Алексей Ренкель,
патентовед
Каждое поколение всегда опирается на открытия и изыскания предыдущих поколений, которым удалось создать тот мир, в котором мы сегодня живем. Где бы мы были, если б не изобретатели? Именно они являются теми, кто движет мир вперед! Их гений, нестандартные способы мышления и необычный взгляд на мир способствуют созданию новых технологий, облегчающих человеку жизнь. Однако нередко изобретатели – это самые эксцентричные люди, которых только можно встретить. Эксцентричность может вдохновить их на творческий подход и на создание нового изобретения, но, с другой стороны, она может привести к некоторым побочным эффектам. В каких-то случаях эти побочные эффекты могут быть невероятно забавными, а иногда они могут быть и довольно жуткими.
Давным-давно, по крайней мере, к четвертому столетию до н.э., китайцы разработали доменные печи, чтобы получать чугун из железной руды. Это было за 1200 лет до того, как в Европе появилась первая доменная печь. Идея перемешивания расплавленного чугуна с обдуванием его воздухом впервые появилась в китайском трактате «Хайнань-цзи», датированном 122 г. до н.э. Именно по этой причине критерий мировая новизна (ст.1350 ГК РФ) является определяющим при экспертизе инновации на патентоспособность. Жернова времени не щадят никого и ничего. Поэтому материализованные изобретения, пришедшие к нам из глубины веков, фактически бесценны. Одним из таких раритетов является доменный металлургический процесс, но история любит пошутить, и иногда преподносит дивные факты.
Патентный закон Китайской Народной Республики был принят 12 марта 1984 г. А за 25 лет до этого события, 7 марта 1958 г. на совещании ЦК КПК (компартия Китая) председатель Мао объявил о проведении «Большого скачка». Началась сплошная индустриализация аграрного сектора. Чуть ли не в каждом китайском дворе китайцы строили домны. Более 90 млн. человек, не имевших никакого представления о металлургии, по всей стране воздвигали кустарным способом небольшие доменные печи. По всей стране вырубались леса для производства древесного угля. При этом сокращались плодородные почвы, а выплавленный кустарным способом металл для обработки не годился. Максимум, что из него можно было сделать, – те же мотыги или плуги. Таким был результат патентного бескультурья. А ведь Китай является родиной одних из самых значительных изобретений человеческой цивилизации, в том числе бумаги, компаса, пороха и книгопечатания.
Тридцать лет спустя, в 2014 г., Китай вышел на первое место в мире по количеству поданных заявок на получение патента на результаты интеллектуальной деятельности (объекты права промышленной собственности), что, безусловно, является одним из важных показателей развития научно-технического прогресса. В связи с этим следует указать, что если в европейских странах и в США на первом месте стоит задача обеспечить защиту интересов владельца интеллектуальной собственности, то в Японии и Китае – извлечь максимальную полезность для национальной экономики в целом.
А в Европе император Фердинанд II в 1625 г. выдал богемскому дворянину, некоему Октавиусу де Страда, привилегию на способ выплавки железа в доменной печи при помощи каменного угля. В этой привилегии, кроме прочего, было сказано следующее: «…Это изобретение полезно для нашей страны, прежде всего потому, что в избытке имеется каменный уголь и большое число рудников, которые в большей своей части нельзя эксплуатировать из-за нехватки дерева. Исполненный желанием обратить на пользу нашей страны такое выгодное изобретение, он просил нас почтительно выдать ему привилегию, дабы никто не мог воспользоваться и против его воли и без его согласия на протяжении 25 лет изобретенным им способом подготовки каменного угля с целью извлечения из этого предприятия прибыли».
Между тем, в Англии еще в конце XVIII века изобрели технологию производства качественного металла в таких количествах, о которых раньше не смели думать. Это произошло потому, что металлургию перевели с древесного на каменный уголь. Первым перешло на каменный уголь доменное производство – производство чугуна. И с этим связано в истории техники имя Абрахама Дерби. По одной из версий в английской историографии, каменноугольный кокс был изобретен в XVIII веке английскими пивоварами, которые начали использовать его вместо древесного угля для сушки солода. Предполагается, что Дерби именно от пивоваров, с которыми он в свое время имел тесные отношения, перенял метод изготовления кокса.
