В марте 2003 года принят пакет законов по реформированию электроэнергетики, предусматривающих, в частности, создание конкурентного сектора оптового рынка электроэнергии (5—15% общей продажи), действующего наряду с регулируемым сектором. Два года назад было принято постановление Правительства РФ № 526 от 11 июля 2001 г., в котором предусматривалось создание конкурентного сектора оптового рынка электроэнергии уже в 2002 г. «Запуск» его первоначально намечался правительством 1 сентября 2002 г., затем срок неоднократно откладывался: 1 января 2003 г., 1 июля и, наконец, 1 октября 2003 г. Уже это говорит о полной неподготовленности к реализации замысла. Вызывает удивление некомпетентность правительственной комиссии по реформированию электроэнергетики, возглавляемой вице-премьером В.Христенко, принимавшей решения о сроках запуска конкурентного сектора рынка, по которому существуют серьезные разногласия между Минэкономразвития и РАО «ЕЭС России», с одной стороны, и Минэнерго и ФЭК, с другой. Это выявилось на заседаниях комиссии в июле 2003 г. и повлекло за собой даже фальсификацию содержимого протоколов.
По этому поводу В.Христенко были направлены письма министра энергетики Игоря Юсуфова и заместителя председателя ФЭК Юрия Сахарнова о несоответствии зафиксированных в протоколах комиссии договоренностей, достигнутых на ее заседаниях. Суть претензий — искажение позиций Минэнерго и ФЭК в важнейшем вопросе формирования цен. Минэнерго выступает категорически против формирования узловых цен, когда за основу берутся цены на каждом значимом энергоузле (их более 6 тысяч). А в протоколах комиссии записано, что Минэнерго якобы предложило одобрить принцип формирования узловых цен. В связи с этим министр энергетики обвинил в подлоге ответственного секретаря комиссии Вячеслава Кравченко, руководителя департамента МЭРТ по реструктуризации естественных монополий.
На самом же деле Минэнерго и ФЭК выступают за формирование цен по территориальным зонам оптового рынка электроэнергии (подробно см. «Мафиози на ФОРЭМе». — «ПВ» № 13—16, август 2003 г.). Имеется множество разногласий и по другим вопросам конкурентного рынка.
Создание двух секторов оптового рынка электроэнергии — конкурентного и регулируемого — и двух на нем систем цен — свободных и регулируемых — принципиально неверный путь, который всегда будет приводить к дискриминации потребителей. Замечу, одновременного существования конкурентного и регулируемого оптового рынка электроэнергии нет ни в одной стране. Но даже там, где перешли от регулируемого рынка к полностью конкурентному, возникли серьезные трудности, начиная с надежности энергоснабжения и кончая полным его провалом, как это произошло, в частности, в Калифорнии.
Образование свободного рынка электроэнергии ведет к резкому росту цен на электричество, создает возможности манипулирования рынком в ущерб интересам потребителей. В 24 штатах США, где не ввели либерализацию, цены на электричество ниже и нарушений меньше в его подаче (Куттнер Р. «Свободные рынки великая вещь, но не для электричества», Bus.Week, Eur. Ed., 2002, N 14, Oct.).
Руководство ЕС с большой осторожностью относится к либерализации энергетического рынка, ссылаясь на энергетический кризис в Калифорнии, банкротство Энрон и экономический кризис в Аргентине, вызванный либерализацией энергетического рынка. Правительство Франции выступает против либерализации своего рынка газа и электричества (Тонсенд Д. Смутные времена неопределенности, Petrol Econ., 2002, 69, № 6).
Согласно западным учебникам, конкуренции присущи наличие на рынке большого числа независимых покупателей и продавцов и возможность свободно выходить на рынок и покидать его. Это определение не выполняется для намечаемого конкурентного сектора рынка электроэнергии, так как продавцы обязаны будут продавать на нем лишь 5—15% своей мощности и не могут свободно уйти на регулируемый сектор. Покупатели также не могут свободно (имеется в виду свободно купить необходимый объем электроэнергии) войти или покинуть конкурентный сектор рынка электроэнергии. Поэтому речь идет не о конкурентном секторе рынка, а о некоей фикции.
