У ПРОПАСТИ… …Новость облетела йодный завод, станицу Троицкую да и весь Крымский район, что на Кубани, в одночасье: американцы приехали. Талановский их сумел заинтересовать, им наш йод нужен, столковываться с ними будет… они “баксов” подкинули — получку выдадут! Владимир Талановский лишь незадолго перед этим вторично стал директорствовать на заводе. Была пора, много лет руководил им, но “ушел на повышение” — позвали на руководящую работу в райисполком. А вскоре и завод остановился. Не оттого, конечно, что ушел директор, просто вскоре докатилось “экономическое чудо” Гайдара и Чубайса и до низов самых. В частности, потребители йода в России — фармацевтическая и фотохимическая промышленность, даже оборонщики и металлурги остались без заказов. Соответственно и Государственному унитарному предприятию “Троицкий йодный завод” (ГУП ТЙЗ) перестали давать бюджетные деньги. Оборудование износилось донельзя, ему, без малого, – 35 лет. Рабочие в большинстве очутились на улице. Завод этот был возведен в разгар косыгинских экономических реформ. Именно тогда в стране, впервые почти в обилии, появились магнитофоны и часы, велосипеды и фотоаппараты, плащи — “болонья” и костюмы — “джерси”. Понадобилось народному хозяйству много сырья для металлургии, химической промышленности и для строительства ракет. И везде, хотя и в мизерных количествах, требовался йод. Без этого тяжелого галогена не могло обойтись народное хозяйство, стремившееся “догнать и перегнать заокеанское “общество потребления”. В те времена и начали разработку давно найденного геологами Анастасьевско-Троицкого месторождения йодобромных вод. Разработали “на коленке” технологию по выуживанию йода из подземных вод и поставили завод. Впрочем, лучше сказать, заводик — всего 250 — 300 работников. Сегодня оказалось, что он лишь один в России из бывших в СССР пяти. И упомянутое месторождение, имеющее промышленное значение, тоже единственное в России. В СССР были еще месторождения и химзаводы йодные, но ныне все они за границей: в Туркменистане, Азербайджане. Сегодня на первом месте в мире чилийская компания “SQM” с годовой производительностью до 8000 тонн: мощность его месторождения — непревзойденная на планете. Но немало промышляют йода в США, Японии. Месторождения там обильнее российского. В целом же на планете Земля разрабатываемых промышленными способами месторождений йода — по пальцам пересчитать. Однако российское месторождение на Кубани, несмотря на невысокое удельное содержание искомого элемента, объема колоссального, и получать на нем вдесятеро больше йода, чем получал в лучшие годы ТЙЗ, — дело желания, техники и конъюнктуры на рынке. Тем более что потребность в йоде у России пока невелика. В СССР из добывавшихся 1000 тонн и Вьетнаму по 60 тонн выделяли, и в стратегический резерв по сотне тонн в год закладывали.
Но за период реформ упала производительность завода до нуля, иссяк стратегический резерв, и даже в аптеки пошла импортная йодная настойка.
БЕЗ НЕГО ЖИЗНИ НЕТ… Врачи-педиатры давно бьют тревогу: в России множится число людей с хворями щитовидной железы. В большинстве это вызвано недостатком йода в пище. На медосмотрах у сотен тысяч детей отмечают увеличенную щитовидку. Двадцать лет назад с этим злом пытались бороться, создав йодированную поваренную соль. Результаты были хорошие. Но переменилась экономическая обстановка, в стране затеялись переустройства, которые оказались непомерно либеральными — никто никому не голова и не указ, и сразу же “увеличенная щитовидка” вымахала до масштабов общенациональной эпидемии: нет сегодня региона в России, благополучного по этому показателю. Кристаллы йода, фиолетово-черные, остроугольны и увесисты. В натуре их мало кто видел, и мы больше ведаем о йоде из аптечных шкафчиков — коричневой (сепия) йодной настойке, 5-процентном спиртовом растворе йода. Химически очень активный галоген йод, на внешней орбите которого до заветной восьмерки всего одного электрона не хватает, с жадностью вырывает для себя электрон где перепадет, даже у других атомов отнимает, но тут же сам перестает быть
йодом, связывается и делается солью или кислотой, а потому в чистом виде в природе не встречается. Так как соединения йода относительно хорошо растворимы, то почти не попадается он в виде руд, а обычно в водных растворах. Их так и называют – йодсодержащие. Добыча йода из растворов — дело хлопотное. Посему йод дорог. На мировых рынках его цена до 25 долларов за килограмм поднимается, хотя, случается, падает до шести-семи. Спрос колеблется. Из всех разрабатываемых на планете месторождений наше – самое бедное. Чтобы получить тонну йода, нужно поднять из подземного природного резервуара на поверхность и переработать 20 000 кубометров воды.