Дерби Абрахам – отец английской металлургии, промышленник и изобретатель. Он начинал учеником на заводе по производству солода в Бирмингеме, в 1708 г. ввел отливку чугуна в песчаные формы, и запатентовал ее. Патент был выдан в 1707 г. В нем говорилось: «Учитывая, что наш верный и любимый Абрахам Дерби, житель нашего города Бристоля, кузнец, на основе своих научных занятий, усердия и опытов изобрел и освоил способ отливки горшков и других выпуклых изделий в песчаные формы без применения глины, благодаря чему горшки и другие изделия получаются лучше по качеству и внешнему виду, легче по весу и дешевле, чем при изготовлении обычным способом, мы предоставляем названному Абрахаму Дерби все права и единоличную привилегию на изготовление таких горшков и других подобных изделий, а также продажу их в течение 14 лет, начиная с этого дня».
Год спустя Дерби арендовал старую домну в Колбрукдейле и усовершенствовал способ изготовления кокса. В 1713 г. Дерби заменил в доменной плавке часть древесного угля каменным (коксом). Благодаря его экспериментам уголь стал завоевывать позиции важного источника энергии. Получив такой мощный энергетический источник, промышленность в Англии и других странах начинает усиленно развиваться.
Дерби взялся за решение трудной задачи – приучить домну к каменному углю. Сегодня мы знаем, как она решается. Тут две трудности. Первая заключается в том, что каменный уголь содержит вредные примеси. Их надо оттуда выжигать – это дело называется коксованием. Вторая обусловлена тем, что каменный уголь воспламеняется при более высокой температуре, чем древесина. Чтобы раздуть жар в печах, надо сильно вдувать в печь воздух мощными воздуходувками. Увы, Дерби не мог найти достаточно мощного двигателя для воздуходувок. Чугун получался плохой, годился для отливок, но не для переделки в железо. Да и производительность печей была мала.
Дерби искал двигатель и не замечал, что он у него под руками. Когда Ньюкомен изобрел свою паровую машину для откачки воды, он отдал ее строить на завод Дерби. На заводе уже несколько лет подряд выпускали эти машины, но не догадывались поставить их к воздуходувкам своих доменных печей. Не сумели увидеть в паровой машине двигатель и Дерби с Ньюкоменом. Но Дерби все же ухитрился пристроить ее к своим воздуходувкам – заставил ее качать воду на водяное колесо, двигавшее меха. Так, с грехом пополам, была решена задача дутья, и в 1735 г. Абрахам Дерби получил из своих каменноугольных печей первый приличный чугун. Двигать меха паровой машиной ни Дерби, ни сам Ньюкомен, додуматься не могли. В 1717 г. Абрахам Дерби внезапно скончался…
Было три Абрахам Дерби — отец, сын и внук. Абрахам Дерби I (1677-1717) решил задачу коксования, но не смог одолеть задачи дутья. Абрахам Дерби II (1711-1763) осознал задачу дутья и использовал для этого машину Ньюкомена. Абрахам Дерби III (1750-1791) решил задачу дутья, приспособив машину Уатта, и с честью довершил дела отца и деда.
Да, за одним именем стояли три изобретателя, члены династии металлургов. Они вместе изобрели способ выплавки металла на каменном угле и придумали мимоходом железную дорогу. В городе Телфорд одна из средних школ названа именем Абрахама Дерби, в 1985 г. одному из новых выведенных сортов роз было присвоено имя Абрахама Дерби. Посмотреть, как выглядели первопроходцы металлургии невозможно, портретов не существует. Семья Дерби принадлежала к общине квакеров, они были очень набожные и категорически не хотели, чтобы кто-то запечатлел их для потомков. Может быть, поэтому эта прелестная роза получила их имя, чтобы вспоминали это семейство. Молодцы англичане! Чтят своих героев.
