Правительство в роли унтер-офицерской вдовы Если экономику образно сравнить с дойной коровой, то налогообложение являет собой изъятие властями у ее хозяина части выручки, получаемой после продажи молока. В нормальных странах остающихся после выплат налогов денег хватает не только на поддержание жизнедеятельности и высоких надоев одной коровы, или, как говорят, простого воспроизводства, но и для приобретения новых дойных коров, т. е. воспроизводства расширенного. Достигается это за счет комплексного управления экономикой, условия которого согласованы между собой и обеспечивают расширение налогооблагаемой базы. Для этого на Западе контролируются и регулируются цены на важнейшие виды продукции для поддержания их стабильности и паритета во всей экономике, чем существенно ограничивается ценовая инфляция и тем самым поддерживается баланс товарно-денежного обращения, а также эквивалентность товарообмена по стоимости; регламентируется такой минимум заработной платы, который способствует увеличению спроса на потребительские товары, а значит, и их производства; устанавливаются весьма низкие ставки рефинансирования, что делает общедоступными банковские кредиты; дифференцируется налогообложение в зависимости от технологических и экономических возможностей производства и, в частности, не облагается налогом прибыль, используемая для инвестиций в собственное производство; дотируется сельское хозяйство и делается еще многое другое. Руководители государств на Западе осознают, что национальное товарное производство является их «стадом дойных коров», которое в интересах каждой страны надо холить и лелеять, а потому относятся к этому «стаду» как к своей неформальной собственности и стремятся к его расширенному воспроизводству, используя для этого немалую часть бюджетных средств.
У нас же власти поступают ровно наоборот. Провозгласив переход к рыночным отношениям, они узаконили анархию в установлении цен, спровоцировав тем масштабную ценовую инфляцию, и одновременно искусственно создали дефицит денежной массы, развалив в стране товарно — денежное обращение. Вследствие столь безграмотных разрушительных действий «романтиков» от рынка существенно упал внутренний платежеспособный спрос и начались масштабные неплатежи, что привело к сворачиванию товарного производства и сжатию налогооблагаемой базы. Но реформаторы-«романтики», вместо того, чтобы погасить вызванный ими же пожар экономического кризиса, подлили в него бензина. Намереваясь скомпенсировать потери доходов в казну из-за сокращения налогооблагаемой базы и роста неплатежей, они обложили товаропроизводителей многообразными грабительскими налогами, что только усилило разрушительные тенденции в экономике. А потому и самих налогов, учитывая к тому же спровоцированное непрерывное снижение покупательной способности рубля, собирают в реальном исчислении по отношению к прожиточному минимуму государства с каждым годом все меньше и меньше. Ведь сумма собираемых налогов и денежная масса, обеспечивающая при ее обращении производство ВВП, образуют между собой сообщающиеся сосуды. И если рублевую массу все годы «реформ» удерживают в размере 13—15% по отношению к ВВП и потому денег в стране с учетом их оборота оказывается в несколько раз меньше стоимости производимых товаров и услуг, то чем же платить налоги? Вот почему нередко взимали их навозом и кастрюлями. Но можно ли непрерывно доить корову, держа ее впроголодь из-за отсутствия нужной суммы денег?
К сожалению, искусственное поддержание денежной дистрофии экономики продолжается.
В 2000 г. правительство — в казначейском «чулке», а Центробанк — в фонде обязательного резервирования вместе «заморозили» никак не менее 300 млрд. безналичных рублей или около 40% от их доли в денежной массе. Это не считая остатков средств на корреспондентских счетах в Центробанке в сумме почти 130 млрд. рублей. «Стерилизация» якобы свободной денежной массы привела к тому, что в прошлом году оборотные средства в промышленности составили всего 52% от объема произведенной промышленной продукции. Иначе говоря, почти половину этой продукции не на что было выкупить, а потому налогов с нее собрали всего 14% от ее объема (см. «Карету доллару, карету!», «ПВ», № 18—19, 2001 г.).
Деньги изымаются из обращения якобы для снижения темпов инфляции. И эти темпы удерживаются в пределах 20% за год вследствие снижения платежеспособного спроса, порожденного денежным дефицитом. При этом товаропроизводитель сдерживает рост цен, снижая оплату труда и затраты на воспроизводство, что ведет к снижению спроса на потребительскую продукцию и дальнейшему сворачиванию производства в стране. Хотя на самом деле инфляцию можно загнать в угол, только контролируя и регулируя цены, как это делается на Западе.