ТОРТ “НАПОЛЕОН” В проектном режиме ГУП ТЙЗ через свои металлические “кишечник” и “легкие” должен пропускать в год почти что 4,5 миллиона кубометров подземной воды — 90 тысяч железнодорожных цистерн. Вода эта содержит в себе великое количество всяческих солей, а потому ее нельзя скидывать в текущую под самым носом Кубань: все живое в реке пропадет. Нельзя построить и искусственное озеро, чтобы загонять переработанную воду туда, — окружающие сельхозугодья за несколько лет обратятся в тотальные солончаки. Остается одно — закачать воду снова в землю, в любую губчатую полость, но поглубже. Особенность устройства подземных кладовых в Крымском районе огорчительна для йододобытчиков: на незначительной глубине, перекрывая путь к йоду, — редкостное месторождение пресной воды. Поэтому йодники и должны закачивать свои отходы в недра с большой опасливостью на большую глубину. Ведь если отходы просочатся на горизонт артезианской воды, ущерб этот не восполнить никакими доходами от торговли йодом. Кубанские недра под Крымским районом походят на слоеный пирог “Наполеон”. По верху, словно шоколадный крем, лежит кубанский чернозем — начало всего живого. Во время Великой Отечественной войны фашистские оккупанты сгоняли на поля население хуторов и станиц, неволили их снимать полуметровый верхний пласт земли и грузить в железнодорожные вагоны. Отсылали кубанский чернозем в Германию, наравне с украинским салом и белорусским льном. Мечтали практичные немцы укрыть свои подзолистые поля тучным южнорусским гумусом. Едва погрузишься в твердь земную – окунешься в упоминавшееся озеро чистейшей, стерильной воды, которое одаривает хрустально-звонкой артезианской струей едва ли не каждое жилище на юге России.
Еще ниже — нефтеносный слой, многомиллионотонная минеральная губка, жирно напитанная “черным золотом”. Сопровождает нефть “голубое золото” — природный газ. А под углеводородами — хранилище йодоносных вод. Так их называют по добываемому веществу, хотя йод — лишь малая толика в реестре тех богатств, которые заложены природой в это хранилище.
