БЫВШИЙ БРИЛЛИАНТ В КОРОНЕ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
Построенный еще в довоенные времена, Выборгский ЦБК к 1989 году был почти полностью реконструирован и оснащен современным зарубежным высокоавтоматизированным оборудованием. Оно предназначено для производства по безотходным технологиям целлюлозы, высококачественной двухслойной обойной бумаги, а также бумаги для упаковки пищевой и фармацевтической продукции. Помимо уникальной бумагоделательной машины — таких всего несколько в мире,— комбинат располагает оборудованием для нанесения на бумагу различных видов полимерных покрытий и полиграфической цветной печати, в том числе для изготовления различных этикеток.
Целлюлоза, помимо использования в собственном производстве, поставлялась на предприятия, производившие картонную тару и упаковку, а также на близрасположенный Светогорский ЦБК для изготовления офсетной бумаги. А обойная бумага поставлялась на фабрики, производившие обои, главным образом в Белоруссию.
Выборгский ЦБК входил в лесопромышленный кооперационный комплекс Северо-Западного экономического района, для которого годовой нормой являлась вырубка 7,2 млн. кубометров древесины. Сегодня не осваивается и половины этой нормы, так как некуда девать отходы от производства деловой древесины и пиломатериалов. Раньше отходы целиком шли на производство целлюлозы в расположенные в этом регионе ЦБК, которые нынче работают менее чем наполовину своей суммарной мощности. Выборгский ЦБК, а таких предприятий в мире всего несколько, был единственным, кто производил в стране обойную бумагу, и на его долю приходилось примерно 10% общесоюзного объема вырабатывавшейся целлюлозы. До развала СССР этот комбинат давал треть доходов в бюджет области. Сегодня он ничего не платит в казну, так как производство остановлено.
Вокруг ЦБК вырос поселок Советский, в котором живет примерно 8 тысяч человек. На комбинате прежде работала почти треть населения поселка, сегодня — несколько сотен человек. Все системы жизнеобеспечения Советского являются продолжением соответствующих систем ЦБК, поэтому полная остановка комбината обернулась серьезными социальными последствиями.
ПРИВАТИЗАЦИЯ КАК СРЕДСТВО УДУШЕНИЯ КОНКУРЕНТА
Циничное попрание при приватизации интересов государства, общества и трудовых коллективов явилось одной из принципиальных причин развала отечественной экономики. Развал этот был выгоден определенным зарубежным компаниям, которые без всяких затрат, с помощью “пятой колонны” — руками российских приватизаторов — избавлялись таким образом от многих своих российских конкурентов. Неважно, делалось это по дурости или по обоюдному сговору, но печальные итоги приватизации налицо: массовый эффективный, то есть рачительный, собственник, в стране так и не появился.
Преднамеренность, целенаправленность и настойчивая методичность отстрела неугодных кому-то за рубежом российских предприятий и производств можно проследить на примерах того же Выборгского ЦБК и соседнего с ним Светогорского. Об этом свидетельствует цепь событий, поначалу кажущихся случайными, но совокупный результат которых оказался далеко не случайным.
Светогорский комбинат несколько раз переходил из рук в руки иностранных владельцев, в том числе шведов. Они почти вдвое увеличили на нем выпуск целлюлозы, 90% которой теперь экспортируется в Финляндию, Швецию и Германию. Еще бы, ведь это производство экологически вредное, требующее для отбеливания хлора. Но одновременно в Светогорске почти вдвое снизили производство офсетной бумаги, импорт которой в Россию благодаря увеличению поставок целлюлозы за рубеж существенно возрос. И стоит импортная бумага в среднем около двух тысяч долларов за тонну, что примерно в 2,5 раза дороже российской. Так односторонне был установлен “баланс” интересов.
Что же касается Выборгского ЦБК, то его начали методично готовить к банкротству, чтобы завалить российский рынок дорогими зарубежными обоями и упаковочными материалами. Что и произошло. По имеющимся сведениям, в этом была, в частности, заинтересована шведско-финская компания “Альстрем”, заводы которой выпускают продукцию, аналогичную выборгской. Вот как все происходило.
