Темпы роста Год 2002-й кончился так же тяжело, как начинался. Включая прошлый январь, экономика проваливалась четыре месяца подряд, и конца этому не было видно. Насторожило это тогда только комментаторов, так как правительство вместе с бизнесом начало отходить от длинного новогоднего загула лишь в марте, когда производство вновь стало проявлять признаки жизни. Мартовский бугорок и оживление в три летние месяца — вот все, на чем держалась прошлогодняя стабилизация экономики. Из двенадцати месяцев только три получились с плюсом к 2001 году, остальные либо в нулях, либо с минусом. Нельзя сказать, что правительство не реагировало на безответственное поведение экономики. Совсем нет. Г-н Греф несколько раз корректировал прогноз: после очередного спада — в сторону снижения, а когда случался рост, раздавались громогласные утверждения, что итоги года будут лучше ожидавшихся. Последний раз прогноз корректировался, когда Госкомстат признался в провале ноябрьских показателей. Дрожание стрелки экономического барометра вокруг нуля происходит независимо от воли правительства. Поэтому показатели ноября, как и других месяцев, не вписывающихся в статистические тренды, всегда оказываются неожиданными. Месяц, конечно, очень маленькая дистанция для выявления тенденций. Но для годовых прогнозов даже скупая статистика Госкомстата дает достаточно информации, чтобы не гадать на мировых ценах на нефть. Вот несколько примеров из ежемесячника Госкомстата за сентябрь прошлого года, которым по традиции кончается активная фаза в экономике. По данным на 15 октября, под урожай 2003 года сев озимых сократился на 13%. Объем эксплуатационного бурения на нефть и ввод новых скважин за 9 месяцев снизился на 18%, разведочного — провалился на 38%. В угольной промышленности, кроме сокращения общей добычи на 6%, заложили дальнейшее снижение добычи в 2003 году, т.к. объем вскрышных и горноподготовительных работ оказался тоже с минусом. Характерная деталь — спад в угольной промышленности высокие чины объясняли снижением спроса. Действительно, кому нужен уголь, да и мазут тоже в условиях глобального потепления? На прошлогодней январской коллегии Минэнерго констатировалось, что на начало 2002 года запасы угля на предприятиях ЖКХ составили 70% от норматива, а по запасам мазута недобор составил 38%. За этими средними цифрами скрывались новые катастрофы с отоплением. Из-за «отсутствия спроса» в России ветераны примерзают к полу, а невостребованными ресурсами нефтяные генералы в погоне за долларами отравляют атлантическое побережье, фрахтуя старые посудины. Еще одной «жертвой спроса» стали зерносеющие регионы. Аграрникам не без попустительства правительства выкрутила руки мафия зернотрейдеров. Низкие цены на сельхозпродукцию не позволили хозяйствам вовремя расплатиться за кредиты, поэтому посевы озимых сократились. Из-за отсутствия денег в хозяйствах весной уменьшится и яровой клин. Если же учесть, что какая-то часть озимых погибла от сильных морозов, то урожай в этом году будет заведомо значительно меньше прошлогоднего. Надо сказать, что снижение задела в промышленности и сельском хозяйстве мало отражается на прогнозах Минэкономразвития. Если по промышленности и предусмотрено снижение темпов, то связано оно со спросовыми ограничениями и сокращением экспорта. На чем основан прогноз повышения темпов в сельском хозяйстве, сказать сложно. Потребности и спрос в российской действительности стали антагонистами далеко не случайно. Это следствие огромных диспропорций, которые возникли в результате бездумных и безответственных действий череды российских правительств. Внутренний рынок зажат в тисках платежеспособного спроса, искусственно обрушенного еще Гайдаром (помните, «снятие инфляционного навеса»), и вседозволенности спекулянтов. Появилась информация о том, что известная американская компания «Джон Дир» изучает возможность организации в России производства сельхозтехники. Дальше изучения дело не двинется, так как американцы поймут, что спекулянтам зерном комбайны не нужны, а больше ни у кого денег на них нет. Кому придет в голову вкладывать деньги в производство, если платежеспособности потенциальных потребителей не хватает на самое необходимое? Не удивительно, что третий год подряд рост инвестиций в основной капитал замедляется. Для обеспечения ежегодных темпов роста ВВП на уровне 5% рост инвестиций в основной капитал, по расчетам Всемирного банка, должен составлять примерно 17% в год для всего периода до 2010 года. По предварительным оценкам, рост инвестиций в 2002 году составил 2,6%, что вряд ли соответствует действительности. По отчетным данным, по крупным и средним предприятиям за январь — сентябрь 2002 года