Водружению Знамени Победы советское командование придавало серьезное значение. Таких знамен было девять. Их сшили прямо в Берлине и раздали в дивизии, наступавшие на рейхстаг. Счастье выпало бойцам 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии. Этот момент многие из нас помнят по кадрам фронтовой кинохроники: группа солдат взбегает по ступеням рейхстага, затем двое из них закрепляют трепещущее знамя на фронтоне… Однако эти кадры — постановочные и не имеют ничего общего с действительностью. Они были отсняты фронтовыми операторами днем 2 мая 1945 года, когда все бои уже отгремели.
На самом же деле знамя водружалось на рейхстаг 30 апреля — причем дважды. «Передо 
мной командованием была поставлена задача возглавить и обеспечить водружение Знамени Победы, — писал Алексей Берест в начале 1960-х в редакцию «Комсомольской правды» (письмо не было опубликовано). — В стремительном броске мы ворвались в открывшийся проход центрального входа здания, двери которого были подорваны гранатой. В это время при моем участии знаменосцами товарищами Кантария с Егоровым было закреплено армейское знамя № 5 на одной из колонн центрального входа в рейхстаг в 14.30 дня 30 апреля».
Но Берест понимал, что знамя, закрепленное на колонне — это совсем не то, что Красное Знамя Победы, реющее над рейхстагом. И около 22 часов того же дня он приказывает командиру отделения Щербине отобрать десять бойцов для прикрытия при переносе Знамени на фронтон здания. «Товарищи Кантария и Егоров открепили знамя от колонны, и при поддержке огнем мы стали подниматься по винтовой лестнице. Вследствие артиллерийских обстрелов оказалось, что лестница в отдельных местах была разрушена, которое препятствие нам удалось миновать путем образования живой лестницы: становился я, на меня — товарищ Кантария, а на нас — товарищ Егоров. И в 22.50 наше советское Знамя Победы заколыхалось на фронтоне рейхстага».
Однако сопротивление в рейхстаге продолжалось. Здание обороняли отборные части СС. В четыре часа утра 1 мая Береста разбудил комроты Сьянов и передал, что немцы выбросили белый флаг и согласились вести переговоры — но с офицером не ниже полковника. В рейхстаге самым высшим чином был комбат капитан Степан Неустроев — сухощавый и невысокий. Как вспоминает сам комбат, он побоялся, что при такой комплекции и росте немцы просто не поверят, что перед ними — полковник советской армии. Решили, что эту роль сыграет лейтенант Алексей Берест — парень крепкий, здоровый, живое воплощение «русского Ивана». На всех надели телогрейки без опознавательных знаков, и Неустроев пошел с Берестом в качестве «адъютанта».
Берест предложил фашистам сложить оружие. Немецкий полковник заявил, что его подразделение значительно превосходит советское по численности, и сдаться должны русские. «Я в ультимативной форме обратил внимание, что данная беседа происходит не в Москве, а в Берлине, и я не затем пришел в Берлин, чтобы сдаваться, — вспоминал позже Берест. — Когда мы уже выбрались в вестибюль, эсэсовский офицер, сопровождавший нас, выстрелил мне в спину, но промазал. Я, рывком развернувшись, разрядил свой пистолет, и тотчас же вспыхнула стрельба».
Берест выпустил обоймы из двух пистолетов и стоял за статуей кайзера Вильгельма 
фактически безоружный, когда на него бросились двое немцев. Лейтенант схватил металлическую руку статуи и наотмашь врезал ею по голове одного из нападавших. Тот грохнулся на пол. Второй сзади схватил Береста за горло. В это время на помощь Бересту подскочил солдат с гранатой, но, промахнувшись, вместо гитлеровца стукнул по спине лейтенанта. Граната выскочила и волчком завертелась по полу. «Я мгновенно оторвал от себя цепкие руки врага, чуть приподнял его и бросил на гранату. Она взорвалась и разнесла его, и осколком ранила меня в ноги. Бойцы перенесли меня в комнату, наскоро перевязали и ушли. Я зарядил пистолет и снова вступил в бой»…
В мае 1946 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и сержантскому составу вооруженных сил СССР, водрузившему Знамя Победы над рейхстагом». Награждены были пятеро: капитан Василий Давыдов, сержант Михаил Егоров, младший сержант Мелитон Кантария, капитан Степан Неустроев и старший лейтенант Константин Самсонов. Береста в списке не было.
Значительно позже, уже в 1970-е, Степан Неустроев через Музей Вооруженных Сил разыскал одного из крупных военных, участвовавших в составлении указа. Посидели на даче, выпили коньячку… «Как так, говорю, обидно, — почему Бересту отказали? А он говорит: это Жуков виноват. Если б вы в реляцию вписали, что замкомбата — и не добавили «по политчасти» — он бы прошел». Суров был маршал к политработникам. И не всегда справедлив.
