Козловский Е.А.,
вице-президент РАЕН,
член Высшего горного совета России,
д.т.н., профессор
Социально-экономическое развитие, геополитическое положение и роль России в мировом сообществе сегодня в значительной мере определяются ее минерально-сырьевым потенциалом и государственной стратегией его использования. Геология всегда играла большую роль в развитии отечественного минерально-сырьевого комплекса и тем самым нашей экономики. Россия унаследовала от СССР положение страны, самой обеспеченной в мире минерально-сырьевыми ресурсами. Доля России в мировых запасах нефти составляет 13%, газа – 32, угля –11, свинца, цинка, кобальта, никеля, железа от 10 до 36% и т.д. Валовая ценность разведанных и предварительно оцененных запасов составляет около 28,5 трлн. долларов. Минерально-сырьевой комплекс в экономике страны занимает ведущее место — в сфере недропользования сосредоточено около 40% всех основных фондов промышленных предприятий и 13% балансовой стоимости всех основных фондов экономики России. При этом добывающими и геологоразведочными отраслями обеспечиваются в среднем 30% ВВП и около 50% объёма экспорта. За счёт экспорта минерального сырья и продуктов его переработки обеспечивается около 80% валютных поступлений страны. Все эти вопросы подробно рассмотрены мной в монографии «Минерально-сырьевые ресурсы в экономике мира и России» (М.: ВНИИгеосистем, 2014). Исходя из накопленного материала и информации авторитетных источников, считаю необходимым обратить внимание на специфику роли минерально-сырьевого комплекса в формировании государственного бюджета.
В последнее время внешняя политика несколько отодвинула на второй план острейшие проблемы внутренней жизни России, и, прежде всего, прогрессирующей деградации экономики страны. Основной вклад в деградацию вносят не экономические санкции Запада, а действия российского правительства. Это, в частности, наглядно видно на следующем примере. В феврале нынешнего года правительство утвердило программу приватизации на ближайшие три года. Планируется приватизировать 477 акционерных предприятий и 298 ФГУПов, доли капитала которых в той или иной степени принадлежат государству. Доходы от приватизации, запланированные на этот год (5,8 млрд. рублей), составят лишь 0,03% по отношению к бюджетным расходам. Много это или мало? К примеру, прибыль компании «Алроса» только за первую половину 2016 года составила 186,7 млрд. рублей, в валютном эквиваленте это порядка 3 млрд. долларов. Следовательно, в расчёте на год получается около 6 млрд. долларов. «Алроса» — крупнейший в мире продуцент алмазов, на компанию приходится примерно четверть их мировой добычи. Долю государства в этой компании уже понижали, и, она упала до критических 33%. К 2019 году долю государства намечено сократить до 29% + 1 акция. Но среди ее акционеров фигурируют Республика Якутия и муниципалитеты республики, на территории которых работает компания. Судя по всему, эти акционеры также выйдут из капитала «Алросы». Таким образом, эффективность ее приватизации оказывается в вопиющем противоречии с реальной жизнью и ничего хорошего стране не даст.
В результате очередного этапа приватизации госимущества государство может утратить контроль над многими рентабельными компаниями, превратится в миноритарного акционера и лишится немалых доходов. Между тем положение с бюджетными доходами внушает серьезные опасения.
Министерство финансов предложило на три года, с 2017-го, не адекватный ситуации в стране дефицитный федеральный бюджет, который был принят Госдумой. Лишенный всяких предпосылок для развития экономики страны, он основан на ничем не обоснованных ожиданиях, в частности, цены нефти не ниже 40 долларов за баррель, валютного курса 67,5 рубля за доллар, и обещанной Центробанком, «с потолка» взятой, низкой, в 4%, ценовой инфляции. Однако она мало зависит от ЦБ, да и определяется по нищенской корзине товаров и услуг, надумано малой относительно всей товарной массы, находящейся в обращении. Расходы бюджета с 16,7 трлн. рублей в 2016 г. понизятся в 2019 г. до 16,2 трлн. рублей.
В своём послании Федеральному собранию в декабре 2016 г. президент страны фактически заявил об исчерпании инерционной модели экономического развития: «Если мы не запустим в полную меру новые факторы роста, то на годы можем зависнуть возле нулевой отметки. И значит, нам придётся постоянно ужиматься, экономить, откладывать на потом своё развитие. И такого мы позволить себе не можем».
