За векселем в России прочно закрепилась дурная репутация. Это нетрудно объяснить отсутствием полноценной правовой базы регулирования вексельного оборота и практического опыта использования векселей хозяйствующими субъектами, криминализацией экономических отношений и их «затенением», что, естественно, обусловливает высокие риски участников оборота, о котором идет речь. Но можно ли вполне оправдать? Отвечая на этот вопрос, приходится принимать во внимание, что вексельные, как и разнообразные клиринговые и другие взаимозачетные схемы, получили во многих странах довольно широкое распространение.
В прошлом и настоящем
Хотя СССР и присоединился к Женевской конвенции от 7 июня 1930 г., конституировавшей единообразные международные правила по обращению переводных и простых векселей, во внутреннем обороте страны векселя не использовались. Дело было в том, что коммерческий (торговый) кредит в условиях централизованно-директивного планирования замещался государственным банковским, а денежная монополия государства являлась абсолютной, и использование для расчетов иных, кроме рублей, инструментов пресекалось. Поэтому к началу рыночных реформ ни практического опыта использования вексельного обращения, ни соответственно опыта государственного его регулирования, включая нормативную базу, в России не имелось. Этим во многом объясняется, что в первые годы реформирования векселю, вопреки благим надеждам некоторых теоретиков и практиков, была уготована судьба инструмента возведения финансовых пирамид и осуществления других афер. Не случайно пик интереса к векселю пришелся на 1994—1996 гг.— период «пирамидостроительства». После принятия в марте 1997 г. Федерального закона «О простом и переводном векселе» федеральные, региональные и местные власти лишились права обязываться по векселю, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законодательными актами. Разумеется, власти продолжали использовать векселя для расчетов с предприятиями, своими кредиторами и должниками, но уже не собственные, а корпораций, банков и других финансовых институтов. Сегодня в вексельном обороте доминируют векселя Сбербанка, РАО «Газпром» и «ЕЭС России», МПС и других крупных хозяйствующих субъектов, обеспечивающих погашение долговых бумаг деньгами и имеющих обширную сеть партнеров в большинстве регионов России. Эмитируемые же прочими банками и предприятиями векселя, как правило, низколиквидны, не погашаются досрочно, причем векселя предприятий нередко погашаются товарами, т. е. не полностью соответствуют своему «понятию».
В целом же роль рассматриваемого инструмента в осуществлении расчетов в настоящее время значительна. Так, согласно данным Госкомстата, по состоянию на 1 января 2000 г. в обращении участвовали векселя, обеспечивающие задолженность покупателей на сумму 52,8 млрд., а поставщиков — на 108,8 млрд. рублей, причем из них не были погашены в срок покупателями 7,1 млрд. (13,5% общей суммы задолженности, обеспеченной векселями), а поставщиками — 229 млрд. рублей (21%). В вексельной форме находилось 7,1% всей задолженности поставщикам (на 1 января 1999 г.— 6,2, на 1 декабря 1999 г.— 6,9%) и 3,6% задолженности покупателей (соответственно 3,3 и 3,2%).
В декабре 1999 г. крупнейшими российскими налогоплательщиками, а также организациями-монополистами в промышленности было получено за отгруженную продукцию (работы, услуги) 220,99 млрд. рублей, причем доля расчетов денежными средствами в общем объеме оплаченной продукции составила до 46,6%, а векселями — 19,7% (во втором полугодии 1998 г.— 40,3 и 10,2% соответственно).
Для сравнения: общий объем «безнала» в экономике на 1 января 2000 г. составил 438,1 млрд. рублей, в том числе объем сбережений граждан в банках на рублевых счетах — 211,3 млрд. Таким образом, разность равнялась 226,8 млрд., т. е. лишь в полтора раза превышала сумму векселей, обеспечивавших задолженность покупателей и поставщиков. При этом следует учесть: часть безналичных денег юридических лиц не может использоваться для расчетов, ибо существует в неликвидной форме — срочных депозитах.
