После принятия Европейским сообществом решения о либерализации рынка электроэнергии в процесс реформ втягиваются все больше стран. Особого интереса заслуживает опыт реформ электроэнергетики Германии, что связано со следующими обстоятельствами.
Прежде всего Германия — это крупнейший производитель электроэнергии в Европе после России. По сравнению с другими странами экономика Германии по структуре народного хозяйства наиболее близка к нашей.
Более половины электроэнергии в Германии производится на электростанциях, работающих на угле, и около 30% на атомных электростанциях, что в перспективе весьма близко к оптимальному соотношению с точки зрения обеспечения топливными ресурсами электростанций России. В ходе реформ пришлось приспосабливать к рыночной экономике электроэнергетику бывшей ГДР, которая была создана по принципам советской энергетики, т. е. имеется опыт, близкий к российским условиям.
Сегодня энергетика Германии является достаточно сложным сектором экономики с частной собственностью. Поэтому, как и в России, успех реформ может быть достигнут только обеспечением баланса интересов потребителей (государства) и акционеров. Наряду с всемирно известными энергокомпаниями RWЕ, Preisen Elecktra, Steag в Германии действуют около 950 электроснабжающих компаний и более 1500 блок-станций на промышленных предприятиях.
Электрические сети связывают Германию с десятком стран Европы, что чрезвычайно ужесточает требования к конкуренции внутри страны и изначально нацеливает реформы на противозатратный принцип. А именно это является одним из важнейших приоритетов для российских реформ.
Необходимо также учесть, что у немецких энергетиков было почти семь лет для практического изучения реформ в других странах, которые они прекрасно использовали.
Фактически реформы в электроэнергетике Германии были начаты в 1996 году. Каковы оказались их стартовые условия?
1. Полностью сформировалась необходимая законодательная и нормативная база электроэнергетики.
2. Цены на различные виды топлива для электростанций оказались взаимоувязаны.
3. Резерв мощности, полностью обеспеченный топливом, после объединения с ГДР составил около 30% плюс мощные электрические связи с европейскими странами, где находится около 50 млн. кВт избыточных мощностей.
При проведении реформ поражает соблюдение интересов потребителей и акционеров. Первый и основной принцип, который немецкие энергетики рекомендуют всем странам, вставшим на путь реформ, следующий: «Высшее требование — обеспечение полного энергоснабжения».
Как видим, это в корне отличается от требования энергоснабжения лишь платежеспособных потребителей, декларируемого в концепции РАО «ЕЭС России», и это не уход от ответственности за генерацию, к чему стремится третий год А. Б. Чубайс. Правительство и руководство энергокомпаний в Германии относятся к энергетике как к бизнесу, имеющему не только экономическое, но и социальное значение. Россия по Конституции, как и Германия, социально направленная страна, и этот принцип, безусловно, должен быть полностью сохранен нами.
При реформировании электроэнергетики в Германии не было никакой радикальной ломки. Все изменения проводились буквально трепетно с точки зрения сохранения хозяйственных связей, или, как говорят немцы чрезвычайно чутко. В результате при соблюдении вышеуказанных принципов ни одна из энергокомпаний не сменила свою организационную структуру. Если это была вертикально-интегрированная энергокомпания, то она таковой и осталась, а распределительная компания не превратилась в вертикально-интегрированную.
Требование о дерегулировании и разделении бизнеса в немецкой электроэнергетике не привело к дроблению капитала, а осуществлено за счет отдельного учета затрат, т. к. прибыль всех выделенных по бизнесу дочерних компаний — транспорт, генерация, сбыт — объединяется в холдинге. Холдинг использует прибыль там, где это дает наивысший эффект в повышении надежности и экономичности.
Характерна реакция германских компаний на свободный доступ поставщиков электроэнергии на европейский, а следовательно, и на внутренний рынок электроэнергии. До проведения реформ в семи крупнейших энергокомпаниях производилось более 90% электроэнергии. Проведенные переговоры привели к укрупнению этих основных компаний до четырех, в чем оказались прямо заинтересованы как акционеры, так и потребители (государство). Объединение как мощное противозатратное мероприятие ведет к повышению курса акций, снижению стоимости электроэнергии и как следствие к повышению конкурентности немецких товаров. Кроме этого, сотни мелких энергокомпаний стали дочерними компаниями этих гигантов, что также консолидировало капитал в отличие от России, где РАО «ЕЭС России» предложены крайне не популярные меры по дроблению компании с разрывом между ними хозяйственных связей.
Сегодня в Германии действуют следующие основные энергокомпании:
- RWE объединилась с VEW — общая выработка 209 млрд. кВт/ч;
- Preisen Electra объединилась с Bainwerck — общая выработка 196 млрд. кВт/ч;
- ENBW — 55 млрд. кВт/ч;
- VEAG — 49 млрд. кВт/ч.
Это, безусловно, лидеры германской энергетики, их средняя мощность в 12 раз (!) превосходит среднюю мощность российских региональных компаний (АО-энерго). Даже мощность, крупнейшей российской энергокомпании «Мосэнерго» втрое меньше мощности крупнейших германских компаний. Вот реальные резервы наших реформ, лежащие буквально на поверхности.
Несколько слов о либерализации немецкой энергетики.
В Германии продекларировано и подтверждено соответствующими нормативными актами свободное ценообразование и для генерации, и для транспорта электроэнергии. Однако это далеко не полная свобода цен для производителей и бесправие потребителя. Например, для повышения тарифа на электроэнергию необходимо, чтобы выросла инфляция в промышленности и увеличились цены на мировом рынке энергетического угля. А для того, чтобы изменить тариф для населения, должен произойти рост доходов. У кого могут быть возражения против таких четких экономических правил?