АМЕРИКАНЦЫ НА КУБАНИ В 1993 году на территории бывшего СССР начала работать американская корпорация “Troy” — один из крупнейших потребителей йода в мире. Одно из многих ремесел корпорации — производство химических препаратов для предохранения растений и деловой древесины от разных вредителей. Корпорация имеет покупателей во многих странах мира. Естественно, что “Troy” заинтересована в том, чтобы расширять производство, а для этого закупать йода много и недорого. Но не меньше она заинтересована и в том, чтобы поставки йода были устойчивыми, в планируемых количествах, и гарантированными. Тогда возможны долговременные контракты, появляется стабильный рынок сбыта. Все это обеспечивает надежность развития и прогнозируемость, убавляет риски. Ради возможности предугадывать и планировать “Troy” готова идти на заметные траты. Поэтому и вышли американцы на приволье СНГ чтобы отыскать надежного, долговременного поставщика йода. Ведь в СССР его добывалось столько, сколько нужно этой корпорации. В 1993 году завязали они, было, деловые контакты с йодниками Челекенского химзавода в Туркменистане. Однако туркменские производители не смогли поставлять йод надобного качества. Челекенский химзавод, сколько ни пытались американцы с ним “делать бизнес”, смог готовить лишь своего рода полуфабрикат, который требовалось еще доводить и доводить до соответствия международным стандартам — 99,5 процента содержания основного вещества. Для фирмы “Troy” проблема. Вывозить этот полуфабрикат в США и там доводить до кондиции — сложности особые: и организационные, и экономические, и законодательные, и всякие другие… И американцы прибыли на Троицкий йодный завод в Крымск. С туркменским полуфабрикатом. Завод стоял, мало-помалу рушась окончательно, был уже списан со всех балансов, и потому заказ на обогащение йода до требуемых параметров пришелся кстати. Людям смогли начать платить зарплату, и даже часть уволившихся рабочих воротили. Но дело не особо ладилось. И тогда рабочие вспомнили о давнем директоре завода Владимире Талановском. Снарядили ходоков. Шесть человек нагрянули к нему домой уговаривать, и на заводе появился новый-старый директор В. Талановский. За дело ухватился споро. Он вообще стоящий организатор от природы, а тут, облеченный доверием, выкладывался, как мог. На туркменском полуфабрикате завод проработал три года. Однако прибыль оставалась мизерной. Возобновить же производство собственного йода из сырья, которое под ногами, домашними силами не получалось: насосы износились, скважины неработоспособны. Что не пропало само — то давно растащили по дворам, унесли на барахолки и в приемные пункты вторсырья.
Долги завода к 1996 г. перевалили за 3,5 миллиарда тогдашних целковых. Однажды появилась надежда: правительство приняло постановление “О государственной поддержке развития (надо бы спасения, но мы ведь оптимисты!) медицинской промышленности” и запланировало выделить заводу средства для погашения долгов и восстановления. Однако снова не получил завод ни копейки. И почти весь 1996 год поджидал завод денег. Но его снова “прокатили на вороных”: несмотря на то, что ТЙЗ отдельной строкой стоял в программе “Важнейшие химические стройки народного хозяйства Российской Федерации”, и в той же строчке красовалась сумма в 92 миллиона рублей, родное Министерство экономики выделило лишь 13,8 миллиона — кошкины слезы.
НЬЮ-КРЫМСК К концу лета 1997 г. Талановский окончательно разуверился в родном министерстве. И тогда, переговорив с руководством администрации Крымского района и провентилировав вопрос у курирующих его завод специалистов в министерстве, учредил при заводе частную фирму АОЗТ “МЕТТЕМ-йодбром” и подался он в Соединенные Штаты, в штаб-квартиру той самой корпорации, которая туркменский йод на доработку поставляла. Воротился он к 1 сентября “на белом коне” и с бумагой, где было сказано: “Организация “МЕТТЕМ-йодбром” и компания “IRCI” (дочерняя фирма “Troy”) пришли к соглашению о совместной деятельности по восстановлению