ВВОДНАЯ ЛЕКЦИЯ ДЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА И ЦЕНТРОБАНКА РОССИИ В ЗАЩИТУ РУБЛЯ
АРГЕНТИНСКОЕ ТАНГО РУБЛЯ НА«ТИТАНИКЕ»
Анализ проводимой в стране денежной политики и ее экстраполяция позволяют предположить, что вскоре власти могут разрешить продавцам обвешивать покупателей, причем в зависимости… от стоимости используемых ими гирь. Попросит, скажем, бабушка продать 400 г колбасы, а ей отпустят половину требуемого веса, однако деньги возьмут как за килограмм. Причину же в магазине или на базаре объяснят просто: гири, мол, вчера на рынке впятеро подорожали. А подорожали потому, что нерезиденты, по-нашему заморские купцы, покинув большей частью из-за паники российские прилавки, увезли с собой много гирь домой. Но они и так у нас были в дефиците, вот и подорожали. Рынок все же. При этом взвешивающую способность гирь отечественного производства почему-то занижают, хотя их массы остались прежними.
Отлить же новые не позволяет Международный гиревый фонд (МГФ), который выдал России небольшой заем американских разновесов, естественно, не килограммовых, а фунтовых, хотя требуется их в стране в 5—6 раз больше. Причем МГФ стращает тем, что впредь не даст взаймы гирь, которые в изобилии печатают, то есть отливают, в США. Изготовили на весь мир с лихвой и сдают их в аренду через МГФ за сравнительно малый процент, после чего они распродаются по спекулятивным ценам. И чем дороже одна и та же гиря, тем больше можно обвешивать покупателя товара. При этом получение разновесов оговаривают строгими условиями. В том числе иметь собственных, то есть отечественных, гирь массой не более 13 процентов от общей массы взвешиваемых товаров. Однако самое интересное в такой помощи, что не довешенный из-за дороговизны гирь, то есть украденный продавцом товар, оказывается… в Соединенных Штатах. Низкий же процент за аренду разновесов — это для привлекательности, в качестве наживки. И так как большую часть товарной массы нечем в стране взвешивать, то в дело идут заменители гирь, в частности, булыжники. А нередко покупатели и продавцы обходятся вообще без весов, обмениваясь товарами без их взвешивания, по принципу кто кого облапошит.
Прочитав сей кажущийся поначалу абсурд, читатель будет вправе заподозрить нечто неладное в душевном состоянии автора статьи. Но не стоит торопиться с выводами. Дело в том, что подобное, как показано ниже, уже давно происходит у нас в стране с рублем. Ведь если гири являются мерой массы, или, как принято говорить, веса, подобно тому как, к примеру, литровая кружка является мерой объема, то деньги, помимо прочих своих ипостасей, тоже выступают в качестве меры, но стоимости товаров. И с помощью денег уже покупатель «взвешивает» стоимость покупки, выражаемую ценой, до уравновешивания цены набором таких «гирь», отсчитываемых из кошелька. Причем стрелкой «весов» оказывается продавец товара. Однако истинным «весом» российского рубля власти уже давно пренебрегают и систематически фальсифицируют его, поставив российскую меру стоимости, ее масштаб, а также общую массу денежных рублевых «гирь» в зависимость не от стоимости отечественной товарной массы, как это диктуют экономические законы и само метрологическое понятие «мера», а от спекулятивной цены доллара в рублях и объемов продаж валюты на внутренних базарах-биржах. Именно в принципе недопустимая привязка базарным образом рубля к доллару явилась основной причиной развала экономики нашей страны. О чем также подробно говорится ниже.
Катастрофический 17 августа 1998 года обвал покупательной способности рубля и вызванный им очередной рост цен на всё и вся явились неизбежным следствием порочной экономической и финансовой политики, проводившейся последние восемь лет российской исполнительной властью и Центробанком в содружестве с МВФ под лозунгами псевдорыночных реформ. И все эти годы покупательная способность рубля зависела от количества в стране иностранной валюты, предопределявшего ее спекулятивную базарную цену. Именно поруганием достоинства рубля объясняется и последняя масштабная его девальвация, вызванная обвалом российских спекулятивных фондового и валютного рынков из-за банкротства правительства РФ, после чего начался массовый вывоз валюты за рубеж иностранными финансовыми спекулянтами, и ее остатки в России значительно подорожали. Поэтому те, кто для спасения страны всерьез призывал тогда к внедрению аргентинского опыта «привязки» рубля к доллару, с которым он и так повязан все эти годы, в очередной раз продемонстрировали (если за этим не стояло нечто иное) полное непонимание причин, причем давно, еще в 50-е годы, запрограммированной в США катастрофы финансовой системы России. И не только ее. В числе этих причин следует особо выделить игнорирование руководством Центробанка и правительства РФ роли и функций денег как всеобщего товарного эквивалента и меры стоимости находящейся в стране товарной массы, что привело к развалу товарно-денежного обращения и сворачиванию отечественного товарного производства.
В «черный вторник», пришедшийся на понедельник 17 августа 1998 года, Россия напоминала печально известный «Титаник». Вода уже заливала его трюмы и нижние палубы, но оркестр на верхней палубе продолжал играть и рублю предложили станцевать с долларом аргентинское танго, которое перешло в похоронный марш.
Попробуем разобраться, в чем действительные причины развала финансовой системы страны (их нередко подменяют следствиями), и, опираясь на них, обосновать, какие меры необходимо предпринять для ее восстановления, но не в прежнем виде, ориентированной на спекуляции, а обеспечивающей нормализацию товарно-денежного обращения и развитие товарного производства. Для этого надо сначала уяснить, что такое деньги (судя по событиям последних лет, многие не понимают их сущности и функций), сколько денег должно быть в стране, что такое курс обмена валют, для чего он предназначен и как его объективно, то есть по какому критерию устанавливать, можно ли спекулировать валютой и какой вред наносят подобные спекуляции, на каких условиях допустимо пускать чужие деньги в свой дом, законны ли претензии США на роль держателей несуществующих мировых денег и еще кое-что. Проблемы, затрагиваемые в статье, касаются не только России и носят глобальный характер. Дело в том, что причины прогнозируемого мирового финансового кризиса кроются в подмене прежнего золотого стандарта стоимости, который навсегда отжил свой век, фальшивым долларовым и в установлении курсов обмена валют путем спекулятивных сделок. Именно таким образом фальсифицируемые курсы приводят к упоминавшемуся выше «недовешиванию» товаров. Иначе говоря, к обману, нарушающему эквивалентность международного товарообмена по стоимости в пользу страны с более дорогой на базаре валютой. Но обо всем этом также подробно рассказывается ниже.
