной Сибири добывали 283 млн. т нефти, или почти половину всей добываемой в стране. За этот период из месторождений Западной Сибири извлекли более 2 млрд. т, или четвертую часть добытой в стране нефти.
Н. К. Байбаков вспоминает: «Нефтедобытчики нашли и применили на практике много интересных высокоэффективных методов организации бурения, разработки и обустройства месторождений, внесли большой вклад в теорию и практику нефтяной промышленности. В результате затраты на создание мощностей для годовой добычи 30 млн. т к 1970 г. удалось сократить на 1 млрд. руб. по сравнению с расходами, которые потребовались бы, если бы сибиряки копировали опыт старых нефтяных районов. Особенно высокие показатели были достигнуты в бурении».
На Госплане СССР и нас, министрах, лежала огромная ответственность за разработку стратегических проблем развития народного хозяйства, в частности минерально-сырьевых. Успехи в изучении геологического строения страны и ее регионов, достижения науки, широкое развитие поисковых и разведочных работ позволили создать мощную минерально-сырьевую базу, обеспечивавшую потребности народного хозяйства в полезных ископаемых. Такая обширная программа исследований и геологических открытий была под силу государству, озабоченному длительной перспективой своего развития. Это пример государственного стратегического мышления.
Возникает вопрос: а сегодня это есть? Нет! Потому, что к руководству пришли люди, плохо знающие жизнь своего народа, профессионально ущербные, которых не интересует стратегия развития государства. И пока мы не изживем эту болезнь «перестройки», она будет уродовать здравый смысл развития Отечества. Вот тут-то и нужны байбаковы-энтузиасты, бессребреники, люди, уважающие свой народ.
Н. К. Байбаков вспоминает: «Темпы развития экономики СССР за 1966-1985 гг. (период его работы в Госплане СССР) были следующие: рост национального дохода – в 3,8 раза, объема промышленного производства – в 4,3 раза, основных производственных фондов – в 6,8 раза; реальных доходов – в 2,6 раза, внешней торговли – в 4,7 раза, почти в 3 раза увеличилось производство товаров народного потребления». Если это застой, то, что же тогда прогресс?!
К началу «перестройки» наша страна пришла со следующими показателями: добыча нефти с конденсатом – 624 млн. т (в 13 раз выше уровня предвоенного 1940 г.); добыча газа – 7272 млрд. м3 (в 227 раз); добыча угля – 700 млн. т (в 4,6 раза); добыча железной руды – 251 млн. т (в 8 раз); производство минеральных удобрений выросло в 45 раз по сравнению с 1940 г. При этом на 1990 г. намечался дальнейший рост добычи перечисленных выше (и других) видов минерального сырья: нефти – до 625-742 млн. т, газа – до 835-850 млрд. м3, угля – до 780-800 млн. т и т. д. Вот это темпы!
В годы разрухи и неопределенности (рубеж 1980 — 1990-х годов) Николай Константинович, пенсионер, бьет в набат, взывает к совести и ответственности перед Отечеством. Я с огромным удовольствием часто посещаю этого человека, всегда гостеприимного и делового. Он – человек, с чувством юмора, не любит пустых разговоров, понимает их никчемность, всегда стремится перевести разговоры в русло Дела. В этом его одна из основных черт. Качества, которые присущи ему, он выделяет, как я понимаю, и в А. Н. Косыгине: «Слушая Алексея Николаевича, его неторопливые слова, вдумчивые обобщения, я невольно восхищался не только его простотой и сдержанностью, но и глубиной его экономического мышления. Я понимал, что передо мной – самый крупный и эрудированный государственный деятель из всех, кого я знал.
Он обладал многократными знаниями: в легкой и пищевой промышленности, финансах, экономике и планировании». Зная А. Н. Косыгина, могу подтвердить, что Николай Константинович дал абсолютно точную характеристику. Я понимаю, что он не только подчеркивает эти качества, они ему импонируют.
Судьба сохранила Байбакову в его зрелые годы ясный ум. Для него характерны великая государственность, забота об отчизне, ее экономике, ему претят непродуманность «реформ», голословные заявления государственных деятелей, простецкий, если не сказать преступный, подход к реформированию экономики. Он и прежде видел, что экономику СССР надо реформировать, осознавал необходимость перемен, но то, что произошло он душевно не приемлет не только по сути, но и предназначению. Происходит не только подмена понятий, но подмена целей: народ нищает, а небольшая кучка жиреет, попирая свою ответственность перед народом и Отечеством.