Векселя в России
Причин их появления в России, если говорить о главных, две. Первая состоит в том, что госрегулирование вексельного обращения оказалось гораздо более слабым, чем денежного, валютного и ценных бумаг на соответствующих рынках. Первоначально Центральный Банк России не считал необходимым ограничивать объемы эмиссии банковских векселей. Затем ситуация изменилась, и эмиссия векселей была приравнена к подлежащей обязательному резервированию пассивной депозитной операции. Был введен норматив (Н13), ограничивающий объем вексельной эмиссии размерами собственного капитала. После краха 1998 г. роль банковских векселей в расчетах снизилась вследствие неплатежеспособности большинства системообразующих банков и резкого сокращения их собственного капитала.
Следует отметить, использование вексельных схем расчетов давало определенные выгоды с точки зрения минимизации налоговых платежей. Дело в том, что при расчетах векселями обязательство по уплате налога на добавленную стоимость и право на возмещение НДС по приобретенным ценностям возникали при осуществлении платежей почти одновременно, а в условиях высокой инфляции это немаловажно. Кроме того, увеличение реализованной продукции и издержек также можно было синхронизировать, чтобы не возникало обязательства по налогу на прибыль, а налоги на выручку от реализации можно было уплачивать позже, ибо в расчетной схеме их не было. И, наконец, поскольку на расчетном счете предприятия денежные средства отсутствовали, отсутствовала и возможность изымать их в погашение налоговых недоимок или просроченных обязательств другим кредиторам.
В условиях всеобщей неплатежеспособности последняя отмеченная особенность вексельных схем расчетов оборачивалась весьма важным их преимуществом: неплатежеспособные предприятия могли на законных основаниях продолжать свою деятельность, хотя их расчетный счет пустовал. Недостаток схемы — невозможность осуществления платежей в бюджет и выплаты зарплаты «живыми деньгами». Но первые также осуществлялись векселями (предприятий или региональных властей), а зарплата нередко выдается продукцией. Тут, правда, возникают элементы криминальности, связанные с сокрытием доходов физическими лицами (при уплате подоходного налога, налогов на выручку от реализации и НДС) и лицами юридическими (при уплате, помимо названных платежей, взносов во внебюджетные фонды). Поэтому государство проводит политику постепенного вытеснения денежных суррогатов из платежно-расчетного оборота. Так, в недавнем правительственном решении принимать к зачету НДС по приобретенным ценностям только после оплаты векселя денежными средствами, просматривается стремление сделать вексельные расчеты менее выгодными для налогоплательщиков, чем безналично-денежные, поскольку трансакционные издержки при расчетах векселями выше. Однако при использовании переводных векселей данное требование трудновыполнимо даже чисто технически, ибо оно предполагает наличие надежной информации об окончательном погашении веселя, эмитированного третьим лицом при расчетах этим векселем между двумя другими лицами. При учете векселей с дисконтом возникает и естественный вопрос о том, что следует считать суммой погашения с учетом возмещения НДС.
Вторая причина заключается в том, что вексельный оборот представляет собой законный способ юридического оформления кредита. Но по сравнению с кредитным договором вексель имеет ряд преимуществ: простоту, безусловность погашения, возможность переуступки, документальность и др. Он возник еще до развития системы безналично-денежных платежей, но успешно выживает и сейчас в экономике развитых стран. Об этом свидетельствует факт функционирования в этих странах системы переучета центробанками векселей первоклассных предприятий реального сектора в целях направления денежной эмиссии на развитие экспортных производств и производства продукции высокой степени переработки.
