Монополии естественные
Словосочетание «естественные монополии» настолько примелькалось, что мало кто задумывается над его смыслом. Однако это не очень удачный перевод с обычного языка на рыночную терминологию названия сетевых или крупных инфраструктурных систем. Естественные они, конечно, не потому, что выросли как грибы на опушке. Они проектировались и создавались трудом поколений ученых и инженеров именно как большие сетевые объекты, а «монополизм» для них естественное и экономически целесообразное состояние.
В качестве подтверждения хочется привести такой факт. Как известно, Нобелевский комитет был очень скуп к советской науке, и ученые СССР получали Нобелевские премии лишь за заслуги поистине эпохального значения. Такой чести был удостоен советский ученый Л.Канторович за создание теории линейного программирования. Решив задачу, которая вошла в историю науки под названием «транспортная задача», он дал миру инструментарий для оптимизации связей в больших сетевых системах.
Во всех сетевых отраслях, т.е. в энергетике, на железнодорожном транспорте и в газоснабжении существуют штабы — центральные диспетчерские управления (ЦДУ), отвечающие за минимизацию затрат в отрасли и оптимальное использование сложнейшего оборудования, стоимостью в многие сотни миллиардов долларов. Для успешной работы этим диспетчерским управлениям нужен не только инструментарий, но и еще такая малость, как право отдавать команды и ожидать их безусловного исполнения всеми функциональными ячейками отрасли. Монопольный принцип управления сетевыми отраслями не имеет альтернативы, а незыблемость права штаба отдавать обязательные для исполнения команды подтверждают события последних дней, когда технический сбой в Центре управления полетами привел к отмене тысяч авиарейсов в Европе.
Применительно к энергетике ЦДУ должно иметь право отключать в часы ночного «провала» станции с самой дорогой электроэнергией и наибольшим расходом топлива, оставляя на «дежурстве» гидростанции и АЭС. Если элементы системы (АО-энерго) независимы, то они руководствуются своими коммерческими интересами, которые в той или иной мере не совпадают с интересами диспетчера и мешают ему минимизировать затраты. При этом экономическая эффективность сетевой отрасли снижается на порядки.
Модели реформы по Чубайсу — Грефу
Критиков намерений Чубайса и Грефа было много, и нет смысла повторять их доводы. Попробуем объяснить нашу позицию на очевидных и понятных примерах.
После распада СССР магистральные высоковольтные сети Единой энергосистемы России (ЕЭС) оказались с дырами. Советские инженеры их проектировали таким образом, чтобы связать индустриально развитые районы с топливно-энергетическими базами. О грядущей беловежской сделке партноменклатуры они, естественно, не задумывались. С востока от гидростанций Енисейского каскада магистраль шла к КАТЭКу, поворачивала на Кузбасс, затем к Бухтарминской и Усть-Каменогорской ГЭС в Восточном Казахстане, тянулась к Караганде, потом связывала Экибастуз с Уралом и далее с Центром. Юго-западный участок сетей охватывал Украину, Северный Кавказ и Закавказье. Российский Северный Кавказ снабжался по сетям, связывающим Центр с гидростанциями Днепровского каскада и Донбассом на территории Украины.
После распада СССР из ЕЭС образовалось несколько национальных энергосистем. Собственниками трех из них оказались Россия, Казахстан и Украина. Россия и Украина по перетокам электроэнергии найти общий язык не смогли. В связи с серьезными проблемами по энергообеспечению Северного Кавказа пришлось создавать перемычку, проходящую только по территории России. Кстати, железнодорожникам тоже пришлось расширять пропускную способность обходных путей, хотя раньше все поезда к черноморским курортам России шли через Харьков. На восточном направлении энергоперемычки в обход Казахстана до сих пор нет, и избыточные мощности по производству самой дешевой в стране электроэнергии гидростанций заперты в Восточной Сибири.
Если эти примеры не убедили, рассмотрим ситуацию с газом. Хорошо известно, что Украина ворует газ из экспортных газопроводов, да и платит за поставленный ей газ, мягко говоря, не регулярно. Однако куда «Газпрому» деваться — без украинской трубы его газ в Европу не попадет. Вот и мыкается «Газпром», добивается права на строительство газопровода в обход Украины. Всего два собственника на трубе, но что-то до консенсуса далеко.
Сам «Газпром» тоже отнюдь не безгрешен. Туркменский газ тоже упирается в трубу, но уже российскую. И здесь у двух собственников сплошные проблемы – и диктат по стоимости транзита по российской трубе, и принудительные поставки туркменского газа в Россию по выгодным для российской стороны ценам.