КАК «ВЗВЕШИВАЮТ» СТОИМОСТЬ ТОВАРА
Когда продавец продает, к примеру, картошку или материю, он измеряет требуемое покупателем количество товара, пользуясь для этого соответствующими мерами, в данном случае массы — весами и гирями, и длины — метром. Но купля-продажа сопровождается всегда еще одним измерением, о котором мало кто задумывается,— стоимости товара, выражаемой ценой. А масштабом для нее, иначе говоря, мерой стоимости, служат деньги. Деньги, как отмечалось выше, это своеобразные гири, которыми «взвешивают» стоимость товара до «уравновешивания» набора таких «гирь» с ценой.
С возникновением государств в каждом из них вводились свои меры длины, массы (веса) и иных физических величин, а также свои деньги — меры стоимости с различными денежными единицами. Чтобы разнобой в определении количества продукции и ее характеристик, например влажности зерна, не мешал справедливому, без обмана, товарообмену, мировое сообщество в прошлом веке договорилось о проведении единой политики измерения физических величин. Упрощенно говоря, она направлена на то, чтобы, к примеру, килограмм картошки в Москве, Нью-Йорке или Нью-Васюках весил одинаково. Достигается это благодаря использованию единых международных эталонов, в частности того же килограмма, представляющих собой некие условные меры, принятые по всеобщему согласию.
Копии таких эталонов имеются в каждой нормальной стране, и по ним как по шаблонам изготавливают соответствующие, используемые повседневно, рабочие меры и иные средства измерений, в частности те же весы и гири, размер хранимой единицы в которых, в частности тот же килограмм, незначительно, с установленной допустимой погрешностью, отличается от соответствующего эталона. А время от времени рабочие меры поверяют: сверяют с национальными копиями эталонов и устраняют возникающие отклонения. Следует заметить, что в некоторых странах пока еще существует разнобой в применяемых единицах измерения и мерах одних и тех же физических величин. Так сложилось исторически. Но все равно они жестко привязаны к соответствующим единицам международной метрической системы и эталонам, а через них между собой определенными соотношениями паритетности. Так, например, 100 английских фунтов по «курсу» всегда соответствуют 45,36 кг.
А как обстоят дела с эквивалентностью международного товарообмена по стоимости товаров? Ведь, чтобы при этом не обманывать друг друга, необходимо договориться об объективном паритетном курсе обмена валют, подобно тому как договорились о взаимном соответствии различных мер и единиц измерения одних и тех же физических величин, то есть их «курсах» обмена.
ОТ СОБАЧЬИХ ЗУБОВ ДО ЗОЛОТА
Напомним, деньги — это общепризнанное средство платежа, которое принимается в обмен на любые товары и услуги. В долгой истории человечества деньгам придавали самые разнообразные формы: от различных товаров до их символов — бумажных денег, и долговых обязательств — кредитных денег. В давние времена средством платежа, к примеру, служили собачьи зубы на островах в Тихом океане, бобы какао в странах Южной Америки, ожерелья морских раковин в Африке, Азии и Северной Америке (у нас еще недавно деньгами служила водка). Затем в качестве денег повсеместно стали использовать сначала серебряные, а впоследствии золотые монеты. И поэтому соотношения стоимости одной и той же единицы массы золота в разных странах объективно представляли собой курсы обмена соответствующих валют. Эти курсы устанавливались подобно тому, как взаимно пересчитываются разные меры и единицы измерения одних и тех же физических величин. К примеру, фунт и килограмм. Иначе говоря, в качестве денежных эталонных мер стоимости использовали стоимость самого золота, ставшего мировыми деньгами,— товаром, обмениваемым в качестве всеобщего эквивалента по стоимости на любые другие товары и услуги. Причем названия национальных денежных единиц часто увязывали с соответствующим весом содержавшихся в них драгоценных металлов. Так, денежный, нынче в бумажном исполнении, фунт стерлингов первоначально представлял собой монету, содержавшую фунт серебра, а впоследствии золота.
Однако по мере расширения объемов товарного производства золота стало не хватать для сбалансированного обеспечения товарного оборота. Ведь, согласно одному из основополагающих законов экономики, для того, чтобы все производимые, потенциально востребуемые товары попадали к потребителям, сумма денег, проходящая через их руки, например, за год, то есть обращающаяся сумма денег, должна равняться суммарной стоимости товарной массы с учетом ее оборота. Это своеобразный закон Ньютона для экономики, требующий баланса сил, то есть чтобы действие равнялось противодействию. К примеру, телега не сдвинется с места, если лошадь не преодолеет ее силы инерции. Деньги — это как бы лошадь для экономической телеги.
Товарно-денежное обращение образно напоминает работу водяной мельницы. Чтобы она исправно на полную свою мощность молола зерно, напор падающей на мельничное колесо воды должен соответствовать сопротивлению вращаемых жерновов. С уменьшением водяного напора муки получается меньше. Так и денежный напор в экономике должен создавать соответствующее усилие, непрерывно вращающее колесо товарного производства и сбыта по кругу «товар — деньги — товар». При этом одни и те же денежные знаки оборачиваются, то есть используются неоднократно. Но число их оборотов в заданном отрезке времени ограничено периодами производства и сбыта той или иной продукции. Если, к примеру, в легкой промышленности обувь или пальто можно изготовить и продать за несколько месяцев и, окупив затраты, на вырученные деньги вновь запустить производство, то в энергетике и металлургии этот период с учетом обновления основных фондов длится годами. Поэтому с увеличением объема и разнообразия производимой продукции, учитывая ограниченность оборачиваемости дензнаков временем различных технологических циклов, необходимо соответственно увеличивать и денежную массу, выпускаемую в платежный оборот.
Когда золота в качестве денег стало не хватать для сбалансированного вращения товарного колеса, вместо золотых монет, которые к тому же от длительного употребления стирались, начали выпускать повсеместно в обращение нетоварные, символические деньги — бумажные, обеспеченные золотом из национальных запасов. Однако денежной единице соответствовало уже меньшее его количество, чем прежде содержали сами товарные деньги — золотые монеты того же номинала. Понятно, что за тот же бумажный фунт стерлингов теперь можно было получить меньше фунта золота. В те времена национальные банки по первому требованию обменивали бумажные банкноты на соответствующее количество обеспечивавшего их золота, и эти банкноты изымались временно из оборота до последующего возврата золотого эквивалента. Потребность в таком обмене возникала, если владелец банкнот не нуждался какое-то время в покупках. Золото же служило средством накопления и сохранения капитала, так как покупательная способность бумажных денег в какой-то мере все же снижалась из-за роста цен. Так как стоимость золотого запаса страны с учетом оборота его бумажного денежного отображения приравнивалась к стоимости обращавшейся национальной товарной массы, то изъятие части банкнот из обращения и обмен их на соответствующее количество золота становились сигналом для постепенного сокращения производства продукции, и наоборот. Следует подчеркнуть, что подобное, хотя и достаточно инерционное «автоматическое» регулирование баланса товарно-денежного обращения, способствовало относительной стабилизации цен и развитию безинфляционной экономики. В те времена обменные курсы бумажных валют устанавливались фиксированными, равными соотношению цен золота в национальных денежных единицах соответствующих стран. Такие курсы называются золотым паритетом.