Изобретение способа преобразования чугуна в железо — пудлингования
Хорошие деньги и возможность вписать свое имя в историю – невероятно сильные стимулы к совершению открытий и изобретений. Эти стимулы сделали биографию Генри Корта насыщенной и крайне интересной, поучительной как для современников, так и для потомков…
Перед Генри Кортом стояла двойная задача. Во-первых, улучшить качество английской прутковой стали, чтобы она не уступала иностранной, и, во-вторых, разработать способ фришевания — расплавление и окисление чугуна с использованием каменного угля. Корт решил эту задачу – изобрел технологический процесс пудлингования – преобразования чугуна в железо и в 1784 г. запатентовал его. Суть процесса состоит в расплавлении чугуна в специальной печи без контакта с топливом и перемешивании расплавленного металла специальными штангами, на которых налипают частички расплавленного железа, постепенно формируя тестоподобную крицу массой до 40-60 кг (крица — рыхлая, губчатая, пропитанная шлаком (кричным соком) железная масса). На выходе из пудлинговой печи крицу проковывают на молоте и отправляют на плющение для получения узких металлических лент. Пудлинговое железо хорошо сваривается, обладает высокой пластичностью, содержит мало примесей — фосфора, серы, неметаллических включений. Пудлингование по методу Генри Корта почти на целое столетие стало важнейшим способом получения ковкого железа.
Первые опыты Генри Корт проводил тайно — никто не знал о них, а сам изобретатель об этом умалчивал. Результаты первых же опытов были положительными, и Генри навсегда оставил доходное дело судового агента. Вместе с семьей он уехал из Лондона и поселился в Портсмуте, где построил собственный металлургический завод с кузнечным и прокатным цехами. Морское ведомство в 1787 г. объявило, что качество железа Корта лучше, чем шведское. Контрольная комиссия ведомства рекомендовала: «Применять железо Генри Корта для якорей и всех железных изделий, используемых в морском деле». Это был грандиозный успех. Стали поступать заказы. Однако нужны были средства для расширения производственных мощностей, а все свои деньги – более 20 тысяч фунтов стерлингов – Корт потратил. Известная история – отсутствие средств тормоз развития технического прогресса.
Допустим лучшую ситуацию. Изобретение сделал человек состоятельный. Это, конечно, более редкий случай, как и всякая двойная удача: капиталист и он же изобретатель! Капиталист наш ни к кому не идет кланяться, сам реализует свою машину. Но какое это, оказывается, накладное дело осуществить большое изобретение! Тут и чертежи, и модели, и образцы, и создание необходимых материалов, личные труды и заказы на сторону, и бесплодные опыты с искоркой надежды вдали. За все — плати.
Корт должен был найти человека, который бы мог дать ссуду. Такой человек нашелся – Абрахам Джелликой, казначей Морского ведомства, человек состоятельный. Генри Корт поехал к нему. Когда он вошел в рабочий кабинет Джелликоя, тот поднялся навстречу. Глядя со стороны, можно было подумать, что Корт пришел не просить денег, а принес их. Предложение выпить портвейн и воспользоваться нюхательным табаком дополняло это впечатление. Только после этого Абрахам Джелликой перешел к деловой части встречи. Размеренным голосом, попивая портвейн, он заметил, что пришлось сильно потрудиться, убеждая комиссию в преимуществе железа Корта и в необходимости поддержать его.
Генри Корт вежливо поблагодарил Джелликоя и позволил себе заметить, что рекомендации комиссии основаны на результатах сравнения его железа с шведским. Лицо Абрахама Джелликоя исказила улыбка:
– В настоящее время уже есть крупные заказы, которые обеспечат безусловную и значительную прибыль. И если Вы хотите их выполнить, то придется расширить завод в Портсмуте, в противном случае заказ будет отдан другим. Покажите мне планы, предполагаемые затраты, и вообще все расчеты. Я должен ознакомиться.
– Если Мы, – Джелликой остановился и сделал ударение на «мы», – хотим выполнить эти заказы, придется расширить завод в Портсмуте. В противном случае, эти заказы получат другие.