Я считаю, что через всю свою жизнь он пронес две главные любви: первая – Клавдия Андреевна, его верная спутница жизни. Я вспоминаю, как на одном из их юбилеев Николай Константинович с чувством юмора описал, как он женился. При этом в его словах было столько добра к супруге, что это оставляло глубокое впечатление об их дружбе. Вторая любовь – нефтяная отрасль, его любимый конек.
Мы, бывшие министры СССР, его любим. Это редко о ком-то другом можно сказать. Любили и любим за глубину восприятия проблем, за непосредственность во взаимоотношениях, духовность, за высокую меру ответственности за порученное дело! Я, признаюсь, часто использовал его непомерную любовь к нефти. Стоило позвонить и сказать: «Николай Константинович! В Тимано-Печерском бассейне фонтан!» Тут же в ответ: «Приезжай, расскажи». Ну а попутно, можно было решить и другие наболевшие проблемы.
Изменение отношения к Н. К. Байбакову мы, министры, сопровождавшие М. С. Горбачева в первой его поездке в Западную Сибирь в 1985 г., почувствовали сразу. Горбачев подчеркнуто показывал свое неприятие его и В. И. Долгих – секретаря ЦК КПСС. Вечером, в Тюмени, мы в своей среде откровенно возмущались этой очевидной несправедливостью. Это не те люди, к которым следовало демонстрировать свое неуважение. На мою просьбу к Н. К. Байбакову: «Нам надо поговорить с Горбачевым», он ответил: «Я не буду с ним говорить». Тогда я подошел к Горбачеву и попросил выслушать нас, министров. Он ограничился ответом: «Ты писал записку – я ее читал!».
А ведь мы в то время хотели предупредить его о надвигающейся катастрофе в нефтяной промышленности: появились огромные трудности с открытием новых месторождений, требовалось резкое увеличение темпов геологоразведочных работ и т.п. Все это, как представлялось нам, министрам, осложняло в перспективе промышленное развитие нефтяного региона. Разговора не получилось, да и не могло получиться. Прошедшие годы это ярко подтвердили, но время уже упущено.
Я преклоняюсь перед этим удивительным человеком. После ухода на пенсию Н. К. Байбаков регулярно приезжает в Институт нефти и газа РАН, в котором академик А. Н. Дмитриевский создал ему условия для нормальной работы. Бывая довольно часто у него, мы обращаемся, естественно, к проблемам развития государства, поднимаем вопросы не только ради того, чтобы поднять, но и публично заявляем о болевых точках нашей экономики.
Так в феврале 2004 г. мы, бывшие министры СССР — я, Колпаков С. В., Щадов М. И. и Зотов М. С. — во главе с Н. К. Байбаковым подписали письмо на имя Президента В. В. Путина. В письме, в частности, указали, что минерально-сырьевой комплекс России, созданный до начала 1990-х годов и обладающий более высокой устойчивостью к выживанию в условиях реформирования по сравнению с другими отраслями экономики, оказался в критическом состоянии. При этом мы опирались на факты, что в последние 14 лет минерально-сырьевая база России целенаправленно разваливалась: добыча полезных ископаемых не компенсируется их приростом. Разведанные запасы большинства полезных ископаемых значительно уменьшились, состояние сырьевой базы многих действующих предприятий резко ухудшилось. В последние годы со всей остротой встала проблема воссоздания стратегических запасов минерального сырья.
Мы доказывали, что сохранение или дальнейшее наращивание дисбаланса в системе производство-потребление-экспорт добытого сырья и продуктов его переработки фактически закрепляет статус России как сырьевого придатка промышленно развитых стран Запада. И подчеркивали, что продолжающийся спад производства минеральных ресурсов и продуктов их переработки, ухудшение сырьевых баз действующих предприятий, ожидаемое выбытие добывающих мощностей в 2005-2010 гг., катастрофическое снижение объемов геологоразведочных работ чреваты дальнейшими разрушительными последствиями для всей экономики.
Это был крик души опытных руководителей различных отраслей промышленности СССР. Николая Константиновича, как и всех нас подписавших это обращение, возмутила безразличная реакция на это письмо. Я свидетель того, как он это переживал, возмущался и не понимал реакцию современных правителей, особенно на мировом фоне политики вокруг России.