Повышение собираемости налогов в размерах, необходимых для достойного существования государства и общества, в первую очередь тесно связано с восстановлением в стране сбалансированного товарно — денежного обращения согласно классической формуле рынка: товар—деньги—товар (один из возможных проектов вывода экономики страны из финансового кризиса как предпосылки для ликвидации кризиса общеэкономического описан в статье «Как вместо лагерной зоны создать цивилизованную экономику». —ПВ, № 1, 2000 г.).
Налоговая плетка Для ликвидации в стране экономического кризиса и бюджетного дефицита излечение экономики от денежной дистрофии необходимо, но недостаточно. Ведь низкая доходность казны обусловлена и принципиальными пороками действующей системы налогообложения, механизмы которой настроены не на расширение налогооблагаемой базы, а на всемерное вымогательство прибыли и оборотных средств товаропроизводителей, что неизбежно приводит к сворачиванию производства и сжатию налогооблагаемой базы. К примеру, у основных кормильцев бюджета — нефтяных и газовых компаний — налоги доходят до 60% от отпускной цены продукции. Поэтому проедаются основные фонды, а денег не хватает даже для простого воспроизводства сырьевой базы. Почти все многообразие налогов, а их несколько десятков, можно свести к трем видам: начисляемым в определенных процентных долях от прибыли и от общей выручки (объема реализации), а также в виде абсолютных ставок — акцизы, рента, пошлины и пр. Процентные ставки постоянные, и поэтому с ростом цен налоги в абсолютном исчислении, т. е. в рублях, возрастают. Но в совокупности налоговые ставки высоки и сами по себе, существенно опережая принятые в развитых странах. Таким образом получается, что подобное вымогательское налогообложение заинтересовывает власти в удорожании продукции, т. е. в росте инфляции, и, следовательно, в увеличении затратности экономики. При этом, в частности, становится невыгодной ее структурная перестройка путем интеграции предприятий по соответствующим технологическим цепочкам производства конечной, функционально завершенной продукции, и организации тем самым крупных корпоративных промышленных объединений. Ведь в подобных корпорациях возможен переход на более низкие внутренние цены с исключением выплат НДС с промежуточной продукции. Недаром Президент РФ еще в 1994 г. своим Указом № 1677 «Об уточнении действующего порядка взимания налога на прибыль и налога на добавленную стоимость» предписал за продажу продукции по цене ниже себестоимости фактически штрафовать товаропроизводителей, исчисляя налог от неполученной ими прибыли. И сделано это было, невзирая на широко декларируемую свободу рыночных отношений. Хотя из-за низкого платежеспособного спроса продукция залеживалась на складах и сворачивалось ее производство. Вместе с тем если налоговые поступления в основном зависят от объемов реализации ограниченной номенклатуры продукции, это вносит значительную случайность в наполнение казны: производство, сбыт и прибыль могут не обеспечить запланированных доходов в бюджет. Сегодня, когда бюджет страны во многом зависит от цен на нефть на мировых рынках, это повседневная реальность, порожденная развалом экономики. И вот тут-то на помощь правительству приходят пороки действующей налоговой системы. Рассчитывая бюджет исходя из явно заниженных прогнозных индексов цен и манипулируя в течение года «заморозкой» денежной массы, власти добиваются роста инфляции сверх «запланированной», получая тем дополнительные инфляционные доходы в казну. Доходы эти превышают запланированные по номиналу, но не в реальном по покупательной способности рубля исчислении. Налогообложение, провоцирующее правительство на инфляцию, делает выгодным для властей и девальвацию рубля. Значительное превышение курса обмена рубля с долларом их паритета по покупательной способности позволяет экспортерам нефти и газа получать существенно большую выручку в рублевом по курсу исчислении, нежели от продажи нефти и газа внутри страны. А с курсовой ренты — незаработанной прибыли — взимается и существенно больший налог. Но, пожалуй, наибольший вред и казне, и товарному производству