В Германии, Италии и Франции, т. е. в странах континентальной модели финансово-монетарного регулирования, государственного кредитования с минимальной процентной ставкой удостаиваются лишь отрасли и производства, обеспечивающие решение главных задач экономической политики: поддержания высокого уровня благосостояния граждан (особенно занятых по найму), наращивания бюджетных доходов, расширения экспорта готовых изделий в целях укрепления платежного баланса и национальной валюты, и т. п. Поэтому к переучету принимаются только векселя включенных в определяемый Банком России на основе мониторинга платежеспособности перечень первоклассных предприятий-заемщиков (в пределах лимитов, зависящих от их финансового положения), а все прочие предприятия кредитуются по рыночным ставкам. Таким образом, денежно-кредитная система либеральна именно для «хороших» предприятий-заемщиков, в чем проявляется специфика подрегулирования смешанной экономики в соответствии с социал-демократической моделью.
В англосакских странах используется более либеральная модель финансово-монетарного регулирования, согласно которой эмиссия осуществляется путем приобретения иностранной валюты (или золота) и облигаций правительства. Поскольку МВФ и США навязывали нам именно эту модель, переучет векселей Центральным Банком России до недавнего времени не производится, хотя его возможность предусмотрена банковским законодательством, а необходимость многократно обосновывалась и практиками, и учеными.
Работа в этом направлении только начата, причем ведется пока переучет векселей только предприятий-экспортеров. Дело в том, что российские экспортеры сырья получали ссуды у иностранных кредиторов по рыночным процентным ставкам тогда, когда Банк России считал такое кредитование нецелесообразным. Между тем если принять во внимание, что издержки таких предприятий в основном рублевые и после девальвации падают в реальном выражении, то их обязательства представляются идеальным инструментом для осуществления рублевой эмиссии. Например, Банк России переучитывает валютный вексель экспортера, но эмитирует при этом рублевые средства, а вексель погашается тоже рублями по курсу на момент погашения. Таким образом, в случае девальвации рубля механизм переучета приведет к быстрому изъятию из экономики избыточной рублевой массы при сохранении для экспортеров возможности получения дешевых валютных кредитов. Потери понесут лишь владельцы рублевых средств, что будет стимулировать повышение скорости оборота рублевой денежной массы. Кредитные соглашения при этом могут номинироваться в евро.
С сугубо монетарной точки зрения это логично: доходы экспортеров сырья в случае девальвации не уменьшатся, а в рублевом отношении возрастут, т. е. риска непогашения в срок переучтенных векселей нет. Однако с точки зрения поддержки производства продукции с высокой степенью переработки такой подход неприемлем, а значит, необходимо начать работу по выявлению платежеспособных производителей готовых изделий, в первую очередь наукоемкой продукции и импортозамещающей конкурентоспособной продукции легкой и пищевой промышленности, в целях создания системы переучета их векселей.
Конкурентоспособность и финансовая устойчивость таких товаропроизводителей в случае девальвации рубля, очевидно, не снизятся. Создание системы переучета векселей требует мониторинга платежеспособности и кредитоспособности первоклассных предприятий реального сектора. У Банком России для этого есть и ресурсы, и кадры, вопрос только в его готовности выполнять свою установленную законодательством функцию.
Англо-американская модель теоретически гораздо проще и «рыночнее», чем континентальная. Однако она предполагает наличие весьма развитых финансовых рынков с совершенной конкуренцией, т. е. мощной системой подрегулирования и саморегулирования. В России же финансовый рынок находится в зачаточном состоянии, причем после краха августа 1998 г. он «схлопнулся» в несколько раз. Да и до того большая часть оборота ценных бумаг состояла из сделок с ГКО—ОФЗ. Поэтому предпочтительность для России, по меньшей мере на ближайшие 10—15 лет, континентальной модели финансово-монетарной системы очевидна для всех, кроме, к сожалению, российских финансово-монетарных властей и руководства МВФ. Выход один — добиваться смены модели политическими средствами, тем более что тенденция к укреплению роли государства как главного регулятора и гаранта рыночных отношений в России налицо.