Вот как складываются отношения вокруг туркменского газа. Поставщик (Туркмения) и покупатель (Украина) договорились об объемах поставки и цене. Однако есть третий участник – собственник трубы (российская сеть газопроводов), который имеет свои интересы. Это могут быть проблемы технического характера (пропускная способность сети не позволяет прокачать собственный газ и чужой в этих объемах), противоречия в коммерческих интересах (хочу продать свой газ или получить за транзит монопольно высокую цену), внеэкономические интересы (кто хозяин ситуации, тот и диктует свою волю зависимым от него сторонам).
Ситуация с туркменским газом прообраз будущих отношений в энергетике России, которую ждет размножение независимых собственников со своими коммерческими интересами.
«Реформа» энергетики обречена на реализацию
Демонтаж естественных монополий сродни подвигу Герострата. В нем невозможно обнаружить признаки экономического смысла. Тем не менее нет никаких сомнений в том, что план Чубайса — Грефа будет реализован. Гарантией этому являются действия прежних и нынешних руководителей правительства, складывающиеся в порочную систему. В основе их принцип — только ночь простоять да день продержаться. Или после нас хоть потоп.
Взять хотя бы известную «газовую паузу». Спад промышленного производства и бешеная инфляция на первом этапе реформ заставили гайдаровскую команду судорожно искать выход. Он был найден. Из-за остановки промышленных предприятий возник избыток энергоносителей. Чью-то светлую голову осенило. Решили перевести энергетику на дешевый природный газ. Сбыт угля в западных районах страны был быстро парализован. Началась остановка шахт. У Всемирного банка взяли огромный кредит на «реструктуризацию» угольной отрасли, то есть якобы на переподготовку шахтеров и на решение социальных проблем шахтерских поселков.
Прошло всего несколько лет. Безответственные и не просчитанные даже на один ход действия Гайдара, Ясина и других реформаторов первой волны поставили страну перед неразрешимой проблемой. Добыча газа сокращается, и его уже не хватает на внутренние нужды и на выполнение экспортных договоров. Обратная переделка котлов электростанций требует огромных материальных ресурсов и финансовых затрат. К тому же уголь в необходимых количествах для замены газа не добывается и требуется строительство новых шахт.
Как будет разрешена проблема топлива, сказать сегодня не сможет никто. Страна волею кабинета министров живет одним днем да еще вчерашним. Зато можно предсказать резкое повышение цен на топливо. Оно уже идет, и конца ему не видно. Шести-семикратный разрыв в цене газа – экспортного и поставляемого на внутренний рынок – доживет только до «демонополизации» газовой отрасли. Ведь никого не удивляет объявленное намерение повысить цены на бензин, в связи с тем что нефть выгоднее экспортировать, чем поставлять на нефтеперерабатывающие заводы. Интересы отечественных потребителей для нефтяных королей – пустой звук, несмотря на их бешеные доходы при высоких мировых ценах на нефть. У будущих газовых королей мораль будет не менее рыночной.
Газовые каникулы, конечно, еще не система. Однако вспомним, по какому принципу реформируется ВПК – тот же подход: нам столько не надо, на нас нападать не собираются. Допустим. Но в то же время в США, на которые никто, кроме одиночек камикадзе, напасть вряд ли рискнет, военный бюджет растет. Надо думать не потому, что не хватает вооружений (накопленных запасов хватит на сотни афганских компаний), а потому, что ВПК – мощный концентратор новейших технологий, большинство которых имеют двойное назначение. Кроме того, ВПК —это высокая занятость интеллектуального потенциала и «скорая помощь» при кризисных ситуациях в экономике. Достаточно отметить мощный рывок экономического роста в США на военных заказах в 1-м квартале этого года.
Сворачивать производство гораздо легче, чем создавать (ломать — не строить). Никто и не ставит задачу по наращиванию мощностей в оборонном секторе российской промышленности, но сохранить потенциал самого конкурентоспособного из наших производств необходимо. Конечно, это сложнее, чем заниматься переделом высоколиквидной собственности под видом очередной реформы. А покаѕ Уже даже от дождя и ветра рушатся перекрытия монтажного корпуса на Байконуре, погребая под обломками остатки достижений советской космической техники.