Однако по мере дальнейшего (особенно после мирового кризиса 30-х годов) развития товарного производства и увеличения объемов производимой продукции денежные суммы в обороте развитых стран увеличивались, а золотое обеспечение соответствующих денежных единиц из-за ограниченности национальных запасов золота понижалось, то есть бумажные деньги девальвировались. При этом золота все больше и больше требовалось не только для ювелирных изделий, но и в промышленности, главным образом в радиоэлектронике, приборостроении, химии, а его приходилось замораживать в банковских сейфах в качестве залога бумажных дублеров. К тому же, будучи товаром, золото в разных странах, невзирая на его денежные ценники в виде соответствующих банкнот, имело и свою рыночную цену в национальной валюте, определяемую спросом и предложением и которая влияла на цену, устанавливаемую тем или иным национальным банком для золотого обеспечения денежного оборота. Таким образом, получалось, что бумажные деньги оказывались мерой стоимости товарной массы опосредованно через другую меру — золотую, размер которой — рыночная цена — менялся, изменяя тем самым «вес» своего бумажного дубликата. Вот и оказывалось, что цена на тот или иной товар могла бы оставаться постоянной, но из-за изменения цены золота покупательная способность соответствующей денежной единицы менялась, внося определенный дисбаланс в товарно-денежный оборот и подталкивая тем товарные цены к новому равновесному состоянию.
В странах, где существовал бюджетный дефицит, то есть не хватало денег для государственных расходов, в том числе на пособия по возросшей безработице, либо импорт превышал экспорт, национальные банки, обменяв хранившееся золото на банкноты, эти банкноты нередко вновь выпускали в обращение. И если обращавшаяся сумма денег начинала превышать суммарную стоимость товарной массы, то цены возрастали до установления нового баланса товарно-денежного обращения. При этом соответствующая денежная единица, уже не обеспеченная официальным золотым курсом, девальвировалась.
НАПЕРСТОЧНИКИ ИЗ США
Постепенно многие государства из-за недостатка золота для обеспечения баланса товарно-денежного обращения отказывались от золотого стандарта. Денежная система США была связана с ним до 1971 г. Однако после 1933 г.— лишь для расчетов во внешней торговле. Причем правом обмена долларов на золото обладали только национальные банки стран, сохранявших у себя золотую меру, но не частные лица. А прочие государства в 50—60-е годы переходили на базарные спекулятивные или фиксированные курсы обмена своих валют с долларом. Поэтому в США в те годы вовсю наращивалось производство банкнот, которые экспортировались во многие страны, фактически вводившие долларовый стандарт для своих валют. Там американская валюта продавалась подобно товару и нередко использовалась параллельно с местными деньгами, обесценивая их. (Не правда ли, что-то знакомое нам сегодня?) Одновременно росли и объемы внешней торговли, где в качестве платежного средства доминирующее положение также заняла американская валюта и ее требовалось все больше и больше. К началу 70-х годов денежная масса США значительно превзошла ее золотое обеспечение. Иначе говоря, доллары оказались сродни необеспеченным долговым обязательствам. И если бы тогда банки всех стран, сохранивших золотой стандарт, в одночасье предъявили эти, по сути, фальшивые обязательства к погашению, Соединенные Штаты ждал бы неминуемый крах. Как известно, нечто подобное стало причиной банкротства российского правительства, которое строило пирамиду заимствований по государственным ценным бумагам, то есть тем же долговым необеспеченным, считай, липовым, обязательствам и «заморозило» их погашение.
В 1971 г. США, оказавшись перед крахом национальной финансовой системы, «заморозили» погашение золотом своих девальвированных долларов. Якобы временно. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Вскоре после объявления об отсрочке выплаты золотого долга США упразднили свой золотой стандарт стоимости, и по их, скажем так, инициативе членами МВФ для внешней торговли была введена расчетная международная денежная единица ЭКЮ. Она представляла собой «корзину» валют нескольких наиболее развитых стран, причем доллару в корзине отвели самое почетное место: свыше 40 процентов. Доли ингредиентов этой смеси и составили курсы их обмена с ЭКЮ и между собой. Все происшедшее напоминало манипуляции скандально известных «наперсточников»: ни под одним «наперстком» золотого шарика не оказалось, а вместо него кредиторы США обнаружили виртуальный винегрет из названий валют.
ФАЛЬШИВАЯ ПОЗОЛОТА ДОЛЛАРОВОГО СТАНДАРТА, ИЛИ АФЕРА ВЕКА
В результате описанных выше махинаций американский доллар занял место прежних мировых денег — золота и во многих странах подменил собой прежний золотой стандарт. Напомним: деньгами в истинном экономическим их смысле, как средством платежа и мерой стоимости, могут быть только товары. Одни из них применяются локально (как, к примеру, у нас недавно использовалась водка), золото было мировыми деньгами, и при бартере товары тоже оказываются деньгами на момент обмена ими.
Однако доллар, как и любая другая денежная банкнота, не является товаром, а служит лишь носителем информации о мере стоимости соответствующей национальной товарной массы. Подобно тому, как гиря хранит значение меры массы, являясь копией, символом соответствующего эталона. Также, к примеру, и удостоверение личности — это не сама личность, не «товар», а носитель информации о конкретном человеке. Поэтому удостоверение о мере стоимости товара, являющееся лишь символом денег, используемым в качестве общепринятого товарного эквивалента, будучи фетишем, фантомом товара, не имеет стоимости. Подобно тому как отображение человека в зеркале лишено живой «товарной» плоти. Это принципиально важное положение показывает, почему доллар не может подменить собой золото как товар, а следовательно, и эталонную меру стоимости и претендовать на роль мировой валюты. Следует заметить, что понятие меры стоимости, строго говоря, применимо лишь к деньгам как товару, а не к символическим деньгам. И если цена единицы массы, например, унция золота представляла собой меру стоимости товарной массы, которую хранили в себе бумажные эквиваленты золотых денег, то сегодня национальные бумажные деньги должны являться носителем меры стоимости непосредственно товарных масс соответствующих стран. Иначе говоря, функция золотого эталона перешла к стоимости самих этих масс, которые, как и золото, являются настоящими деньгами. Именно поэтому копия, отображение стоимости товарной массы — масса символических денег, должна как в зеркале соответствовать с учетом оборота, своему оригиналу — стоимости национальной товарной массы.