И в континентальной, и в англосакской моделях вексель используется в качестве платежного и расчетного средства, в первую очередь при осуществлении экспортных операций. Поддержка экспорта исходит от правительств соответствующих стран. Одним из способов стимулирования спроса на продукцию, как известно, является предоставление покупателю коммерческого кредита. Это особенно характерно для крупных партий потребительских изделий длительного пользования. Покупателям, прежде всего небольшим производственным и торговым фирмам, подчас необходима рассрочка платежа на время, за которое можно накопить достаточные средства от перепродажи приобретенных на внутреннем рынке товаров или достаточные амортизационные отчисления. Кроме того, потребители продукции германских, французских или итальянских концернов в развивающихся странах, работающие в условиях слабой и неэффективной платежно-расчетной системы, страдают от тяжелого налогового бремени, поэтому использование вексельных и бартерных форм расчетов оказывается для них предпочтительнее.
В общем, вексель становится действенным инструментом стимулирования роста продаж. Однако непосредственно заниматься кредитными операциями производственные фирмы обычно не в состоянии, в связи с чем стремятся продать полученные векселя финансовым организациям, специализирующимся на переучете векселей и обеспечении их погашения прежде всего банкам. Таким образом, в экономиках развитых стран, наряду с центробанковской, имеется частная система работы с векселями, обеспечивающая взаимовыгодный вексельный оборот. Естественно, учетные ставки приближены к процентным банковским, и дисконты в 20—90%, какие не редкость в России, там практически не встречаются (за исключением векселей фирм-банкротов).
По нашему мнению, разделить вексельное обращение в России на «хорошее», соответствующее принципам развитой рыночной экономики, и «плохое», связанное с деформацией рыночных институтов, невозможно. Точно так же, как у нас деформируются налоговая и монетарная системы (чего стоят, например, высокие налоги на выручку от реализации или ставки рефинансирования в десятки процентов годовых!), деформируется и вексельный оборот.
Для устранения подобных деформаций необходимо постепенно и тщательно дорабатывать правовую основу этого оборота и совершенствовать административные механизмы его регулирования. Принятие же вышеупомянутого законодательного акта о простом и переводном векселе трудно назвать «постепенным» совершенствованием. Скорее это свидетельствует о бездеятельности законодателя и органов финансово-монетарного регулирования. О том, что названный закон не в состоянии решить все проблемы регулирования вексельного обращения, предупреждали в свое время участники обсуждения его проекта.
Рассматривать вексель только как денежный суррогат, а эмиссию векселей — как узурпацию эмиссионной функции Центробанка неправомерно. В этой связи представляется уместным указать на кредитно-эмиссионную деятельность коммерческих банков, которая регулируется Банком России путем изменения норм обязательных резервов, а тем самым — использования кредитного мультипликатора, но вовсе не запрещается им, хотя чисто теоретически возможно и такое.
Возможно, негативное отношение российских финансово-монетарных властей к вексельному обращению объясняется их опасениями его относительной неподконтрольности. На самом деле эта проблема вполне разрешима на путях того же совершенствования правовой базы. Банк России ввел ограничение на эмиссию векселей коммерческими банками, фактически приравняв ее к кредитной эмиссии. Эмиссия же векселей небанковскими предприятиями является лишь одним из способов наращивания ими своих денежных обязательств. Другие способы (например, эмиссия облигационных займов, просрочка платежей поставщикам и работникам, налоговые недоимки) ничем не лучше эмиссии векселей и также должны подлежать госрегулированию, осуществляемому, в частности, с помощью гражданского законодательства, законодательства о банкротстве и об акционерных обществах. Равно как и с помощью других нормативных актов, регулирующих привлечение, обслуживание, погашение, реструктурирование займов и платежных обязательств. Представляется, что после санации или ликвидации большинства неплатежеспособных предприятий вексель «само собой» перестанет восприниматься лишь как способ уклонения от исполнения налоговых и иных обязательств предприятиями-банкротами. Однако это далекая перспектива. Каковы же задачи совершенствования вексельного оборота в ближайшие годы?
