Долги и политика Мы постоянно слышим, что за Россией большие долги: должна она МВФ, Германии, Парижскому и Лондонскому клубам, тем, этим. Нам часто напоминают о наших долгах, но гораздо реже затрагивают другую тему — долги нам. А ведь они есть, и немалые. Нельзя сказать, что ситуация не меняется и в этом отношении ничего не делается. Это не так. Время от времени появляются сообщения о том, что, например, урегулировали дела с долгами чехов, вьетнамцев, что Индия выплачивает долги, пусть рупиями, но выплачивает. Причем с разными должниками действуют разные схемы, например, в виде передачи нам за долги предприятий. Самые сложные ситуации — это, конечно, те, где экономика теснейшим образом связана с политикой. Экономику, как известно, вообще трудно отделить от политики, но есть особо тяжелые случаи. Один из них — наши взаимоотношения с Республикой Ирак. Скажи, уважаемый читатель, какая позиция у официальной России по политическому, экономическому и культурному сотрудничеству с этой ближневосточной страной? Кто-то вспомнит, что СССР и Ирак были долгие годы большими друзьями. Другие вспомнят более конкретные знаки из недавнего — как Россия помогала Ираку не допустить введения новых, так называемых «умных санкций» ООН в отношении этой страны. Но «ветви» нашей власти стараются не высказываться по поводу образа правления в Ираке. Россия — не США и не Англии, у которых сложились «особые» отношения с Ираком, и они давно прилагают все усилия — дабы заменить правящий режим в Багдаде. А Ирак всеми возможными способами старается выжить в условиях жестких экономических санкций! Готова ли нация сменить образ правления под таким давлением извне? Ничего подобного не слышно: двадцатипятимиллионный народ поддерживает своего руководителя. Может, проверить это проведением выборов? А вот это внутреннее дело Ирака резонно заявляют представители власти в Багдаде, мы суверенная страна, и каким способом мы достигаем консолидации нации — наше дело. Почему бы не при помощи культа любимого руководителя? Ирак сам решит, как ему жить. Россия заинтересована в скорейшем снятии экономических санкций с Ирака при условии соблюдения соответствующих резолюций ООН. Как отмечал глава МИДа Игорь Иванов, снятие блокады необходимо в первую очередь для прекращения страданий иракского народа. Мы не хотим, чтобы из-за политических конфликтов между государствами страдало ни в чем не повинное население. Однако Россия не пойдет на нарушения санкций против Ирака или против другой страны, в отношении которой действует эмбарго ООН. В то же время это не означает, что Россия не будет добиваться их смягчения и отмены, так как это в национальных интересах России, в частности экономических и финансовых. В Ираке считают, что некоторые вопросы сотрудничества можно решить уже сегодня, если Россия разрешит своим компаниям продолжить работы, имеющие целью минимизацию финансовых потерь от санкций. А вот здесь необходима четкая позиция официальных российских инстанций. Недомолвки вряд ли пойдут на пользу нашим отношениям. А так ли Россия заинтересована в том, чтобы Ирак снова в полной мере вышел на мировой нефтяной рынок? У ряда российских политиков свой, далеко не оптимистический взгляд на российско-иракское сотрудничество. Они считают, что после снятия санкций цены на нефть могут упасть до критических отметок, и для России, бюджет которой напрямую зависит от нефтедолларов, подъем нефтегазового комплекса Ирака может обернуться катастрофой в экономике. Такую позицию критикуют специалисты, которые хорошо знают экономику Ближнего Востока. Они полагают, что процесс восстановления сотрудничества с Ираком необходимо форсировать, так как санкции рано или поздно будут сняты и Ирак найдет предпочтительным договориться с западными корпорациями, напрямую не являющимися американскими или английскими компаниями. Сохранив таким образом политическое лицо, Ирак начнет реализацию крупных проектов, в которых места российским компаниям, не сумевшим закрепиться в этой стране в период действия санкций, не будет. Это бизнес, а Ирак умеет считать экономическую выгоду. Даже если эмбарго не будет снято долгое время, Ирак будет искать (и уже находит) легальные и нелегальные «дыры» в «заборе» санкций, а значит, это приведет к значительному росту экспортных поставок и, следовательно, к падению мировых цен на нефть. Поэтому экономисты считают, что России нужно активно идти на сырьевые базы Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Это не только поможет избежать тяжелых экономических последствий от резкого снижения цен на нефть, но и позволит получить больше прибыли, чем при добыче нефти в России, где времена «легкой» нефти прошли. Конечно, это не в коем случае не исключает развития сырьевой базы России.