– Как же так, – попытался возразить Корт, – только у меня патент на производство железа.
– Какой вы наивный человек, – усмехнулся Джелликой – Через 10-15 лет производство наберет силу, и я отдам вам ваши патенты!
Да, это надо уметь, примазаться к славе других людей и обмануть. Ведь английский парламент принял решение покончить с монополией короля Якова I на выдачу патентов и еще в 1623 г. объявил многие патенты недействительными. По закону длительность действия патента ограничивалась 14 годами. Хитрый Джелликой оставил свою фамилию в истории, пусть и таким нелицеприятным образом.
Корт понимал, что иного выхода нет, и разложил на столе бумаги. Технические подробности мало интересовали Абрахама Джелликоя. Лишь когда дело дошло до затрат и производительности, он стал весь внимание, заявив: «Вам потребуется минимум 25 тысяч фунтов. Я дам Вам 27 тысяч на следующих условиях. Во-первых, мой сын Сэмюель становится Вашим компаньоном, во-вторых, он получает половину всех прибылей, в-третьих, Ваши патенты переписываются на мое имя».
Вообразите бедняка, который сделал изобретение, и, скажем, хочет внести революцию в какую-то технологию на заводе, принадлежащем предпринимателю. Революцию приходится производить на его заводе, ему-то и приходится нести на продажу патент. Патент – грамота гордая, можно бы войти с достоинством, но… полезнее вид искательный. И хотел бы покуражиться, да нельзя. Можно бы поторговаться, но не до бесчувствия… Место строгое, глаза стальные. Если приглянулась твоя выдумка – не ломайся, отдавай добром. А не то возьмут без спросу. Есть сто способов ограбления, отработанных, как приемы джиу-джитсу. Все будет разыграно, как по нотам.
Генри Корту пришлось проглотить эту горькую пилюлю. Джелликой обещал использовать свое влияние и действительно, 16 апреля 1789 г. было опубликовано распоряжение Морского ведомства, в котором говорилось, что в британском кораблестроении будет применяться лишь железо, изготовленное по способу Корта и Джелликоя. Хотя Генри Корт и потерял определенную самостоятельность в действиях, казалось, его будущее обеспечено.
Удар судьбы был как гром среди ясного неба. В августе 1789 г. совершенно неожиданно скончался Абрахам Джелликой. Вскоре раскрылось, что 27 тысяч фунтов стерлингов, что казначей вручил Корту для развития производства, были взяты из государственной казны. На производство «Корт и Джелликой» наложили арест. Были конфискованы и патенты на производство железа, определив их стоимость аж в 100 фунтов. Генри Корт в один миг превратился в нищего. В семье Корта к этому времени насчитывалось 12 детей.
Способ получения пудлингового железа очень скоро начали применять во всей Англии. В мае 1790 г. Генри Корт написал в Королевскую комиссию Морского ведомства письмо, в котором предлагал взимать лицензионные налоги с владельцев заводов, производящих пудлинговое железо и таким образом вернуть в казну растраченные деньги. Ему даже не ответили. Через год он повторил свои предложения и приложил к ним расчет, из которого следовало, что выплавка пудлингового железа в Англии достигла 50 тысяч тонн в год и что не составит труда возместить ущерб, причиненный казне. Однако ежегодные патентные пошлины не вносились — патент перестал действовать и лицензировать было нечего. Последовал отказ, и это было все, чего достиг Генри Корт.
Английская корона, а также промышленники черной металлургии и высокопоставленные служащие Морского ведомства обогатились за счет Генри Корта. Злоупотребления покойного Абрахама Джелликоя оказались удобной ширмой для морального оправдания их действий. Что это было именно так, отчетливо видно из отношения государственных властей к Сэмюелю Джелликою, номинальному компаньону Генри Корта. Ему вернули конфискованный завод, и он стал его единоличным владельцем.