Первое — Банк России должен начать широкомасштабный учет и переучет векселей. Чтобы не снизить при этом ликвидность и надежность центробанковских активов, предохранить их от возможной девальвации, следовало бы переучитывать векселя с обязательством обратного их выкупа эмитентом незадолго до погашения. Кроме того, необходимо номинировать векселя в евро, делая их привлекательным для инвестора инструментом вложения временно свободных средств. Очевидно, цена векселя в рублях при осуществлении им платежа не может быть выше его номинальной стоимости, умноженной на курс рубля к евро. Далее с целью нормализации вексельного оборота необходимо ввести для небанковских предприятий единую систему экономических нормативов, лимитирующих величину их задолженности (в том числе просроченной) относительно собственного капитала, налогооблагаемого имущества, дебиторской задолженности и т. д.
Банк России должен создать такую систему совместно с Федеральной службой по делам о финансовом оздоровлении и неплатежеспособности.
Средство платежа для регионов
Нуждается в дополнительном регулировании и использование векселей в качестве инструментов платежно-расчетных отношений товаропроизводителей, региональных властей и бюджетных организаций. Не секрет, что значительная часть региональных бюджетов исполняется с использованием вексельных и клиринговых схем. В отличие от векселей естественных монополистов (РАО «ЕЭС России» и «Газпрома», МПС и др.), обслуживающих реальный товарооборот по схеме «электроэнергия и (или) ГСМ—топливо—инвестиционные товары и материалы для предприятий ТЭК — электроэнергия и (или) ГСМ», векселя в региональных схемах взаиморасчетов более явно выполняют роль денежного суррогата. Региональные власти не обладают эмиссионным правом и не могут, подобно федеральным, покрывать дефицит бюджета путем заимствований у Банка России или неумеренной эмиссией облигаций. Поэтому они вынуждены искать обходные пути для эмиссии платежных средств «регионального» значения. Выход очевиден: признать векселя любого «уполномоченного» региональными властями финансового института платежным средством, пригодным для уплаты налогов в региональный бюджет, и финансировать поступающими векселями расходы последнего в части закупок товаров (главным образом строительной продукции) и услуг, прежде всего оказываемых энергоснабжающими предприятиями. Такие услуги могут приобретаться либо региональными органами государственной власти и управления, либо организациями, финансируемыми из регионального бюджета.
Учитывая, что предприятия топливно-энергетического комплекса являются одним из основных источников налоговых доходов, построение для них подобного «треугольника» финансовых потоков — не самая сложная задача.
Разнообразные вексельные и иные региональные схемы организации расчетов, получившие широкое практическое распространение, оцениваются специалистами по-разному. Одни считают, что подобные схемы следует искоренять, ибо они не соответствуют нормам цивилизованной финансово-монетарной системы. Другие, апеллируя к федеративным принципам государственного устройства страны, полагают, что такие схемы должны существовать по крайней мере до завершения периода финансовой стабилизации. Под финансовой стабилизацией мы понимаем достижение следующих макроэкономических параметров: долгосрочной стабильности обменного курса рубля (с колебаниями в пределах 10—15%), низких темпов инфляции (1—5% в год), низких кредитных ставок (учетной центробанковской ставки — в 3—6%, ставок денежного рынка для разных категорий кредита и заемщиков — в 5—10%).
С нашей точки зрения, прием векселей при уплате налогов в региональные бюджеты нарушает норму банковского законодательства, согласно которой единственной денежной единицей на территории Российской Федерации является рубль. Однако сама эта норма не вполне реалистична. Неясно, например, каков статус иностранных денежных средств. Для расчетов между резидентами доллар использовать нельзя, а в качестве средства накопления — уже можно. Но ведь и вексель выполняет не все функции денег, а только функцию средства платежа. В любом случае постановка вопроса об отказе субъектами Федерации использования нерублевых платежных средств до того, как федеральные органы начнут осуществлять все свои финансовые операции только в рублях, неправомерна: нельзя, как известно, «быть большим роялистом, чем сам король». Пока российское правительство принимает налоговые платежи в долларах или осуществляет взаимозачеты с налогоплательщиками, оно не вправе требовать от региональных властей отказа от неденежных схем расчетов.