Но только ли международные санкции мешают развиваться экономическим отношениям России и Ирака?
История с экономической географией Освежим подзабытые знания по зарубежной экономической географии, чтобы понять, на чем базируется экономика Ирака. После Саудовской Аравии Ирак занимает второе место в мире по разведанным запасам углеводородного сырья. Это около 112,5 млрд. баррелей нефти и 3,11 трлн. м3 газа, что составляет около 11% и 2,5% от мировых запасов соответственно. Кроме того, по раз-личным оценкам, недра Ирака содержат еще около 215 млрд. баррелей нефти на неисследованных площадях. Подсчитано, что нефти в Ираке хватит как минимум лет на 120, даже если будет значительно увеличена добыча. Следовательно, значение этой ближневосточной страны как источника углеводородов с каждым годом растет. В этой связи иракское руководство резонно считает, что страна может быть спасителем мира от грядущего энергетического кризиса, и, таким образом, она должна быть лидером мировой экономики и политики, а не изгоем, в положение которого Ирак поставили санкции ООН. До 1990 г. Ирак занимал четвертое место в мире по объемам добываемой нефти и был вторым после СССР поставщиком ее на мировой рынок. В Ираке насчитывается 73 разведанных месторождения, из них девять относятся к категории сверхкрупных, а 22 — к крупным. Но лишь 15 месторождений из общего их числа считаются достаточно обустроенными. Ряд месторождений входят в число крупнейших в мире. Общее число пробуренных скважин на территории страны превышает 1600, из них до начала боевых действий в 1991 г. действовало более 900. Высокие, более 2 тыс. т нефти в сутки дебиты скважин — особенность нефтяных промыслов Ирака, а производительность северного месторождения Киркук (1350 млн. т) достигает 14, 2 тыс. т в сутки. Это самые высокие показатели в мире. Природа распорядилась так, что месторождения в Ираке достаточно компактно сосредоточены в доступных для разработки районах. Поэтому себестоимость добычи одного барреля нефти невелика и колеблется в пределах от 99 центов до 1 доллара 49 центов, в зависимости от объемов месторождения. Этот показатель сулит производителю очень большие прибыли, особенно учитывая нынешние высокие цены на мировом рынке на сырую нефть. Восстановление экономики, пострадавшей во время войны и за годы блокады, осуществляется, главным образом, за счет внутренних ресурсов и реализации гуманитарных программ в рамках резолюции СБ ООН № 985. Финансовые средства для их пополнения поступали исключительно от продажи нефти, что позволяло лишь частично удовлетворять потребности населения в продовольствии, медикаментах и товарах первой необходимости. До войны в Персидском заливе на долю нефтяной отрасли приходилось до 95 % всех валютных поступлений, часть из которых направлялась на развитие других отраслей и импорт оборудования, материалов, продовольствия и товаров широкого потребления. После окончания операции «Буря в пустыне» энергетический сектор Ирака пришел в полный упадок. Были разрушены добывающие и перерабатывающие предприятия, пострадали нефтепроводы. В тяжелейших условиях экономических санкций стране за последние 10 лет удалось восстановить нефтепромыслы и их инфраструктуру, и в 1996 году Ирак возобновил экспорт нефти на мировой рынок. Но и сегодня страна так и не смогла еще достичь довоенного уровня добычи нефти. Если в 1990 г. он составлял 3,5 млн. баррелей в сутки, то в мае 2001 г. — около 