Западные экономисты доказали, что совершенной конкуренции, так же как и совершенной монополии, не существует. Была даже создана теория несовершенной конкуренции, которая достаточно адекватно отражает рыночную действительность.
Регулируемое вымогательство
В соответствии со статьей 426 «Публичный договор» Гражданского кодекса РФ цены товаров, работ, услуг, а также иные условия публичного договора устанавливаются хозяйствующим субъектом одинаковыми для всех его потребителей.
Однако в двухсекторной модели оптового рынка электроэнергии с двумя системами цен потребители будут получать электроэнергию по разным ценам. Причем, находясь в одинаковых условиях электропотребления, они будут покупать электроэнергию в разной пропорции на регулируемом и конкурентном секторах оптового рынка. Следовательно, по различной средневзвешенной цене, а это противоречит Гражданскому кодексу. И вот почему.
Цены на нерегулируемом секторе рынка электроэнергии могут быть выше, чем на регулируемом. Но тогда на нерегулируемый рынок потребитель добровольно не пойдет и будет добиваться получения электроэнергии по более низким, регулируемым тарифам при заключении договоров. Только при неожиданном повышении спроса на его продукцию потребитель будет готов купить электроэнергию по более высокой цене. Однако такой случайный рост электропотребления, как показывает многолетний опыт, не превышает 1—2% от общего объема производства электроэнергии. Поэтому ограничение ее продажи на регулируемом рынке представляет собой ничем не обоснованное лимитирование потребителей, да к тому же при наличии избытка энергии. Но ведь лимитирование вводится государством лишь при ее дефиците. А в условиях дефицита не может быть оправданным и конкурентный рынок с нерегулируемыми ценами, так как это приведет к их резкому росту.
Из-за неопределенности соотношения цен на регулируемом и нерегулируемом секторах рынка некоторые эксперты полагают, что в конкурентном секторе оптового рынка производитель будет продавать 10—15% производимой им электроэнергии по низким тарифам –с учетом в цене только топливной составляющей затрат тепловых электростанций (около 50—60% себестоимости), а постоянные затраты и прибыль производителя будут внесены в регулируемый тариф. Следовательно, тариф для потребителей регулируемого рынка необоснованно возрастет на соответствующую величину. Для АЭС топливная составляющая затрат составляет порядка 20—25% тарифа.
А какой потребитель попадет на конкурентный рынок с низкими тарифами? Видимо, тот, кто поделится с производителем частью дохода от разницы цен на регулируемом и конкурентном рынке. Однако такая дискриминация противоречит закону о государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию и Гражданскому кодексу. Идеологи псевдоконкурентного рынка считают, что все законы будут изменены. Но отмена действующих норм для возможности реализации столь необычного «конкурентного» рынка весьма проблематична.
Сторонники двух рынков полагают, что с течением времени доля «конкурентного» рынка будет расти и постепенно полностью заместит регулируемый. Но тогда постоянные затраты производителей все в большей степени будут перекладываться на регулируемый тариф. Например, если 50% производимой электроэнергии поступит на конкурентный сектор, то тариф на регулируемом рынке возрастет, по оценкам, на 20—25% для ТЭС и на 30—40% для АЭС. Очевидно, это приведет к росту неплатежей на регулируемом рынке, отключениям неплательщиков и значительному ущербу для экономики.
Как известно, в августе 2001 г. «Газпром» направил в Минэкономразвития свои предложения по реформированию газовой отрасли. В них также предлагалось создать конкурентный сектор рынка газа с нерегулируемыми ценами в размере 5—15% от общей поставки газа «Газпромом». Следует заметить, что независимые производители («Итера» и др.) уже получили право поставлять газ потребителям (кроме населения) по свободным ценам, но воспользоваться им при наличии регулируемого «конкурента» не могут.