Президент страны поручил правительству к 2019 году обеспечить относительный прирост нашей экономики с превышением среднемирового. Речь, надо полагать, идет о приростах соответствующих ВВП. Это значит, что прирастать наш ВВП должен будет примерно на 4% в год, так как согласно прогнозу МВФ мировая экономика будет ежегодно увеличиваться примерно на 3%. К маю 2017 г. правительству предписано представить план интенсивного экономического развития страны. Но для такого развития потребуются значительные частные инвестиции и банковские кредиты по низким ставкам – не выше чем в несколько процентов годовых. Промышленные предприятия своими средствами обеспечивают сегодня не более половины необходимых вложений, строительные — около 20%, что явно недостаточно даже для простого воспроизводства экономики. Вклад банков при этом мизерный.
Трехлетний федеральный бюджет, разработанный Минфином на 2017-2019 годы, просчитан, исходя, в частности, из прогнозируемого ежегодного прироста инвестиций в размере 1,8% от ВВП. По некоторым оценкам, для достижения предписанных президентом даже относительных темпов экономического роста доля инвестиций относительно ВВП — они у нас и у «них» в абсолютных значениях существенно разнятся, должна превышать 25%. Это означает, что, приняв за базовый ВВП 2015 года, который составил 80412,5 млрд. рублей, инвестиции в 2019 году должны возрасти до 20,103 трлн. рублей. По данным Центробанка инвестиции организаций всех форм собственности в основной капитал (без субъектов малого предпринимательства) в 2015 г. были вдвое меньше — 10,277 трлн. рублей или 91,6% от объема инвестиций предыдущего года. При этом банковские кредиты, предоставленные предприятиям и организациям всех форм собственности (кроме малых предприятий) на создание, воспроизводство и приобретение основных фондов в 2014 г. составили почти 1,099 трлн. рублей, а в 2015 г. — 849,8 млрд. рублей, или всего 1,41% и 1,02% соответственно от размещенных банками на стороне собственных и привлеченных средств. Остальные средства использовались для финансовых спекуляций.
В 2016 г. инвестиции по сравнению с предшествовавшим годом уменьшились. Налицо явная тенденция сокращения вложений в реальный сектор экономики и транспорт. Инвестиции, если их не разворовывают, оборачиваются производством продукции только спустя какое-то время, составляющее, в зависимости от ее сложности, месяцы и годы.
Доходы консолидированного бюджета в 2016 г. составили 14482,4 млрд. рублей, в том числе налоги, сборы и регулярные платежи за пользование природными ресурсами составили 2951,8 млрд. рублей. Нефтегазовых доходов поступило в федеральный бюджет 4844 млрд. рублей или почти 36% от всех доходов, составивших 13460,1 млрд. рублей. Дефицит федерального бюджета в 2016 г. сложился в сумме 2956,3 млрд. рублей.
Расходы в 2017 г. по дефицитному федеральному бюджету намечены в размере 16,181 трлн. рублей, что меньше 16,636 трлн. 2016 года. Национальная экономика в 2017 году получит бюджетные ассигнования в сумме 2,3 трлн. рублей (в 2016 г. – 2,401 трлн.), в 2018-м ей будет выделено 2,246 трлн., а в 2019 году – 2,054 трлн. рублей. Как видим, в ближайшие три года и без того мизерное госфинансирование экономики будут сокращать. Замечу, немалая часть выделяемых для экономики бюджетных средств идет не на ее развитие, а на компенсацию убыточности ряда предприятий, в частности, Волжского автозавода и производства авиалайнеров «СуперДжет-100», а также покрытие «убытков» некоторых особо приближенных к госкормушке коммерческих банков.
Спрашивается, на каком таком, видимо, засекреченном, основании при нарастающем сокращении госрасходов на столь важную статью и уменьшении частных инвестиций в экономику по сравнению с тем же 2016 годом высокопоставленные правительственные чиновники во главе с премьером прогнозируют экономический рост в стране? Ведь на иностранные кредиты и инвестиции в условиях западных санкций рассчитывать нельзя, а свои предприниматели не могут позволить себе брать банковские кредиты из-за непомерно высоких ставок и больших рисков вложений. Ставки составляют от 15 до 40% при средней годовой рентабельности предприятий реального сектора экономики в 7-8%. Но даже при возможности заимствования денег за рубежом, какой смысл было десятки лет залезать в немалые валютные долги и под них выпускать нищенскую рублевую массу? Ведь Центробанк выпускает денежную массу, которая примерно на 40% меньше требуемой для обеспечения ее баланса с товарной массой при их обращении, чтобы можно было выкупать все товары и услуги на внутреннем рынке. В интересах Федеральной резервной системы США российский ЦБ выпускает рублевую денежную массу в размерах, соответствующих поступающей в страну иностранной валюте – долларам и евро. Эмиссия рублей производится в пересчете по фиктивному курсу их обмена, при котором существенно занижается покупательная способность рубля. Это выходит за рамки элементарного здравого смысла, так как нужно проводить суверенную денежную эмиссию в размерах, обеспечивающую оборот и реализацию отечественных товаров и услуг с расширением их производства. Иначе говоря, по потребности реального сектора, создающего реальную добавленную стоимость, как делают, к примеру, в Китае.