2,7 млн. баррелей в сутки. Планы министерства нефти Ирака предусматривают увеличение добычи до 3 млн баррелей в сутки к началу 2003 года, при условии вложения, как минимум, 15 миллиардов долларов зарубежных инвестиций. Программа восстановления нефтяной промышленности, разработанная иракским правительством, рассчитана на 15 лет. В первые пять лет из них будут осуществляться работы по обустройству и восстановлению инфраструктуры действующих месторождений и геологические изыскания в новых районах для увеличения промышленных запасов. Планом предусматривается рост мощностей нефтедобычи к 2010 г. до 6 млн. баррелей в сутки. Для этого готовы и достаточны 33 разведанных месторождения с потенциалом 4,65 млн. баррелей в сутки: 11 из них (3 млн. баррелей в сутки) находятся на юге, 11 (450 тыс. баррелей в сутки) — на севере и 3 (300 тыс. баррелей в сутки) — в центре страны. Дополнительные мощности на 900 тыс. баррелей в сутки находятся в новых горизонтах частично обустроенных и расширяемых восьми действующих месторождений. В перспективных планах разработка еще целого ряда месторождений, в том числе горизонта Ямама на месторождении Западная Курна (800 тыс. баррелей в сутки, 35-40 API). Ввиду недостатка средств правительство страны стремится к максимально возможному привлечению зарубежных капиталов. Соглашения по этому вопросу подписаны ранее с французскими фирмами Elf, Total, российским консорциумом «Лукойл» и китайской CNPC. Продолжаются переговоры с ведущими компаниями Индии, Пакистана, Южной Кореи и Австралии. Около 20 недавно открытых больших и средних месторождений (общим дебитом до 1,5 млн баррелей в сутки) в районах Киркука, Басры, Амары и Багдада предполагается обустроить при помощи СП. При этом капиталовложения в пересчете на добычу 1 барреля, учитывая существующую инфраструктуру, трубопроводы, хранилища и т.д., оцениваются в 3-4 тыс. долларов. Ирак обращает большое внимание и на развитие своей газовой промышленности. В настоящее время резервы газа в Ираке составляют 3,11 трлн. м3, а добывается всего 4 млрд. м3 в год. При этом около 20% добытого газа сжигается из-за отсутствия инфраструктуры по его утилизации. До войны 1991 года 30% газовой продукции использовалось в энергетике. Министерство нефти Ирака провело серию переговоров по вопросу разработки уже известных газовых месторождений и строительства газопровода в Турцию, производительность которого составит 10 млрд. м3 в год. Поставка газа будет осуществляться с месторождений Аль-Анфал, Аль-Мансурия, Чемчема, Джария-Пика и Хашим в районе Аль-Ахмар в северо-восточном Ираке, которые были готовы выдавать продукцию еще в 1990 году. Однако в результате разрушений от бомбардировок и последовавшего введения санкций эти месторождения были законсервированы. Дополнительный доход планируется получать от производства сжиженного газа в объеме порядка 800 тыс. тонн в год и удовлетворения спроса на эту продукцию в самой Турции. Проект оценивается в сумму 2,25 млрд. долларов и рассчитан на 20 лет. Для восстановления всей газовой промышленности страны необходимы инвестиции в размере 4 млрд долларов в течение 5 лет. Основной финансовой опорой проекта правительство считает поступления от доходов нефтяной промышленности страны и иностранные инвестиции.
Все эти проекты в нефтяной и газовой сфере требуют отмены санкций ООН. А что сегодня? На что имеет право Ирак в пределах международных экономических ограничений?
