Необходимость закупки зарубежных образцов оружия и невозможность миллиардных затрат на науку, испытания, создание новых технологий – ключевой момент выступления начальника вооружения ВС РФ Владимира Поповкина на «круглом столе», организованном Минобороны России и РИА Новости.
Приоритет Минобороны — разработка с «нуля» новых образцов вооружений. Глубокая модернизация «гениальных вещей» считается тупиковым направлением. «Что такое танк Т-90? Это хорошая, глубокая модернизация танка Т-34. Однако, почему на этой машине трансмиссия не автоматическая?» — вопрошает Владимир Поповкин. Те же претензии к «нормальному» самолету СУ. «И до Су-27, до самой последней машины, эта вся линия Су шла!» — возмущен генерала армии.
Но почему-то богатые китайцы и проницательные индусы приобрели лицензии на производство этих машин, помогая технологическому перевооружению нашей промышленности. Неужели они, а также американцы и французы, читали «Левшу» Лескова? Ведь подкованная рационализаторами блоха, как и танк Т-90 с нежной гидравликой автоматической трансмиссией, перестает прыгать.
К списку Поповкина можно добавить «священную корову» РВСН – ПГРК «Тополь М» — глубокую модернизацию «Темп С» (Р-900), гениальную разработку Московского института теплотехники (МИТ) начала 60-х годов прошлого столетия. Ретрограды-американцы шесть раз за 30 лет глубоко модернизировали «Поларис А1». В результате в 1990 году появился «Трайдент-2Д5». Благодаря «неэффективной» модернизации французы успешно испытали в этом году ракету подобного же класса. А наши военные реформаторы стараются не замечать, что летает и попадает точно в цель плод многолетней модернизации – «Синева» ГРЦ им. Макеева.
Призывая оппонентов «порассуждать», Владимир Поповкин умалчивает о провале попытки МИТ создать «с нуля» «Булаву», что поставило крест на будущем морского ракетостроения, да и развитии ВМФ России в целом. Считается, что дело сделано, и его не исправить. Авантюризм прикрывается завесой безальтернативности и фиговым листком акта межведомственной комиссии, где умозрительные модели весьма подозрительного свойства заменяют результаты несостоявшихся испытаний «Булавы» с наземного и плавучего стендов.
Фиаско потерпела и тридцатилетняя разработка танка нового поколения Т-95. Не вписались в Сухопутные войска боевая машина поддержки танков (БМПТ), самоходная противотанковое орудие, новая БМД-4 и другая бронетанковая техника. Скрепя сердце признали неизбежность модернизации «старья» — танка Т-90.
Военное ведомство так и не осознало всю грандиозность провалов проектирования на пустом месте. Еще раз миллиарды налогоплательщиков ушли в песок при эксперименте с беспилотными летательными аппаратами (БПЛА). По словам Поповкина, для сравнения «было собрано все, что имелось в стране, подготовлена программа испытаний и конкретное тактико-техническое задание. Были прописаны все требования, сроки, сумма. Не было главного — интеграции новых знаний и полученного опыта – технологической базы проекта.
Замена испытаний и доработок изделий проведением так называемых сравнительных экспериментов закономерно заканчивается конфузом. Все БПЛА – средний, тяжелый, легкий, летающие до 1 часа, 12 часов, 36 часов и т.д. без оптико-электронных устройств с высоким разрешением и точностью позиционирования не стали оружием для ведения разведки и современного боя. Хотя, как известно, конструкция и двигатель БПЛА сегодня широко представлены на мировом рынке различными классами радиоуправляемых моделей. Эксперимент с БПЛА показал другое — отсутствие технологической интеграции вертикали производства, что стимулировало не сосредоточение, а растаскивание активов предприятий ОПК и разрушение сложившейся производственной кооперации.
Технологические приоритеты узнаются по ликвидируемым научным организациям: дискретной математики и информатики, разработки композиционных материалов и технологий, применяемых в электронике, а также Всероссийского НИИ технической эстетики, чьи работы были связаны с эргономикой летальных аппаратов. Был выставлен на торги оптический институт имени Вавилова.
Создавая объединенную авиационную и кораблестроительную корпорации мало кто задумывался о банкротстве разработчика оптоэлектронных систем для космоса, авиации и ВМФ — НПО «Геофизика». Хотя требуемую точность ракет морского базирования и БПЛА обеспечивает разработанные «Геофизикой» системы коррекции. И без продукции «Геофизики» вертолеты не защищены от атак террористов. Напомним: в 2002 году в Чечне на борту транспортного вертолета МИ-26, не оснащенном системой защиты от ракет с ИК самонаведением, погибло 127 человек. Сегодня СКБ «Зенит», разработчик данной системы, находится в зоне действий рейдеров, атакующих предприятие с целью захвата его имущества и документации.
Скандальную известность приобрел рейдерский аппаратный захват предприятия ОАО «Северный рейд», где ремонтируется 70% радиоэлектронного вооружения подводных ракетоносцев, находящихся на верфях ФГУП «ЦС «Звездочка» и ФГУП «ПО «Севмашпредприятие». Вопреки инженерной логике успешное многопрофильное ремонтное предприятие вливается в специализированный по производству гидроакустических комплексов концерн «Океанприбор», который является банкротом и должником того же ОАО «Северный рейд». По данному вопросу Минпромторг внес совместно с Военно-промышленной комиссией согласованный с Минобороны проект Указа Президента РФ.