Из сказанного со всей очевидностью вытекает недопустимость «привязки» массы национальной валюты к валютному резерву страны, никак не отражающему стоимость товарной массы этой страны. Это все равно, что снимать мерку и шить костюм не по фигуре конкретного человека или его точной модели, а по случайно подвернувшемуся под руку манекену. Таким образом, использование не имеющего товарной стоимости доллара в качестве эталонной меры для другой валюты является, исходя из сущности денег как товара и меры стоимости, совершенно бессмысленным и недопустимым делом. Иначе говоря, эта валюта становится липовым эквивалентом и липовой мерой стоимости несуществующего товара. А так как доллар не имеет стоимости (исключая стоимость бумаги, на которой он напечатан, не имеющую никакого отношения к функциям денег), то навязывание его в качестве мирового стандарта меры стоимости и мировой денежной единицы неизбежно повлекло за собой и фальсификацию курсов обмена доллара на другие валюты. Как известно, эти «курсы» устанавливаются в виде случайных цен, назначаемых при массовых спекулятивных биржевых сделках по купле-продаже новоявленных самозваных «мировых» денег. При таком валютном «братстве» обращающаяся в странах долларового «содружества» сумма национальных денег поставлена в жесткую зависимость от наличия у них резерва долларов. Иначе говоря, национальная валюта оказывается оторванной от национальной товарной массы, стоимость которой соизмеряется суммой чужих символических денег, имеющихся в резерве этой страны. А чужих денег с учетом оборота местного бумажного «эквивалента» фальшивого стандарта заведомо не хватает для организации нормального, сбалансированного товарно-денежного обращения, так как импорт в этих странах нередко превышает экспорт. Откуда же взяться изобилию долларов? К тому же, ничем не обоснованы и курсы обмена валют, которые устанавливают либо «жесткими», как в Аргентине, либо «плавающими», согласно спекулятивным их ценам, как у нас в России. И в зависимости от этих недостоверных денежных паритетов и наличия в стране валюты регулируется национальная денежная масса. А так как национальных денег в обращении оказывается при этом меньше требуемой суммы, то сворачивается производство национальных товаров, снижается их качество и конкурентность, а следовательно, экспорт. Востребуются лишь сырьевые ресурсы, выручка от экспорта которых тратится на импорт продуктов питания и потребительских товаров. При этом покупательная способность местной денежной единицы становится зависимой от оборота чужой валюты в стране и спекулятивного курса их обмена, а цены возрастают. И если местная валюта девальвируется из-за вывоза долларов за рубеж, то за счет дополнительной эмиссии поддерживается примерно постоянным дефицитное соотношение ее массы с подорожавшим вследствие роста цен национальным ВВП.
Именно внедрение фальшивого эталона стоимости во многие страны мира стало основной причиной неоднократно повторяющихся там экономических кризисов. Ведь при этом была узаконена повсеместная спекуляция валютами для установления «рыночных» курсов их обмена. Тем самым покупательная способность денег во многих странах, а следовательно, и их экономика оказались зависимыми от биржевых игр сравнительно небольшой группы крупных международных финансовых спекулянтов, главным образом американских. Не исключено, что именно они в 1997 году спровоцировали финансовый кризис в странах Юго-Восточной Азии и России с целью расширить в них долларовую экспансию. Ведь с началом масштабного обращения новой валюты евро потребность в долларах значительно снизится и они могут девальвироваться. Поэтому не избежал краха и рубль, вследствие чего нас постигли масштабные финансовая катастрофа и развал экономики, предпосылки к которым искусственно и, возможно, сознательно создавались все годы «реформ». Если рубль и впредь будет повязан долларом, то с полномасштабным введением в обращение евро нас возможно постигнет еще один финансовый крах: обвалится доллар и потянет за собой рубль.
Следует заметить: с постепенным упразднением национальных валют стран ЕС, евро первыми после золота оказались межнациональными деньгами, правда, символическими, обеспечивающими единообразное измерение стоимости товаров и услуг в этих странах. Сейчас трубадуры американского капитала делают все, чтобы сохранить доминирующее положение доллара в мире. Не исключено, что именно ради этой идеи была осуществлена незаконная агрессия НАТО против Югославии, приведшая к падению курса евро. Возможно, ради этой цели разрушается и экономика России, что не позволяет ей стать равноправным партнером стран ЕС и тем самым укреплять и рубль, и евро.
Но внедрение рыночных отношений в сферу установления курсов обмена валют привело еще и к масштабному вселенскому обману в международной торговле, так как спекулятивное подорожание долларовой «гири» позволяет при ее использовании «взвешивать» по стоимости больше товаров, чем пользуясь аналогичной по паритету покупательной способности гирей не американского происхождения.
ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ПО КУРСУ, ИЛИ КАК ЭКОНОМИКА МСТИТ ЗА ПОРУГАННОЕ ДОСТОИНСТВО РУБЛЯ
В уходящем году букет кризисных явлений российской экономики значительно пополнился. За последние полгода бензин в розничной продаже подорожал в среднем вдвое, причем в некоторых регионах он временами исчезает и его дефицит в стране составляет 15—20 процентов. Одни винят в этом руководителей нефтяных компаний и «королей» бензоколонок, которые якобы незаконно взвинчивают цены на свой товар, нарушая антимонопольное законодательство. Другие причину бензинового кризиса усматривают в подорожании за рубежом нефти. Оно, мол, побуждает российские нефтяные компании увеличивать не только ее экспорт, но и стоимость на внутреннем рынке. Поэтому снижаются ее поставки для нужд страны, а значит, сворачивается производство бензина и он дорожает из-за искусственно создаваемого дефицита.
Ограничить экспортный нефтяной поток власти пытаются уменьшением квот на транспортировку нефти по «трубе», увеличением для нее экспортной пошлины, наложением табу на сам экспорт бензина и др. Однако время на дворе сейчас такое, что владелец имеет право поступать со своим товаром, как ему заблагорассудится, в том числе продавать его там, где сможет выручить больше денег. Собственно говоря, это один из основополагающих принципов либерализации экономики, которую отстаивали и отстаивают наши доморощенные реформаторы. Как говорится, что посеешь… Причины же, породившие нынешний бензиновый кризис, лежат совсем в иной плоскости — общеэкономической и вызваны главным образом порочностью государственной денежной политики, приведшей к потере достоинства российского рубля.