Совершенно очевидно, чтобы выполнить указание президента страны об интенсификации развития экономики недавно принятый Госдумой бюджет потребуется вскоре существенно изменить. Но какие, необходимые для этого, меры экстренно, в течение нескольких месяцев, могут быть предложены правительством, особенно для привлечения частных инвестиций в столь больших суммах при минимальных рисках вложений, и какие оно сможет предложить для этого гарантии?
Об отсутствии у членов российского правительства ответа на ставший извечным вопрос «Что делать?» свидетельствуют их многолетние бездоказательные и противоречивые утверждения и произносимые рефреном одни и те же мантры. Уже не первый год хором и в сольном исполнении они заклинают российскую экономику расти быстрее. «Наша задача – обеспечить темпы роста экономики не ниже 5% в год» говорил премьер-министр Дмитрий Медведев еще в 2013 г. на Гайдаровском форуме. Однако ничего реального для этого пока не предложено.
Обеспечение устойчивого развития России в условиях глобализации ресурсов и экологических проблем требует, в частности, осмысления роли минерально-сырьевой базы в этом процессе. Проблема удовлетворения растущих потребностей мировой экономики в минеральном сырье с каждым годом становится всё более острой и трудноразрешимой. Состояние минерально-сырьевой базы и обеспеченность минеральными ресурсами – сегодня одна из глобальных проблем, как в целом мировой экономики, так и отдельных стран.
Мировые затраты на геологоразведочные работы на углеводородное сырьё 75 крупнейших компаний мира, по данным международной аналитической группы «EY Global oil and gas reserves study 2014», оценивались в 2013 г. в 87,9 млрд. долларов против 83,4 млрд. в 2012 году. Из них на США приходилось 26% или 23,1 млрд., на страны Азиатско-Тихоокеанского региона – 25% (21,3 млрд.), Южную и Центральную Америку – 19% (16,6 млрд.), Африку и Средний Восток – 8% (7,1 млрд.), Европу – 6% (5,7 млрд.), Канаду – 4% (3,7 млрд.), на прочие страны – 12% или 10,7 млрд. долларов.
За последние пять лет затраты на геологоразведочные работы на углеводородное сырьё в мире увеличились на 57%. По твёрдым полезным ископаемым мировые затраты на разведку месторождений, за исключением железных руд, углей, бокситов и некоторых нерудных видов, по данным канадской аналитической группы SNL Metals and Mining, которая ежегодно определяет объёмы и структуру затрат на геологоразведочные работы в мире, за период с 2000-го по 2010 г. увеличились с 2,7 млрд. до 12,1 млрд. долларов, в 2011 г. – до 17,3 млрд., а в 2012 г. достигли 21,5 млрд. долларов. Рост затрат на геологоразведочные работы отражает значительное потребление минерального сырья в мире, особенно в Китае, что потребовало поисков и разведки новых месторождений в более отдалённых регионах при более глубоком их залегании. Большая часть разведанных запасов и добычи минеральных ресурсов относится к уникальным и крупным бассейнам, регионам, месторождениям и странам. В частности, почти 90% (222,4 млрд. т) мировых доказанных запасов нефти сконцентрировано в месторождениях 12 стран.
Минерально-сырьевая база России вступила в фазу прогрессирующего кризисного состояния и с точки зрения государственных интересов используется неэффективно. Оценивая ситуацию, следует обратить внимание, что нефть и газ дают относительно много доходов в бюджет, но мало в прирост ВВП. Доля прироста ВВП за счёт экспорта нефти и газа составляет порядка 10%. Поэтому вряд ли на экспорте и росте цен на сырьё российская экономика будет расти и дальше прежними темпами.
Сохранение или дальнейшее наращивание дисбаланса в цепочке «производство-потребление-экспорт» добытого сырья и продуктов его переработки фактически закрепляет статус России как сырьевого придатка промышленно развитых стран Запада.
Не следует забывать, что в мире происходит постоянное перераспределение влияния на цены на нефть. Американские сланцевые компании анонсировали проекты по наращиванию добычи. Недавно в Хьюстоне прошла представительная конференция на глобальном энергетическом рынке CERAWEEK. Их планы грозят подорвать ОПЕК по стабилизации мирового рынка нефти и восстановлению цен на сырьё.
