Согласно российскому законодательству, впрочем как и правовым нормам многих стран мира, недра и содержащиеся в них полезные ископаемые являются собственностью государства и не могут служить предметом купли-продажи. Поэтому оценка их эффективности и промышленное использование не могут осуществляться по тем же правилам и критериям, которые в условиях рынка допустимы в отношении других сфер материального производства и товарного обращения. От того, какими принципами, методами и критериями пользуются при оценке и разработке каждого месторождения, каждого объекта недропользования, в определяющей мере зависит, в конечном счете, состояние минерально-сырьевой базы государства.
Как измерять эффективность месторождений?
Месторождение полезных ископаемых как объект материального производства отличается от всех других производственных объектов рядом принципиальных особенностей, главными из которых являются следующие:
каждое месторождение отличается своей неповторимостью, многообразием индивидуальных природных признаков и условий, количественными и качественными характеристиками полезного ископаемого, что требует индивидуальной оценки каждого разведанного объекта;
запасы месторождения невосполнимы и невоспроизводимы, что отличает их от других природных ресурсов хозяйственного использования (лесных, рыбных, звероводческих и других) строгой ограниченностью и определенностью сроков службы;
количество и качество запасов месторождения находятся между собой в обратно пропорциональной зависимости. В силу этого, если с увеличением масштабов любого другого производства показатели себестоимости и удельных капитальных вложений, как правило, улучшаются, то с увеличением производительности горнодобывающего предприятия за счет приращения запасов эти показатели (в расчете на конечный товарный продукт) характеризуются противоположной динамикой.
Поэтому методы геолого-экономической оценки месторождения и отбора наиболее эффективного проекта его разработки принципиально отличаются в своей основе от методов проектирования в других сферах деятельности. Центральным вопросом геолого-экономической оценки разведанного месторождения является определение границы (контура) балансовой принадлежности его запасов. До установления такой границы разведанный объект не может быть квалифицирован как месторождение, поскольку по определению месторождением признается природное скопление полезных компонентов, которые по количеству, качеству и условиям залегания могут быть извлечены с приемлемой рентабельностью. Вместе с тем, один и тот же разведанный объект в одних границах может иметь высокую рентабельность, в других — оказаться убыточным. Поэтому весьма важно обосновать выбор такого экономического «аршина», использование которого при геолого-экономической оценке месторождения могло бы обеспечить установление оптимальных границ балансовой принадлежности его запасов. Решение этой задачи имеет первостепенное значение, поскольку рациональное использование минерально-сырьевых ресурсов России в настоящее время приобретает большую остроту, а в стратегическом плане эта проблема связана с экономической безопасностью государства.
В конце 70-х годов ЮНИДО — структурное подразделение Организации Объединенных Наций — разработало «Руководство по оценке эффективности инвестиций», которое предназначалось, главным образом, развивающимся странам. Основным показателем эффективности вложения являлся максимум чистого дисконтированного дохода — максимум NPV (аббревиатура соответствующего англоязычного словосочетания).
Этот показатель вычисляется следующим образом. Ежегодная разница между ожидаемой прибылью и годовыми инвестициями в объект делится на коэффициент, условно учитывающий утраченную выгоду, которую можно было бы получить владельцу денег от более скорого их оборота. Иначе говоря, учитывающий спекулятивную выгоду от «коротких» заимствований.
Ежегодно этот коэффициент прогрессивно увеличивают, начиная от 1,1 (учет ежегодной кредитной ставки в 10%). После чего ежегодные дисконтированные результаты суммируются. Сравнивая получаемые суммы для различных намеченных подинвестиций объектов, выбирают для вложений тот из них, NPV у которого оказывается максимальным.
Совершенно очевидно, что такой показатель применим в качестве «аршина» экономической выгоды лишь для владельца денег при сравнительной оценке им нескольких выбранных объектов в поисках наибольшей отдачи от вложений. При этом максимум NPV совершенно не отражает интерес владельца такого объекта. Что же касается оценивания эффективности уникального месторождения с помощью NPV, то искусственное занижение в нем чистой прибыли побуждает разрабатывать только наиболее лакомые участки.
Как ни странно, но после инициативы ЮНИДО, в начале 80-х, Центральный экономико-математический институт АН СССР и некоторые другие организации предложили почему-то ввести NPV в систему геолого-экономической оценки месторождений полезных ископаемых в качестве критерия для определения оптимального контура их выработки. Однако в результате длительной дискуссии этот критерий был отвергнут Министерством геологии СССР. Дело в том, что еще в 60-х годах экономисты-геологи доказали, что показатель рентабельности (Е) во всех своих модификациях (отношение прибыли к основным фондам, капиталовложениям, себестоимости и так далее) так же, как и NPV, не может быть использован в качестве критерия (максимум Е) для выбора оптимального варианта оконтуривания запасов по той же причине, что и NPV. Единственным экономическим показателем, который с полным основанием может выполнять функцию такого критерия, является максимальный суммарный экономический эффект (прибыль) за весь срок разработки месторождения. Вместе с тем, он в большей мере, чем другие показатели, удовлетворяет требованиям законодательства о недрах и недропользовании в части полноты изъятия запасов и недопущения их выборочной отработки.