производственной мощности Троицкого йодного завода. Согласно этому соглашению компания “IRCI” выделила 500 000 долларов США на оборудование и химсырье, необходимые для восстановления и пуска производственных мощностей Троицкого йодного завода. В свою очередь “МЕТТЕМ-йодбром” согласен отгрузить 36 000 кг йода марки “Ч” (минимальное содержание 99,5%) в качестве полного погашения кредита. После поставки 36 000 кг йода по истечении 9 месяцев “МЕТТЕМ-йодбром” и Троицкий йодный завод имеют право продавать продукцию по сложившимся ценам на рынке, отдавая предпочтение компании “IRCI” перед другими производителями”. Недурное соглашение и сердечное по существу, как с родимым человеком. Ведь это беспроцентный валютный кредит, да к нему еще и гарантированный сбыт продукции разом. И в том же 1997 году завод, начав осваивать американские доллары, произвел йода вдвое больше, чем нужно было для погашения обязательств, а в следующем году довел его выпуск до 150 тонн. Рывок внушительный, если учитывать, что в 1996 году заводом было выработано меньше восьми тонн йода. Не стесняло это соглашение завод и в будущем. “Отдавать предпочтение компании “IRSI” перед другими производителями” означало на самом деле не предпочтение в нормальном разумении, а лишь невинное пожелание. Заводу дозволялось в будущем продавать йод кому угодно, кто предложит хотя бы на цент за тонну больше, чем фирма “IRCI”. Гарантия фирмы “Troy” позволила и у екатеринодарских машиностроителей НПО “Уралтурбо” получить кредит на изготовление новенького оборудования. Тут мы вспомним о нефти и газе, которые покоятся в кубанском “наполеоне”. Промышляют южнорусские углеводороды давным-давно, еще со времен первых пятилеток. Ныне этим занимается ОАО “Роснефть – Краснодарнефтегаз”, дочернее предприятие “Роснефти”. Возглавляет “Краснодарнефтегаз” генеральный директор Иван Паненко. Нефти покуда еще изрядно, хотя кубанское месторождение и отощало заметно за полвека. Да и при прежней полноте кубанские нефтеносные пласты не были сродни кувейтским: там довольно пробить скважину, и нефть, стесненная мощью недр, сама вылезет на поверхность. На Кубани же, да и повсеместно в России, нефть приходится выдавливать. Выдавливают ее, закачивая в нефтеносный пласт воду. Давление там повышается, и нефть выходит на поверхность. Нефтеплощадка – так называют сумму инженерных, административных и бытовых сооружений над нефтяным пластом, там, где нефть ближе всего к поверхности, находится тут же, рядом с ГУП ТЙЗ — все тут на территории в радиусе пяти-семи километров. Поэтому на паре десятков квадратных километров у станицы Троицкой в недра земли пробурили сотни скважин, и многие они в работе: йодную воду выкачивают и затем снова закачивают, уже в другие скважины и на другую глубину. Нефть из скважин выкачивают, а для этого через другие скважины тоже воду закачивают. И воду эту для подпора нефти выкачивают из водоносного слоя, через иные скважины, и тут уже не разбирают, что в той воде содержится, да хоть бы и золото, это по другому по другому ведомству. И питьевую воду выкачивают, черпают ее с самого верхнего горизонта. В. Талановский, выковывая успех, предложил дальнейший план закрепления инвесторов на Кубани. Способом притягивания дополнительных денег в район послужила его идея поставить рядом с ГУП ТЙЗ новый завод по добыче йода, благо, разведанные геологами запасы позволяют: доказанная мощность – 1360 тонн в год на 25 лет! И вот для воплощения этого замысла повстречался он с американцами в 1997 г. еще раз и уверил их, что на старый завод надежды мало, тем более что он — государственный, а значит, будет исполнять прихоти правительственных бюрократов. Если надобны систематические поставки йода — надлежит возводить новый завод. Свой. — У нас финансовых средств нет, но есть йодоносная вода. И не только в том месторождении, которое мы разрабатываем. Йод есть и в воде, которую нефтяники выкачивают и затем загоняют в пласты для подпора нефти. Йода там меньше, но мощность месторождения