Международные санкции сегодня: что можно и чего нельзя Санкции могут быть сняты только после того, как военные инспектора ООН придут к заключению, что Ирак уничтожил все имеющееся у него оружие массового поражения. За 10 лет такого вывода сделано не было и вопрос не снят. Интересно, что когда в ноябре 2001 года резко упали мировые цены на нефть, в результате которого доходы от гуманитарной программы ООН для Ирака «Нефть в обмен на продовольствие» снизились более чем вдвое, Ирак сразу же заявил, что готов рассмотреть вопрос об инспекциях. Но пока ситуация заморожена и поэтому Ирак самостоятельно ищет выход из безвыходного положения, подбивая партнеров и соседей на размывание санкций и даже на прямое их нарушение. Конечно, это уже не те санкции, что были установлены десять лет назад. Во многом система эмбарго сегодня размыта многочисленными «дырами» в этом международном «заборе», которые, кстати, выгодны не только Ираку и его соседям, но и ряду западных держав, с нетерпением ждущих открытого доступа к жирному иракскому нефтяному «пирогу». Сегодня Ираку разрешено продавать каждые шесть месяцев нефти на сумму 5,26 млрд. долларов (около 10,5 млрд. долларов в год). Ирак постоянно заявляет, что в результате санкций ему удалось получить только незначительную часть оборудования, необходимого для восстановления разрушенных объектов нефтяной промышленности. Нефтяное оборудование, поставляемое в Ирак с разрешения ООН, в большинстве своем составляют запчасти и полуфабрикаты, используемые для химической очистки нефти, в которых Ирак практически не нуждается. Гуманитарная программа ООН «Нефть в обмен на продовольствие» рассматривается в Багдаде как одно из препятствий на пути восстановления довоенного уровня экспортных поставок нефти на мировой рынок. Кроме того, Ирак обвиняет США и Великобританию в ограничении возможностей для поступления запасных частей и другого необходимого оборудования для иракской нефтяной промышленности, разрушенной в ходе ракетно-бомбовых ударов. Около 150 контрактов, заключенных с иракской стороной с 1996 года по настоящее время, находятся на изучении в различных комитетах ООН, а на 43 контракта, как на нарушающие условия поставок оборудования в Ирак, принято решение наложить штрафные санкции. Комитет по санкциям в свою очередь обвиняет иракцев в попытках направить в страну поток продукции двойного назначения, а также в незаконном экспорте нефти и продуктов ее переработки по демпинговым ценам с целью получения валютных средств, которые оцениваются в 200 млн. долларов в месяц. В целях ослабления, а в дальнейшем и полной отмены санкций, Ирак применяет не только политические демарши, но и пытается дестабилизировать мировой рынок. Так в начале июня 2001 года Ирак спровоцировал скачок цен на энергоносители, когда прекратил отгрузку нефти на экспорт в знак протеста против попыток США и Великобритании ввести через Совет Безопасности новый перечень ограничений. Прекратив экспорт, Багдад пытался оказать давление на ООН и на США. Однако это решение больно ударило в основном по российским компаниям, поскольку около 40% разрешенных экспортных квот приходится именно на них. Примечательно, что Ирак прервал только те поставки, которые осуществляются в рамках, контролируемых международной организацией, хотя они, конечно, основные. Вне программы небольшое количество иракской нефти по сниженным ценам идет в Турцию и Сирию (по различным оценкам, от 80 до 150 тыс. баррелей в сутки). Что-то идет в Иран, а около 100 тыс. баррелей ежедневно, хотя и по официальному разрешению, поставляется в Иорданию. По оценкам западных наблюдателей, в 2000 году Багдад реализовал около 4,8 млн. т — больше, чем за предыдущие четыре года вместе взятые, выручив за нее 2 млрд. долларов. Дело в том, что Ирак, пользуясь статьей 50 устава ООН, которая предусматривает компенсацию странам, пострадавшим от введения санкций, заключил соглашения о поставках нефти ряду соседних государств, среди которых Иордания и Турция. Эта нефть не включена в квоты программы СБ ООН «Нефть в обмен на продовольствие», поэтому несведущие считают ее контрабандной.