Оба упомянутых ЦБК были технологически связаны и обменивались разными видами целлюлозы. Само собой разумелось, что их надо было и акционировать в комплексе, дабы не нарушать единства производства. Но этого не произошло. А с появлением у Светогорского ЦБК новых хозяев, они восполнили у себя недостающее технологическое звено и прекратили взаимные кооперационные поставки с Выборгским комбинатом. Ведь обязательность сохранения кооперационных связей между ними до замещения собственным производством на обоих предприятиях чиновники из Госкомимущества и РФФИ почему-то забыли записать в условиях приватизации. Неужели случайно? А дальше — больше.
Устроители приватизации Выборгского ЦБК будто бы специально сделали все, чтобы лишить комбинат эффективного собственника. Сначала дважды и, похоже, умышленно срывались инвестиционные конкурсы, на которые выставлялось 20% акций.
Так комбинат лишили инвестиций в сумме свыше 36 млн. долларов. А вместо инвестиционного конкурса акции продали на обычном денежном аукционе, где основным покупателем оказалась кипрская оффшорная фирма “Альянс Целлюлоз”. Дело было в ноябре 1995 года. Но уже спустя несколько месяцев “Альянс Целлюлоз” скупила 84% акций ЦБК и стала фактически его полным владельцем, не имеющим, однако, никаких инвестиционных обязательств перед предприятием. А так как хозяйство комбината велось из рук вон плохо, причем продукция интенсивно разворовывалась (как это делалось — чуть ниже), то вскоре не на что стало запускать производство и платить зарплату и в июле 1996 года комбинат перестал работать.
Прекращение производства продукции на ЦБК вызывает ощущение некой запрограммированности последовавших затем событий. Остановив комбинат, “Альянс Целлюлоз” как бы просигналил кому-то действовать дальше. И эти действия — не прошло и месяца — последовали незамедлительно. Уже в августе 1996 года эстафету развала ЦБК продолжило Ленинградское территориальное агентство Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротству) — ФУДН,— которое направляет в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области исковое заявление о признании комбината банкротом. Самое удивительное, что большинство кредиторов высказалось против этого. По заключению экспертов, ЦБК был в то время в состоянии вести нормальную производственно-хозяйственную деятельность, так как его продукция, в том числе разнообразные обои, пользовалась большим платежеспособным спросом. С прекращением на комбинате производства, областной орган ФУДН получил возможность воспользоваться формальным поводом для судебного иска: просроченной задолженностью комбината в сумме 14 млн. деноминированных рублей бюджету и внебюджетным фондам.
ВОРОВАТЬ, ЧТОБЫ ОБАНКРОТИТЬ
Истинный собственник не станет разворовывать свое имущество и не позволит делать это другим. Ко времени акционирования и приватизации в 1994 году у Выборгского ЦБК никаких долгов не было, так как предприятие работало рентабельно: обои нужны были всегда. Новый хозяин комбината “Альянс Целлюлоз” в ноябре следующего года получил с акциями в наследство задолженность в бюджет и внебюджетные фонды в сумме 19 млн. рублей, но всего через 8 месяцев довел ее до 90,5 млн. рублей. Общая же кредиторская задолженность возросла многократно.
Дело в том, что предприятие за короткий срок обросло многочисленными посредниками, главный из которых фирма “Басс-бизнес” не только скупала продукцию ЦБК по заниженным ценам и продавала ему сырье и материалы втридорога, но также перепродавала комбинату кредиты банка “Таврический”. Кредитная банковская ставка составляла 150% годовых (!), а благодетель “Басс-бизнес” добавлял к ней еще свои 15% комиссионных. Можно догадываться, почему деньги из банка попадали в ЦБК окольным путем и кто пополнял на халяву свой карман. По оценкам, только кредитные услуги посредника-спекулянта привели к увеличению кредиторской задолженности комбината на 100 млн. рублей.