наносит НДС. Его взимание с товаропроизводителя в размере 20% от цены приобретаемых ресурсов, материалов, полуфабрикатов и прочих изделий, необходимых по соответствующей технологической цепочке для производства конечной функционально и потребительски завершенной продукции, является не чем иным, как вымогательством со стороны государства беспроцентного кредита. Ведь эти деньги изымаются из оборотных средств предприятий еще до изготовления и сбыта собственной продукции, что ведет к сокращению объемов ее производства. А компенсировать такое принудительное кредитование казны за счет заимствований в коммерческих банках сегодня большинству предприятий просто не по карману. Поэтому государство из-за взимания НДС также лишается части налогооблагаемой базы вследствие того, что товаропроизводитель теряет при этом часть выручки, а значит, и прибыли. Причем потери тем больше, чем затратнее производство продукции и длительнее его технологический цикл. К тому же НДС приводит к двойному налогообложению прибыли и подакцизной продукции. Чтобы хотя бы частично скомпенсировать потери от выплат НДС, кредиторы поневоле вынуждены повышать свои цены, что ведет к дополнительному увеличению инфляции, либо сокращать затраты за счет снижения оплаты труда и воспроизводства. Другой принципиальный порок нынешней налоговой системы — сложность контроля за выплатами налогов. Ведь для этого необходимо проверять все бухгалтерские документы налогоплательщиков на предприятиях и в банках, где открыты их счета. А это достижимо лишь при соответствии производительности национальной налоговой службы общему обороту бухгалтерских и банковских документов ее подопечных. Добиться такой производительности можно либо за счет соответствующего увеличения числа работников налоговых органов, либо путем автоматизации всех бухгалтерских, банковских и налоговых операций в стране в рамках единой национальной системы обработки информации. Но системы такой пока нет. А налоговых инспекторов явно не хватает. Так, в Москве на одного из них приходится в среднем около 250 предприятий. Поэтому контроль за выплатой всеми положенных налогов напоминает попытку выловить всех «зайцев» на наземном городском транспорте: ввиду малочисленности контролеров из множества безбилетных пассажиров попадаются единичные нарушители. Допотопность «ручной» технологии контроля за налоговыми выплатами не позволяет их оптимизировать. Хотя сделать это можно за счет дифференцированного налогообложения товаропроизводителей, учитывающего технологические возможности и потенциальную рентабельность их производства, в том числе, оперативным — по обстановке на предприятии и рынке — подбором значений налоговых ставок, включая акцизы, что позволяло бы каждому предприятию персонально, в максимально возможной степени увеличивать его налогооблагаемую базу. Но при этом существенно возрастет количество показателей, которые придется учитывать в объектах налогообложения, а для такой работы понадобится увеличивать штаты инспекторов, что невозможно. В результате государство теряет бюджетные доходы. Так, например, при нынешних фиксированных налоговых ставках невыгодно эксплуатировать нефтяные скважины с суточным дебитом менее 5 тонн, и их консервируют. Хотя при более низких, регулируемых ставках в казну поступали бы дополнительные доходы не только от этой «нерентабельной» нефти, но и от сбыта продуктов ее переработки, а также подоходного налога из-за увеличения числа работников. В США же малодебитные скважины вообще не облагаются налогом.
С будущего года в России вводится новый единый налог на добытую нефть — 11 долларов за тонну, чем, как и прежде, сохраняется невыгодность разработок труднодоступных месторождений и эксплуатации скважин с падающей добычей. Хотя и для государства, и для нефтяных компаний намного выгоднее в качестве налога изымать часть горной ренты, величина которой будет определяться удельной затратностью добычи: чем дороже себестоимость тонны нефти, тем меньше изымаемая часть. Таким образом как-то выравнивались бы экономические условия для разработок месторождений различной степени сложности и тем самым для конкуренции нефтяников.