Осложнения с запасами нефти в Западной Сибири, Татарстане, Приволжье и Восточной Сибири привели к тому, что уже в 2017 г. наша страна может столкнуться с проблемами в поддержании достигнутого уровня добычи. В качестве первых шагов Трамп, избранный 45-м президентом США, обещал максимально либерализовать американский рынок нефтедобычи, включая снятие запрета на шельфовое бурение и бурение с применением гидроразрыва пласта, что обеспечит существенный прирост добычи сланцевой и шельфовой нефти в США. Я не видел российских планов не только по сланцевой нефти, но и баженовской свите, которые обсуждаются уже более тридцати лет. А ведь рейтинговое агентство Fitсh исходит из положений, что средняя цена нефти марки Brent в 2017 г. составит 52,5 долларов за баррель, то есть ниже уровня цен в январе и феврале нынешнего года.
Это только один из вопросов, которые мы плохо осмысливаем и прогнозируем. Другой пример — падение внутреннего спроса, в частности, на цветные металлы. Снижение спроса обусловлено, главным образом, спадом производства в основных отраслях, их потребляющих, таких как машиностроение и ВПК, на долю которых приходится более 85% общего потребления этих металлов. Значительно снизилось их потребление в электротехнической и радиотехнической промышленности, а также в автомобилестроении, что связано с насыщением внутреннего рынка более качественной импортной продукцией этих отраслей.
Действующая налоговая система не учитывает уровня ликвидности месторождений полезных ископаемых, технического состояния действующих предприятий, а также особых геополитических интересов страны, не обеспечивает максимально возможного использования имеющейся минерально-сырьевой базы и поэтому требует дальнейшего реформирования. Между тем, вложенные в советское время средства в поиск, разведку, освоение и обустройство месторождений переходят в виде незаработанных доходов в карманы хозяев компаний-недропользователей. Новым недропользователям не только передали бесплатно сотни тысяч скважин, промыслы, здания, сооружения и другие объекты, построенные на месторождениях, но еще позволили им амортизировать эти объекты. В итоге недропользователи присваивают в денежном виде переоцененную стоимость капитальных вложений, которые были сделаны ранее в освоение и обустройство действующих месторождений. Таким образом, в условиях рынка российские граждане, начиная с 1992 г., вторично возмещают прошлые, уже однажды ими оплаченные, затраты на обустройство месторождений.
Анализируя действующие в нашей стране механизмы распределения, использования и присвоения горной и ценовой ренты, д.э.н. С. Кимельман констатирует, что в современной российской экономике более-менее точно известна только та часть ренты, которая поступает в федеральный и региональный бюджеты. Однако прозрачность в использовании рентных налоговых доходов отсутствует. Из этих весомых доходов (до 40-50% поступлений в бюджет) лишь мизерная доля направляется на воспроизводство минерально-сырьевой базы. С 2005 г. бюджет начал считаться ненефтегазовым, так как нефтегазовая рента направлялась в Стабилизационный фонд, впоследствии разделенный на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, из которых часть средств в виде трансфертов поступала в бюджет. Сегодня эти фонды почти полностью потрачены на покрытие дефицита федерального бюджета.
По большинству основных полезных ископаемых Россия в будущем может столкнуться с масштабной проблемой дефицита рентабельных запасов, если в ближайшее время не будут реализованы радикальные меры в сфере стратегического исследования недр, недропользования и создания эффективных экономических механизмов.
Нетрудно догадаться насколько бурно расцвёл чёрный рынок торговли месторождениями и геологической информацией. Через посредников данными и секретными картами вовсю торговали из-под полы. Розданы 90% всех разведанных ресурсов нефти, никеля и алмазов, 80% — газа, 70% — золота и платины. Можно констатировать, что советская система поиска, разведки и оценки месторождений практически разрушена. Мы не заметили, или не хотели замечать, как у государства «утащили» наиболее рентабельные месторождения.
Отсутствие научно проработанной государственной стратегии развития и использования минерально-сырьевой базы, основанной на принципах самообеспечения с необходимой долей экспорта и ограниченного импорта, создало угрозу национальной безопасности страны и ведет к утрате Россией геополитических приоритетов в минерально-сырьевом секторе мира. После развала Советского Союза проблема самообеспечения минеральным сырьем встала и перед Россией: по 21 его виду образовался или почти полный (марганец, хром, стронций, ртуть, цирконий и др.), или весьма значительный (свинец и цинк, флюорит, барит, каолин и др.) дефицит.