Далее, даже в случае полной монетизации федеральных финансов останется проблема рефинансирования экономики как рычага государственной поддержки развития производства, стимулирования инвестиционно-инновационной активности, повышения занятости и доходов граждан. Если федеральные власти, приверженные рестриктивной модели монетаризма, продолжат финансово-монетарную политику, препятствующую выходу экономики из кризиса, власти субфедеральные неизбежно будут противопоставлять ей политику регионального протекционизма, в том числе путем эмиссии дешевых кредитно-расчетных инструментов, к числу которых относится вексель.
Монетаризм и протекционизм
Стоит подчеркнуть, что сама по себе монетаристская концепция в рамках ее аксиоматики во многих отношениях верна и естественна. Другое дело, что она не сводится лишь к подавлению инфляции путем рестрикции государственных расходов и эмиссии, как это представляется российским финансово-монетарным властям. Развернутая критика принципов «Вашингтонского консенсуса» дана многими отечественными учеными и авторитетными зарубежными теоретиками.
Такая политика является частным случаем хорошо исследованного на межгосударственном уровне феномена рационального протекционизма. С одной стороны, чрезмерное закрытие национальной экономики с помощью таможенных пошлин и нетарифных мер приводит к монополизации внутреннего рынка и неконкурентоспособности национального производства. С другой стороны, полное ее открытие ведет к дискриминации отечественных товаропроизводителей по сравнению с их конкурентами, работающими в странах с более благоприятной налоговой и монетарной системами. Кроме того, даже при единообразии правовых систем существует проблема неравенства стартовых условий, особенно острая для России. Не случайно странам с переходной экономикой при их приеме в ВТО предоставляются права на временное ограничение импорта с тем, чтобы позволить национальным предприятиям достичь мирового уровня конкурентоспособности. Российские же власти либерализовали внешнюю торговлю и валютную систему еще до вступления в ВТО без встречных уступок со стороны стран — торговых партнеров, что стало причиной свертывания нашей обрабатывающей промышленности и сельскохозяйственного производства. Следует отметить, что уровень таможенной защиты в странах ЕС и США примерно вдвое выше, чем в России.
Проблема протекционизма вызвана несовпадением локальных и глобальных критериев эффективности функционирования предприятий. Товаропроизводители максимизируют прибыль, или, как в российских условиях, личное благосостояние руководителей и владельцев предприятий. А демократическое государство стремится увеличивать уровень благосостояния граждан, в том числе путем увеличения занятости и производства общественных благ, для чего должно обеспечивать соответствующее поступление налогов. Поэтому то же российское правительство зачастую выступает, например, против банкротства градообразующих предприятий, даже если они не платят всех налогов; если ресурсы (трудовые и материальные), высвобождающиеся на неплатежеспособном предприятии, нельзя эффективно использовать на другом предприятии, государству приходится «терпеть» недисциплинированность налогоплательщика по принципу: пусть платит хоть что-то; и т. п. Несомненно, подобная «терпимость» действует на налогоплательщиков развращающе. Коль скоро можно одним, можно и другим, рассуждают руководители платежеспособных предприятий и тоже перестают платить налоги. Поэтому неплатежеспособные предприятия должны сохраняться только при условиях установления государственного финансового контроля над их операциями и смены их руководства.