Что происходит с той же нефтью? Наши экспортеры продают ее за рубеж, где она сейчас из-за увеличения спроса дорожает, то есть происходит ценовая инфляция, и покупательная способность иностранной валюты, естественно, снижается. Казалось бы, по всем экономическим канонам валютный курс обмена рубля должен был бы при этом расти. Однако и обменный курс, и покупательная способность рубля снижаются, так как инфляция на Западе провоцирует очередной рост цен у нас. Почему так получается?
Объяснение может быть только одно: российские экспортеры крайне заинтересованы в снижении внутреннего платежеспособного спроса на нефть, чтобы больше продавать ее за рубеж и получать тем самым после конвертации валюты намного больше рублевой выручки. Действительно, если в начале июня тонна нефти в России стоила в среднем 441 рубль, а среднемировая цена достигла 114 долларов, то благодаря июньскому валютному курсу рублевая спекулятивная выручка экспортеров российской нефти примерно в 6,5 раза превышала, да и сейчас превышает выручку от продажи такого же ее количества внутри страны. Кто же откажется от такой громадной экспортной халявы?
Курс обмена у нас устанавливается, согласно случайной спекулятивной цене на валюту, по которой она свободно продается на валютной бирже. Однако при подобных базарных покупках игнорируется такая немаловажная, метрологическая функция денег, как мера стоимости. Это приводит к тому, что покупательная способность рубля искусственно занижается в сравнении по паритету с тем же долларом.
Ведь деньги, как отмечалось,— это своеобразные гири, предназначенные для «взвешивания» стоимости това-ра, выражаемой ценой. Придет ли
кому-нибудь в голову искусственно занижать взвешивающую способность, к примеру, килограммовой гири (тоже меры, но веса), объявлять ее полукилограммовой из-за того, что рыночная цена на нее изменилась? Между тем подобное происходит с рублем на московском валютном «базаре». Именно пренебрежением истинным «весом» российской денежной «гири» по отношению к американской объясняется, почему при продаже одного и того же количества продукции, той же нефти, рублевая выручка от ее экспорта многократно превышает выручку внутри страны. В результате спекулятивный курс обмена рубля не позволяет России торговать с другими странами на основе взаимовыгодной эквивалентности товарообмена по стоимости, то есть без обмана и потерь для нас. А это достижимо лишь при курсе валют, близком к паритету их покупательной способности, уравнивающему возможности получения выгоды при конвертации выручки и для экспортеров, и для импортеров.
Необходимость соблюдения во внешней торговле паритетности курса разных валют напоминает обязательное условие эквивалентности взвешивания одного и того же груза в разных единицах веса, допустим, на таможне в Москве — в кг, в Лондоне — в фунтах. Благодаря соблюдению паритета взвешивающей способности соответствующих гирь, при котором один фунт по «курсу» всегда равен 0,4536 кг, стороны при товарообмене не обвешивают друг друга. Вот почему страны, проводящие экономическую и финансовую политику в национальных интересах, требуют в отличие от нас оплачивать экспортируемую продукцию только в своей национальной валюте. Ведь тогда паритетные курсы обмена устанавливаются как бы автоматически по соотношениям стоимости содержимого соответствующих экспортных «корзин» в валютах торгующих друг с другом стран.
Действительно, если бы российские экспортеры требовали с покупателей оплаты той же нефти не долларами, а как внутри страны — рублями, то ее и покупать стали бы по нашим внутренним ценам. Вследствие чего, учитывая нынешний паритет покупательной способности по нефти, то есть соотношение ее среднемировой и среднероссийской цены, обменный «нефтяной» курс не превысил бы четырех рублей за доллар. Таков же сейчас примерно паритет и по газу. А так как из России вывозятся в основном нефть, газ и металлы, то средневзвешенный паритет покупательной способности по экспортной «корзине», вычисленный с учетом доли стоимости каждого в ней вида продукции, вряд ли превысит пять рублей к доллару. По другой цене зарубежные импортеры просто не стали бы «покупать» рубли, чтобы расплатиться, к примеру, за газ. Нынешний спекулятивный курс, как известно, впятеро больше, что и провоцирует экспортеров высоколиквидной продукции на разрушение внутреннего рынка вместо увеличения добычи той же нефти.
Но не только экспортеры разрушают внутренний российский рынок. В страну, стоимость валюты которой искусственно поднята, товары ввозятся по принудительно заниженным ценам. Иначе говоря, часть импортируемых товаров вымогается у их поставщиков без денег. Убедиться в сказанном не сложно.
Если, к примеру, американский авиалайнер прилетает в Москву, то его пилоты, обменяв свою валюту на соответствующую рублевую сумму, могут полностью залить керосином самолетные баки. Но российские пилоты в США на такую же сумму долларов, какую расходуют американцы на заправку своего самолета в Москве, приобретают топлива из-за значительной разницы между «керосиновым» паритетом и курсом валют в несколько раз меньше. То же самое происходит с бензином, литр которого в среднем стоит, например, в Европе около доллара, а у нас 6—7 рублей. Потому они у нас покупают около 4 литров на доллар, а мы за доллар у них — литр. Так что нынешний курс рубля приводит еще и к вывозу за рубеж значительной части российской продукции, включая нефть, без всякой оплаты. И эти потери под лозунгом «догнать мировые цены» пытаются компенсировать увеличением внутренних цен, согласно фальсифицированному валютному курсу.
Вместе с тем девальвация рубля со значительным отрывом от его паритета с долларом вынуждает импортеров соответственно взвинчивать цены (в рублях) на ввозимую в Россию продукцию. Подорожание же импорта, в свою очередь, ведет к увеличению затрат при производстве отечественной продукции с импортными компонентами и, следовательно, к ее удорожанию. Так, помимо прочих причин, игнорирование функции денег как меры стоимости и тем самым несоблюдение эквивалентности международного товарообмена по стоимости порождает и усиливает инфляцию, подобно тому, как раскачиваются качели. А догоняемые «мировые цены» оказываются при этом вроде линии горизонта.
Попытки российского правительства воспрепятствовать росту продаж нефти за рубеж увеличением для нее экспортной пошлины есть не что иное, как некоторое для ее экспортеров снижение существующего валютного курса доллара. Однако такая мера может только подтолкнуть к дальнейшему росту внутренних цен и расширению зарубежных поставок, что позволит компенсировать убытки от пошлин. Решение же проблемы объективной конвертации рубля осуществимо лишь в рамках комплексной программы вывода экономики из финансового кризиса. Целью программы должна быть нормализация в стране товарно-денежного обращения, в том числе за счет ликвидации денежного дефицита. Как все это сделать — предмет отдельного разговора. А пока все попытки воздействовать на экспортеров и обеспечить страну нужным количеством нефти и нефтепродуктов без создания способствующих тому экономических условий очень напоминают борьбу с тенью.