Система стратегического исследования недр не отвечает требованиям обеспечения минерально-сырьевой безопасности страны. Это в своих решениях подчёркивали Межведомственная комиссия Совета Безопасности РФ по безопасности в сфере экономики ещё в марте 2001 года и Межведомственная комиссия Совета Безопасности РФ по экологической безопасности по вопросу, которая в июне 2014 г. обсуждала меры по развитию геологоразведочной отрасли в интересах обеспечения национальной безопасности. Важность неотложного решения назревших проблем развития минерально-сырьевого комплекса России неоднократно подчёркивалась также на всех уровнях государственной власти, включая Государственную Думу, Совет Федерации, на различных форумах научной общественности.
Объёмы добычи полезных ископаемых в России за последние десятилетия существенно снизились: газа, никеля, цинка, железных руд — на 7-17%, нефти, угля, урана, меди, бокситов, платиноидов, калийных солей — на 20-35%, хромовых руд, свинца, олова, молибдена, сурьмы, ниобия, золота, серебра, апатитов — на 40-60%, вольфрама, титана, фосфоритов, плавикового шпата — в 3 и более раз.
Не так давно Министерством энергетики РФ принята «Стратегия развития нефтяной отрасли до 2035 года». В ней оба сценария — «базовый», и «консервативный» предусматривают падение объёмов переработки «чёрного золота», причём намеченное падение переработки значительно превысит сокращение объёмов добычи нефти. А ведь речь идет о стратегической государственной программе развития важнейшей для нашей страны отрасли.
В 2016 г. состоялся очередной съезд геологов. На нем должны были обсудить упомянутые выше проблемы в области стратегического исследования недр. К сожалению, съезд принял пустой документ по «Стратегии…», который ничего не даёт, что ещё раз подчеркнуло глубину падения научного и организационного поиска месторождений полезных ископаемых. Роль геологии за последние годы упала по вине органов государственного управления и главный результат этого – разрушение системы подготовки кадров. Никогда в истории страны не был так низок авторитет геолога, как в последние 25 лет.
Разрушение системы стратегического исследования недр наряду с потерей воспроизводства ресурсного потенциала, является тяжелейшей политической и экономической ошибкой постсоветского периода.
Нынешняя система управления процессами исследования недр себя не оправдала. Она привела к снижению научно-практического потенциала геологии, потере серьезного научного задела, развалу территориальных геологических организаций и производственно-технического обеспечения, потере квалифицированных кадров. Поэтому необходимо обеспечить принципиальный перелом в государственной политике в сфере геологического изучения недр, воспроизводстве минерально-сырьевой базы, структуре геологической службы страны и её государственного сектора, в управлении геологическими исследованиями и геологоразведочными работами.
Главными целями деятельности будущей структуры управления, по моим представлениям, должны стать:
— восстановление системы стратегического исследования недр для создания перспективного задела обеспечения страны важнейшими видами полезных ископаемых;
— научно-аналитическая разработка минерально-сырьевой политики на длительную перспективу (20, 50 лет);
— анализ и оценка перспектив потребления, экспорта, импорта минерального сырья и разработка предложений по покрытию его дефицита;
— разработка предложений по созданию запасов минерального сырья и материалов для обеспечения деятельности государства в особых условиях и т.п.
Для этого потребуется изменить структуру управления исследованием недр, воспроизводством минерально-сырьевой бахы и недропользованием в целом, воссоздав Министерство геологии и недропользования РФ. Министерство должно представлять вертикально интегрированную систему, включающую отраслевые федеральные органы исполнительной власти и научно-производственные предприятия и объединения, подведомственные или ими координируемые.
В ноябре 2015 г. ЮНЕСКО опубликовала доклад «На пути к 2030 году». Из него следует, что вклад России в мировую науку существенно отличается от вклада Китая и США. Причём наш вклад обеспечивают традиционные советские отрасли знаний, такие как теоретическая физика. В современных перспективных сферах науки, требующих дорогостоящего оборудования, наш вклад близок к нулю. Следует заметить, что в США 80% вложений в науку – частные. Но там действует прогрессивная шкала подоходного налога, которая позволяет богатому плательщику выбор: отдать в бюджет или на что-то пожертвовать. Унас принятию такого закона противятся власти.
***
Решение проблем экономического развития, жизненно значимых для страны и ее безопасности, не может подменяться относительным увеличением ВВП. Происшедшее за последние 25 лет отставание отечественной промышленности от развитых стран при исчерпании остающихся ресурсов требует скорейшей инвентаризации этих остатков с тем, чтобы научно обосновать значимые и еще возможные цели и задачи модернизации страны. Но все это окажется невозможным без привлечения к руководству наукой, промышленностью и экономикой компетентных специалистов.
экономика, геология, минерально-сырьевые ресурсы, госбюджет