Для влияния и контроля за ростом тарифов на услуги электрических сетей успешно применяется метод сравнения. При этом по каждой статье затрат эталоном являются не только лучшие электросети Германии, но и сетевые компании других европейских стран, что серьезно подняло планку сравнения. То есть в ценообразование привнесены более четкие и прогрессивные методы и критерии управления по сравнению с российским государственным регулированием тарифов.
Во время реформ было отвергнуто создание единой национальной сетевой компании. Причина понятна: любая монополия, тем более частная,— это достаточно закрытый бизнес, который без объективного сравнения или состязания с аналогами не имеет стимулов к снижению затрат. Мы это наблюдаем и в России, где затраты в сетях РАО «ЕЭС России» значительно выше, чем в независимых компаниях Иркутска, Татарии, Башкирии. Конечно, в Германии по закону любой производитель имеет свободный доступ к сетям любой компании. А такие генерирующие компании, как Steag, даже при наличии долгосрочных договоров с вертикально-интегрированной RWE всегда могут сравнить затраты на транспорт в других сетевых компаниях, что, безусловно, ставит в жесткие рамки работу RWE по сетевым затратам.
Немцы понимают конкуренцию просто — это соревнование менеджерских команд при наличии избыточного предложения на рынке. Монополизм же одной менеджерской команды — это путь к стагнации. К сожалению, у нас нет этих основополагающих условий. Одна менеджерская команда крайне неудовлетворительно решает вопросы текущей деятельности и реформ, а избыточные предложения отсутствуют не только на рынке мощности, но и на рынке топлива, работ и услуг.
При реформировании энергетики бывшей ГДР было обращено особое внимание на повышение финансовой устойчивости коммунальных хозяйств, которые, как и в России, катастрофически утяжеляют муниципальные бюджеты. Коммунальное хозяйство Восточной Германии, представленное большей частью многоквартирными муниципальными домами, было основным сектором рынка, где не удалось достигнуть полной оплаты энергии.
Прежде всего система тарифов на теплоэнергию была переведена на европейские методики распределения топливных затрат между тепло-и электроэнергией. В ГДР, как и в России, экономия, топлива при комбинированной выработке энергии на ТЭЦ относилась на электроэнергию, а расход топлива на выработку теплоэнергии считался так же, как и для котельных.
Для единой государственной собственности и ответственности государства за энергоснабжение это не имеет принципиального значения. Однако в рыночной экономике это дает абсолютно ложный сигнал, результатом которого уже стало форсированное строительство котельных и снижение загрузки российских ТЭЦ. Потери топлива составляют миллионы тонн в год. В методиках же, принятых в Западной Европе, экономия топлива комбинированных циклов относится на теплоэнергию, что, безусловно, повышает конкурентность ТЭЦ перед котельными. В результате без изменения суммарных затрат для потребителей за счет некоторого повышения тарифов на электроэнергию соответственно снизился почти на четверть тариф на теплоэнергию, получаемой от ТЭЦ. Каждый гражданин, безусловно, воспринял это нормально, т. к. расход электроэнергии всегда в руках потребителей, а расход тепла в конкретной коммунальной квартире Восточной Германии, как и у нас, не учитывался.
После этого в течение 3—5 лет была проведена колоссальная работа по реконструкции домовых систем теплоснабжения. В результате в каждой квартире появился свой счетчик тепла, а на каждой батарее термостат. Только после этого была гарантирована платежеспособность этого сектора потребления, что позволило форсировать работы по реформам электроэнергетики.
Германия рядом, она делится с нами опытом своих профессионалов, главное в котором:
- создание предварительных необходимых условий;
- экономическая эффективность реализуемых мер;
- забота о смежных отраслях, работающих на перспективу;
- сохранение и укрупнение сложившихся структур управления и хозяйственных связей, что на деле реализует принцип «не навреди», о котором неоднократно говорил Президент России.
Но даже при таком взвешенном подходе немецкие специалисты уже сегодня видят и негативные моменты в проходящих реформах. Конкуренция при наличии резервов свела почти к нулю инвестиционную деятельность, и всего за 5 лет потеряно около 10% резерва мощности. В результате даже в пунктуально подготовленной реформе создалась угроза потери энергомашиностроения и научного потенциала отрасли. Это далеко от размеров наших потерь, но немецкие специалисты обеспокоены малейшей негативной тенденцией. Вот что должно быть принято нами за науку и добрый совет, которому надо следовать.
К сожалению, этих проверенных экономической практикой принципов мы не видим в концепции, разработанной РАО «ЕЭС России».
Я должен расстроить российских реформаторов. Эксперты немецкой генерирующей компании Steag, проанализировав опыт германских реформ в наиболее близкой нам Восточной Германии, положение дел в российской энергетике и предложенную Концепцию ее реформирования, пришли к выводу: «Краеугольные точки реструктуризации энергетики в Восточной Германии переносимы в Россию в ограниченной мере». Это официальное и достаточно вежливое заключение по проекту в рамках программы Евросоюза «Tacis». Особенно важно, что этот вывод сделали эксперты генерирующей компании, которым, казалось, надо двумя руками голосовать за разделение бизнеса, предложенного РАО «ЕЭС России».
Если же отбросить немецкую воспитанность и скрупулезно перенести в наши условия практический опыт Германии, то необходимо констатировать:
- разделение российских региональных энергокомпаний на отдельные виды бизнеса недопустимо;
- контроль цен на электроэнергию и механизмы влияния на их изменения со стороны государства должны быть усилены;
- реформы в коммунальном хозяйстве должны предшествовать реформам в электроэнергетике;
- для любых радикальных реформ должны быть созданы предварительные условия: правовые, технологические, балансовые;
- машиностроение и наука, работающие на электроэнергетику, должны быть в центре принимаемых решений.