В случае реализации своих предложений «Газпром» получит возможность продавать газ для электростанций на конкурентном секторе рынка по цене в 2 — 3 и более раз выше, чем на регулируемом. Ведь дефицит газа увеличивается. В результате значительно возрастет и тариф на электроэнергию. Энергетики, в свою очередь, также начнут отпускать «Газпрому» электроэнергию по свободным ценам. Так начнется ценовая война. Даже если будут приняты нормативно-правовые акты, требующие соблюдения соотношения отпуска электроэнергии и газа каждому потребителю в объеме 5—15% по свободным, а остальную часть — по регулируемым ценам, то, как показано выше, все равно будет иметь место дискриминация потребителей.
В законах по реформе электроэнергетики предусматривается установление предельного уровня тарифа на конкурентном секторе оптового рынка электроэнергии. Однако неясно, в каком соотношении будет устанавливаться регулируемый тариф и предельный уровень нерегулируемого тарифа. Но при любом их соотношении будет происходить дискриминация потребителей. В случае, когда регулируемая цена окажется выше, чем предельный уровень цены в секторе свободной торговли, то это будет дискриминация потребителей регулируемого сектора, покупающих электроэнергию по более высокой цене, чем в секторе свободной торговли, куда попадут только аффилированные лица. Кроме того, у производителей электроэнергии нет стимулов поставлять электроэнергию по более низкой цене, чем регулируемая. Это возможно только, если затраты на производство электроэнергии в секторе свободной торговли необоснованно перенести в регулируемый сектор. В случае, когда регулируемая цена будет ниже, чем предельная цена в секторе свободной торговли, то это явится ничем не оправданным лимитированием потребителей в этом секторе.
Практически невозможно будет отделить расходы, идущие на производство электроэнергии для регулируемого и нерегулируемого рынков, поэтому при очередном пересмотре регулируемых тарифов расходы на производство электроэнергии на конкурентном рынке могут быть перенесены на регулируемые тарифы, что приведет к дискриминации потребителей регулируемого рынка.
Замечу, что возникновение дефицита электрической энергии является тем единственным случаем, когда вводятся предельные уровни цен.
Но при дефиците электроэнергии речь должна идти о спросе, который не удовлетворяется, а не о «потреблении», что записано в законе. Дело в том, что дефицит мощности возникает, когда потребность в ней превышает располагаемую. А она всегда на 15—20% ниже установленной из-за системных ограничений в ее передаче. Поэтому дефицит электрической мощности и электроэнергии может наблюдаться, если нагрузка потребителей окажется ниже установленной мощности. Таким образом, по определению дефицита электроэнергии, данному в законе «Об электроэнергетике», ее дефицита не будет никогда. Следовательно, и предельный уровень нерегулируемых цен на оптовом рынке никогда не будет устанавливаться.
Совершенно очевидно, что статьи законов в части нерегулируемых цен на электрическую энергию (и не только) составлены безграмотно и их исполнение чревато негативными последствиями для экономики страны. Но это не все.
В том же законе сказано, что гарантирующий поставщик обязан заключить договор купли-продажи электрической энергии с любым обратившимся к нему потребителем. Однако в другом законе — «Об особенностях функционирования электроэнергетики в переходный период…» говорится, что производители электрической энергии обязаны заключить долгосрочные договоры поставки на период в течение трех лет после даты окончания переходного периода и только — для обеспечения потребления электрической энергии населением и оказания населению коммунальных услуг. А кто впоследствии обеспечит электроэнергией остальных потребителей?
Создание конкурентного сектора оптового рынка электроэнергии обосновывается тем, что нужно, мол, определять согласованную (равновесную) цену спроса и предложения, а это якобы можно сделать только на конкурентном рынке.