Выступал посредником и один из акционеров комбината — кипрская фирма “Джефферсон Энтерпрайзис”, которая покупала продукцию ЦБК со скидкой в 30%. Надо думать, что с получаемых таким образом “дивидендов” кое-что перепадало и главному хозяину комбината — фирме “Альянс-Целлюлоз”. Иначе бы разворовывание было пресечено. Но этого не произошло. Более того, на предприятии, по всей видимости, сознательно, развалили бухгалтерский учет. Об этом свидетельствуют результаты проверки КРУ Минфина РФ по Ленинградской области. Причем дебиторская задолженность в бухгалтерских отчетах значительно занижалась, и руководство комбината не стремилось возвратить эти скрываемые долги. Любопытно, что при постоянном дефиците оборотных средств комбинатом неоднократно отгружалась продукция в одни и те же адреса при задолженности этих покупателей за предыдущие поставки. Так, упоминавшийся акционер комбината фирма “Джефферсон Энтерпрайзис” не только покупала бумагу на комбинате с огромной скидкой, но и воровала ее открыто. С апреля по июнь 1996 года этот, с позволения сказать, акционер не доплатил комбинату за поставленную по пяти контрактам бумагу 195,4 тысячи долларов и 47,5 тысячи немецких марок. Уворовано было таким образом 2 млн. рублей, к которым прибавились еще 644 тысячи рублей штрафа за недополучение комбинатом валютной выручки. Вообще-то ЦБК за это должны были оштрафовать на сумму вчетверо большую и лишить права заниматься внешнеэкономической деятельностью. Но этого почему-то не сделали. Возможно согласно некой секретной диспозиции, в которой требовалось предприятие продолжать грабить, в том числе уворовыванием части экспортируемой продукции, после чего его следовало обанкротить и перепродать задарма в другие руки. Что впоследствии и было сделано.
На некую запрограммированность судьбы Выборгского ЦБК — устранение его как конкурента “обойным” западным компаниям — указывает и отрешенность от творившегося безобразия Госкомимущества. Ведь в его руках находилась “золотая акция” комбината, и чиновники комитета могли вмешаться в происходившее. Впрочем, отец-основатель ГКИ, превративший этот федеральный орган, призванный управлять госсобственностью, в торговый дом по его дешевой распродаже, цинично не скрывал своих намерений по масштабной криминализации российской экономики.
Таким образом, можно полагать, что с целью обанкротить Выборгский ЦБК сознательно поощрялось разворовывание его капитала, а утаивание значительной части дебиторской задолженности должно было создать представление о якобы более значительном, чем на самом деле, отрыве от нее “кредиторки”. Такие искусственно созданные “долговые ножницы” привели к остановке комбината и явились поводом для иска о признании комбината банкротом.
Напомню, большинство кредиторов высказалось против банкротства комбината. На нем надо было просто навести элементарный порядок с финансами. Этого потребовали также профком и трудовой коллектив ЦБК, уже несколько месяцев не получавший зарплату, которые обратились в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области с предложением ввести на комбинате внешнее управление. Ведь его годовой оборот при нормальной работе составлял (в ценах 1996 года) несколько миллиардов рублей в деноминированном исчислении, а рентабельность достигала примерно 20%. Так что расплатиться с долгами, учитывая высокую ликвидность продукции ЦБК, можно было вполне. Какими обстоятельствами вызвана поспешность ФУДН банкротить комбинат и в чьих интересах ФУДН действовало, можно лишь догадываться. Во всяком случае, не в интересах кредиторов, самым крупным среди которых было государство.
Арбитражный суд, видимо, не посмел проигнорировать общественное мнение и 8 октября 1996 года назначил на ЦБК внешнего управляющего Александра Бочкарева.
“ТРОЯНСКИЙ КОНЬ” ПО ФАМИЛИИ БОЧКАРЕВ
Как показали последовавшие затем события, внешний управляющий оказался одновременно и троянским конем и частью его содержимого — бойцом невидимого фронта, внедренным на ЦБК, чтобы окончательно развалить и обесценить предприятие перед его продажей.
