Патентные законы появились в эпоху становления промышленного производства. «Статут о монополиях» короля Якова Стюарта в 1623 г. провозгласил исключительное и независимое от воли короля право каждого, кто создаст и применит техническое новшество, монопольно пользоваться в течение 14 лет выгодами и преимуществами, доставляемыми таким новшеством. Было понятно, что обществу нужны изобретения, но если не позаботиться об интересах их творцов, эффективной судебной защите исключительного права, изобретений и инновационной экономики не будет. Новатор тратит силы, время, деньги, создавая новшество, поэтому его права необходимо оградить от желающих поживиться за счет новатора. А с другой стороны, правообладатель не должен всю жизнь пользоваться один своим новшеством. Вот и придумали механизм, учитывающий интересы обеих сторон, – патентное право.
В 1633 г., спустя всего 10 лет после издания Статута, в Лондоне выходит книга лорда Сомерсета (маркиз Вустер) «Сто примеров изобретений». Одно из них — под № 68 настолько напоминает водяной насос с паровым приводом, что многие специалисты приписывают Сомерсету честь изобретения паровой машины. Список пионеров-изобретателей «огненной машины» можно продолжить. В первую очередь здесь следует упомянуть военного инженера Томаса Савери, который 25 июля 1698 г. получил патент на «новое изобретение для подъема воды и для осуществления движения на всех видах мануфактур движущей силой огня». Следующим изобретателем, внесшим большой вклад в развитие «огненной машины», был кузнечный мастер Томас Ньюкоменен. В 1705 г. он сконструировал первую практически полезную паровую машину, которую с 1712 г. использовал для откачки воды в шахтах.
Оригинальную, во многом улучшенную и плавно работающую паровую машину построил в 1763 г. русский изобретатель Иван Ползунов. Приоритет в изобретении эффективной паровой машины широкого назначения с цилиндром двустороннего действия принадлежит Джеймсу Уатту. Работа над изобретением продолжалась около 10 лет. Он применил конденсатор пара, маховик, а главное – подвел пар к поршню с обеих сторон. Если прежние машины работали на принципе разрежения, создаваемого паром, то в машине Уатта поршень двигало избыточное давление расширяющегося пара.
Король Георг III 29 апреля 1769 г. даровал Джеймсу Уатту патент № 913 на паровую машину, которая радикально изменила жизнь человека, помогла превратить мир мускульной силы в мир работающих машин. На надгробном камне изобретателя паровой машины высечена надпись: «Расширил богатства своей страны, умножил мощь человека и тем возвысился в ряды славнейших ученых и истинных благодетелей человечества». В 1789 г. испанец Августин Бетанкур разработал конструкцию паровой машины двойного действия, которую Французская академия наук признала более совершенной, чем машина Уатта. Она нашла применение в шахтах Альмадена.
Из Англии патентное право начало свой победоносный марш по всему миру. В 1641 г. оно было введено в Массачусетсе, в 1672 г. – в Коннектикуте, в 1790 г. – на всей территории США, в 1791 г. утвердилось во Франции и Канаде. Затем последовали Австрия (1810 г.), Россия (1812 г.). В России юридическая форма патента в виде охранного документа на изобретение вплоть до революции 1917 г. называлась привилегией. Первым известным нам документом, где понятие «изобретение» и «изобретательское право» констатировались совершенно определенно, стала привилегия, выданная 13 декабря 1749 г. купцам Сухареву и Беляеву на «заведение красочного завода». Михаил Ломоносов 14 декабря 1752 г. получил на 30 лет привилегию «О позволении профессору Ломоносову завесть фабрику для делания разноцветных стекол, бисеру, стеклярусу и других галантерейных вещей».
Привилегии позволяли правообладателю – частному лицу на определенное время монополизировать некое производство. В конце 1811 г. иностранцы Герень и Елгунд обратились с прошением на высочайшее имя о даровании им привилегии на винокуренный прибор. Привилегия, подписанная императором Александром I, гласила, что «предмет ее определится впоследствии». Такая формулировка не позволяла определить права и обязанности держателей привилегии по отношению к обществу, а Кабинет Министров считал невозможным ни уничтожить, ни изменить привилегию – акт монаршей воли.