инвестиции в основной капитал составили 882,6 млрд рублей, а за тот же период 2001 года 892,9 млрд рублей. С учетом поправки на инфляцию инвестиционный спад по крупным и средним предприятиям составил не менее 16%. Поскольку компенсировать такое отставание за три месяца было невозможно, остается гадать, то ли Госкомстат в очередной раз призвал на помощь экспертные дооценки малого бизнеса и теневой экономики, то ли включил в отчет Российские инвестиции в капитал иностранных компаний. Кстати, мы, по данным платежного баланса, вкладывали туда больше, чем получали оттуда. К тому же прямые иностранные инвестиции по правительственному прогнозу почти вдвое превышают показатели в платежном балансе. Рост в базовых отраслях, который составил в текущем году около 4%, не только уменьшился, но и качественно ухудшился по сравнению с двумя прошлыми годами. Почти половину прироста обеспечила торговля импортными товарами. В промышленности рост на 3,7% обеспечили экспортные поставки, прежде всего нефти и цветных металлов. Сельское хозяйство, несмотря на богатый урожай, за год снизилось на 6% (за расхождение этой цифры с +1,7% в прогнозе мы ответственности не несем). Обрабатывающие отрасли и внутренний рынок в целом демонстрируют стабильность, но нулевую или даже минусовую. Андрей Илларионов в своем декабрьском докладе дал количественную оценку влияния на темпы роста ВВП внешних факторов (изменения экспортно-импортных цен) и факторов внутренней экономической политики. Полученные им результаты лучше смотрятся в табличном виде (табл. 1). «Передовики» промышленного роста — экспортеры являются колоссами не на глиняных ногах, а на курсовых ходулях. Напомним результаты сопоставлений паритетов покупательной способности (ППС) национальных валют. По этим расчетам, в 1999 году доллар стоил 5 руб. 41 коп., то есть примерно в 6 раз меньше, чем по официальному курсу. С учетом внутренней инфляции и изменения официального курса ППСный курс сегодня где-то между 6 и 7 рублями. Продавая экспортную выручку, нефтяники и металлурги получают с отечественных поставщиков и со своих рабочих курсовой оброк в 25 рублей на каждый проданный доллар. В подтверждение этого вывода приведем выкладки Центра развития по нефтяной промышленности за период девальвационного провала (табл. 2). Валовый доход за указанный период рос не только за счет роста цен реализации, но и за счет отставания роста внутренних цен на потребляемые ресурсы от темпов девальвации. Наиболее наглядно это проявилось в 1999 г., когда средняя цена реализации по экспорту и внутреннему рынку практически не изменилась по сравнению с 1998 годом. Минфин и Центральный банк, борясь с укреплением рубля, наносят огромный ущерб отраслям, оплачивающим дутую эффективность экспорта (подробно проблема рассмотрена в «ПВ» №11-13, 2002 г.). Экспортные пошлины не покрывают и части этого ущерба от ухудшения финансового положения неэкспортных предприятий, от вынужденного отказа от закупок по импорту современной техники и технологии для модернизации изношенных фондов и от вывоза из России халявных доходов нефтяными и всякими другими королями. Крохоборская же забота о бюджетных доходах приобрела характер хронической патологии. Поистине бичом российской экономики стала сезонная неравномерность. Есть отрасли, в которых сезонные изменения имеют естественный характер. Возьмем энергетику, в которой традиционно существует зимний максимум нагрузок. Но разрыв между максимальным (зима) и минимальным (лето) производством электроэнергии никогда не достигал двукратной величины. В прошлом это произошло, что говорит о резком снижении базового производственного потребления, не зависящего от сезонных факторов. Только полной разбалансированностью производства можно объяснить межмесячные колебания в обрабатывающих отраслях промышленности с амплитудой ± 10% и более. Это свидетельство недогрузки мощностей, как резерва роста, который тоже никого не волнует. Приведенная выше статистическая информация показывает, что показатели роста, заложенные в бюджет на 2003 год, имеют под собой очень шаткую базу. Если сокращается задел и не обновляются изношенные мощности, то об устойчивом росте можно продолжать говорить, но это будет пустая болтовня. В этой ситуации больше всего беспокоит, что правительство (если очнется от созерцательных мечтаний) не имеет возможности влиять на поведение компаний ни косвенными методами, ни административным вмешательством. Низкие темпы и качество роста побудили президента В.