По закону основанием для введения внешнего управления является реальная возможность восстановления платежеспособности предприятия-должника. Казалось бы, назначая Бочкарева, арбитражный суд должен был убедиться и в такой возможности, и в пригодности для ее осуществления самого Бочкарева. Но назначенный управляющим 8 октября 1996 года Бочкарев уже 26 ноября обратился в суд с заявлением прекратить внешнее управление. И суд поспешил через месяц прекратить его, признал Выборгский ЦБК банкротом и открыл с 1 февраля 1997 года конкурсное производство для проведения торгов по распродаже комбината с целью погасить долги кредиторам.
Судебные решения были приняты якобы на основании требования собрания кредиторов ЦБК. Однако, согласно представленному в суд протоколу, собрание это по закону являлось неправомочным, так как присутствовавшим на нем причиталось меньше половины той суммы, которую задолжал всем кредиторам комбинат. Таким образом, решение суда о банкротстве было не только ничем не обосновано, но и незаконным. И как бы в издевку и над законом, и над здравым смыслом конкурсным управляющим суд назначил провалившего внешнее управление Бочкарева.
Цель конкурсного управления — навести побольше макияжа на сбываемый с молотка объект, увеличив его привлекательность и стоимость. Но, сыграв вначале роль троянского коня, Бочкарев затем как бы вылез из его нутра, и до продажи комбината в сентябре 1997 года действовал уже в роли разрушителя капитала ЦБК с тем, чтобы как можно больше снизить его стоимость.
Некоторые подробности разрушительной деятельности Бочкарева в это время изложены в акте проверки КРУ Минфина РФ по Ленинградской области. В частности, им было списано много еще вполне годного имущества и списана даже значительная сумма дебиторской задолженности. Продолжалась отгрузка продукции без оплаты и по ценам ниже себестоимости: убытки от такой реализации составили в 1996 и 1997 годах не менее 150 млн. рублей. Но фигурой высшего пилотажа Бочкарева следует считать передачу доли ЦБК в уставном капитале совместного предприятия “Карибоард” одной фирме в счет оплаты за услугу по оценке стоимости комбината. Но услуга стоила 550 тысяч рублей, а доля ЦБК в уставном капитале “Карибоарда” (здание, бумагоделательная машина и денежная сумма) составляла примерно 100 миллионов (!) рублей.
Однако значительные активы комбината невозможно было разбазарить за несколько месяцев до публичных торгов и поэтому стоимость основных фондов ЦБК все еще оставалась для кого-то неприемлемо высокой. К началу его приватизации основные фонды официально оценивались в 3,4 млрд. рублей (в ценах 1998 года). За время внешнего и конкурсного управления их стоимость понизили до 773 млн., на торги выставили по цене 185 млн., договорились прилюдно продать за 187 млн. рублей, однако уплатил покупатель за весь производственный комплекс всего… 22,44 млн. рублей. Как вскоре выяснилось, торги смахивали на масштабную мошенническую сделку.
НАПЕРСТОЧНИКИ ИЗ ЛЖЕФИРМЫ «НИМОНОР”
Согласно Гражданскому кодексу РФ, торги проводятся в виде конкурса или аукциона и бывают открытыми или закрытыми. Имущество Выборгского ЦБК официально продавалось на закрытом конкурсе с инвестиционными условиями. А в закрытом конкурсе могут участвовать только персонально приглашенные лица. Объявление о продаже Выборгского ЦБК конкурсный управляющий Бочкарев опубликовал в местной газете 19 августа 1997 года. Значит, к этому дню у него уже должен был иметься список заранее подобранных по их согласию участников торгов, намеченных на 22 сентября 1997 года. Прием заявок от приглашенных лиц заканчивался 14 сентября, однако первые и единственные два участника заявили о себе лишь 12 сентября. Это были фирмы “Нимонор Инвестментс Лтд” и “Эспек Трейдинг энд Инвестментс Лтд”, зарегистрировавшиеся на Кипре всего за несколько дней до этого. Видимо, об их намечавшемся появлении на свет организаторы торгов перед публикацией газетного объявления узнали по звездам. Но, как оказалось впоследствии, звезды врали. По сведениям, полученным летом 1998 года прокуратурой Ленинградской области из Интерпола, фирма “Нимонор”, выигравшая торги, в Республике Кипр не зарегистрирована. Иначе говоря, фирма была липовой, и по факту лжепредпринимательства возбудили уголовное дело.