Недобрую роль сыграл маршал и еще в одном эпизоде, касающемся знамени № 5. В первом Параде Победы красный штандарт, развевавшийся над рейхстагом, не участвовал. Хотя первоначально он должен был открывать марш. Однако во время генеральной репетиции на Красной Площади комбат Неустроев, пять раз раненный, с дважды перебитыми ногами, сбился с шага перед самой трибуной Мавзолея, и маршал лично отменил вынос Знамени Победы.
Но Степан Неустроев хотя бы был на самом параде. О Бересте даже не вспомнили. Как не вспомнили и двадцать лет спустя, 9 мая 1965 года, когда Знамя Победы впервые появилось на параде. Но пронес его полковник Самсонов, который непосредственно не участвовал в водружении Знамени на рейхстаге, но получил за это звание Героя. Алексей Прокофьевич Берест даже не был приглашен на этот парад…
После окончания боевых действий лейтенанту Бересту вместо награды дают новое назначение — скорее, выглядевшее как наказание (чтоб неповадно было «комиссару» лезть в герои!). Вскоре он находит себе жену — медсестру Людмилу. Отслужив в Германии, затем — в Севастополе, Берест возвращается на родину жены, в Ростовскую область, где работает в Неклиновском районе начальником отдела кинофикации. Но прошлое не дает бывшему офицеру покоя. Он пишет высшему военному руководству, требуя восстановить справедливость, напоминает, как во главе двенадцати бойцов ворвался в рейхстаг, водрузил знамя, вел переговоры с эсэсовцами, все это подтверждается документами и свидетельствами…
Кому-то наверху не нравилось упорство «зарвавшегося» провинциального «киношника», и морозным февральским утром 1953 года Берест был арестован. Предъявить ему было нечего. Но следователь районной прокуратуры упорно провоцировал фронтовика. И когда он с издевкой процедил: «Надо еще разобраться, где ты был во время войны, — может, отсиживался за чужими спинами?», Алексей Прокофьевич не выдержал. Он сгреб кресло вместе с обидчиком в охапку и вышвырнул весь этот мусор со второго этажа… Итог — статья за хулиганство.
Жена Алексея, Людмила, позднее разыскала этого следователя, и он ей признался: «Я не мог иначе. Сверху надавили: или Берест сядет, или ты лишишься работы». Бог ему судья в этом выборе…
Участника штурма рейхстага увез на лесоповал столыпинский вагон. Просить о помиловании он не стал. Писал жене: «Я себя виновным не признаю. Пусть будет, как Богом помечено. Я останусь человеком, и слезы моих детей и жены никогда не прощу. Я ни перед кем на коленях не стоял и никогда не встану». Домой Берест вернулся через 2 года 7 месяцев.
Новую жизнь Алексей Берест начал в Ростове-на-Дону, куда переехал с семьей — женой и двумя детьми. Пошел в простые рабочие. Вкалывал в самом тяжелом цехе — сталелитейном. Вскоре стал бригадиром. Но до самой его смерти имя Алексея Береста находилось под негласным запретом.
…3 сентября 1970 года Алексей Прокофьевич проснулся утром веселый, бодрый, полный сил. Тщательно побрился и даже сходил в парикмахерскую. Будто чувствовал… В конце дня зашел в детсад за пятилетним внуком и повел его домой. Впереди торопилась куда-то женщина, держа за руку маленькую девочку. Неожиданно при переходе через железнодорожные пути девочка вырвалась и побежала вперед. В это время вылетел пассажирский поезд. Ребенок оцепенел от ужаса. И тогда Берест, отпустив внука, бросился на пути. Он вытолкнул малышку из-под колес состава, но сам отскочить не успел… Алексей Берест ушел из жизни в 49 лет.
Много раз и однополчане, и ветеранские организации обращались в Москву с просьбой присвоить фронтовику заслуженное звание Героя СССР, затем России. Не присвоили…
Наградил Береста посмертно только Виктор Ющенко: 24 сентября 2005 года он вручил дочери Алексея Прокофьевича Ирине знаки Героя Украины. Однако в просьбе забрать из Ростова в Киев прах лейтенанта Алексея Береста украинскому президенту отказали.
В России дань герою отдали лишь ростовчане. Здесь его имя носит одна из средних школ. На ростовском комбайновом заводе, где после войны работал Берест, действует посвященный ему музей. А 25 апреля этого года состоялось торжественное открытие мемориальной доски на доме № 17 по улице Российской, где долгое время жил легендарный фронтовик.
Проза.ру
Автор — ростовский писатель Владимир Сидоров