позволяет добывать 25 лет по 1000 тонн йода в год. Да и сырье почти бесплатное, его нефтяники все равно добывают для закачки в свои пласты. Давайте образовывать общее предприятие по получению йода из воды нефтяников — СП ООО “Юг-Ойл-Йод”,— задачами которого будут добыча, комплексная переработка попутных пластовых и йодобромных рассолов, отвод и закачка отработанных для организации производства йода и брома реактивного и фармакопейного качества и продуктов его переработки. Учредителями СП стали зарегистрированная в Краснодарском крае американская компания “Уайт Стар”, “дочка “Troy”, и ОАО “Роснефть-Краснодарнефтегаз” (РНКНГ) с уставным капиталом 100 млн. рублей, из которых 60 процентов вносит российская сторона, 40 — американская. РНКНГ обязалась на первом этапе подавать до 30 000 м3 в сутки попутных пластовых йодо- бромных вод, а также обеспечить их отвод и закачку после отработки по оптовой цене предприятия, гарантирующей рентабельность. Следует заметить, что стоимость извлечения и закачки воды нефтяников уже учтены в цене добычи нефти, что снижало ее стоимость для добычи йода. Американская сторона к 1августа 2000 г. запустила первую очередь нового завода сметной стоимостью в 5 миллионов американских долларов, мощностью 200 тонн йода в год. По условиям договора российская сторона не возражала в передаче американской стороне для реализации части готовой продукции или даже всего объема йода, выработанного СП. И вот когда новый завод готов был выдавать первую продукцию, И. Паненко вдруг уведомил корпорацию “Troy”, что лицензией на добычу йодобромной воды обладает не ОАО “Роснефть — Краснодарнефтегаз”, а его дочерняя фирма ОАО “Юг-Ойл-Инвест”. Следовательно, с нею и нужно договариваться о поставках воды. И тут же предложил уже подписанный учредительный договор о создании СП ООО “Юг-Ойл-Йод” заменить договором о простом товариществе на аналогичных(?) условиях. Американцы были вынуждены перерегистрировать одну из своих дочерних компаний, ту самую “IRCI”, которая давала деньги, в новую американскую компанию “White Star USA corporation”, которая и подписала новый договор о простом товариществе с ООО “Юг-Ойл-Иинвест”. Так в деле появилась третья сторона. Теперь доли участников распределились так: у ОАО “Ростнефть-Кубаньгазпром”—0,5 процента — участок земли под заводом; у ООО “Юг-Ойл-Инвест” — 59,5 процента – месторождение йодоносных вод; у “White Star USA corporation”, как и прежде, было 40 процентов — завод и сопровождение производства йода. Вроде бы все по-прежнему – у русской стороны все те же 60 процентов солидарного капитала. Однако есть и разница: львиная доля прибыли (59,5 процента) принадлежит уже не “Роснефть-Кубаньгазпрому”, значимый пакет акций которого у государства, а ООО “Юг-Ойл-Инвест”. Когда первая очередь мощностью в 200 тонн йода была отлажена, прошла пусконаладочные работы и была пущена в эксплуатацию, оказалось, что ни ОАО “Роснефть — Краснодарнефтегаз”, ни его дочерняя фирма ООО “Юг-Ойл-Инвест” не могут, наперекор всем предыдущим уверениям, дать заводу надобное количество воды. Вместо 12 тыс. кубометров в сутки, на завод попадало всего 4, и с более низким, чем значилось в договоре, содержанием йода. Да и другие химические параметры не соответствовали намеченным предварительно, что удорожало себестоимость йода. Коллектив нового завода усердно отрабатывал технологию, восполняя отклонения, но с 20 ноября 2000 года суточная подача воды упала еще на треть: РНКНГ прекратил подачу 1500 кубометров воды. А на территории нефтеплощадки в это же время и без бинокля приметна была живость монтажников: ОАО “Роснефть — Краснодарнефтегаз” завершало строительство и монтаж новых закачных скважин с суммарной производительностью в 27 тыс. кубометров воды в сутки, и это при том, что не имело возможности добывать и 4 тыс. кубов. А ГУП ТЙЗ в это же самое время развивал мощности по добыче йодсодержащей воды, не имея возможности спрятать и те промстоки, тысячами кубометров которых ежесуточно заливал округу.