Следует заметить: в большинстве стран, в том числе ЕС, требующих оплачивать экспортируемую продукцию в своей национальной валюте, отношения валютных курсов обмена с долларом к соответствующим паритетам покупательной способности меньше или близки к единице. А вот в странах Восточной Европы и СНГ такие отношения оказываются в несколько раз большими. К примеру, в Японии в 1996 г. это отношение в среднем составляло 0,66, Германии — 0,74, Польше — 1,96, Швеции — 0,7, Турции — 2,07, а в России — 2,33.
Если отношение курса какой-то валюты к доллару и их паритета покупательной способности оказывается меньше единицы, это свидетельствует о дефиците данной валюты в США. Причиной может быть, в частности, отрицательное сальдо в тех же США внешнеторгового оборота с соответствующей страной, которая продает американцам товаров больше, чем закупает у них. К слову, в США действительно наблюдается значительное отрицательное сальдо внешнеторгового и валютного оборота. А вот в Евроленде — странах зоны евро экспорт превышает импорт на 100 млрд. долларов в год.
Конечно же, паритет покупательной способности — это средний показатель для содержимого «корзины» и паритеты для многих товаров могут значительно отличаться от него. Поэтому более объективными являются паритеты для групп однородных видов продукции. Однако при значительных и сбалансированных объемах внешней торговли между какими-то двумя странами и широком ассортименте товаров средневзвешенное значение паритетов покупательной способности для отдельных товарных групп приближается к «общекорзиночному» этих стран.
Следует подчеркнуть, оплата экспортной продукции валютой страны-экспортера объективно обусловлена необходимостью соблюдения функции национальных денег как меры стоимости национальной товарной массы и поддержания в стране баланса товарно-денежного обращения. Мы же требуем оплачивать экспортируемую продукцию иностранной валютой, главный образом долларами США, даже если продаем ее в Европе или Азии, что явилось одним из значимых факторов подавления покупательной способности рубля и развала нашей экономики. Однако паритетная конвертация рубля сегодня невозможна, так как рубль сделали заложником фальшивого стандарта стоимости — доллара.
ДОЛЛАРОВЫЙ КАПКАН ДЛЯ РУБЛЯ
Наши радикал-реформаторы в нарушение элементарных норм государственной безопасности превратили в 1992 г. чужую денежную единицу в «золото» добровольно, допустив ее свободное обращение внутри страны и привязав к ней рубль спекулятивной ценой. Такая фальсификация стандарта стоимости явилась основной причиной деградации покупательной способности рубля, породившей многие негативные последствия в экономике, усугубившие падение российской денежной единицы. Прошлогодний августовский обвал покупательной способности рубля оказался соизмеримым с денежной катастрофой 1992 г., когда его насильно отдали в услужение доллару. Одновременно была разрушена банковская система и свернулись платежные операции. И всему этому есть простые объяснения, связанные отнюдь не с кризисом в странах Юго-Восточной Азии. Ведь он почему-то никак не сказался на странах ЕС, защищающих свою экономику от финансовых спекуляций. Апогеем такой защиты явилось введение евро.
С началом свободного оборота в нашей стране чужой валюты благодаря сравнительно низким ценам на нее были созданы весьма благоприятные условия для импорта дешевых, по демпинговым ценам, потребительских и продовольственных товаров, которые стали вытеснять российские. Когда страну прочно посадили на импортную иглу — доллары, поступали в основном за счет экспорта нефти, газа и металлов,— иностранную валюту начиная с 1994 г. запретили использовать в качестве платежного средства на внутренних рынках, сохранив возможности ее свободной купли-продажи. К этому времени ценовая инфляция достигла громадных размеров, однако реформаторы в нарушение закона о балансе товарной и денежной масс с учетом их обращения сдерживали эмиссию новых рублей, ввергая экономику страны в денежную дистрофию. Делается это по прямому указанию МВФ (таковы условия выдачи им кредитов), ограничившего рублевую денежную массу — сумму наличных и безналичных денег — 13—14 процентами по отношению к ВВП. Для сравнения: в Германии это соот-
ношение в 1996 г. равнялось 42, в Китае — 66, в Японии — 75 процентам. В США этот показатель составил 44 процента, но там было выдано еще и 85 процентов (по отношению к ВВП) кредитных безналичных денег, то есть продано товаров и услуг в долг, причем немало на взаимной основе, иначе говоря, по… бартеру, который представляет собой разновидность широко распространенной, так называемой клиринговой системы расчетов. А при клиринге баланс товарообмена подводится спустя какое-то время, и разница в стоимости поставок оплачивается «живыми» деньгами, что позволяет сократить их сумму в обороте. Поэтому можно считать, что долларовая масса в США составляет примерно 130 процентов по отношению к американскому ВВП. Это позволяет значительную часть «зеленой» наличности экспортировать в другие страны для фальсификации в них местной меры стоимости. И если спецпосланцы после проведенных диверсий возвращаются домой, то они не создают на родине денежной инфляции, так как замещают собой часть кредитных денег, выталкивая их из оборота. Так что все вопросы мировой долларовой экспансии в США продумали заранее и до тонкостей.
Нас же все годы «реформ» убеждают в том, что денежная эмиссия — опиум для народа и нельзя выпускать денег в оборот больше того, что уже есть, так как, мол, увеличится инфляция. Причем, о какой именно инфляции идет речь, умалчивается. Ту же песню поют для нас в МВФ. Пел ее другу Борису и друг Билл, лукаво умалчивая, чтобы сохранить Россию для финансовых спекуляций, о соотношении долларовой массы и американского ВВП. Следует заметить, что инфляция — в переводе с латыни означает «взбухание» — проявляется различным образом. У нас в стране нет денежной инфляции. Наоборот, остро недостает рублевой массы, что именуется дефляцией. И создана она искусственно. Обычно при сравнительно небольшой дефляции производство сворачивается и цены несколько снижаются. До наступления нового товарно-денежного равновесия. Но у нас нарастает ценовая инфляция, то есть при дефляции цены значительно «взбухли». И на то есть несколько взаимосвязанных причин, порожденных самой же дефляцией.