Спрос на продукцию обычно зависит от ее цены. Однако спрос на электроэнергию в современных российских условиях России, за исключением энергоемких производств, начинает заметно снижаться лишь при двукратном ее подорожании. Гораздо больше влияет на спрос электроэнергии изменение ВВП. Так, при падении ВВП в 1991—1999 гг. на 40% производство электроэнергии сократилось на 20%. Моделирование показывает, что при росте ВВП на 5% в год прирост электропотребления должен составлять примерно 2,5—2,7%. Проведенные нами расчеты показывают, что у нас рост спроса на электроэнергию на 95 — 97% определяется динамикой ВВП и лишь на 3 — 5% — динамикой тарифов на электроэнергию. Так что роль рыночной конкуренции притянута за уши. Но «реформаторы» пошли еще дальше. Они намерены устанавливать равновесную цену электроэнергии, равную затратам самой дорогой электростанции, вошедшей в баланс спроса и предложения электроэнергии.
При этом остальные электростанции, обеспечивающие баланс электроэнергии и мощности, станут получать ничем не оправданную сверхприбыль и их хозяева не будут заинтересованы в снижении своих затрат. Главным для них будет уметь завышать и как можно меньше снижать предельные затраты самой дорогой электростанции, которая обязательно войдет в утвержденный системным оператором баланс электроэнергии и мощности, и лишь не превышать эти предельные затраты при подаче заявок системному оператору. В результате тариф на электроэнергию оказывается выше, чем мог бы быть, если бы он формировался по принципу усреднения затрат для каждого типа электростанций. Это подтвердил и опыт Великобритании, где в 2000 г. Правительство обнаружило, что тарифы могли быть снижены вдвое больше, чем они снизились фактически, а энергопроизводители получили сверхприбыль. Ofgem — независимый регулятор, который отчитывается перед английским парламентом, после многих лет безуспешной борьбы пришел к выводу, что электростанции диктовали свои цены на рынке. Поэтому в 2001 г. Великобритания отказалась от традиционного спотового рынка электроэнергии и перешла к долгосрочным договорам (95% всех продаж). На бирже теперь продается только 5% электроэнергии — возникающий небаланс электроэнергии, который закрывает Системный оператор с помощью заранее заказанных электростанций по уже известной цене. На спотовом рынке с предельной (маржинальной) ценой возможен и молчаливый сговор производителей — не снижать значительно предельные затраты электростанциям, замыкающим баланс мощности и электроэнергии, или даже довести дело до дефицита мощности и электроэнергии, как это произошло в Калифорнии. Без государственного регулирования тарифов генерирующие компании не заинтересованы в вводе энергомощностей из-за неопределенности будущего спроса на электроэнергию, тарифов и риска не окупить инвестиции. Наоборот, все генерирующие компании заинтересованы в дефиците электроэнергии и мощности. Существует противоречие между краткосрочными интересами генерирующих компаний и долгосрочными интересами потребителей и общества. Если генерирующая компания строит новые электростанции, то она должна включать инвестиции в тариф в течение 4—5 лет. Тогда она теряет свою нишу на конкурентном рынке электроэнергии, так как у нее тариф выше, чем у конкурентов. Это подтверждает и зарубежный опыт. Так, к примеру, в Норвегии, где работает конкурентный рынок, в 2002 г. этот дефицит наступил и тарифы выросли в несколько раз! В Германии после введения конкурентного рынка в 1999 г. тарифы снизились в основном за счет сокращения инвестиций. Дефицит энергомощностей ожидается во многих европейских странах. Только государственная «Электрисите де Франс» Франции является крупным нетто-экспортером электроэнергии в Европе. При государственном регулировании тарифов утверждается инвестиционная программа, обеспечивающая необходимый ввод энергомощностей. Эти программы не всегда эффективны и, возможно, дают избыточный ввод энергомощностей. По оценкам американских энергетиков, тариф в США завышен на 15—18% при государственном регулировании. Однако такой перерасход средств на порядок ниже, чем ущерб экономике и населению от дефицита электроэнергии, к которому приводит конкурентный рынок. Наглядный пример — Калифорния. Учитывая «урок» Калифорнии, в штате Техас приняли в августе 2001 г. решение регулировать тарифы на электроэнергию и увеличивать тариф только на величину роста цен на топливо и другие ресурсы, но не увеличивая прибыль энергопроизводителей.
Конкуренция или надежность?