Обсуждение этого дела в Комитете Министров завершилось принятием постановления, в котором был весьма любопытный пункт, гласивший: «Если кто-либо до обнародования привилегии производил, скажем, винокурение по той же системе, то правообладатель привилегии не мог лишить его права продолжить производство сие по сей системе». Сейчас это называется правом преждепользования (ГК РФ, ст.1361).
И в те далекие времена закон об изобретательстве вырабатывался в яростных спорах. Так, пятеро членов правительства высказывались за запрет привилегий, а госсекретарь Михаил Сперанский остался при особом мнении. Ему Александр I и приказал изложить свои соображения в докладной записке. Сперанский не замедлил представить ее, где было сказано: «Всякое изобретение есть собственность изобретателя. К удостоверению сей собственности есть только два способа: 1) тайна; 2) покровительство правительства. Часто первый способ недостаточен, т.к. трудно длительное время сохранять тайну производства, а потому прибегают ко второму. Отсюда возникли привилегии. Главные пользы привилегий состоят в следующем: а) они служат весьма важным поощрением; б) они освобождают изобретателя от хранения тайны; они оповещают общество о возможности безвозмездного использования изобретения по истечении определенного промежутка времени».
Сперанский считал, что у изобретателя, получившего привилегию, есть лишь одна обязанность – опубликовать изобретение. К своей докладной записке министр приложил проект общего закона о привилегиях. Его рассмотрел Государственный Совет в марте 1812 г. и принял с незначительными редакционными поправками (завидная скорость и, главное, знание министрами предмета обсуждения!). После чего 17 июня император Александр I подписал Манифест «О привилегиях на разные изобретения и открытия в ремеслах и художествах».
В первой главе Манифеста определялось, что «привилегия является свидетельством, удостоверяющим факт предъявления изобретения правительству как собственности предъявителя». Закон устанавливал порядок выдачи привилегий на изобретения. Прошения об их выдаче рассматривались лишь с формальной стороны (явочная система), сам же предмет заявителя исследовался лишь постольку, поскольку закон запрещал выдачу привилегий на изобретения, противные закону, безнравственные и т.п. Если кто-то считал, что в изобретении отсутствует новизна, он мог через суд оспаривать правомерность выдачи привилегии.
В зависимости от срока действия испрашиваемой привилегии (3 года, 5 или 10 лет) взималась пошлина в размере соответственно 300, 500 и 1500 руб. Выдача привилегий производилась Министерством внутренних дел по Департаменту мануфактур и внутренней торговли, утверждалась Госсоветом от имени царя и оформлялась специальным указом.
Уже 7 октября 1812 г. американский посланник в Петербурге Джон Адамс обратился к государственному канцлеру графу Н.Румянцеву с предложением запатентовать в России пароход Фултона. Письмо Адамса было передано на заключение генерал-лейтенанту Августину Бетанкуру, первому патентному поверенному России. Признав важность и пользу изобретения, Бетанкур не возражал против выдачи привилегии, но заметил, что срок, на который Фултон просит привилегию (20 лет), слишком продолжителен. Бетанкур предложил выдать привилегию на 15 лет с условием, что если в течение 3 лет с момента получения привилегии Фултон не построит в России ни одного парохода, то он будет лишен монопольного прав на изобретение (сегодня такое условие регламентируется ст.1362 ГК РФ).
Александр I утвердил указ о выдаче Фултону привилегии «на устроение изобретенного им особого рода судна, приводимого в движение парами, и на употребление оного в действо не токмо для сообщения между Петербургом и Кронштадтом, но и на других российских реках в течение 15 лет. Если Фултон или его поверенные в течение первых 3 лет не внедрят изобретение в России, то привилегия будет аннулирована». Роберт Фултон стал обладателем эксклюзивного права на постройку пароходов в России. Однако не смог воспользоваться договором, так как не выполнил его основного условия – в течение 3 лет он не ввел в эксплуатацию ни одного судна. Любопытно, на Волге первый пароход открыл навигацию лишь в 1820 г.