На совещании экспертов в Госдуме в марте этого года на тему «Инновационные перспективы России» гость из Израиля, в прошлом сотрудник ГКНТ СССР, профессор Олег Фиговский открыл секрет успехов израильского ОПК, в котором больше половины составляют инженеры, получившие образование в СССР. На совещании была продемонстрирована хорошо известная в мире целевая модель исследований и разработок, а также высказаны сомнения в компетентности и альтруизме заказчиков зарубежной военной техники не первой свежести, — израильских БПЛА и французского вертолетоносца «Мистраль».
Чем же занимается Минобороны России? По словам Владимира Поповкина, специально созданное управление Гособоронзаказа, «собирает отовсюду все конкурсные заявки и проводит конкурсы (аукционы). Провели конкурс, протокол подписали, определили, кто головной исполнитель. Цена уже измениться никак не может. Остается контролировать исполнение». Другое подразделение курирует контракты. А ценовую политику определяет Департамент ценообразования.
Между тем, универсальные процедуры 94-ФЗ не учитывают специфики закупок товаров, работ и услуг. Перед аукционом не проводится предквалификационный отбор компаний, способных выполнить необходимый объем работ качественно и в срок, неизвестно, какие изменения в подготовке офицеров потребует новое оружие. Попытки в этих условиях создать с нуля новый облик армии несут угрозу национальной безопасности России, когда оружие и военная техника в очередной раз превратятся в «гектар железа» под охраной офицеров и генералов.
Без точного знания результата, определения задач, целевых направлений деятельности и ресурсов критерий отбора проектов по принципам новизны и дешевизны превращают гособоронзаказ в инструмент бюджетирования экзотики. Это и «Булава» с нереализуемым технически маневром боевых блоков, это и «Мистраль» — обуза для ВМФ, и устаревшие израильские БПЛА, а также заказ танковой брони в Германии, снайперских винтовок в Англии и кухонных гарнитуров в Италии. Объединяет все это вектор вытеснения передовых отечественных предприятия и научных центров из мирового рынка инноваций и технологий.
Технологические и технические проблемы неизбежны, когда экспертизу и конкурс проводят все, кто угодно, но только не специалисты из профильных отраслевых и военных НИИ и аппарата военной приемки. Или когда Минобороны возлагает научное сопровождение «Булавы» на ЦНИИ РВСН вместо профильного НИИ ВМФ. Загнавшие себя в угол чиновники прикрываются громким политическим решением о закупке во Франции вертолетоносца типа «Мистраль», что не снимает проблем эксплуатации и боевого применения этого корабля в российском ВМФ. Об этом придется «вспомнить» через 10 — 15 лет при досрочном выводе его из состава флота и разделке на иголки в Китае или Индии.
Поучительна история столетней давности с броненосцами «Андрей Первозванный» и «Император Павел I», заложенных накануне русско-японской войны с конструктивными недостатками, выявленными в Цусимском сражении. Тогда в ответе на просьбу морского министра Алексея Бирилева выделить 42 млн. руб. на постройку броненосцев министр финансов Владимир Коковцов сообщил, что испрашиваемая сумма может быть выделена только при наличии строго обоснованной программы строительства флота, рассчитанной на ряд лет.
Проявить «политическую волю»- завершить цикл испытаний новой морской баллистической ракеты «Булава-30» и выйти на директивные сроки ее серийного производства призвал в 2008 году генерал армии Николай Макаров. Фарс невежества и безответственности политиков становится трагедией при эксплуатации той или иной системы оружия, особенно, если требуется принять ее на вооружение любой ценой, а затем выявлять и устранять недостатки конструкции на боевой службе. Так появился на свет подводный ракетоносец «К-19», названный моряками Хиросимой, и повидавший за свою жизнь столько аварий и катастроф, сколько не набралось и на целый флот. Тем же курсом следует сегодня и «Булава».
Политическая идея-фикс реформаторов сократить должности офицеров, избавиться от мичманов и прапорщиков, заменив их сержантами, поставила на грань аварийности все технически сложные военные объекты, включая АПЛ при сокращении командиров групп и инженеров всех боевых частей, в том числе, управляющих атомным реактором субмарины.
Известно, что комплексы вооружения спроектированы на определенный состав номеров боевого расчета (экипажа). При этом надежность систем оружия определяется слаженностью проектного расчета, а не сформированного на скорую руку, а также
работой штабов и служб, обеспечивающие боевое применение систем. В отличие от американцев, где посты управления рассчитаны на сержантов и старшин, наша техника эксплуатируется офицерами, прапорщиками и мичманами, а также военнослужащими срочной службы.
Пресловутый приказ № 400 о порядке премирования лучших офицеров боевых подразделений игнорирует эти реалии. Даже после жесткой критики Минобороны не включило в число премируемых лиц контрактников и даже офицеров, стоящих на сержантских должностях.
История войн и оружия не исчерпывается анализом Минобороны внутреннего вооруженного конфликта в Чечне, операции по принуждению Грузии к миру, локальных войн в Югославии, Ираке, Афганистане, а также способностей вероятного противника «не только с точки зрения способов и форм ведения вооруженной борьбы, но и в техническом плане». Прогноз единой технической политики на десять лет вперед требует провести анализ исторической ретроспективы глубиной в сто лет. При этом, перефразируя классика, профессионал должен видеть за инвариантностью отношений людей, отношения различных вещей, — конечный результат многолетней деятельности. И помнить, что во все века люди ошибались одинаково.
Олег Сергеев, кандидат технических наук, полковник в отставке, ветеран РВСН и ГРУ ГШ,
выпускник Высшего военно-морского училища инженеров оружия