Развивавшаяся с отпуском цен на свободу громадными темпами ценовая инфляция съела оборотные средства товаропроизводителей и накопления граждан, что при дефицитности денежной массы и отсутствии соответствующей индексации доходов населения значительно снизило платежеспособный спрос в стране и привело к сворачиванию — более чем наполовину — объема товарного производства. Так как при этом значительно сокращалась налогооблагаемая база, власть для компенсации потерь бюджетных доходов взвинчивала налоговые ставки, что дополнительно сказалось на подорожании всего и вся. Сегодня в цене многих видов продукции прямые и косвенные налоги доходят до 70—80 процентов, и это, в свою очередь, гробит товарное производство. Однако собирают налогов намного меньше возможных сумм. И, чтобы сократить бюджетный дефицит, хотя государственные расходы и так напоминают тришкин кафтан, правительство все годы реформ занимает деньги, где только можно. В 1994 г. оно начало строить пирамиду заимствований из государственных долговых бумаг ГКО и ОФЗ под невиданно высокие в мире «доходы». Поначалу они доходили до 200 процентов, что позволило хозяевам банков, в том числе российских, покупателям этих бумаг, перекачать значительные валютные средства за рубеж и присвоить их. Но уже в прошлом году для погашения прежде выпущенных долговых обязательств правительству пришлось тратить больше средств, чем оно могло вновь заполучить по новым обязательствам. Источник же для этого был один — бюджет, и затраты на погашение долгов достигли трети его расходов, что усугубляло бюджетный дефицит. Причем для вывоза за рубеж доходов от финансовых спекуляций использовалась валюта из резервов Центробанка, обязательно продаваемой половины выручки экспортеров и кредита МВФ. После банкротства правительства внакладе остались бедные вкладчики российских банков и российские налогоплательщики, оплачивавшие из своих карманов сверхприбыли коллективного Гобсека. Хотя совершенно очевидно, если бы деньги, отданные по ГКО и ОФЗ в виде процентов, использовались для инвестиций в товарное производство, то каждый вложенный рубль обернулся бы примерно пятью рублями доходов в казну. А так, с января по злополучный август 1998 г. включительно для погашения государственных облигационных заимствований из федерального бюджета выплатили свыше 51 млрд. рублей, что превысило налоги, полученные с прибыли предприятий.
Притом, что денежная масса в стране катастрофически мала, 75 процентов денег до «17 августа» «крутилось» на финансовых спекулятивных рынках. Понятно, что произошло это благодаря усилиям правительства и Центробанка, которые рыли под страной расширяющуюся в виде пирамиды долговую яму заимствований. Ко времени объявления властями о своей несостоятельности долг только по государственным облигационным займам достиг 395 млрд. рублей, что почти на 25 млрд. рублей превысило тогдашнюю рублевую денежную массу. А не использованная для спекуляций и попавшая в сферу товарного производства оставшаяся четверть денежной массы позволяла оплачивать лишь примерно 10—15 процентов произведенной продукции и оказанных услуг. Остальные же товары и услуги были получены потребителями без денег. Именно безденежьем объясняются возникший в стране масштабный бартер (до 60—70 процентов объема производства) и всеобщие неплатежи, в том числе в бюджеты. Между тем в «благополучном» 1997 году объем продукции, произведенной только в промышленном секторе, составил около 1,6 трлн. новых рублей, налогов с которых лишь в федеральный бюджет при нормальном денежном обращении могли бы собрать в размере примерно 40 процентов от этой суммы, то есть свыше 600 млрд. рублей. А собрали с предприятий всего 200 млрд., причем немалую часть взаимозачетами с бюджетом. И это предел, соответствующий нынешнему мизерному денежному обороту в промышленности, которая может наполнять бюджет доходами на 80—90 процентов от общего их сбора. Собрали же в 1997 году федеральных налогов лишь 243,5 млрд. рублей. Намного хуже обстояли дела в 1998 году. Ценовая инфляция возросла примерно на 80 процентов, однако денежную массу увеличили незначительно, что еще больше снизило относительную собираемость налогов.
Бартер также способствовал росту цен, так как за высоколиквидную продукцию при натуральном товарообмене приходится платить менее ликвидным товаром втридорога. Но и это не все. Свою лепту в «набухание» цен внесли и экспортеры. Дело в том, что темпы роста спекулятивного курса доллара последние пять-шесть лет примерно наполовину отставали от увеличения индексов цен на потребительскую и промышленную продукцию. И поэтому выручка после обмена валюты на рубли оказывалась убыточной для многих экспортеров в силу высоких из-за роста цен затрат на производство. Чтобы снизить потери, экспортеры увеличивали цены на свою продукцию внутри страны. Подобное произошло, например, с металлами и металлопродукцией, бензином… А сегодня, как отмечалось выше, цены на нефть и нефтепродукты увеличивают на внутреннем рынке для того, чтобы больше их продать за рубеж. Так спекулятивный валютный курс разрушает отечественное производство, превращая его в сырьевой придаток Запада.
Все перечисленные факторы привели к значительному непропорциональному увеличению затрат на производство различных видов продукции, то есть к значительному диспаритету цен, их неравновесности, глобальной деформации во всей экономике, а следовательно, к неэквивалентности товарообмена по стоимости как внутри страны, так и при экспорте. Причем для многих видов отечественной продукции, в частности металлов, структура затрат стала качественно отличаться от зарубежных аналогов, а цены по действовавшему до 17 августа 1998 г. курсу обмена валют превышали зарубежные. Таким образом, убыточность до прошлогоднего августа экспорта многих видов продукции и ее вследствие этого неконкурентность объяснялись не низким курсом доллара, а неоправданно завышенными и деформированными ценами на ресурсы, необходимые для производства этой продукции.
ЧЕРНАЯ ДЫРА ВАЛЮТНОГО КОРИДОРА
Как известно, чтобы удерживать темпы подорожания доллара, правительство и Центробанк в свое время выстроили стратегию валютного «коридора». И если доллар порывался пробить его стенки, «коридорные» работники Центробанка выбрасывали на торги валюту из резерва, сбивая тем ажиотажный на нее спрос и удерживая намеченный «курс» валютных спекуляций. С введением «коридорной» стабилизации рубля было очевидно, что эта мера выгодна лишь импортерам и коллективному Гобсеку, но чревата взрывоопасными последствиями для экономики страны, так как способствовала накоплению инфляционного потенциала, подобно тому как накапливается газ в подвале при повреждении трубы и отсутствии вентиляции. При этом создавалась иллюзия якобы наступившей стабилизации в экономике. А что происходило на самом деле?
«Коридорная» валютная политика спровоцировала дальнейший рост импорта, большей частью дешевого, что, как отмечалось, губительно сказалось на отечественном товаропроизводителе, лишенном к тому же оборотных средств. И так как в течение нескольких последних лет цены в стране росли вдвое быстрее, чем дорожал доллар, эта разница приносила громадные доходы продавцам импортных товаров и обслуживавшим их банкам. Ведь, помимо прибыли от торговли, они и обиравшие их чиновники солидарно получали еще 100 процентов «дохода» дополнительно при обмене рублевой выручки на доллары за счет «коридорного» валютного курса. Причем эту дополнительную «прибыль» перекачивали также из выручки российских экспортеров, резерва Центробанка и валютных заимствований правительства.