Особенно остра проблема протекционизма на региональном уровне. Финансовое положение регионов России весьма различно: в своем большинстве они дотационны, а относительно благополучны только сырьевые регионы и Москва, где платят налоги предприятия из других регионов. В этой ситуации некоторые субъекты Федерации фактически ввели для себя статус «внутренних оффшоров» и прямо присваивают доходы соседей. Разумеется, регионы не вправе вводить ограничения на передвижения товаров, капитала и рабочей силы: все административные запреты, к примеру, на вывоз продовольствия или ввоз водки незаконны. А, значит, проблема протекционизма может решаться только путем стимулирования региональными властями развития производства товаров с большой долей региональных налогов и заработной платы в добавленной стоимости. Чтобы этого добиться, вся региональная экономическая политика должна быть направлена на создание «режима наибольшего благоприятствования» предприятиям и инвесторам, которые не только добывают и вывозят сырье и доходы за пределы региона, но и создают высокооплачиваемые рабочие места. В качестве инструментов достижения данной цели могут использоваться налоговые льготы и проведение принципа приоритетности закупок товаров и услуг за счет регионального бюджета. К примеру, если здание строят турецкие строители, то бюджетный мультипликатор государственного спроса весьма мал: нередко меньше единицы. Если же работает местная строительная организация, использующая местные материалы и привлекающая местных рабочих, мультипликатор может достигать нескольких единиц. Другими словами, затратив рубль, бюджет имеет шанс получить почти столько же дополнительных налоговых поступлений при том, что объем производства в регионе вырастет на несколько рублей. К сожалению, в России важность этой проблемы осознается слабо вследствие незрелости отношений бюджетно-налогового федерализма, которые зачастую сводятся лишь к дележу налоговых полномочий.
Практика без теории
Итак, региональные власти должны стимулировать на своей территории производство продукции с высокой степенью переработки. Но до тех пор, пока получение дешевых кредитов от Банка России остается невозможным, они будут вынуждены осуществлять эмиссионное кредитование своих закупок с целью стимулирования экономической активности в регионах. А значит, сохранится актуальность создания рациональных схем вексельных взаиморасчетов, не противоречащих законодательству и предохраняющих участников от потерь из-за мошенничества и банкротства других участников вексельного оборота.
Некоторые принципы создания такого рода схем можно сформулировать следующим образом.
- Векселя выпускаются финансовыми институтами, уполномоченными на то властями для осуществления их расчетов с налогоплательщиками и товаропроизводителями по закупленным на госнужды товарам и услугам.
- Векселя выпускаются с длительным сроком обращения (два года и более) с тем, чтобы избежать их обращения в качестве спекулятивных ценных бумаг.
- Досрочное погашение векселей происходит при уплате их владельцами налогов в региональный бюджет в пределах некоторого лимита, скажем, не более 50% налоговых платежей.
- Все участники схемы обязаны принимать векселя в оплату производимой продукции по номиналу в пределах некоторого лимита (например, определенного соотношения налоговых обязательств, включая налоговые недоимки, и объема реализованной продукции). Но часть платежей должна осуществляться деньгами, чтобы было чем платить заработную плату и налоги в федеральный бюджет.
- Движение векселей должно происходить в рамках действия соответствующего учетно-вексельного центра и только между участниками данной схемы согласно заключенному ими договору.
- При возникновении замкнутых контуров взаимных неплатежей участников схемы (их выявление автоматизируется), учетно-вексельный центр осуществляет клиринг эмиссией векселя на минимальную сумму — разницу платежей в цепочке.
В бухгалтерском учете все операции с векселями отражаются в соответствии с действующим законодательством. Возникающие при этом налоговые обязательства (например, по уплате налогов на выручку от реализации) погашаются в общем порядке.
Нет нужды описывать технические детали подобных расчетов — они достаточно полно изложены в специальной литературе. Важно лишь отметить, что некоторые их варианты нацеливают на уход от уплаты налогов и в этом смысле не имеют перспективы. Вексельные схемы расчетов в регионах в течение длительного времени останутся необходимыми, а значит, сохранится и необходимость в их теоретическом анализе. На основе такого анализа важно создавать вексельные схемы, позволяющие существенно снижать трансакционные издержки и блокировать проявления мошенничества.
Юрий Петров, заведующий лабораторией Центрального экономико-математического института РАН, к. э. н. ,
вице-президент группы предприятий «НИКОС»