По мнению иракского руководства, сейчас наступил такой момент, когда все страны могли бы использовать статью 50 Устава ООН, которая дает право государствам, несущим экономические потери из-за международных санкций, в одностороннем порядке выходить из такого положения. Известно, что Россия и Китай давно подали заявку в ООН на компенсацию ущерба от введения санкций, но решения до сих пор не последовало. А вот Индия и Беларусь обратились с просьбами в санкционный комитет СБ с тем, что они на основании статьи 50 хотят выйти из режима санкций. Конечно, США будут препятствовать этой процедуре. Но в Багдаде считают, что Россия, которая больше всех пострадала от антииракских санкций, могла бы компенсировать свои потери, также пойдя на односторонний выход из этого режима. Кроме того, в этом случае существенно возрастет объем ирако-российской торговли, который составляет в настоящее время 1,5 млрд. долларов.
Россия и Ирак — особые отношения? На восстановление и развитие нефтедобывающего комплекса страны в период до 2010 г. потребуются капитальных вложений не менее 30 — 50 млрд. долларов. Таких средств в сегодняшнем Ираке, скованном международными санкциями, естественно, нет. Необходимые средства Ирак реально может получить только от продажи нефти. Но для этого надо пустить на свои богатые нефтяные поля иностранцев. Ирак готов к этому шагу. Предполагается, что около 50% необходимых средств будут поступать от иноcтранных компаний, которые получат право участвовать в освоении месторождений иракской нефти. Вопрос в том, кто получит преференции в осуществлении этой глобальной программы, которая, действительно, может вывести Ирак в мировые нефтяные лидеры? Нефть Персидского залива обеспечивает примерно половину мирового рынка и оказывается существенным стратегическим фактором экономической стабильности в мире. По мысли западных политиков, проникновение зарубежных компаний на иракский рынок полностью приручит иракский экспорт и расстроит планы ОПЕК, которые за счет координации действий удерживают цены в пределах 20 — 25 долларов за баррель. Закрепление же российских компаний в иракской экономике может смягчить западный диктат и компенсировать потери России от резкого роста производства в нефтегазовом комплексе Ирака после снятия санкций. Отлично понимая заинтересованность России в экономическом сотрудничестве, Ирак постоянно подчеркивает, что Россия имеет все шансы стать ведущим партнером Ирака в восстановлении разрушенной промышленной инфраструктуры страны и иракской армии, поставляя как промышленное оборудование, так и вооружения и специалистов. Выгода от такого сотрудничества очевидна. И первые шаги в этом направлении в нефтегазовом секторе уже сделаны. В марте 1997 года было заключено соглашение между ОАО «Лукойл» (70%), РВО «Зарубежнефть» (15%), «Машиноимпорт» (15%) и министерством нефти Ирака о разработке месторождения Западная Курна-2. Проект рассчитан на 23 года, предусматривается добыть около 700 млн. тонн нефти при инвестициях до 4 млрд. долларов. При этом суммарные прогнозные ресурсы месторождения составляют около 2 млрд. т. Максимальный объем добычи в 30 — 35 млн. тонн нефти в год должен был сохраняться, по договору, на протяжении 10 лет. Российским компаниям был предоставлен приоритет при закупке иракской нефти и продаже товаров Ираку в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие». Однако система санкций срывала поставки, и в результате проект пришлось «заморозить». Багдад не раз предлагал возобновить работы, но, понимая ситуацию, сегодня там ограничиваются напоминаниями и не расторгают контракт. Как пример «выборочного» подхода комиссий ООН по санкциям можно привести осуществление проекта РВО «Зарубежнефти» в Ираке стоимостью 8 млн. долларов, предусматривающий бурение 45 скважин в Северном Ираке, подрядчиком в котором выступает ОАО «Татнефть». Этот проект получил одобрение соответствующего комитета ООН, несмотря на то, что соглашение предусматривало бурение почти в три раза больше скважин, чем было разрешено. Аналитики отмечают, что такое ослабление ограничений было вызвано исключительно желанием стабилизировать цены на нефть на выгодном для западных монополий уровне. И все это свидетельствует о том, что