Это был конец Генри Корта. Он рассылал письма с просьбами о помощи и поддержке. Наконец, в 1794 г. добился годовой ренты в 160 фунтов, и это в то время, когда личный вклад Корта в металлургию стал известен уже во всем мире, и никто не оспаривал его причастности к тому прогрессу, который произошел в производстве стали.
В церкви Хемстеда (Лондон), возле которой в 1800 г. был похоронен Генри Корт, висит плита, напоминающая о человеке, которому общество очень многим обязано и которого оно обобрало.
Из истории патентования
В пантеоне великих изобретателей прошлого неуютно, как на кладбище самоубийц. Вот несколько фактов.
Создатель дизельного двигателя немецкий инженер-изобретатель Рудольф Дизель (1858–1913) по одной из версий покончил жизнь самоубийством, так как думал, что его изобретение не нашло признания. Он незаметно шагнул с палубы и канул в океанской пучине под ровный шум дизелей трансатлантического лайнера. Точные обстоятельства смерти не были выяснены.
Американский инженер Джон Фич (1743–1798) — кинулся головой в Делавар, реку его изобретательской славы, где впервые проплыл его пароход – судно с веслами, движимыми силой пара.
Американского радиоинженера Эдвина Армстронга (1890–1954), изобретателя FM-радио, долгое время травили многочисленные влиятельные сторонники AM-радио (NBC и AT&T), пока он не покончил жизнь самоубийством, думая, что изобретение FM-радио не удалось.
Французский инженер, изобретатель газового освещения Филипп Лебон (1767–1804) бросил горсть древесных опилок в стоявший на огне сосуд. Густой дым повалил из горлышка и, вспыхнув, дал яркое пламя. Так зажегся первый, по сути дела, газовый рожок. Лебон понял, что дерево, каменный уголь под действием жары и без доступа воздуха выделяют светильный газ. Бюрократы Наполеона травили его, мешали опытам, гнали с работы. И все же счастье улыбнулось изобретателю. В парижском отеле «Сеньеле» ему удалось создать рай газового света. Но успех Лебона был непродолжителен. Враги и конкуренты делали ему множество неприятностей. Трагическая и таинственная смерть положила конец его работам. Труп Лебона нашли на Елисейских полях с 13 кинжальными ранами в груди.
Если просмотреть биографии знаменитых изобретателей всех времен, убедишься, что многие из них кончили нищетой. Значит, не очень-то крепкой защитой служит для них патент. Что ж они, – простодушные мечтатели, непрактичные выдумщики, простофили? Нет, не скажешь этого! Люди разные, жизни разные, дело разное, а судьба одна. Похоже, какой-то единый закон, словно рок, подчинил одному течению и привел к одному итогу пестрые случайности биографий. Из скорбной истории с патентом Г.Корта следует очевидный вывод: никакой скорби не было бы, не будь у Корта на руках патента в злосчастный день встречи его с недобросовестным покупателем. Как так, ведь именно патент на изобретение удостоверяет его приоритет, авторство и исключительное право (ст.1354 ГК РФ).
Все так, только здесь имеет значение фактический день его получения. Ведь при подаче в РОСПАТЕНТ заявки на изобретение или в течение трех лет с даты подачи (!) проводится экспертиза заявки по существу и выдача патента (ст.1386, 1387 ГК РФ). Итак, заявитель, забив приоритет новации, обладает трехгодичным люфтом от подачи заявки до получения патента, ищет средства и быстренько внедряет новацию. Здорово! Увы, не так. Живет патент не более 3-5 лет, и беспатентная новация оказывается в хосписе такой экономики. Все, приехали. Повторяется история пудлингования, охраняющего его патента и судьба коллеги Корта.
Зато по количеству выданных патентов мы впереди планеты всей. Для поддержки сего загадочного имиджа наш родной законодатель даже придумал (ст.1366 ГК РФ) выдавать беспошлинные патенты сроком действия 20 лет. И генераторы идей берут их сотнями со смехом и спортивным задором. Все на благо имиджа своего и страны!