КАТАСТРОФА
Весной 2001 года промстоками затопило примыкающую к ГУП ТЙЗ территорию, нефтеплощадку, а потом ядовитые воды, порушив квелую земляную дамбочку, хлынули на поля близкого колхоза, затопив порядочный клин пашни, и далее — на территорию краевого охотзаказника. Нависла прямая угроза над рекой Кубанью, русло которой совсем рядом, и над самым верхним горизонтом подземных питьевых вод. Экологи — сначала района, а потом и края — забили тревогу. Корпорация “Troy”, не желая быть хотя бы даже косвенным участником экологической катастрофы на Кубани, сообщила Талановскому о приостановке закупок йода вплоть до выяснения серьезности нанесенного ущерба и восстановления необходимых мощностей закачки. А ТЙЗ продолжал добывать йод в прежних объемах даже после того, как один из закачивающих насосов высокого давления вышел из строя. “Вопрос экологической безопасности производства на ГУП ТЙЗ стал уже вопросом экологической безопасности района и края. В зону затопления отработанными йодобромными водами попали линии высоковольтных передач, ряд объектов ОАО “Роснефть — Краснодарнефтегаз”, около 200 гектаров пашни колхоза “Память Ильича”, и, самое страшное, в зону затопления частично попали земли защитной зоны ГУП “Троицкий групповой водопровод”, что может повлечь за собой загрязнение артезианских вод, обеспечивающих водоснабжение городов Славянска, Крымска, Новороссийска, Геленджика и многих других населенных пунктов Краснодарского края” — обращается А. Мармута, и.о. главы г. Крымска и Крымского района в прокуратуру. Между тем выручка от продажи йода была громадной, но большая ее часть, видимо, уходила на сторону, в том числе посредникам. За сутки насосы ТЙЗ выкачивают 12 480 кубометров воды. Из каждого кубометра йодники “вытягивают” 51 грамм йода. Таким образом, за первое полугодие 2001 года завод должен был получить 116 тонн 158 килограммов йода, получил же, согласно все тем же отчетам бухгалтерии завода, 82 тонны 561 килограмм. Разница между тем, что было в воде и тем, что осело на бумаге, и есть, видимо, тот самый навар. Дельта приближается к 500 000 долларов только за первую половину 2001 года — стоимость на рынке 35 тонн йода, не попавших в отчеты, при цене его 15 долларов за килограмм. Если учесть, что из 36 тонн йода, которые Талановский должен был отдать за полумиллионный кредит фирме “IRCI”, часть этого долга ($103 000) вернул “живыми” деньгами, валютой(!), то становится ясным: взятая нами за среднюю цена в $15 за килограмм не является завышенной. Столько платила корпорация “Troy”, и уж если Талановский пошел на то, чтобы нарушить договоренность и отдать долг не йодом, ради которого, собственно, и деньги ему давали, то ясно — есть у него и более выгодные покупатели. О причинах крушения программы освоения Крымского района рыночными методами, поддержанной Правительством Кубани, могут сказать не только показания счетчиков на скважинах, но и счета за электроэнергию, которой производство йода по технологии воздушной десорбции требует в больших количествах. Не случайно в протоколе № 1 встречи в Нью-Джерси в августе 1997 г. в одном пункте с указанием, что начаты работы по формированию скважин для добычи пластовых йодобромных вод, есть и такая фраза: “Решен вопрос по финансированию, заказали и приступили к изготовлению оборудования по изготовлению энергомодуля мощностью 12 МВт”. Финансировали и вели строительство энергетического модуля инвесторы из Англии и Венгрии. И. Паненко обещал снабжать электростанцию дешевым газом. А когда на станции прошли пусконаладочные работы и она вступила в строй… ОАО “Роснефть — Краснодарнефтегаз” прекратило подачу своего дешевого газа этой электростанции. Так же, как позднее прекратил подачу на СП йодной воды, хотя утверждал на совещании у председателя правительства Краснодарского края, что ее перегонка через йодный завод “будет способствовать увеличению добычи нефти”. Красивая модель! С одного конца технологической цепочки — немеренные подземные йодоносные воды. С другого — попутный газ. Посредине йодный завод и электростанция для него. Но не поладили “друзья”. Похоже, Паненко по-своему “наказал” Талановского. Ведь не очень сложно было сточные воды с ТЙЗ начать закачивать в нефтяные пласты. Забеспокоились в краевой администрации уже и по поводу того, что такой странный способ привлечения инвесторов скоро заставит деловых людей объезжать Кубань третьей дорогой. Пошли из администрации Кубани письма в Минпромнауки, а на завод – комиссии…
БЫТЬ ЛИ КОМПЛЕКСНОЙ ПРОГРАММЕ?