санкции изживают себя. Одобрения комитета ООН ожидают еще два контракта: один принадлежит «Татнефти» и предусматривает бурение 33 скважин на месторождениях Бэй Хассан, Саддам и Киркук, второй — китайской China Petroleum на бурение 45 скважин. Решение по ним, видимо, также будет зависеть от конъюнктуры на мировом нефтяном рынке. В комитете ООН по санкциям находится на рассмотрении больше ста заявок России на работы и поставки. Из суммы 2 млрд. долларов, ежегодно получаемой от продажи нефти и выделенной нефтяному сектору страны по соглашению, России достается 25%. Любые действия Ирака или его партнеров, направленные на развитие отрасли, вызывают сопротивление в международных структурах, где сильно влияние США и их союзников. Из 720 млн. баррелей квотированной иракской нефти российские компании сегодня продают 250 — 300 млн. на 5 — 6 млрд. долларов, ведут поставки техники, оборудования и химикатов на 250 млн. долларов. Однако доля российских закупок иракской нефти упала с 41% до 31%. Багдад недоволен тем, что российские компании выступают посредниками-перепродавцами иностранной техники, оборудования, медикаментов, а не поставляют российскую продукцию, которую знают в Ираке. Впрочем, задел обеспечен неплохой. За последние четыре года Россия поставила в Ирак гуманитарных товаров на сумму около 2,8 млрд. долларов. Доля российских компаний в закупках иракской нефти, по итогам восьми фаз гуманитарной программы ООН, составила треть всего ее экспорта. Кроме того, российские компании участвовали в реконструкции ряда ТЭС, таких, как «Насирия», «Харта», «Наджибия». Недавно началась реконструкция «Южной ТЭЦ» в Басре, где сегодня работает более сотни специалистов «Мосэнергомонтажа». Ирак настойчиво призывает Россию к активному сотрудничеству. Между нашими странами даже подписана программа долгосрочного сотрудничества, которая выражается впечатляющей цифрой — 40 млрд. долларов. Это 23 нефтегазовых и нефтехимических проекта, 21 проект — в других отраслях промышленности и строительстве, а также по пять — шесть проектов в электроэнергетике, сельском хозяйстве, транспорте, здравоохранении. Однако реальность осуществления этих больших планов сегодня вызывает сомнение.
В Ираке сейчас действуют более 20 постоянных представительств российских компаний. Много средних и малых наших предприятий работают по краткосрочным контрактам. Большинство из них не имеют от России ни государственной защиты, ни финансовой и юридической поддержки. Нет и координирующего органа их деятельности. Практически они ведут дела на свой страх и риск.
Будущее российско-иракского экономического сотрудничества Никого не должны вводить в заблуждение истинные цели введенных в 90-х годах санкций в отношении Ирака. В конце концов, в глубинных причинах возникновения большинства войн ХХ века лежала нефть. Политика США в отношении ближневосточного региона как в начале 90-х гг., так и сейчас направлена, прежде всего, на обеспечение своего бесперебойного доступа сегодня и на перспективу к стратегическим нефтяным ресурсам. Учитывая, что в ближайшее десятилетие по прогнозам аналитиков следует ожидать снижения темпов добычи нефти в районах Северного моря и Мексиканского залива, США хотят иметь на Ближнем Востоке если не союзные, то, во всяком случае, управляемые и лояльные режимы. Под такое определение никак не подходит режим С.Хусейна, который сам имеет очень амбициозные и вполне реальные при определенных условиях планы на мировой нефтяной рынок. Эти противоречия с Багдадом США достаточно искусно решает с помощью такого международного инструмента, как экономические санкции. Конечно, оставшийся у власти в Багдаде режим, понес существенные военные и экономические потери за последние десять лет, но одновременно укрепил свои позиции в мусульманском мире «борца с западным империализмом». Судя по всему, США, во что бы то ни стало, хотят добиться свержения существующего режима в Ираке, а Багдад в сложившейся ситуации все активнее стремится более жестко увязывать свои экономические программы с политическими целями и задачами. Жесткий режим санкций лишает Россию возможности расширять свое присутствие в регионе и получать твердую валюту от продажи своей продукции военного и общегражданского