Путина обвинить правительство в отсутствии амбициозности. Разговоры вокруг этой темы ведутся скоро год, время от времени приобретая острый характер, и сопровождаются предположениями о неизбежных отставках. Но ничего не происходит. Рост на конъюнктуре мировых цен на сырье и на финансовой катастрофе предшественников правительство Касьянова ставит в заслугу своей талантливости, а для обеспечения роста в обычной ситуации без новых подарков извне ему не хватает то структурных реформ, то зарубежных инвестиций. Справедливости ради надо отметить, что Касьянов не раз заводил разговор об исчерпании девальвационного ресурса роста и о необходимости изменения экономического курса. Только все его призывы падали в пустоту. Сегодня очевидно, что экономической политики у кабинета нет, а нынешний состав правительства не в состоянии ее разработать и проводить. За рассмотренными правительством программами развития важнейших отраслей ничего нет. Нет стратегически выверенных целей, нет механизмов реализации, нет взаимной, сбалансированной увязки отраслевых программ в программу развития экономики страны.
Плаванье по течению без руля и ветрил вызывает острое неприятие не только традиционных противников правительственного курса. Отсутствие программы развития побудило спонсоров правительства из РСПП создать свой Комитет по промышленной политике. Появившаяся концепция промышленной политики, подготовленная большой группой серьезных экспертов, имеет массу белых пятен и много внутренних противоречий. Несмотря на неизбежные издержки работы «на заказ», роль этого документа очень велика. Правый фланг общества самим фактом обсуждения концепции заявил, что периоду разрушения прошлого пора положить конец, на очереди конструктивное решение накопившихся проблем. Если к тому же олигархи поймут, что альтернативы социальной ответственности бизнеса нет, что при доле доходов основной массы потребителей в ВВП на уровне нынешних 27-30% экономика обречена, то появится основа для выработки социально-экономической политики, устраивающей подавляющую часть общества.
Реформы Реформирование всего и вся — любимое занятие либерального правительства. Оно занималось ими на протяжении всего года, демонстрируя недюжинную изобретательность. Активнее двигаются реформы, обещающие экономию. Это реформа армии со снижением ее численности в расчете на то, что контрактник за очень маленькую плату заменит десяток призывников, а это приведет к снижению накладных расходов, зависящих от численности. К этой же категории следует отнести реформу оплаты труда в бюджетной сфере. Она преследует две цели. Первая — окончательно переключить ответственность за полуголодное существование учителей и медсестер на глав субъектов федерации. Вторая — за счет перераспределения той же суммы зарплаты между отраслями бюджетной сферы и категориями персонала демонстрировать свою социальную ответственность на примере выигравших от перераспределения. Как полагается, у перечисленных реформ есть красивые легенды. Однако есть и экзотические — реформа образования с заменой пятибальной системы оценок на десяти- стобальную, или реформа русского языка, к которым даже легенд не подберешь. Внимание всей страны было приковано к реформам естественных монополий и жилищно-коммунального хозяйства, а бизнес-сообщества — к налоговой реформе. Реформа в энергетике концептуально ничем не отличается от реформы железнодорожного транспорта и газовой промышленности. Во всех случаях объектом атаки стала системность конструкции, обеспечивающая принципиально более высокую надежность, чем блочная и функционально разорванная. Цель, как это стало очевидно всем на примере РАО «ЕЭС», — передел собственности, а прикрытие — искусственное вычленение якобы монопольных и конкурентных функций. Концентрация внимания только на энергетике может быть объяснена тем, что в отрасли нашелся ответственный специалист В.Кудрявый, взявший на себя лидерство в критике технической бессмысленности чубайсовского плана, а в администрации Президента вовремя оценили политический ресурс владения рубильником. К тому же влиятельные электропотребители на первых порах активно поддерживали противников реформы. В железнодорожном транспорте таких сил не нашлось, и после отставки Аксененко разрушению системы железнодорожного сообщения дан зеленый свет. Газпрому, похоже, не до реформ. Компания в долгах как в шелках и спасается от банкротства своей ролью в экономических играх российских руководителей с европейскими лидерами. К тому же высокий износ крайне капиталоемких газовых сетей, еще раз давший о себе знать недавними взрывами на магистральных газопроводах в центре России и на границе с Грузией, наверняка поумерил пыл любителей легкой наживы. Все это пока препятствует превращению реформы газовой промышленности в примитивную драку за собственность. А недавно табу на передел и раздел Газпрома наложил президент страны.