Кубанская администрация, озабоченная тем, что не может порядок по своему разумению заводу установить, уже начала просить перевести ТЙЗ в губернскую собственность. Разумно ли это? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно специальные исследования проводить. Однако богатства недр в Крымском районе Краснодарского края и их разнообразие заставляют думать о комплексном освоении этой территории. Может быть, стоит подумать над созданием холдинга, который получит (приобретет) пакеты акций и у нефтяников, и у йодников? Холдинг этот должен управляться людьми, которые будут заниматься всем комплексом проблем. Как только организационно застраховать, чтобы управление вновь не оказалось в слишком эгоистичных руках? Если опереться на ст. 9 Конституции, гласящую: “Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории”, то можно кубанской администрации попытаться выйти на Москву с предложением “о разделе продукции”, а потом с командой не потерявших лицо управленцев предлагать американцам возобновить отноше-ния уже на гарантированном Правительством Кубани соглашении. Москва, которую должен волновать лишь свой кусок доходов в бюджет, не должна бы, думается, противиться тому, что этот кусок станет много больше. Тем более что никто не будет возражать против ее участия в управлении и контроле. Корпорация “Troy” должна бы понять, что случившееся — не вина кубанцев, а их беда. Надо думать, что “Troy” можно заинтересовать даже в разработке совместного плана создания “пилотной” производственно-социальной системы, которая явится примером доброжелательного и взаимовыгодного партнерства между бизнесменами Крымска и Нью-Джерси. Чтоб другим повадно было. Не только же между президентами России и США должны быть добрые отношения, ведь только одни они ничего “надежного и вечного” не создадут. Йодоносные воды, которые завод после переработки на поля выливает, не потому опасны для всего живого, что в них следы йода содержатся, а потому, что в кубометре этих вод, кроме шести граммов йода, есть еще, вдесятеро больше, чем в морской воде, других солей — 300 килограммов. Впору открывать соляные промыслы. Если комплексно разрабатывать это месторождение — восемь подземных горизонтов, то можно наладить производство поваренной соли, йодированной — вот мамы-папы и врачи-педиатры обрадуются — и простой. Тысячи тонн конденсата (дистиллированная вода), получающиеся в результате выпаривания соли, могут пригодиться для промывки знаменитых кубанских черноземов, слишком уж они загажены гербицидами и прочей недоброй химией. Попутная углекислота (ее очень много) легко трансформируется в “сухой лед”, а тысячи тонн горячей воды –тоже побочный продукт — подходят для обогрева промышленных теплиц. Насосам же все равно, какую воду под землю в нефтяные пласты закачивать, горячую или холодную. Охлажденную даже лучше, она плотнее.
* * *
Судя по активности кубанской администрации, разгадавшей аферу новых монополистов йода на Руси, талановские и паненко, похоже, не успели вдосталь попользоваться промыслом йода и нанести необратимый вред как самим промыслам, так и окружающей среде в Крымском районе. Контроль, который теперь пытаются установить Кубань с Москвой над “точкой на карте” вкупе с разработкой единой региональной комплексной программы, может привести к полезному для всех результату, а не только лишь к пополнению валютных счетов у некоторых частных лиц.
Москва – Крымск — Москва