Расчленение РАО «ЕЭС России» и АО-энерго на множество независимых компаний по генерации, передаче, распределению и сбыту в соответствии с принятым в марте 2003 г. пакетом законов о реформировании электроэнергетики приведет к потере надежности энергоснабжения регионов. Вместе с тем разделение ЕЭС на отдельные компании приведет к потере возможности совместной оптимизации развития электростанций и электрических сетей и возрастанию при этом на 5—7% суммарных затрат.
Энергетическая катастрофа, которая произошла 14 августа 2003 г. на северо-востоке США и в Канаде, привела к полному отключению электроэнергии региона, в котором проживает 50 млн. человек. Без электроэнергии остались такие города, как Нью-Йорк, Детройт, Кливленд, Торонто и Оттава. Предварительная оценка ущерба оценивается в США в 1 млрд. долл. Многие американцы после того, как в их домах погас свет, перестали светиться экраны компьютеров и телевизоров, остановились поезда в метро, сразу же вспомнили о трагических событиях 11 сентября. Президент США Джордж Буш заявил, что массированное отключение электроэнергии в США и Канаде не связано с терроризмом. Версии о причинах энергетической катастрофы высказываются самые разные, но официальное предварительное заключение энергетики США обещают дать только в сентябре. С технической точки зрения все началось с выхода из строя трех линий электропередачи в штате Огайо. Однако местная аварийная ситуация превратилась в энергетическую катастрофу, причины которой еще долго будут расследоваться.
Одной из главных ее причин является децентрализация электроэнергетики США, которая привела к ликвидации вертикально-интегрированных энергосистем и созданию вместо них множества генерирующих сетевых и сбытовых компаний.
Россия встала на тот же путь реструктуризации электроэнергетики. Но сохранит ли в дальнейшем электроэнергетика России ту надежность, которая присуща ЕЭС России, работающей под государственным контролем?
В США пик нагрузок приходится на летний период, поэтому аварии не столь опасны, как зимой. А в России пик нагрузок возникает зимой, поэтому при аварийном отключении потребителей возникают серьезные проблемы — выходят из строя котельные, и люди замерзают. Единственной гарантией сохранения надежности электроэнергетики может быть лишь сохранение вертикально-интегрированной структуры энергосистем и жесткого государственного контроля в отрасли. Иначе в России могут произойти энергетические катастрофы, когда страна зимой окажется не только без света, но и без тепла.
Необходимость сохранения вертикально-интегрированных систем (АО-энерго) была обоснована в докладе рабочей группы Госсовета РФ по реформированию электроэнергетики, созданной по распоряжению В.Путина 7 января 2001 г. Этот доклад был представлен Президенту и Правительству РФ в мае 2001 г. Однако правительство отвергло концепцию реформирования электроэнергетики, изложенную в докладе, и приняло предложение РАО «ЕЭС России» и Мин- экономразвития о разделении вертикально-интегрированных энергокомпаний на генерирующие, сетевые и сбытовые компании.
На ежегодной конференции Международного союза по надежности энергосистем (СИГРЕ) в Париже в 2000 г. была проведена дискуссия на тему «Конкуренция против надежности?». Вызвано это было тем, что реструктуризация электроэнергетики, проводимая в ряде стран, а именно — разделение вертикально-интегрированных энергетических компаний (ВИК-энерго) на части — независимые генерирующие, сетевые и сбытовые компании — якобы в целях развития конкуренции производителей на рынке электроэнергии, уже привела или может привести в ближайшем будущем к потере надежности энергосистем. Так, негативные результаты реструктуризации электроэнергетики наблюдались в Новой Зеландии, когда столица страны Веллингтон погрузилась во тьму после ликвидации ВИК-энерго. Еще пример — энергетический кризис 2002 года в Бразилии, когда после реструктуризации электроэнергетики и засушливого лета на 20% сократилось производство электроэнергии и правительство ввело лимитирование электропотребления по всей стране. После реструктуризации электроэнергетики Казахстана в конце 90-х годов также было «затемнение» всей страны.
Недавно произошла энергетическая катастрофа в Грузии. Известно, что там также несколько лет назад проведена реструктуризация электроэнергетики, значительная часть генерирующих мощностей и сетей была продана частным инвесторам, в основном американской компании AES.