Оброк по ренте Как же добиться, чтобы необходимые налоги собирались государством не за счет увеличения изымаемой доли выручки, а за счет расширения налогооблагаемой базы, и чтобы этому способствовала сама система налогообложения? Такое может произойти, если, к примеру, владельцу коровы установить налог не с прибыли за проданное молоко и на добавленную стоимость, а с расходуемых на его получение ресурсов, в том числе и с используемой наемной рабочей силы. В этом случае коровий хозяин, чтобы меньше платить налога на природный ресурс — землю, будет стремиться к увеличению надоев не за счет расширения площади пастбища, а за счет роста урожаев кормовых трав на меньшей площади угодий. Иначе говоря, он будет добиваться роста своей прибыли, снижая облагаемые налогами затраты на ее получение. При этом власти, распоряжающиеся землей, окажутся заинтересованными в обратном — в максимальном ее использовании, т. е. в увеличении своей налогооблагаемой базы за счет увеличения числа собственников коров и дойного стада. При нынешней системе налогообложения подобных интересов ни у налогоплательщиков, ни у властей не возникает. Если от модели — коровы — перейти к большой экономике, то ресурсами, за пользование которыми предлагается платить оброк государству, будут рабочая сила, электроэнергия, топливо, транспорт и природные ресурсы — земля, природное сырье, вода, кислород… Плату за используемые ресурсы необходимо устанавливать дифференцированной в зависимости от вида деятельности и потенциальной рентабельности предприятия, а также прогрессивно изменяющейся при необходимости регулирования потребления того или иного сырья внутри страны или выполнения определенных экологических условий. Основу такой платы составит изъятие части ренты — дохода, полученного без предпринимательских усилий и затрат труда на производство упомянутых ресурсов. Ренту условно можно разделить на природную — от Бога, получаемую от использования природных богатств, производную от природной, получаемую при производстве вторичных энергоресурсов и оказании транспортных услуг, и неприродную, получаемую, например, от использования специалиста, на обучение которого затрачены общественные (государственные) средства, или за счет неоправданно высокого курса обмена доллара на рубли при экспортных продажах продукции (курсовая рента), или от спекуляций деньгами (финансовая рента), и др. Рента, полученная от использования недр, называется горной. Так как недра различаются своими характеристиками, минимальным изъятие горной ренты должно быть на месторождениях, требующих наибольших затрат для их освоения и добычи полезных ископаемых. Остающаяся часть ренты должна обеспечивать получение определенной рентабельности, которую для выравнивания экономических условий хозяйствования на различных по природным особенностям месторождениях с целью создания примерно равных условий конкуренции необходимо директивно нормировать.
Размеры диффернцированных рентных платежей должны регламентироваться правительством в ценах продукции, а выплачиваться в бюджет они будут предприятия-ми — поставщиками ресурсов после оплаты ресурсов их непосредственными потребителями. Возвращаться рентные платежи будут подобно возврату НДС: от каждого последующего участника технологической цепочки производства — соседнему предыдущему, вплоть до конечного потребителя готовой продукции. Дифференцированные рентные платежи при соответствующих значениях, учитывая задержку их возврата, в отличие от НДС вынудят товаропроизводителя внедрять ресурсосберегающие технологии и увеличивать объемы производства.
Налоги при контроле цен
Таким образом, введение дифференцированных рентных платежей неразрывно связано с директивным структурированием затрат производства и нормированием прибыли, а следовательно, регулированием цены приобретения соответствующей продукции. Контроль за ценами и их регулирование осуществляются во многих развитых странах, благодаря чему товаропроизводители Запада конкурируют между собой не столько ценами, сколько качеством своей продукции. Ведь, объективно говоря, любая прибыль — это рента, вымогаемая у покупателя сверх себестоимости товара. Понятно, работать без прибыли мало кто захочет. К тому же без нее невозможно накопление средств для расширенного воспроизводства. Но свобода в ее увеличении, в частности, за счет снижения необходимых, общественно значимых затрат — оплаты труда, на поддержание безопасности производства, сокращение его вредности для окружающей среды и др.— ведет к хаотическому росту стоимости товарной массы, т. е. к ценовой инфляции и, как следствие, к нарушению баланса товарно-денежного обращения и экономическому кризису в стране.
Такое развитие процессов в экономике неизбежно в условиях свободного рынка, так как любой товаропроизводитель озабочен отнюдь не поддержанием макроэкономической стабильности за счет стабилизации баланса товарно-денежного обращения, а увеличением собственной прибыли, нередко просто за счет увеличения цены своей продукции. Своя рубашка, как известно, ближе к телу. Поэтому еще раз замечу, иной возможности загнать инфляцию в угол, кроме директивного нормирования структуры цен, включая прибыль, и их регулирования, к вящему неудовольствию либералов от рынка попросту не существует. Чтобы поддерживать стабильность директивных или, если угодно, рекомендуемых государством цен целесообразно ввести дополнительную налоговую ставку на прибыль в функции этих цен. Если товаропроизводитель придерживается рекомендуемой цены, налоговая ставка будет нулевой, а при увеличении цены сверх рекомендованной ставка прогрессивно возрастет.
Естественно, регулировать цены на все виды товаров и услуг невозможно — их сотни тысяч, если не миллионы. Поэтому делать надо это только в отношении потребляемых исходных ресурсов и конечной, функционально и потребительски завершенной продукции, т. е. на входе и выходе соответствующих технологических цепочек производства. Тогда цены на промежуточную продукцию — полуфабрикаты, материалы, комплектацию — станут сбалансированно регулировать ее потребители в соответствующей технологической цепочке с учетом установленных ценовых ограничений на входе и выходе этой цепи. При этом существенно упростится и контроль за налогообложением производства. Ведь в предлагаемой налоговой системе придется следить только за рентными платежами за используемые ресурсы и соблюдением рекомендованных цен конечной продукции. Вместе с тем, все этог будет стимулировать создание корпоративных промышленных объединений.