Есть и совсем свежий пример. Буквально на днях правительство решило применить ясинский (угольный) метод для решения металлургических проблем. Большой дока в металлургии Починок не постеснялся с телеэкрана «вешать лапшу на уши» обывателю. В его изложении беда якобы в том, что число металлургических предприятий за последнее время выросло в семь раз. Никто, однако, новых заводов не строил. Число их увеличилось за счет того, что цехи меткомбинатов и заводов обзавелись своими директорами и расчетными счетами. Отпочкование происходило не в интересах дела, а исключительно для сокрытия от налогообложения доходов новых собственников, что Починку как бывшему налоговику должно быть хорошо известно. Вся сказанная им чепуха преследовала только одну цель – оправдание предстоящих массовых увольнений металлургов.
Соглашаясь с высказанной несколько месяцев назад идеей четырех металлургических олигархов о необходимости расчистки им места на внутреннем рынке путем ликвидации менее удачливых конкурентов, правительство вновь не подумало о последствиях. Не будем говорить об обострении бюджетных и социальных проблем в регионах, которые станут жертвами «реструктуризации» металлургии. Об этом у федерального правительства голова не болит никогда. Труднее понять другое. Требование Путина о необходимости повышения темпов экономического роста не может быть выполнено при сокращении объема материальных ресурсов, тем более таких, как металл. Что же за этим стоит? Традиционное недомыслие или бойкот требований президента?
Отсутствие даже намека на экономическую стратегию в действиях правительства имеет непосредственное отношение к реформе энергетики. В последнее время увеличилось число выступлений, в которых внушается мысль о наличии якобы избыточных генерирующих мощностей. В связи с этим вместо дорогостоящего строительства новых станций можно, по мнению авторов, ликвидировать старые с высоким расходом топлива и даже снизить за счет этого тарифы. Вот только отсутствие рынка не позволяет это сделать, да и несознательные губернаторы мешают.
В запущенном процессе расчленения единой энергосистемы страны ничего не делается случайно. К предстоящему обсуждению в Думе пакета законопроектов вбрасывается новая цель реформы. Это уже не спасение изношенных мощностей и отодвигание угрозы энергетического кризиса, а такие простенькие задачи, как оздоровление отрасли за счет отсечения больных участков, к которым добавлена лакомая насадочка на крючке – вероятность снижения тарифов.
И вновь возникает вопрос: как повышать объемы производства и догонять по уровню жизни Польшу и Португалию без электроэнергии?
Вслепую против естественного и поперек закона
Демонополизация естественной монополии не только языковая нелепость, но и экономическое извращение. На рассмотренных выше примерах хорошо прослеживается, как жизнь побуждает восстанавливать утраченный монополь- ный характер сетей пусть на меньшей территории и с меньшей эффективностью. Есть хорошая русская пословица: не зная броду, не суйся в воду. Реформа электроэнергетики идет вопреки народной мудрости. Ведь ежу понятно, что реформа не может быть самоцелью – это система взаимоувязанных мер. Целями подобной системы мер являются увеличение надежности энергоснабжения, снижение затрат на производство и цены электроэнергии. Информации по этим важнейшим характеристикам «реформируемой» отрасли нет, хотя ее подготовка не составляла особого труда. Странно, но правительство удовлетворяется не обоснованиями, а обещаниями и декларациями.
Не менее странно то, что отмашка на запуск реформы дана, не дожидаясь изменения законодательства. К сожалению, это не формальность. Дело в том, что в действующем законодательстве и даже в Конституции РФ заложены нормы, которые статус энергетики и отношения между энергоснабжающими предприятиями и потребителями понимают не так, как трактуют их наши реформаторы. Это несоответствие выявило Главное государственно-правовое управление Президента РФ, отметившее существенные недостатки проекта закона «Об электроэнергетике» и тем самым неправовой характер концепции реформы этой отрасли в прошлогоднем постановлении правительства № 526.
Афера века
Чем больше странного в концепции реформы и в действиях правительства, тем крепче становится уверенность в том, что в действительности на примере энергетики отрабатывается сложный вариант приватизации отраслей национальной экономики. Гигантские отрасли приватизировать целиком невозможно. Поэтому их необходимо предварительно расчленить. Повод подойдет любой, было бы желание. После изменения структуры компаний и ликвидации РАО «ЕЭС России» государство потеряет цельную отрасль и ее ключевые элементы — диспетчерскую службу и магистральные сети. Распределенный между вновь созданными разрозненными энергетическими компаниями госпакет акций потеряет стратегическое значение и будет распродан.
Вынесенный в Думу пакет законопроектов должен снять препятствия на пути разрушения организационно-технологического единства энергетики и ухода государства из отрасли. Вопрос о необходимости изменения Конституции, отнесшей вопросы энергоснабжения к федеральному ведению, попытаются не заметить.