Запуск конкурентного рынка электроэнергии в американском штате Калифорния в 1999—2001 гг. привел, как отмечалось, тоже к негативным результатам и был закрыт распоряжением властей. Тогда независимые энергопроизводители в 3—4 раза увеличили цены на электроэнергию на оптовом конкурентном рынке путем создания искусственного дефицита мощностей. В этом участвовали крупнейшие энергетические компании, в том числе Enron. В результате судебного расследования выяснилось, что Enron применяла незаконные схемы для манипулирования ценами во время калифорнийского энергетического кризиса в 1999—2001 гг. Тимоти Белтон, бывший глава энерготрейдингового отделения Enron в Портленде, в своем письме на имя судьи Сан-Франциско признал себя виновным в мошенничестве. В 1997 году он приступил к поиску «дыр» в законодательстве, регулирующем поведение на энергорынке. Под его руководством прибыль Enron увеличилась с 50 млн. долл. в 1999 г. до 800 млн. долл. в 2001 г. В оправдание своих действий Белтон заявил, что «пытался добиться максимальной прибыли для Enron». Руководствуясь столь благоразумными мотивами, бывший топ-менеджер санкционировал применение на рынке ряда мошеннических схем, получивших звучные названия «рикошет», «мертвая звезда», «стань короче». В частности, согласно признанию Бентона, Enron намеренно заказывала объемы поставок, превышающие потенциал передающих сетей. В итоге возникала их искусственная перегрузка. После чего за снятие части заказа компания получала компенсацию от федеральных властей. Реализуя схему «рикошет», орегонское отделение компании приобретало контракты на поставку калифорнийской энергии, «размещало» ее в Орегоне, а затем перепродавало государству в тот момент, когда цены находились на пике.
Среди последствий подобных махинаций — коллапс энергетического рынка Калифорнии, банкротство крупных энергокомпаний и 50%-ное повышение тарифов на электроэнергию для потребителей. По мнению прокуроров, общий ущерб от крушения американского рынка в 2000—2001 гг. и затраты на его возмещение могут составить свыше 80 млрд. долл. Для компенсации части потерь государство недавно было вынуждено выпустить бонды на 11 млрд. долл.
В технологически единых, но децентрализованных по управлению объектах резко возрастает проблема координации ответственности всех независимых участников в обеспечении надежности его работы. Если ВИК-энерго выступает на оптовом рынке электроэнергии как одно лицо, то после ее разделения на части на рынке оказывается множество участников, координация которых чрезвычайно сложна.
Правительство США традиционно поддерживало Федеральную энергетическую комиссию, старавшуюся разрушить оставшиеся вертикально-интегрированные компании в энергосистеме. Однако недавно министр энергетики США Абрахамс заявил, что разрушение вертикально-интегрированных компаний будет приостановлено на три года. «Чтобы решать проблему отключений электроэнергии, нам необходимо ввести обязательные стандарты надежности и увеличить мощность передающих сетей. Ради этого мы готовы пойти на замедление процесса дерегулирования».
Тем самым министр признал, что дерегулирование электроэнергетики явилось одной из причин энергетической катастрофы. Конечно, свою роль сыграла и техника — ограниченная пропускная способность сетей. Однако в централизованной вертикально-интегрированной энергосистеме, подобной ЕЭС России, возникающие аварии удается локализовывать и не доводить их до катастроф.
Для ответа на вопрос, что важнее: конкуренция или надежность в электроэнергетике, приведем следующий довод. В ряде штатов США в результате реструктуризации и конкуренции удалось снизить стоимость электроэнергии на 10—15%, как отмечают американские энергетики. Однако повысилась вероятность крупных аварий из-за усложнения управления энергосистемами. В период энергетического кризиса в Калифорнии цены там в пиковые часы выросли в 10 раз из-за дефицита электроэнергии. При внезапной энергетической катастрофе ущерб возрастает в сотни раз. Поэтому ущерб от потери надежности и дефицита электроэнергии при переводе энергосистем в рыночный режим не компенсируется экономией для потребителей, если и возникает даже конкуренция поставщиков.