По мнению экспертов Международного валютного фонда российская экономика замедляет свой рост. По их оценкам, рост ВВП в 2005 г. может составить всего 5,5%, а инфляцию удастся удержать на уровне 10-11%. Со структурными реформами тоже не всё в порядке. «По ряду направлений прогресса нет вовсе» — подвёл итог глава МВФ Пол Томсен. Это, естественно, удручает. Большинство экономических прогнозов Томсена не являются откровением для российских властей. В любом случае правительство уже пересмотрело показатели роста ВВП за 2005 год – с 6,5% прогноз понизили до 5,6%. Прошлые два года были более успешными: в 2003 году экономический рост составил 7,3%, а в 2004-м – 7,1%.
Особенно актуальны исследования и разработки в области снижения энергоёмкости производства. Удельная энергоёмкость валового внутреннего продукта отечественной экономики в 2-3 раза превышает энергоёмкость экономики развитых стран. Доля стоимости потребляемых основных энергоресурсов (электроэнергии, нефти, нефтепродуктов, природного газа, каменного угля) в ВВП составляла в 2000-2003 годы 13-15%.
Отсюда следует, что в условиях глобализации мировой экономики создание организационно-экономических механизмов реализации эффективной инновационной стратегии экономического развития России и реформирования её промышленного потенциала является основной функцией государства.
Интеграция России в мировой рынок, как и любое новое значимое событие, имеет в то же время негативные стороны и сопряжена с целым рядом неизбежных издержек. Наибольшие опасения вызывает угроза захвата рынка мощными и многоопытными зарубежными конкурентами, их утверждение в самых выгодных секторах, использование наиболее квалифицированной части российской рабочей силы.
Опросы российских предпринимателей и их союзов показывают, что готовыми успешно конкурировать на отечественном рынке считает себя лишь четверть российских предприятий, на рынках СНГ – 18%, в дальнем зарубежье – 9%, а готовыми к членству в ВТО – 10%.
В ближайшее время, судя по всему, будут завершены переговоры по присоединению России к ВТО. Уже проведены переговоры с 30 странами, на которые приходится 85% нашего внешнеторгового оборота. Ещё с 4 странами переговоры завершатся в ближайшие недели. Тем не менее, с Россией ещё не подписали соглашение 25 стран, среди которых США, Канада, Австралия, Бразилия, Аргентина и Мексика. Россия пока не нашла с ними общего языка и при этом не готова идти на уступки. Они требуют уравнять экспортные и внутренние тарифы на «голубое топливо», некоторые страны требуют, чтобы Россия взяла на себя обязательства по снижению роли государства в экономике, что также для нас совершенно неприемлемо, разрешить свободный доступ к природным ресурсам и т. д. Скажите, во времена Н. К. Байбакова могла быть такая непродуманность государственных решений? Я уверен, нет!
У него есть еще одна замечательная черта – он верит людям. К нему тянутся изобретатели, творцы, ученые… Они понимают, как мне кажется, что он сейчас не может им помочь. Но они идут с надеждой: он их выслушает и посоветует. Это принцип его жизни — уважать мнение других и извлекать из него пользу для Отечества.
Признаюсь, я искренне люблю этого мудрого человека, высокой эрудиции и огромной душевности, преданного Отечеству. Вот бы кого надо бы возвысить у нас как символ преданности Родине и высокой государственной мысли! Он всегда выдержан, аналитически мыслящий, умеющий изложить результаты дискуссий логично и последовательно, продуманно, сделать выводы критические и конструктивные. И это в его то годы, на 95-м году жизни! Вот тут и хочется сказать – вот пример для подражания!
Я верю, что наступят времена, когда именно такие люди как Н. К. Байбаков, обладающие его высокими качествами государственника и мыслителя, станут путеводной звездой к восстановлению величия Отечества. Но следует помнить его слова: «Времени для выхода из катастрофы остается все меньше и меньше, а людей, знающих правду, помнящих, как на самом деле строился социализм и что он фактически дал людям – все меньше и меньше. И долг каждого из нас сохранить эту правду и передать ее последующим поколениям». В этом предупреждении и заключается удивительная миссия Н. К. Байбакова, великого труженика и патриота! Евгений Козловский, министр геологии СССР в1975-1989 гг., лауреат премии им. Н. К. Байбакова На фото Николай Байбаков с правнуком Петей
Фото А. Салтыкова