Какие интересы движут специалистами от цветочного прилавка и коробок из-под ксерокса, предположить не сложно. Персональный состав совета директоров РАО «ЕЭС России», в котором есть федеральные министры и представители администрации президента, дает основание заподозрить и их в стремлении стать олигархами.
Оснований для этих мрачных предположений достаточно. Взять хотя бы странные манипуляции с ЦДУ и сетевой компанией. На первом этапе сетевая компания создается как 100-процентная «дочка» РАО «ЕЭС России», а в последующем якобы должна быть возвращена под контроль государства. Сетевая компания — это кнут для непокорных, который отдают зачем-то Чубайсу. Кто владеет сетью, тот владеет ситуацией в сетевой отрасли и использует ее в своих интересах.
Еще один факт — задержка с представлением пакета законопроектов в Думу до осуществления в Федеральном собрании подготовительных мероприятий. С назначением одного из соавторов реформы председателем комитета по промышленной политике СФ вопрос был решен быстро, а вот замена Глазьева и Маслюкова на своих людей в важных для прохождения законов думских комитетах затянулась.
Если в Федеральном собрании «все схвачено», то нужно еще согласие региональных властей, располагающих весомыми пакетами акций АО-энерго. Без них отсортировать в будущие частные компании работоспособные энергетические мощности невозможно. Примечательно, что работа в регионах активизировалась до изменения законодательства. При реформировании региональных компаний менеджеры энергохолдинга наверняка прибегают к самым «убедительным» доводам – от посулов до угроз (рубильник уже сделал РАО «ЕЭС России» диктатором), обеспечивая необходимые им голоса и думцев, и сенаторов.
Главам регионов не позавидуешь, так как выбирать им приходится между очень плохим и откровенно скверным.
Чем сердце успокоится?
В реформе энергетики всех тревожит один вопрос: а что потом? Что будет с тарифами, с отключениями и другими гримасами энергетического кризиса? Потекут ли в энергетику деньги на развитие от своих и зарубежных инвесторов?
Наиболее вероятным представляется следующий сценарий. Общая выручка энергетики не изменится, так как лишние деньги на ее оплату у потребителей вряд ли найдутся. Тарифы же за киловаттчас будут расти по мере сокращения производства и потребления электроэнергии. Процесс этот будет ускоряться периодическими повышениями цен на газ. Снижение объема платежеспособного спроса сделает лишними антикварные и даже свежие мощности, и Касьянов с легкой душой подпишет им смертный приговор, как оборонщикам или металлургам.
Отключения полностью прекратятся и заменятся отказами от подключения. Начнут эту акцию энергоемкие металлургические предприятия. К ним присоединятся заводы обрабатывающих отраслей и работающие на потребительский рынок. Освободившееся от подневольного труда население вернется в лоно природы и будет приветствовать будущего кандидата в президенты лопатами у картофельных грядок.
Для платежеспособного населения разработают счетчики-блокираторы, которые будут читать магнитные электрокарточки. Хочешь, воткни в счетчик карточку и включай электрическую лампу, хочешь — керосиновую. Нет авансовой оплаты, нет и подключения, как с мобильным телефоном. Полная свобода выбора будет гарантирована законом, принятым Думой в полной темноте.
В муниципальных школах и больницах, в мэриях и зданиях региональных администраций света и отопления не будет. Такое безобразие произойдет по вине предприятий, которые почему-то остановятся и перестанут платить налоги. В Кремль и Белый дом электричество будут давать бесплатно, но только по большим праздникам и тогда, когда будут подписываться нужные энергетикам решения.
Московское метро превратят в музей – пользоваться им станет не по карману. А в салонах троллейбусов и трамваев откроются закусочные «У Чубайса».
Электроолигархи потеснят нерадивых иностранцев в списках Форбса. С инвестициями, однако, ничего не получится. Дураков, которые захотели бы вложить деньги в рынок-самоубийцу, не найдется. Котлы и турбины будут ломаться, но ремонтировать их испеченные реформой электрособственники не будут. В России принято не вкладывать деньги в дело, а выкачивать из него все, что можно. Примерно так, как у самого богатого человека России разваливаются нефтеперерабатывающие заводы.
А в целом все будет хорошо. Об угрозе энергетического кризиса никто больше не вспомнит. Где-нибудь в глубинке мама у лучины будет объяснять малышу, что было время, когда свет лился из стеклянных пузырей, которые назывались лампочками. Потом дяди из очень белого дома запустили реформу, после чего все лампочки погасли, и они исчезли.