С октября 1814 г. начали официально публиковаться описания изобретений. Привилегия № 1 была выдана на 10 лет 29 мая 1814 г. инженеру-механику Пуа-де-Барду на «Машину для взвода судов против течения». В Государственной библиотеке хранятся 6 привилегий тех времен. У одной из них весьма курьезное название: «Привилегия 1815 года, выданная Ярославской губернии села Поречья-рыбного священнику Алексею Голосову на изобретенную им машину для набивания картузов цикорным кофеем».
Первый российский закон об изобретениях был далек от совершенства, но он упорядочил выдачу привилегий, содействовал развитию и укреплению промышленной собственности. Свыше 20 лет Манифест о привилегиях на изобретения регулировал правовые отношения в области технического творчества. С 1813-го по 1917 г. было зарегистрировано 36079 изобретений — 29730 привилегий (82.4%) получили иностранцы и 6349 (17, 6%) — отечественные изобретатели. Среди них был генерал-майор Николай Амосов с привилегией на «способ пневматического отапливания зданий». Штабс-капитан Дмитрий Загряжский получил привилегию на «экипаж с подвижными колесами», т.е. с гусеничным ходом, горный инженер Павел Обухов получил привилегию на «способ приготовления литой стали», дворянин Петр Княгинский – на «автоматический наборщик», ученый Дмитрий Чернов – на «газовую доменную печь». Инженер Владимир Шухов взял привилегии на «аппарат для перегонки нефти», «паровой котел» и «ажурную башню»…
Принятое 22 ноября 1833 г. «Положение о привилегиях» по сравнению с Манифестом 1812 г. вводило вместо явочной системы выдачи привилегий систему предварительного рассмотрения заявочных материалов. Последним значительным правовым актом в области изобретательства в России до революции 1917 г, было «Положение о привилегиях на изобретения и усовершенствования» от 20 мая 1896 г. Оно окончательно закрепило принципы патентного права, детально разработанные к тому времени во многих странах, и вводило проверочную систему выдачи охранных документов на изобретения. Этим положением создавался специальный орган — Комитет по техническим делам, на который возлагались функции рассмотрения заявок и выдачи привилегий на изобретения.
В этом же году с 28 мая по 1 октября в Нижнем Новгороде прошла Всероссийская промышленная и художественная выставка. Русская творческая мысль создавала богатые потенциальные возможности для внедрения в практику ценных изобретений, но в царской России с ее слабой экономикой и абсолютной патентной безграмотностью населения все это глушилось, не поддерживалось власть имущими. Дмитрий Менделеев после посещения выставки с горечью писал: «Не дожить мне до такой выставки, которая покажет такой скачок русской исторической жизни, при которой свои Ползуновы, Петровы, Шиллинги, Яблочковы, Лодыгины не будут пропадать. А стоять во главе русского и всемирного промышленного успеха, потому, что мне уже седьмой десяток, а плоды просвещения зреют медленно».
Надо признать, что ничто не изменилось и 100 лет спустя, только вместо слова «изобретение» звучит теперь «инновация». А для наведения должного порядка в области технического творчества пару изобретателей лишили «черного пояса»: звание «Заслуженный изобретатель РФ» отменено, чтобы генераторы идей не мешали инновационному развитию экономики страны.
В становлении изобретательского права в первые годы Советской власти важную роль сыграл руководитель государства Владимир Ленин, придававший большое значение скорейшему внедрению изобретений в промышленное производство. 30 июня 1919 г. был принят декрет «Об изобретениях (Положение)» — законодательный акт, положивший начало советскому изобретательскому праву. Им вводилась новая форма правовой охраны изобретения — авторское свидетельство. В противоположность патенту, закрепляющему за его обладателем исключительное право на использование изобретения, авторское свидетельство сохраняло за изобретателем право авторства и право на материальное вознаграждение в случае использования изобретения. Государство, охраняя авторские и имущественные права изобретателей, брало на себя заботу о практическом использовании изобретений.