Сущность критерия заключается в том, что при вариантном оконтуривании и оценке запасов, по мере их последовательного приращения к наиболее богатой части месторождения, суммарная прибыль продолжает расти до тех пор, пока в контур включаются запасы с положительной рентабельностью. Как только в контур будет включена «прирезка» с нулевой рентабельностью, суммарный экономический эффект по вновь образуемому варианту оконтуривания сохранится на прежнем уровне, то есть на уровне предыдущего варианта. И, наконец, с включением прирезки с отрицательной рентабельностью суммарный эффект снижается.
Из этой схемы следует, что поиск оптимума по максимуму суммарного экономического эффекта в варианте оконтуривания адекватен определению прирезки с нулевым эффектом, то есть прирезки, которая и является границей балансовой принадлежности запасов.
Поскольку при достижении максимума суммарного эффекта не всегда обеспечивается установленный для данного вида полезного ископаемого норматив рентабельности, критерий в окончательном виде был сформулирован следующим образом. Оптимальным является вариант оконтуривания запасов с максимальным суммарным экономическим эффектом за весь срок разработки месторождения при достижении рентабельности не ниже установленного уровня.
А что происходит на самом деле?
В интересах иностранных инвесторов
В Законе РФ «О недрах» сказано, что геолого-экономическая оценка месторождения в целях определения его промышленной ценности и постановки запасов на государственный баланс осуществляется на основе критериев и требований, устанавливаемых федеральным органом управления государственным фондом недр, то есть Министерством природных ресурсов Российской Федерации. Однако этот федеральный орган своим распоряжением от 15 марта 1999 года установил требования и критерии, противоречащие целому ряду статей того же закона. Так, в рекомендациях Государственной комиссии по запасам (ГКЗ) записано, что критерием для выбора оптимального варианта оконтуривания балансовых запасов является… максимум NPV, который, как показано выше, ориентирует на отработку только самой богатой части месторождения. А остальные рентабельные и высокорентабельные запасы (но менее рентабельные, чем самая богатая часть месторождения) безвозвратно утрачиваются в процессе добычных работ и отвалообразования. Такое недоиспользование во все времена квалифицировалось как хищническое.
Непонятными являются и рекомендации ГКЗ о «…первоочередной отработке наиболее богатых руд», что прямо противоречит законодательству. Таким образом, рекомендуется вначале по максимуму NPV отобрать наиболее богатый участок месторождения, а затем в границах этого участка осуществлять выборочную отработку наиболее богатых руд. Между тем, статья 51 закона «О недрах» предусматривает ответственность за вред, причиненный государству в связи с «выборочной отработкой богатых участков месторождения полезных ископаемых».
Подобные рекомендации противоречат не только российскому законодательству, но и мировой практике. Так, например, в законодательстве о Геологической службе США, так же, как и в российском законе «О недрах», говорится, что государство принимает меры «…по сохранению природных богатств для будущих поколений». В части оценочных работ к задачам службы относится разработка методов оценки месторождений, где главным является «установление нормы прибыли приведенного потока наличности по каждому оцениваемому объекту и по каждому виду минерального сырья». Таким образом, в США единственным аргументом при оценке месторождений является норма прибыли, а не максимум NPV.
Естественно, что противоправные рекомендации ГКЗ не могут не вызвать и вызывают восторг у тех иностранных инвесторов, которые пришли в нашу страну в поиске чрезмерно высоких прибылей в кратчайшие сроки. Об этом свидетельствует и опыт подготовки соглашений о разделе продукции с иностранными инвесторами. Примечательно, в частности, поведение американской компании «Эко Бэй Майнз», которая, оформляя документацию на разработку группы золоторудных месторождений на условиях, предусмотренных Законом РФ «О соглашениях о разделе продукции», в ТЭО выразила свое отношение к российским минеральным ресурсам следующим образом.
Компания подсчитала общие разведанные запасы руды в количестве более 600 миллионов тонн. Но, пользуясь критерием максимума NPV, рекомендованным ГКЗ, приняла к разработке только треть от этих запасов, представляющих наиболее богатые участки недр. Какова участь остальных запасов, не принятых к освоению, в ТЭО не указано.