Подушная подать Платой за использование рабочей силы в предлагаемой системе будет единый подушный налог. Его размер определяется делением суммы необходимых выплат во внебцджетные социальные фонды на число работоспособных людей в возрасте от 18 до 60 лет, проживающих на территории России. Контроль за сбором подушных налогов по сравнению с нынешними подоходными максимально упростится и сведется в основном к контролю за числом работающих на предприятиях по документам отделов кадров. Для лиц свободных профессий целесообразно будет сохранить подоходный налог с разовых выплат и гонораров. Подушные налоги справедливы и с социальной точки зрения. Ведь траты государства на каждого человека, к примеру, для обеспечения его безопасности, на образование, здравоохранение и др. в среднем одинаковы. Исключение составляют пенсии. Государственный пенсионный фонд в будущем гарантирует всем ныне работающим получение государственных пенсий с учетом только производственного стажа: удельные налоговые отчисления в этот фонд будут для всех одинаковыми. А желающие получать дополнительные пенсии воспользуются услугами частных пенсионных фондов. Учитывая огромную разницу между нынешней минимальной зарплатой и неоправданно большими заработками в некоторых отраслях экономики, в частности в сфере торговли и услуг, представляется необходимым наряду с подушным ввести налог на фонд оплаты труда для каждого предприятия. Исчисляться он должен из размеров превышения нормированной средней зарплаты в месяц. Для этого необходимо составить дифференцированную (по видам деятельности предприятий) шкалу таких средних зарплат, которые должны исчисляться из доли оплаты труда в нормируемой себестоимости соответствующей продукции. Доля эта опять же для расширения в стране налогооблагаемой базы, должна нормироваться государством в размере, как минимум, 40% от себестоимости продукции, что, по расчетам специалистов, позволит обеспечить платежеспособный спрос на потребительские товары в объеме до 60% от общего товарооборота страны. Сегодня оплата труда в стране не превышает 20% от ВВП, а разница в зарплате даже в рамках одной отрасли достигает немыслимых размеров. Так, например, в РАО «ЕЭС России» в 2000 г. при средней зарплате в 5500 рублей члены правления этой компании получали в среднем по 0,5 млн. рублей в месяц. Естественно, для товаропроизводящего предприятия нормируемая средняя зарплата будет выше нежели для торгового. При каждом получении в банке денег на выплату месячной зарплаты эту норму проконтролируют делением получаемой суммы на число работников данного предприятия. При превышении нормы сумма месячной оплаты труда будет облагаться прогрессивно возрастающим налогом. Например, при 10-процентном превышении нормы налог установят минимальным, но с дальнейшим увеличением отклонения на каждые 10% налог будет удваиваться. Такой налог на фонд оплаты труда одновременно вынудит предприятия не скрывать истинного числа своих работников. Если их укажут меньше, чем на самом деле, то ограничением для обмана окажется та же норма средней зарплаты. Если же кто-то захочет искусственно уменьшить фактическую среднюю зарплату, приписав мертвые души, он выплатит за них подушные налоги, компенсируя полностью или частично налог на превышение нормы. Но чтобы неповадно было скрывать истинное число работников, необходимо ввести жесткие санкции, одновременно строжайшие запретив юридическим лицам использовать наличные деньги для взаимных расчетов, а банкам, помимо зарплаты, выдавать их. Доходы частных лиц, кроме того, должны ограничиваться налогами, прогрессивно возрастающими в зависимости от размеров и стоимости принадлежащего им имущества.
Допустимая сумма всех бюджетных и внебюджетных расходов — федеральных, региональных и местных, оплачиваемых соответствующими налогами, должна ограничиваться определенной процентной долей от суммарной прибыли всех предприятий страны за предшествующий выплатам год. Эта доля в развитых странах для стимулирования расширенного воспроизводства не превышает 30—35%.