Зачем и сколько лет быть-жить люфту — известно только нашему законодателю при всенародной патентной безграмотности. Понятно, его волнует количество выданных и действующих грамот, а не внедрение в производство охраняемых ими новаций при инновационной экономике. Кстати, зарубежный законодатель предусматривает этот люфт в семь лет, чем вдвое уменьшает возможность надувательства изобретателя всякими «казначеями». Да и сокращает количество споров о приоритете изобретения. Примеры известны, вот некоторые из них.
Первый успешный полет самолета братьев Райт с двигателем, работавшим на керосине, состоялся 17 декабря 1903 г. В 11 часов утра Орвил Райт поднялся в воздух на высоту 10 м, продержался несколько секунд, пролетев небольшое расстояние, и благополучно приземлился. Эта дата является знаменательной в истории авиации – был осуществлен механический полет человека. В США с 1909 г. начала действовать компания с акционерным капиталом в 1 млн. долларов и патентами Райт. Главе компании Райтов – Вильбуру только в 1911 г. пришлось доказывать свой приоритет на пятидесяти судебных процессах в Европе и Америке!
Патентоведы компании-конкурента КЕРТИС (Кёртис Гленн американский летчик, авиаконструктор и промышленник, один из пионеров авиации, в 1912 г. построил первую в США летающую лодку) придумали хитрую махинацию – подговорили администрацию Смитсонианского института заключить договор с Райтами на ремонт старого аэроплана проф. Лангеля. Райты согласились, только так «отремонтировали», что аппарат полетел. Институт с подачи Кертиса выступил против бр. Райт, оспаривая у них пальму первенства в авиации. Орвил на суде сумел доказать, что в аэроплане Лангеля не были решены конструктивные вопросы устойчивости, и он не мог самостоятельно взлететь.
Некоторые компании пытаются обойти проблему оценки исследовательской работы, обещая большой бонус тому, чья идея в будущем окажется коммерчески успешной. Но предлагая такие условия, они порой довольно сильно рискуют. В 1964 г. сотрудник Sears, Roebuck and Co. Питер Робертс придумал и запатентовал регулируемый торцовый ключ с быстрым выпуском. Менеджер компании сказал, что новация не имеет особой ценности и заплатил ему за уступку патента 10 тысяч долларов – совсем немало для 18-летнего изобретателя. Робертс случайно узнал, что Sears сделал исследование рынка, которое показало огромный спрос и что они продали 26 миллионов ключей, получив прибыль в размере $44 миллионов в течение года. Изобретатель узрел факт мошенничества и подал на компанию иск в суд. Заявил, что Sears умышленно занизила объем потенциальных продаж инструмента, заработав на нем миллионы. Суд обязал Sears выплатить Робертсу 8 млн. долларов. Компания подала апелляцию, и затем стороны сошлись на какой-то сумме, о которой не сообщалось. Ключ истины Робертса восторжествовал!
Промышленный шпионаж в металлургии
Суть промышленного шпионажа – в присвоении чужого ноу-хау. Своровать технологию чаще всего означало добыть информацию. Поэтому промышленный шпионаж был, есть и остается эффективным средством информационных, да и вообще любых войн. Технологии воровались всегда, даже когда еще не было самого слова «технология». Если разобраться, любой изобретатель, становясь владельцем ноу-хау, получает конкурентное преимущество: у него есть то, чего нет больше ни у кого. А нарушение его монополии как раз и способствовало победному шествию изобретения по всему миру.
Супершпионом XVIII века стал некто Фоли, литейщик из Сторбриджа (Великобритания). Этот предприимчивый товарищ беспокоился о качестве английской стали: оно было очень низким. Чтобы решить проблему, Фоли взял скрипку, вырядился в костюм менестреля и отправился на континент. Он выдавал себя за странствующего музыканта и, не вызывая подозрений, путешествовал по всей Европе. Лжемузыкант побывал в Бельгии, Богемии, Испании и Северной Италии. Везде, где только мог, он разведывал секреты производства стали: наблюдал за работой литейщиков, расспрашивал мастеров и тщательно запоминал все тонкости. Собрав информацию, Фоли построил несколько заводов по производству стали. Это едва не стоило ему жизни: одна из европейских гильдий литейщиков наняла киллера, чтобы уничтожить конкурента. Бывший шпион перехитрил всех своих врагов: он сказочно разбогател, наплодил детей и умер своей смертью.