назначения. При таком раскладе мы не можем не только вернуть имеющиеся долги, но и несем косвенные убытки от прекращения сотрудничества с Ираком из-за отсутствия заказов для нашей промышленности. Известно, что общий объем средств, получаемых Россией по нефтяным контрактам с Ираком, составляет около 2,4 млрд. долларов в год. С учетом общей задолженности в размере более 7, а по некоторым оценкам — 10 млрд. долларов, которая может быть быстро погашена поставками иракской нефти или валютой, что почти равнозначно, наша страна от действующих торговых ограничений за прошедшее десятилетие потеряла, по самым скромным подсчетам, более 30 млрд. долларов. Если Россия уйдет из Ирака, она рискует больше не вернуться в эту страну, так как ее место моментально займут те же США, Великобритания и Франция через свои транснациональные нефтяные компании. В этом случае надолго может отодвинуться вопрос о долге Ирака, останутся нереализованными планы российских нефтяных компаний, Россия может получить репутацию ненадежного партнера среди соседних арабских стран. Когда летом 2001 года Россия начала активные переговоры с западными партнерами по вопросу снятия всех ограничений с Ирака — это было по-настоящему сильным ходом и продемонстрировало Багдаду, что слово России не расходится с делом. «Умные санкции» были предложены США и Великобританией. Так как слишком дорогая нефть выгодна сегодня не всем участникам мирового рынка нефти, предлагалось принять систему, по которой этот рынок стал бы более управляемым. Новые санкции должны были позволить странам Запада контролировать технологии и оборонную промышленность Ирака, но снимали ограничения на инвестиции в нефтяную промышленность страны. По сути ужесточая контроль над Ираком, Запад открывал для дележа нефтяные богатства страны. Несомненно, что в этих планах присутствовал и фактор России. По мнению аналитиков, для того, чтобы обрушить цены на нефтяном рынке, достаточно единовременно выбросить на рынок около 10 млн. тонн нефти. Причем нефть должна находиться рядом с основными транспортными путями, чтобы ее можно было танкерами доставить в любую точку мира. Иракская нефть соответствует этому условию. Если Россия и после снятия санкций обеспечит контроль над иракскими месторождениями, ее позиция в мире серьезно усилится. Если же контроль станут осуществлять только западные компании, Россию, если она все еще будет сидеть на «нефтяной игле», ждет экономический крах. Россия выступила против введения «умных санкций», которые не только не смягчали эмбарго, но и дальше загоняли Ирак «в угол» и создавали реальные угрозы в будущем интересам самой России. Аргументы нашей дипломатии строились на том, что такое давление на суверенное государство недопустимо, так как национальное унижение и «связывание рук» могут привести к самым серьезным международным конфликтам. Известно всем, что может произойти с пружиной, сжатой до предела. Эти ли аргументы убедили Запад или инстинкт самосохранения, но санкции не были приняты. Российская дипломатия должна была в этой ситуации проявить (и проявила) гибкость в подходах к разрешению проблемы снятия санкций. Действия России по предотвращению введения «умных санкций» способствовали восстановлению многолетних деловых связей с Ираком, а с другой — не поставили Россию в положение пособника страны — нарушителя международного права. Соблюдение тонкого баланса интересов и в дальнейшем необходимо. Ирак, конечно, будет конкурентом России, если возобновит поставки нефти на рынок в довоенных объемах. Это может вызвать снижение доходов от нашего экспорта. А так как Ирак планирует увеличение объемов продаж, то это может привести нашу нефтяную отрасль к кризису. Значит, Россия должна стать партнером Ирака и получить долю от доходов по нефтяному бизнесу. И то, что российские производители стараются закрепиться в Ираке уже сейчас — оправданно. Но их деятельность не должна вредить интересам России в этом регионе и в мире. Государство не должно выпускать из поля зрения это направление, и должен быть орган, координирующий деятельность наших предпринимателей в Ираке. Учитывая роль, которую сыграла Россия в провале режима «умных санкций», иракское руководство решило предложить российским нефтяным