Как формировать долгосрочные тарифы на электроэнергию
Нет никаких оснований считать, что цены конкурентного спотового рынка, устанавливаемые на сутки вперед, могут быть индикаторами снижения затрат на производство электрической энергии и долгосрочных цен (тарифов) на нее. Ведь цены спотового рынка краткосрочны и в них отсутствуют показатели инвестиций, прибыли, динамики спроса и расширения энергомощностей, которые должны учитываться в тарифах.
Для потребителей актуальным является формирование долгосрочных тарифов на электроэнергию, включающих не только текущие эксплуатационные затраты, но и инвестиции и прибыль, необходимые для развития ЕЭС. Правительство проводило законы по реформированию электроэнергетики, мотивируя их необходимость привлечением инвестиций с целью обновления энергомощностей. Однако в этих законах не рассматриваются вопросы установления долгосрочных тарифов на электроэнергию, которые важны для потребителей.
Они должны определяться путем решения задачи оптимального развития ЕЭС по критерию минимизации суммарных затрат на производство, передачу и распределение электроэнергии в системе при заданных прогнозных значениях спроса на электроэнергию и мощность, которые определены на основе прогнозов роста ВВП страны. Как показано выше, именно рост ВВП предопределяет в основном спрос на электроэнергию.
В результате решения задачи оптимизации развития ЕЭС оцениваются оптимальные долгосрочные тарифы на электрическую энергию. При этом балансы спроса и предложения электроэнергии и мощности задаются отдельно по временным зонам суточных графиков нагрузки ЕЭС.
Эти графики имеют неравномерный характер. Максимум наблюдается с 7 до 9 часов утра и с 17 до 20 часов вечера, в дневные часы нагрузка падает и составляет 85—90% максимума нагрузки пиковых часов. В ночные часы (23—7 часов) нагрузка резко падает до 60—70% от суточного максимума. Поэтому на графике нагрузки выделяют три временные зоны: пиковую, дневную (полупиковую) и ночную. При этом структуру мощностей в каждой временной зоне замыкают соответствующие типы электростанций — пиковые, полупиковые и базисные.
Стоимость электрической энергии пиковых электростанций наиболее высокая, поэтому и тариф на электроэнергию в пиковой зоне наиболее высок. Электрическая энергия базисных электростанций наиболее дешевая, поэтому и тариф на электроэнергию в ночной зоне самый низкий. Стоимость электрической энергии полупиковых электростанций находится в промежутке.
Пиковые электростанции работают только в пиковой временной зоне и не работают в другие часы суток, полупиковые работают в пиковые и дневные часы и останавливаются на ночь, а базисные электростанции работают все 24 часа.
Формирование оптимальных дифференцированных по трем временным зонам суток тарифов на электрическую энергию на основе минимизации затрат электростанций дает возможность соблюдения финансовых балансов, в которых выручка по тарифу равна приведенным затратам на создание и функционирование данного типа электростанций, а изменение затрат электростанций на производство электрической энергии в каждой зоне графика нагрузки, вызванное изменением электропотребления, равно изменению оплаты потребителями электрической энергии.
На ФОРЭМе и в ряде регионов применяются дифференцированные по трем временным зонам суток тарифы на электрическую энергию, однако принципы их формирования несовершенны и отличаются от вышеизложенных. При этом возникает финансовый небаланс. В результате в 2003 г. правительство отказалось от применения дифференцированных тарифов на ФОРЭМе.
Региональные энергетические комиссии утверждают дифференцированные тарифы на электрическую энергию не только для предприятий, но и для населения. Для населения применяются тарифы в дневной и ночной зонах. Причем тариф в ночной зоне в четыре раза ниже, чем в дневной. Однако для применения дифференцированных тарифов в жилищной сфере необходимо устанавливать в квартирах двухзонные счетчики коммерческого учета электрической энергии.
доктор экономических наук, профессор, Институт микроэкономики
