Где найти лекарство от безответственности и некомпетентности? / Сергей Уланов

В первые же дни этого года членам правительства пришлось комментировать болезненно ощутимый рост цен на лекарства. Делалось это по принципу «держите вора…». Г-н Починок жаловался на налогоплательщиков, а г-жа Матвиенко — на жадность торговых посредников. Даже глава правительства продемонстрировал озабоченность и поручил разобраться в ситуации. Но рост цен на лекарства, а заодно и школьные учебники, явился результатом действий самого правительства. Более того, его представители приложили много стараний, чтобы ввести по этим товарам НДС в 20%, а не 10, как приняла Дума. Хотя приток «фармацевтических» денег в казну не идет в сравнение с оттоком их из бюджета из-за снижения экспортных пошли на нефть, отменить НДС невозможно. Это предложение правительства приняло форму закона и вошло в Налоговый кодекс вместе с другими новациями, часть которых имеет такую же сомнительную ценность. Попробуем оказать премьеру посильную помощь. Не будем забираться в дореформенное далёко, когда складывался порядок льготного отпуска лекарств определенным категориям граждан, инвалидам и хроникам, и начнем с рубежного 1998 года. В тот год по не выясненным до сих пор причинам «случился» финансовый кризис и произошла многократная девальвация рубля. К тому времени продукция отечественной фармацевтической промышленности была успешно вытеснена с аптечных прилавков импортными упсами и кларитинами. В этих условиях обесценение рубля стало катастрофой для пенсионеров, инвалидов и большей части населения с тощими и очень тощими кошельками. Правительству пришлось реагировать и обещать населению принять меры. После года кропотливых трудов чиновники министерств экономики и здравоохранения подготовили, а правительство — куратор г-жа Матвиенко — установило порядок регистрации цен на жизненно важные препараты по особому перечню. Необходимо подчеркнуть, что заинтересованность в ограничении роста цен на лекарства у населения и правительства была обоюдной. Население тратит свои деньги в аптеках, а государство — финансирует из соответствующих бюджетов снабжение лекарствами медицинских стационаров и доплачивает аптекам за отпуск лекарств по льготным или бесплатным рецептам. Хотели, как лучше… Извлечение реальной пользы из регистрации цен не представляло труда. Давно апробированный в биржевой практике механизм формирования «цены отсечения» просто просился на бумагу. К примеру, отечественный препарат стоит 10 рублей за упаковку, но удовлетворяет только 50% потребности в нем. Следующий претендент (из Индии или Болгарии) предлагает закрыть еще 30% потребности, но за 25 рублей за упаковку. И, наконец, предложение, которое полностью закрывает потребность,— за 38 рублей. Все эти поставщики получают регистрацию на нашем рынке до тех пор, пока не появятся более выгодные предложения, например, отечественный поставщик нарастил производство до 80% от потребности. Естественно, что поставщикам с ценами выше 38 рублей доступ на рынок закрывается. Это, как следовало бы сделать. А как сделано? Боязнь быть обвиненными в приверженности к администрированию привела к тому, что чиновники из Минэкономразвития и Минздрава регистрируют любые цены — и 10 рублей, и 60 — при условии соблю-дения всех формальных требований, предъявляемых к составу обосновывающих материалов. Регистрация в нынешнем варианте не просто бесполезная работа, но даже вредная. Если бы отечественный поставщик имел бы право за счет применения более высокой цены (15 рублей вместо 10) получить средства для расширения производства, в выигрыше были бы все заинтересованные стороны. Однако в соответствии с действующим порядком такую цену ему не зарегистрируют. Основанием для перерегистрации цены являются только объективные причины, такие, как повышение тарифов на электроэнергию, но не интересы дела. Теперь перейдем к продав-цам. Цена для реализации в розничной сети складывается из зарегистрированной цены поставщика, к которой сегодня прибавляется предельная относительная торговая надбавка. При размере предельной надбавки в 25% цена на лекарство из нашего примера в одной аптеке будет 12,5 рубля (10 и 1,25), в другой 31,25 рубля и т. д. Если подумать за аптекаря, то вывод напрашивается сам собой. В первом случае на компенсацию своих затрат он имеет право прибавить к цене поставщика 2,5 рубля, во втором случае — 6,25, а если удастся найти поставщика с зарегистрированной ценой 60 рублей,— то целых 15 рублей. Подчиняясь действующему порядку, аптекарь выбирает поставщика с максимальной ценой, и из аптек исчезают все отечественные препараты, кроме валидола и еще нескольких лекарств обязательного ассортиментного минимума. Это как есть. А как должно бы быть? Продавец за каждую проданную упаковку добавляет к цене поставщика, допустим, установленные властями 6 рублей. Нехитрая арифметика показывает, что интерес аптекаря сегодня определяет суммарная стоимость проданных лекарств, тогда как могло бы определять число проданных упаковок. Добиваясь установления 20-процентного НДС на лекарства, представители правительства убеждали депутатов, что не стоит опасаться роста цен. Ограниченный спрос-де будет ограничивать попытки увеличить цены. Если бы речь шла о средствах для борьбы с целлюлитом или похмельным синдромом, можно было бы рукой махнуть и согласиться. Поскольку вопрос стоит о жизненно важных лекарствах, начиная от нитроглицерина и инсулина, то из сферы рыночных отношений он переходит в иную плоскость. Очень многим нуждающимся из альтернативы — жизнь или кошелек пустой карман часто мешает выбрать жизнь. К сожалению, есть прямая связь между возможностью лечиться с ростом смертности и сокращением численности населения. В прошлом году нас стало без малого на миллион меньше. В докладе Тематической группы ООН по проблемам бедности в России наряду с другими рассмотрен вопрос об угасании у нас бесплатной медицины. В докладе констатируется, что бесплатная медицина продолжает существовать, но только для избранных. «В федеральном бюджете на 1998 г. доля Минздрава составляла лишь 66,5% расходов по статье «Здравоохранение». Оставшаяся часть распределялась следующим образом: доля Управления делами Президента РФ, включая финансирование Медицинского центра, равнялась 10,4%, доля других органов и учреждений федеральной власти 23,1%. Нет оснований полагать, что к настоящему моменту эти цифры существенно изменились. Напротив, после введения НДС на лекарства можно ожидать ухудшения положения». Еще одна цитата из упомянуто- го доклада: «Из-за недостатка финансовых ресурсов многие россияне отказываются от назначенных врачами лекарств, процедур и лечения». И далее… «процесс дифференциации и поляризации населения по объему и качеству медицинского обслуживания, который усиливает социальное расслоение в обществе и оказывает на него дестабилизирующее влияние, нарастает». Нельзя не отметить то обстоятельство, что в этом году в большинстве регионов складывается тяжелейшая финансовая обстановка. Почти 40 субъектов федерации обратились в Москву с просьбой о предоставлении срочной финансовой помощи и/или о досрочном выделении пред- назначенных им трансфертов для повышения заработной платы в бюджетной сфере. При сло-жившейся ситуации с бюджетными возможностями найти допол- нительные средства для сохранения объема обеспечения лекарствами медицинских стационаров и льготных категорий населения в регионах вряд ли возможно. Сложившаяся практика принимать больных в стационар только при наличии у них своих лекарств грозит стать нормой, а бесплатные рецепты раритетами. В этих условиях и при сложившейся демографической ситуации циничная погоня за дополнительными рублями в стабилизационную копилку Минфина требует принципиальной оценки и оргвыводов в отношении авторов порядка регистрации цен и налоговых инициатив. Нелишним представляется при этом создание прецедента отмены антисоциальных законов.