Немецкий фабрикант Эберхард Хёш не знал, что такое пудлинговое фришевание, но очень хотел узнать, потому что именно так назывался высокопроизводительный метод выплавки стали, изобретенный в Шеффилде (Англия). Хёш проштудировал описание к патенту, а ноу-хау процесса решил добыть кражей. В 1823 г. Эберхард приехал в Шеффилд, выдал себя за клиента и сумел проникнуть на территорию завода, где мирно разгуливал, делая зарисовки оборудования в своем блокноте. За этим занятием его застал мастер цеха. Убегая от погони, Эберхард спрятался в печной трубе. Преследователи потеряли его из виду и успокоились. Но рабочие, задувшие доменную печь, сильно удивились, когда оттуда вывалился некто, весь перепачканный сажей. Английские пролетарии приняли его за черта и разбежались. Предприниматель умудрился без помех выбраться с территории завода, спокойно вернуться в Германию и наладить там свое пудлинговое производство стали. Этот занятный инцидент иногда называют первым в Европе случаем промышленного шпионажа. Шутят: Ваш пудлинг, сэр!
Так шпионаж стал нормой жизни, обычной технологией, используемой повсеместно. Ему даже название придумали – деловая разведка. Чтобы слух не резало. И мы взяли промышленный шпионаж на вооружение. Почти сто лет прошло, прежде чем князь Лев Голицын отправил биолога Александра Остроградского в Португалию за секретом хереса. Тот, как известно, привез необходимую грибковую культуру под длинным, специально отращенным ногтем.
В промышленном шпионаже был замечен также знаменитый изобретатель Эдисон. В 80-х годах XIX века шла борьба между сторонниками постоянного и переменного тока. За постоянный ток выступал Эдисон, за переменный – Вестингауз и Тесла. Каждый из них отстаивал свое изобретение. Это была важная дискуссия: по сути, речь шла о том, какими будут электростанции. Когда переменный ток начал одерживать победу, Эдисон раздобыл чертежи генератора переменного тока Вестингауза, собрал его, а затем передал штату Нью-Йорк. Так появился электрический стул. Потом Эдисон раструбил на весь мир, что переменный ток используется для казни преступников. Репутация постоянного тока оказалась выше. Этот ловкий ход отсрочил победу переменного тока.
В наше время главные действующие лица спектакля – патентные агрегаторы (они же патентные тролли), скупающие у изобретателя права на изобретения и с их помощью шантажирующие внедрителей новаций – инновационные компании. Казалось бы, а что тут такого: позаимствовал – плати! Тут-то и начинается подводная часть айсберга.
Патентная система уязвима для всякого рода злоупотреблений. А в отношении к этим уязвимостям как раз и проявляется грань между троллем и изобретателем-самородком. В этом гвоздь проблемы, эта грань тонка, но вполне ощутима, как продемонстрировала история патентования процесса пудлингования. И, как видно, «казначеи» пользуются этой уязвимостью, превратив патентный институт в гоп-стоп с большой дороги. Ежегодно по-настоящему инновационные компании раскошеливаются для них на десятки миллионов долларов. Что хуже – порочный патентный бизнес растет и благоухает. Затраты минимальны, ничего внедрять не надо, жертвам тянуть судебные процессы не под силу, и они предпочитают договариваться.
А разве есть другие выходы? Согласно договору об отчуждении исключительного права на изобретение правообладатель передает или принимает на себя обязательство передать собственное исключительное право на соответствующее изобретение приобретателю исключительного права в полном объеме (ст.1307 ГК РФ). Частным случаем исключительной лицензии является полная лицензия (именуется в мировой практике актом продажи патента), в соответствии с которой исключительные права полностью передаются в распоряжение лицензиата. По существу полная лицензия равнозначна переуступке патента, что и породило появление троллей.