Но это было потом. А перед торгами их организаторы явно блефовали, введя в заблуждение многих потенциальных покупателей о форме проведения торгов. На самом деле они, вопреки газетному объявлению, оказались открытыми, но… только для двух упомянутых участников. Третьего потенциального покупателя — ООО “Межинвест”, представлявшего интересы трех крупнейших кредиторов ЦБК — правительств области и страны (задолженность комбината в бюджеты достигла тогда 254 млн. рублей в деноминированном исчислении), а также “Ленэнерго” (задолженность 61 млн. рублей), конкурсный управляющий на торги просто не допустил. Плевать ему было и на закон, и на то, что обе свежеиспеченные кипрские фирмы были явно подставными однодневками, так как, согласно документам, их уставные капиталы не превышали нескольких тысяч долларов. К тому же “Нимонор” представила в конкурсную комиссию, естественно, не оригиналы своих несуществующих учредительных документов и свидетельства о регистрации, а их копии, перевод которых с английского на русский заверил российский консул в Республике Кипр. Любопытно, сверял ли консул копии с оригиналами?
Забегая вперед, скажу, что ряд описанных фактов изложен в исковом заявлении прокуратуры Ленинградской области, направленном в тот же арбитражный суд, который занимался делами Выборгского ЦБК, о признании торгов и сделки на них недействительными. Но иск появился лишь в феврале 1999 года, и суд после длительной волокиты по надуманному поводу возвратил его в прокуратуру. Однако вернемся к торгам, победителем которых оказалась липовая фирма “Нимонор”. При стартовой цене за ЦБК 185 млн. рублей она предложила на… 2 млн. больше. Это еще одно подтверждение блефа в торгах, от которых, как говорится, внаглую отлучили третьего участника, а “соперник” победителя — его кипрский близнец оказался муляжом.
Следует заметить, на преднамеренность отбора для участия в конкурсе только двух упомянутых кипрских фирм указывает и объявленная официально закрытость торгов. Однако конкурс объявили закрытым незаконно. Так как “золотая акция” Выборгского ЦБК находится в руках государства, то продавать имущество комбината должны были в соответствии с действующим Указом Президента РФ от 2 июня 1994 года “О продаже государственных предприятий-должников”. И согласно этому указу в торгах могли участвовать любые физические и юридические лица, внесшие залог в размере стартовой (первоначальной) цены предприятия. Иначе говоря, продавать ЦБК должны были на открытом конкурсе. Закрытые торги, помимо всего прочего, позволили “киприотам” внести также и существенно меньший залог — всего в размере 10% стартовой цены. И это тоже было одним из звеньев в осуществлении масштабного блефа в расчетах за покупку, о чем говорится ниже.
Согласно статье 448 Гражданского кодекса РФ, лицо, выигравшее торги, и их организатор в день проведения конкурса подписывают протокол, имеющий силу договора. И такой протокол стороны подписали. Но в положении о конкурсе почему-то требовалось подписать еще и договор о купле-продаже ЦБК. И в этом, казалось бы, безобидном отступлении от нормы упомянутой статьи Гражданского кодекса и скрывалась возможность завершить торги так, как это делают “наперсточники”: протокол подменили договором — его подписал все тот же конкурсный управляющий Бочкарев — с совершенно иными по сравнению с зафиксированными в протоколе условиями купли-продажи комбината.