Далее, воспользовавшись соответствующей рекомендацией ГКЗ, компания определила производительность горного предприятия на уровне максимальной технически возможной, с тем, чтобы завершить добычу и осуществить вывоз за рубеж металла в предельно короткий срок — 10 лет, а также успеть получить за этот период максимум прибыли. По нашим же расчетам, согласно критерию максимума прибыли и значительно более экономически эффективной для Российского государства является отработка запасов в течение 15 лет, а с учетом социального фактора — в течение 20 лет. Но иностранного инвестора это не устраивает. К тому же «Эко Бэй Майнз» в своих экономических расчетах занизила истинную ценность руд на 25-30%, очевидно, предполагая изъять эту разницу в свою пользу без ее предъявления к разделу между государством, инвестором, как это предусмотрено законодательством. Подобных «узаконенных» ГКЗ правонарушений российского законодательства оказалось в ТЭО этой компании несколько десятков. Конечно же, в США для нее исключена возможность незаконного присвоения ренты и получения высокой прибыли за счет правонарушений в недропользовании. А у нас почему-то это позволительно, да еще в придачу со значительным искусственным занижением истинной ценности наших проектов. Попросту говоря, возможностью воровать.
Сакраментальное «Что делать?»
После дискуссии, проведенной в Советском Союзе, в результате которой, как упоминалось, была признана несостоятельность критерия «максимум NPV», организация ЮНИДО, несомненно, учла результаты наших обсуждений и существенно переработала свое «Руководство по оценке эффективности инвестиций». В переработанном варианте теперь отсутствует подобная оценка инвестиций не только в минерально-сырьевой комплекс, но и во все другие базовые сферы материального производства. NPV сохранили лишь для оценки инвестиций в новые технологии, воспроизводство трудовых ресурсов, а также «в образование финансовых накоплений». К сожалению, у нас эта метаморфоза осталась незамеченной. Очевидно, сознательно. Иначе, думается, разработчики рекомендаций Государственной комиссии по запасам не прибегли бы к лукавству. Дело в том, что в этих рекомендациях приводится пример определения оптимальных границ балансовой принадлежности запасов гипотетического рудного месторождения с использованием в качестве критерия «максимум NPV». Оценка выполнена для трех вариантов оконтуривания запасов — 140, 90 и 54 млн. т руды. При этом лишь для избранного варианта — самого богатого участка в 90 млн. т дается полная расшифровка данных по годам и за весь срок эксплуатации месторождения, а по двум смежным вариантам (140 и 54 млн. т) такая расшифровка отсутствует. Этот факт в высшей степени симптоматичен, поскольку специалистам хорошо известно, насколько кардинально могут изменяться результаты оценки и сам показатель NPV в зависимости от распределения потоков денежных средств во времени. Тем более что в данном примере периоды эксплуатации по вариантам составляют соответственно 22 года, 20 и 18 лет.
Мы провели проверку расчетов ГКЗ и обнаружили явно преднамеренно вдвое завышенную прибыль, «оправдывающую» оконтуривание самого богатого участка. Вместе с тем мы провели расчеты по определению границ балансовой принадлежности запасов этого же «месторождения», выбрав в качестве критерия оптимальности максимальный экономический эффект — максимум прибыли за весь срок его разработки. Оказалось, что в случае применения установленного ГКЗ критерия на данном гипотетическом объекте безвозвратно будет потеряно 61% запасов руды. Это, в свою очередь, приведет к потере 42,4% выручки — стоимости реализации продукции и 39,5% суммарной прибыли. И, что особенно важно отметить, экономическое качество теряемых запасов характеризуется 39,4% прибыли в расчете на каждый рубль выручки.
Из этого примера наглядно видны негативные последствия для минерально-сырьевой базы России, порождаемые порочными ведомственными рекомендациями, которые в ряде принципиальных позиций противоречат закону «О недрах», что не может не отразиться на экономической безопасности страны. Поэтому настоятельно необходимо скорректировать критерии оценки месторождений полезных ископаемых. В частности, вопросу о критерии оптимальности при определении границ балансовой принадлежности запасов, как основополагающем факторе при формировании государственного фонда недр, необходимо придать юридическую силу, внеся в статью 23-1 закона «О недрах» соответствующие изменения и дополнения. Необходимо также решить проблему установления нормы прибыли по каждому виду полезных ископаемых и каждому объекту недропользования, имеющему общероссийское значение. Права и функции МПР РФ по данным вопросам должны быть закреплены в законодательном порядке.
При изменении рекомендаций по геолого-экономической оценке месторождений полезных ископаемых должны быть учтены законодательные положения и нормативные акты Правительства РФ о разработке месторождений на условиях соглашений о разделе продукции.
Евгений Козловский, доктор технических наук, профессор, заведующий кафедрой Московской государственной геолого-разведочной академии,Абрам КАЦ, доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ВНИИ экономики минерального сырья и недропользования.
Редакция надеется, что заинтересованные министерства и ведомства, соответствующие комитеты Государственной думы, а также специалисты добывающих предприятий и экономисты-геологи выскажутся на страницах газеты по затронутой проблеме.