Реформа ЖКХ по экономической несостоятельности и цинизму целей выделяется из реформаторского пакета. Говорить о ней вскользь нельзя, и остается отослать желающих к прошлому выпуску «ПВ», в котором этой теме посвящен специальный материал (см. № 1-2 за этот год).
По отношению к реформам в естественных монополиях правительство и, прежде всего, Герман Греф выступают в роли активных лоббистов интересов потенциальных собственников, не обращая внимания на предостережения о высокой вероятности пагубных последствий для экономики страны. Как известно, в законодательном подтверждении реформе ЖКХ временно отказано, к сожалению, по политическим, а не стратегическим соображениям. Причем взятая на избирательный цикл пауза является отвлекающим маневром, так как обе эти реформы — РАО «ЕЭС» и ЖКХ продолжаются на основании постановлений правительства, которые никто не удосужился отменить — М.Касьянову закон не писан. Несколько слов о налоговой реформе, тем более что тема налогов звучала остро на протяжении всего прошлого года, а в начале нынешнего стала предметом разбирательства на самом верху. Налоговая реформа пока не имеет временных границ. Каждому новому бюджету предшествуют налоговые новации. Лозунг всегда один — снижение налогового бремени, а результат — обратный, отягощаемый деформациями бюджетной системы и бюджетного федерализма. Правительство в вопросе о налогах проявляет удивительную гибкость. Вслед за провалом налоговых доходов в первом полугодии 2002 г. появились утверждения, что со снижением налогов надо повременить. Затем маятник качнулся в другую сторону. Помнится, что на одном из летних заседаний правительства при обсуждении проекта бюджета на 2003 год М.Касьянов обещал добиваться снижения доли ВВП, перераспределяемой через бюджетную систему, и сделать одним из центральных направлений деятельности правительства снижение налоговой нагрузки, «сковывающей предпринимательскую инициативу и толкающей капитал к бегству из страны». До абсурда проблему довел Е.Ясин, выступивший в ипостаси президента фонда «Либеральная миссия». По его утверждениям, доходы бюджета «расширенного правительства» в 2002 году составят 41,1% от российского ВВП, что якобы значительно выше, чем в наиболее динамичных экономиках и, в частности, в США. При этом взгляд бывшего министра скользит над самым важным: наши 41,1% по абсолютной величине равны 1,5% ВВП США. Только военные расходы США более чем в 2 раза превышают консолидированный бюджет России. К тому же подавляющая часть американцев за счет заработной платы может решать вопросы приобретения жилья и его содержания, тогда как большая часть населения России не является самодостаточной даже в оплате скверных по качеству услуг систем жизнеобеспечения. Можно снижать величину бюджета относительно ВВП разными путями, но только один из них гарантирует положительный результат. Это целенаправленные действия государства на увеличение доходной базы через рост произ- водства и его эффективности. Добейтесь увеличения ВВП вдвое, и консолидированный бюджет при той же абсолютной величине снизится относительно ВВП тоже вдвое. Однако раскрутка вопроса о налоговой реформе идет в другом направлении. Уловив настроение, клуб олигархов «У Вольского» жестко требует снижения единого социального налога с 35,6% до 14 — 18%. Мотив старый, дескать, это выведет зарплату из тени. Вопрос обсуждается, и члены правительственного кабинета не исключают такой вариант решения за пределами 2004 года. И ведь поддержат, так как нет в их составе прагматика типа «монтера Мечникова». Некому сказать олигархам: утром — зарплата из тени и оплата налогов со своих доходов, вечером — снижение ставки ЕСН. Сложным аспектом налоговой реформы является взаимодействие между федеральным и более низкими уровнями бюджетной системы. В прошлом году произошло существенное перераспределение налоговых доходов в пользу федерального центра, от которого всю страну трясло на протяжении года. Были и остаются серьезные трудности со своевременной выплатой зарплаты бюджетникам, то тут, то там выходят из строя не