компаниям новые заказы и контракты на разработку иракского нефтяного сектора, а также в промышленности и торговле. По договорным нормам невыполнение обязательств в течение нескольких месяцев автоматически ведет к разрыву соглашения. Но некоторые проекты освоения месторождений не выполняются уже четыре года, а соответствующие соглашения не расторгаются. Входя в положение партнеров, Ирак в то же время требует инвестиции проектов, надеясь, что через несколько лет, когда месторождения вступят в строй, санкции уже будут сняты и все финансовые вопросы разрешатся. Можно понять российские компании, которые рисковать не хотят, и инвестировать миллионы долларов предпочитают на законных основаниях. Россия не может позволить себе делать рискованные долгосрочные вложения и поэтому предлагала Ираку выделить кредиты на реализацию проектов после оплаты им долгов. Но у Ирака нет больших денег, а к вопросу о долгах Ирак предлагает вернуться лишь после отмены санкций. Такая ситуация не вызывает большого оптимизма о будущем этих проектов. Официальные лица в Ираке заявляют, что русские будут первые во всех крупных проектах после снятия санкций, что иракцы не забывают друзей, которые поддерживали их многие годы. Но в то же время экономический интерес, желание быстро возродить страну после снятия санкций могут заставить Багдад, не имея дело с правительствами США и Великобритании, заключить контракты с крупными транснациональными корпорациями. Не исключено, что такие контракты уже подписываются и что бизнес может возобладать перед обязательствами морально-этического плана. Ведь десятки зарубежных компаний уже работают в иракской экономике. Создан британо-голландско-американский консорциум для восстановления и развития экономики Ирака. Национальная нефтяная компания КНР начала осваивать вопреки режиму санкций месторождения иракского «черного золота». Сегодня, когда все больше растет количество западных и восточных инвесторов и подрядчиков, которые сулят Ираку после снятия санкций большие инвестиции, самые прогрессивные технологии и новейшее оборудование на самых выгодных условиях, Россия оказывается в трудном положении. Не имея крупных целенаправленных международных инвестиционных программ, четко обозначенной внешнеэкономической политики и стратегии на мировом рынке, мы рискуем потерять одно из важнейших геополитических направлений, потерять завоеванные политические и экономические позиции в Ираке. У Ирака глобальные планы на будущее своей нефтяной отрасли, а значит, и всей экономики. Он хочет и, судя по всему, при благоприятных условиях сможет превзойти Саудовскую Аравию и стать первой нефтяной державой мира, доведя нефтяные резервы до 270 млрд. баррелей. В этом направлении Ирак предпринимает действия по оказанию влияния на международные организации. Так, Багдад регулярно направляет послания в ОПЕК с просьбой увеличить квоту на продажу нефти на мировом рынке на 1,5 млн. баррелей в сутки за счет сокращения квоты Саудовской Аравии. Ирак хочет также официально получить в Организации стран-экспортеров нефти квоту нефтедобычи как минимум на 6 миллионов баррелей в день и быть на равных с ее лидерами, чтобы эффективно противодействовать влиянию США на это нефтяное сообщество и активно участвовать в мировой экономической политике. В этой связи хотелось бы привести цитату из книги «Добыча» крупного специалиста в области нефти англичанина Дэниэла Ергина, которая, как представляется, имеет отношение не только к Ираку. «Контроль над крупными источниками нефти, либо доступ к ним, издавна был стратегической целью. В этом не может быть сомнений. Он позволяет нациям копить богатства, запитывать экономику, производить и продавать товары и услуги, строить, покупать, перемещаться, приобретать и производить оружие, побеждать в войнах. Тем не менее, этот приз нельзя переоценить. Более того, сама реальность существования мира, основой которого является нефть, ставится под вопрос».
Даже этот небольшой «срез» экономической информации об Ираке свидетельствует о том, что Ирак — это сфера наших внешнеэкономических интересов сегодня и в будущем. На вечный вопрос «что делать?», а также на вопрос «как делать?» мы должны найти ответы.
Федор Зоркий
,
Багдад — Москва