Деньги подземелья Итак, что даст предлагаемое налогообложение? Чтобы получать больше прибыли, предприятия начнут постепенно частично сокращать число работающих, внедрять автоматизированные ресурсо- и энергосберегающие технологии, улучшать качество и увеличивать объемы производимой продукции, повышать производительность труда и рентабельность. Себестоимость производства и цены, естественно, будут снижаться. А власти всех уровней, чтобы собрать больше налогов, вынуждены будут стремиться обеспечить максимальное использование трудовых и природных ресурсов, в чем они сегодня объективно не заинтересованы. Для этого они начнут активно содействовать расширению существующих, созданию новых предприятий и увеличению тем числа рабочих мест, привлекая людей, капиталы и ресурсы не только своих, но и других регионов и даже стран. Поэтому налоги на используемые ресурсы стимулируют также межрегиональную и межгосударственную кооперацию и интеграцию экономики, а следовательно, развитие рыночных отношений. В итоге противоположные устремления товаропроизводителей и властей поспособствуют росту товарного производства и укреплению государства российского. Но каков потенциал рентных платежей? Советская экономика представляла собой громадный государственный холдинг с диверсифицированным производством. Управляющей материнской компанией этого холдинга являлся Госплан, отраслевые министерства и ведомства были «дочками», а входившие в них предприятия — «внучками». Минфин в этой системе выполнял функции всесоюзной бухгалтерии, обеспечивая исполнение бюджета страны, из которого финансировалась вся экономика. Бюджет наполнялся за счет прибыли «внучек», о расширенном воспроизводстве которых заботились «матушка» Госплан с «дочками». С развалом СССР остатки его базиса в России оказались без системного макроэкономического управления, а российские осколки бывшей советской надстройки, лишенные прежних системных взаимосвязей, тем не менее, пытаются выполнять, а скорее имитировать прежние свои фрагментарные функции «шестеренок» бывшего советского механизма управления. Эффект подобных, не согласуемых никем, действий, наглядно описал известный русский баснописец в своей басне о лебеде, раке и щуке, являющейся моделью нашей экономики. Если говорить о предмете публикуемой статьи, то прибыль, в бывшем советском холдинге направлявшаяся на развитие всей экономики СССР, теперь является одним из объектов налогообложения, которое обрело разрушительный для экономики России характер. А Минфин по-прежнему остается бухгалтерией при бюджете, но из которого почти исчезло финансирование товарного производства. И так как власти в стране не озабочены хотя бы простым воспроизводством национального «дойного стада», Минфин стремится решать свои узковедомственные задачи всеми возможными способами, пренебрегая при этом системными негативными последствиями для экономики страны. В частности, за счет сокращения и без того мизерных бюджетных расходов создана «потемкинская деревня» — профицит бюджета. Это на случай непредвиденных расходов и недобора налогов. И с этой же целью изымаются из обращения и складываются в кубышку «дополнительные» доходы, получаемые в результате инициируемых ценовой инфляции (ее рост поддерживается увеличением тарифов на продукцию естественных монополий) и девальвации рубля. Сами же доходы казны зависят в основном не от «надоев» национального «стада коров», которых держат впроголодь, иначе Минфину не удастся пополнять свою «заначку», а от цен на нефть за рубежом. И пока лебедя, рака и щуку российской исполнительной власти принудительно не сориентируют по общему вектору движения, страна будет находиться на дне кризисной ямы. И не выберется она из нее, сколько бы премьер правительства ни выдавал отрыв на 1 или 2 м от дна этой ямы глубиной в сотни метров за темпы развития экономики, превышающие мировые. Сетования властей на отсутствие средств — от непрофессионализма. Свидетельства тому — искусственно созданный в стране дефицит в денежном обращении, полный провал с инвестиционными проектами на основе соглашений о разделе продукции, отсутствие в стране минимально привлекательных условий для инвестиций, в том числе вследствие грабительского, чисто фискального характера налогообложения и др. Между тем деньги в России лежат буквально под землей. Разведанные запасы полезных ископаемых в стране оцениваются, причем весьма заниженно, в 8,1 трлн. долларов, а прогнозируемые ресурсы — в 3,7 трлн., итого 11,8 трлн. долларов. По мнению бывшего министра геологии СССР, крупнейшего мирового авторитета в этой области Евгения Козловского (его статья опубликована в этом выпуске газеты), потенциальная горная рента в стоимости содержимого отечественных подземных кладовых составляет до 70%, или 8,26 трлн. долларов. Если в виде рентных платежей можно будет изъять хотя бы половину скрытой пока под землей горной ренты, а упомянутые запасы полезных ископаемых удастся извлечь за 50 лет, то ежегодно в казну, помимо прочих доходов, будет в среднем поступать свыше 80 млрд. долларов. Для этого надо лишь отказаться от нынешнего порочного налогообложения, заменив его оброком на используемые в производстве продукции ресурсы.
Рисунок Игоря СМИРНОВА