отремонтированные из-за безденежья системы отопления, хотя до конца зимы еще долго. Федеральное правительство имеет вредную привычку быть щедрым за чужой счет. При остром дефиците региональных бюджетов в прошлом году богатые граждане за счет регионов получили имущественные вычеты из подоходных налогов (600 тысяч рублей каждому на погашение расходов на покупку или строительство жилья) в сумме 24 млрд. рублей. Следует заметить, что на прибавку к пенсии с 1 февраля этого года на 33 рубля за весь год будет истрачено только половина этой суммы. Практически предрешен вопрос об отмене с 2004 года налога с розничных продаж. Потери регионов от этого «местного налога» оцениваются в 75 млрд. рублей (размер этой суммы плохо корреспондируется со ставкой 5% и объемом товарооборота). Сейчас Минфин волнует вопрос, чем заменить выпадающие доходы. Среди рассматриваемых вариантов — тиражирование опыта Москвы по взиманию налога на недвижимость с «рыночной» стоимости жилья и сокращение бюджетных расходов на компенсации пострадавшим от стихийных бедствий за счет введения обязательного страхования имущества. Налоговой целиной является земля, ставшая объектом купли-продажи.
Никого в правительстве совершенно не волнует вопрос о том, что упомянутые 75 млрд. явятся подарком бизнесу, так как цены от отмены налога с продаж не снизятся. Налоговые новации, нацеленные на ревизию содержимого тощих кошельков рядовых граждан, очень напоминают известный сюжет об отпиливании сука, на котором сидит бюджетная система.
Вступление в ВТО Прошлый год был очень напряженным для российских переговорщиков по условиям присоединения к ВТО. Позиция В.Путина по этому вопросу хорошо известна. Вступать надо и будем, но не в ущерб стране. Роль президента заключалась не только в принятии принципиального решения. Он много сделал для признания российской экономики «рыночной». Злые языки утверждают, что Президента в этом вопросе «подставили», так как рыночный статус дорого обойдется стране на завершающей стадии переговоров об условиях вступления в ВТО. К сожалению, ничего удивительного в этом нет, так как до сих пор не изучен вопрос о последствиях присоединения. Переговоры идут исключительно об уровне тарифной защиты. Обсуждение границ тарифной защиты ведется применительно к существующим сегодня возможностям отечественных предприятий, соотношениям внутренних и внешних цен на товары, которые неизбежно и по разным векторам изменятся за адаптационный период. Кстати, не факт, что адаптационный период будет, так как он не предусмотрен для развитых стран с рыночной экономикой. Пока велись споры вокруг рыночного статуса, рынка в России больше не стало. Напротив, рынок «по-российски» все меньше и меньше напоминает рынок цивилизованный. Вот штрихи к этому утверждению. Известно, что деловые люди всего мира начинают день с информации о ценах на нефть на биржах в США и Англии. Сколько стоит нефть в России, сказать очень сложно — у нас она не продается. Нефтеперерабатывающие заводы нефть не покупают, и Госкомстат стыдливо сообщает, что свыше 90% ее поступает на переработку в виде давальческого сырья. Начиналось все с толлинга у металлургов. Теперь это не только металлургическое сырье или нефть. Зерно на мелькомбинатах, металл у машиностроителей во все больших объемах становятся давальческим сырьем, а заводы превращаются в своеобразные ателье, шьющие костюмы из материала заказчика. У этой проблемы есть продолжение. Сырье, материалы купил (получил в кредит и т.