Владимир Ленин в ноябре.1920 г. направил запрос в отдел изобретений научно-технического отдела ВСНХ. Интересовался вопросами: «1. Какое количество заявлений об изобретениях рассмотрено со времени образования отдела. 2. Какое количество а) признано полезными, б) проведено в жизнь, в) порядок и срок рассмотрения каждого изобретения, и дальнейшее направление дела». В отчете, направленном Ленину, отмечалось: «Основная масса изобретений оценивается в 10–500 тыс. рублей. Изобретение «Новый тип ветряного двигателя» Погоржельского оценено в 1 млн. руб., «Усовершенствование в полевых радиостанциях» Баженова – 1,5 млн. руб., за изобретение Бекаури «Мина заграждения», которое отчуждено в пользу РСФСР с обязательством изготовления в 6-месячный срок, выплачено 10 млн. рублей.
Изобретателям Н. Жуковскому, В. Ветчинкину, О. Трофимову и др. выплачены денежные премии в качестве поощрительного вознаграждения, а также как «оплату за труды», «за выполнение модели», «за полезную инициативу», «за труды по организации производства» и «за многолетние труды».
Принятый 12 сентября 1924 г. Закон «О патентах на изобретения» был приспособлен к условиям производства с привлечением частного капитала, на условиях и в границах, установленных государством. Оплачиваемый патент предоставлял патентообладателю право пользования и распоряжения изобретением, и запрещал его использование всем другим лицам. ВСНХ СССР после Гражданской воны и разрухи возглавил Феликс Дзержинский. В этот критический момент для страны «железный Феликс» понял на кого ставить и часто встречался с изобретателями, обсуждал проблемы технического перевооружения промышленности. Был даже издан приказ по ОГПУ о досрочном освобождении зэков-изобретателей, проявивших талант на лагерных работах. Горбачевская перестройка, как известно, началась с «понукания» научно-технического прогресса. Вычленив из НТП изобретательство, малосведущие в международном патентном праве и деле юристы разработали Закон об изобретательстве (1991 г.), который заменили Патентным законом (1992 г.) а затем частью IV ГК (2008 г.). Благодаря, в том числе, этим бездумным новациям патентный потенциал страны сократился на порядок. Треть выданных патентов поддерживается в силе всего 5–6 лет, ибо использование изобретений близко к нулевой отметке, поэтому платить патентные пошлины бессмысленно. Неудивительно, ведь преференции и льготы для предприятий, использующих изобретения, вот уже 20 лет только декларируются законодателем. Сегодня рационализация производства — школа изобретательства поставлена вне закона. Последним шагом в борьбе с изобретателями стало увеличение размера патентных пошлин, якобы, в связи с вступлением России в ВТО.
Изобретатель – это человек с уникальным интеллектом, обладающий даром технического ясновидения, уверенностью в своих способностях и достоинствах. К великому сожалению, в России эффективность отдачи творческого труда в прошедшие два столетия сплошь и рядом была низкой из-за трудностей с материализацией технических идей и отсутствия защиты исключительного права патентообладателя в специализированном суде. Не секрет, что люди неохотно расстаются с привычным и оказывают сопротивление новому, уклоняются от хлопот, связанных с нововведениями.
Вот генераторам идей и приходится не только решать технические задачи, но тратить еще силы и время на преодоление сопротивления чиновников всех рангов. От них, как известно, зависит судьба изобретений, но они не обладают даром технического творчества и не знают азов патентного права. Поэтому власти зачастую не любят изобретателя, стремятся его изолировать и изгнать. Но парадокс в том, что изобретатели всегда были и будут необходимы для инновационного развития экономики страны.
патенты, изобретения, патентное право