Поэтому благодаря сверхприбыли импорт оказывался чрезвычайно выгодным, он ширился и тем самым была создана иллюзия стабильного изобилия на прилавках, чем многократно похвалялись «отцы» нации. Иллюзия потому, что одновременно эти же «отцы» наращивали метастазы пирамиды заимствований. И от искусственно сдерживаемого роста рыночной цены доллара еще больше, чем импортеры, выигрывали финансовые спекулянты, приобретавшие ГКО и ОФЗ. По сути дела, правительство через громадные налоги скармливало им создававшуюся в стране прибавочную стоимость, а также свои заимствования, а наемные работники, пенсионеры, больные и дети лишались средств к существованию: им не выплачивались заработанные деньги, пенсии, медицинские страховки и детские пособия. За гранью бедности или у ее черты оказалось около половины населения страны. Производство свернулось более чем наполовину, а официально зарегистрированных безработных числится почему-то менее 10 процентов от числа трудоспособных. Очевидно, что «скрытые» безработные находятся в неоплачиваемых отпусках и составили громадную армию «челноков», занимавшихся импортным извозом. Получался дичайший парадокс. Из-за искусственно созданного в стране безденежья простаивает большая часть предприятий, в том числе пищевой и легкой промышленности, а их работники ездили за рубеж и привозили оттуда потребительские товары и продукты питания для продажи, так как власть лишила их возможности производить аналогичную продукцию дома. После «17 августа» на Руси стало жить лучше экспортерам, «челноки»-импортеры большей частью исчезли, а рубль турнули из валютного коридора в стихию спекулятивного рынка.
Низкий платежеспособный спрос, порожденный денежным дефицитом и ценовой инфляцией, привел к «выдавливанию» из себестоимости продукции затрат на воспроизводство основных технологических фондов. За годы «реформ» съедены не только прежние научные и конструкторские заделы. Значительно свернулись геолого-разведочные работы и под угрозой оказалось воспроизводство сырьевой базы, что приведет, в частности, к дальнейшему сокращению добычи нефти и газа, за счет экспорта которых в основном еще как-то выживает страна. Уже сегодня ощущаются опасные техногенные последствия проедания основных производственных фондов, которые не обновляются и физически изнашиваются. Только в электроэнергетике выработаны ресурсы примерно четверти прежних генерирующих мощностей, а из-за отсутствия средств второй год половина оборудования, требующего ремонта, не обновляется. Из-за этого происходили и происходят значительные аварийные отключения потребителей. К аварийной черте вплотную подошло сельское хозяйство. Износ сельхозтехники привел к нарастающему сокращению пахотных земель и катастрофическому снижению производства сельскохозяйственной продукции. Для обновления парка тракторов, комбайнов, автомашин и прочей техники закупочные цены на сельхозпродукцию требуется увеличить в 3—4 раза. Увеличивать цены для воспроизводственных нужд необходимо во всех отраслях экономики. По оценкам руководителя Центра по ценообразованию и экономического анализа Сергея Уланова, в большинстве отраслей товарного производства себестоимость продукции на 20—60 процентов занижена в сравнении с той, которая необходима хотя бы для простого воспроизводства. Но такая «дешевая» распродажа продукции ограничена сроками безопасной эксплуатации соответствующего технологического оборудования, то есть его износа, который не за горами.
Восстановление в стране рублевого денежного обращения и его постепенная нормализация путем освобождения рубля из долларового капкана представляют собой сложную комплексную проблему, решение которой требуется тщательно продумать. Но вместо этого, как известно, 17 августа прошлого года был объявлен трехмесячный мораторий на выплату долгов правительством и коммерческими банками. Одновременно руководство страны и Центробанк отказались от поддержания валютного коридора и тем девальвировали рубль, рассчитывая, очевидно, ограничить кредиторам выплату долгов при переводе их в валюту, а также собрать больше налогов, в том числе с экспортеров и населения, спровоцировав новую масштабную ценовую инфляцию. Чем это закончилось — известно. Так многолетняя безграмотная, порочная экономическая и финансовая политика Гайдара, Черномырдина, Дубинина, Чубайса, Федорова и прочих более поздних и рангом помельче «реформаторов» породила столь же безграмотный и трагический ее финал.
КАК СТАТЬ НОРМАЛЬНОЙ СТРАНОЙ
Критериями «нормальности» страны является благополучие ее населения и социальной сферы, экономики, образования, культуры и др., что во многом определяется размерами их бюджетного финансирования. А сама казна подобно мерной трубке резервуара с жидкостью образует с экономикой сообщающиеся сосуды, и ее наполняемость отражает материальное положение государства, зависящее от качества его управляющих.
В США расходы только федерального бюджета на нужды страны, в том числе производственные, составляют около 35 процентов по отношению к американскому ВВП. Причем американские власти дотируют сельское хозяйство, кредитуют новейшие наукоемкие производства и пр. Еще большие государственные расходы относительно национальных ВВП в других развитых странах. Так, в Германии и Англии это соотношение составляет примерно 45, а в Швеции превышает 60 процентов. У нас государственные расходы, без выплат долгов, причем из консолидированного бюджета, из-за дефляции не превышают 20 процентов по отношению к ВВП, что в абсолютном денежном исчислении по среднегодовому валютному курсу во много десятков раз меньше, чем в США.
Несмотря на столь плачевную разницу в приведенных показателях, МВФ и горе-реформаторы продолжают придерживаться губительных для России стандартов экономических условий жизни. В частности, они настаивают на дальнейшем (куда же еще?) сокращении бюджетных расходов и удержании российской денежной системы в качестве аппендикса американской. Дабы заставить российское правительство следовать прежним порочным курсом «реформ», кое-кто прибегает к шантажу и давлению, угрожая лишить его валютных кредитов.
Чтобы превратить нашу страну в нормальную по общепринятым меркам, необходимо в первую очередь избавиться от наркотической долларовой зависимости и восстановить сбалансированное с товарным рублевое денежное обращение, направленное на развитие отечественного товарного производства и расширение тем самым налогооблагаемой базы. Но прежде, чем подготовить карету для эвакуации валютного «гостя», чувствующего себя у нас хозяином, потребуется решить сложнейшую комплексную проблему создания новой отечественной финансовой и банковской системы, включая устранение диспаритета цен, кардинальное сокращение финансовых спекуляций и направление денежной массы в производственную сферу, конвертацию рубля на основе паритета покупательной способности валют, нормализацию кредитования и платежного оборота, внедрение новой налоговой системы, объективно способствующей расширению налогооблагаемой базы, реструктуризацию и выплату внешнего долга и др. Как все это сделать и описание комплекса предлагаемых конкретных механизмов реализации перечисленных процедур — предмет последующих публикаций в очередных номерах газеты «Промышленные ведомости».