п.) коммерческий посредник, он же сдал его на переработку и забрал готовую продукцию, реализовав которую заплатил за услугу заводу-ателье. Известно, к каким бедам привел хороший урожай селян, для них цены снизились. А перекупщики зерна продолжают держать высокие цены для хлебопекарной промышленности и зарабатывают на экспорте зерна. По этой же причине даже в благополучных экспортных отраслях доля убыточных (ограбленных сферой услуг) составляет от трети до половины общего числа предприятий. Чьи же интересы защищает Минэкономразвития на переговорах об уровнях тарифной защиты? Ведь те, кто производит продукцию и придает ей конкурентные преимущества, из рыночных отношений в нашей стране исключены. Положение товаропроизводителя на рынке напоминает участь мидий на португальском побережье после разлива нефти: они оказались замурованными мертвым асфальтом посредничества. Минэкономразвития перешагивает через «своеобразие» нашего рынка и не видит в нем проблем. Не учитывает он и другого, еще более важного, обстоятельства. Рассмотрим это на примере рыбных аукционов. Иностранные компании скупают на корню наши рыбные ресурсы, оставляя рыбаков без работы. Почему? Потому что могут дороже заплатить. Почему могут дороже заплатить? Потому что в их странах люди получают высокую зарплату и платят за рыбу высокие цены. Если останутся рыбные запасы у наших рыбаков, рыба все равно не попадет на российские столы, а будет продана на законном основании или контрабандой все тем же иностранцам с высокой зарплатой. То есть туда же, куда, и по той же причине, уходят наши нефть, газ, металл и уезжают молодые ученые.
Проблема ВТО — это не проблема тарифной защиты, а проблема формирования из двух секторов (экспортного и внутреннего) единого рынка на одном экономическом пространстве. Решать ее надо дома, а не в Женеве. Очень хорошо, что переговоры в Женеве провалились и мы получили отсрочку на решение внутренних проблем. Может быть, возьмемся за ум.
Что нам готовит наступивший год? Опубликованный в «Коммерсанте» правительственный вариант трехлетки 2003-2005 гг. помогает с ответом на этот вопрос. Сопоставление ожидаемых в 2003 году показателей с показателями прошлого года удручает. Прирост ВВП с 4,2% снижается до 3,5%, рост продукции промышленности с — 3,7% до 3,2%, объем экспорта снижается на 6, а внешнеторговое сальдо на 8,2 млрд. долларов. С 2,6% до 6% увеличиваются инвестиции, но это меньше чем в 2001 г. (8,7%), а тем более в 2000 г. (17,4%). Замедляется рост реальных денежных доходов населения. Эксперты тоже едины во мнении, что темпы экономического развития в 2003 году замедлятся. Внутренние источники роста пересохли, а конъюнктура мировой торговли сырьем в связи с иракским кризисом может выкинуть любой форс-мажорный фортель. Однако и из тех 3% прироста ВВП, которые обещают эксперты (правительство в бюджетных проектировках было щедрее), необходимо сделать кое-какие изъятия. Примерно 1% ВВП съест прирост выплат по внешнему долгу, на 1-2% могут увеличиться потери в виде легального оттока или нелегальной утечки капитала из страны, что вполне естественно в условиях стагнации. Недостаточный для простого воспроизводства объем инвестиций в основной капитал показывает, что часть прироста ВВП «позаимствована» у периода аварийного восстановления фондов. Выходит, для того чтобы в предвыборный год В.Путин мог бы сказать с полным основанием, что страна, все мы стали немножко богаче, расти надо не менее чем на 7%. Это реально, но только не в русле проводимой экономической политики. На какие препятствия росту необходимо обратить особое внимание? Во-первых, следует приступить к решению проблемы убыточных предприятий. В тех случаях, когда убыточность создается искусственно с целью ухода от налогов, выявлять и наказывать любителей трансфертных цен и других схем искажения отчетности. Возможно, примерное наказание налоговых комбинаторов снизит долю убыточных предприятий с 40-42% до 30%, ставших жертвами фальшивых снадобий шоковых терапевтов. Им потребуется длительное лечение. Предстоит определить круг отраслей (сельское хозяйство, ЖКХ, легкая промышленность и др.), необходимых для восстановления экономической безопасности страны и обеспечивающих максимально возможное использование сохранившегося производственного потенциала, после чего приступить к решению проблемы восстановления платежеспособности основной массы населения. Важность решения проблемы убыточности трудно переоценить для оздоровления экономики и восстановления утерянных позиций в экономической безопасности. Однако вступление в ВТО с грузом огромного числа убыточных предприятий будет преступлением перед страной. Ведь тогда в условиях жесткой бескомпромиссной конкуренции число безработных в России может увеличиться на 7-10 миллионов человек со всеми вытекающими последствиями для внутреннего рынка, финансовой системы государства и жизненного уровня населения. Во-вторых, никто не отменял угрозу массового отказа оборудования из-за физического износа. Пример ЖКХ должен открыть глаза на серьезность положения. В отрасли, обеспечивающей условия жизни людей, пространственное расползание кризиса очень наглядно. Участившиеся аварии с самолетами и вертолетами из этой же области. Для восстановления экспортных газопроводов на территории Украины, требующего огромных финансовых и материальных ресурсов, создается международный консорциум. Надо думать, что трубопроводная сеть на территории России отнюдь не в лучшем положении. Пренебрежительное отношение к вопросам воспроизводства со стороны бизнеса и государства спрессовывает во времени потребности в финансовых и материальных ресурсах для возврата долгов, возникших за последние 10-15 лет проедания производственного потенциала страны. Эта проблема не разрешится сама собой, она неподъемна для бизнеса и противна его сложившейся природе. Заниматься ей придется всем миром, и чем быстрей, тем лучше.
В-третьих, необходимо завершить формирование рынка из сегодняшнего первобытного базара. Однако это далеко не просто. Дело не столько в сложности задачи, сколько в человеческом материале.
Меняю 100 прогнозеров на 1 плановика Недавно на глаза попался заголовок статьи, утверждавшей, что в плановой экономике рынка было больше. Спорить тут не с чем, так как российская хозяйственная анархия ничего общего с рынком не имеет. Можно пойти дальше, утверждая, что в плановой системе и экономики было больше, или, как минимум, экономика была более здоровой, не отягощенной гонкой за сиюминутной индивидуальной корыстью. Плановая экономика развивалась как единое целое, в которой каждый субъект решал конкретную задачу, подчиненную общей цели. Недостатки плановой системы были не в этом, а, может быть, в излишней регламентации методов решения задач. Вместо либерализации поведения субъектов системы, разрушили саму систему. Экономическая система была рассыпана на отдельные «молекулы», действующие исходя из собственного понимания цели, которая только случайно может соответствовать общегосударственным интересам. Западные монополии нашими руками уничтожили нас, своих конкурентов, раздробив отраслевые комплексы на множество беспомощных карликов. Однако главное даже не в этом. В органах государственного управления работали ответственные люди, хозяйственники с богатым опытом управления на всех уровнях — от предприятия до отрасли и народно-хозяйственного комплекса. После разрушения системы они оказались лишними. Произошедшая смена поколений вывернула наверх неплодородный слой. Вместо талантливых хозяйственников и экономистов правят бал топ-менеджеры, которые не знают ни плановой, ни рыночной экономики. В аппарате управления продолжается накопление опыта разрушения, кадры для которого готовят творцы российской экономической катастрофы, такие, как Е.Ясин, Е.Гайдар и иже с ними. За бумажными метелями прогнозов и отраслевых программ потеряны цели деятельности бесконечной череды федеральных и региональных министерств. Десятки тысяч чиновников оправдывают бессмысленность растраты рабочего времени решением своих частных задач, втягиваются в коррупционную паутину. Применяемые инструменты управления не срабатывают, а те, которые могли бы дать отдачу, находятся под либеральным запретом. Растерянность перед нарастающими угрозами хорошо видна на многочисленных примерах, когда руководители экономического блока начинают делать противоположные выводы из одних и тех же фактов, суетятся в поисках чудодейственного «ростового вещества».
Много надежд связывают сейчас с готовящейся административной реформой. Однако если в ней не будет предусмотрена замена ответственности за функцию на ответственность за результат, прока от нее не будет, и в декабре 2003 г. вновь придется констатировать: год кончается, но ничего не меняется.