Договор оказался сродни дарственной. Вместо 187 млн. рублей, которые “Нимонор” обязалась уплатить за имущество согласно протоколу, фирма по договору незаконно получила возможность приобрести его всего за… 22,44 млн. рублей, хотя остаточная стоимость ЦБК на момент его продажи официально составляла 733 млн. рублей (а на самом деле значительно больше). “Наперсточники” настолько обнаглели, что даже НДС они исчислили и перевели в бюджет не с учетом продажной стоимости комбината — 187 млн. рублей, как это положено по закону, а только с выплаченных “Нимонором” 22,44 млн. рублей. Таким образом, от уплаты в бюджет конкурсным управляющим было скрыто 27,4 млн. рублей, которые КРУ Минфина РФ при проверке изъяло для доплаты налога из средств самого ЦБК. Неужели благодетель за чужой счет действовал бескорыстно? На самом же деле, согласно действующим нормам, налог требовалось начислить не с продажной, а с рыночной стоимости, которая превышает балансовую. Балансовую же стоимость аудиторы официально оценили в размере 1,045 млрд. рублей. Но и этим дарение не ограничилось.
Проверка КРУ Минфина по Ленинградской области показала, что из 2791 объектов комбината 290 передали “Нимонор” бесплатно как якобы полностью проамортизированные, хотя, на самом деле, все они находились в рабочем состоянии и соответствовали техническим условиям эксплуатации. А остальные объекты продали по ценам в 3—5 раз ниже их остаточной балансовой стоимости и тоже фактически даром, так как “Нимонор” не заплатила даже по этим ценам.
Убытки ЦБК в 1997 году, то есть за время внешнего и конкурсного управления, составили 727 млн. рублей. Однако 566 млн. из них были скрыты от бухгалтерского учета и обнаружены лишь при проверке КРУ Минфина. Финансовых нарушений за время внешнего и конкурсного управления оказалось так много и были они столь значительны, что по результатам проверки КРУ органы МВД в июне 1998 года возбудили уголовное дело по признакам преступления, квалифицируемым как присвоение и растрата.
Спрашивается, во имя чего затеяли банкротство ЦБК, если выручка от его продажи — 22,44 млн. рублей — оказалась почти в 20 раз меньше задолженности кредиторам? Ответ на этот вопрос дан в начале статьи и подтвержден всей историей приватизации комбината: надо было освободить российский рынок для импорта обоев, убрав задарма конкурента. Об этом свидетельствовал и договор о купле-продаже комбината, в котором отсутствовали заявленные “Нимонор” в протоколе торгов инвестиции в сумме 25 млн. долларов и намерения сохранить 2100 рабочих мест.
31 декабря 1997 года лжефирму “Нимонор”, опять же беспрепятственно, официально зарегистрировали собственником всего движимого и недвижимого имущества Выборгского ЦБК, приобретенного фактически подложным путем всего за 12% от продажной цены, причем оплата составила лишь 3% (!) от остаточной балансовой стоимости основных фондов, превышавшей 1 млрд. рублей. К этому времени кредиторская задолженность комбината возросла до 419,3 млн. рублей, в том числе 25,3 млн. рублей составлял возросший за год вдвое долг по зарплате, и 246 млн. рублей — долги в бюджеты и внебюджетные фонды. Напомню, убытки комбината за 1997 год, возникшие, главным образом, из-за продажи продукции по ценам ниже себестоимости, отгрузки неучтенной продукции, преднамеренных неплатежей, прямого воровства и развалабухучета, достигли 727 млн. рублей. И сравним эти убытки, а также кредиторскую задолженность с суммой в 22,44 млн. рублей, которые заплатила за фактически подаренный ей комбинат фиктивная фирма “Нимонор”.
А ведь “наперсточников” могли схватить за руку даже в областной регистрационной палате, выдавшей “Нимонор” свидетельство на право собственности: достаточно было сопоставить протокол торгов и договор о купле-продаже, а также потребовать кипрские оригиналы учредительных документов. “Наперсточников” могли остановить и в бюро технической инвентаризации, где обязаны были проконтролировать заявленную “Нимонор” стоимость имущества, так как от нее зависит размер соответствующего налога: он оказался существенно заниженным. Странной представляется и пассивность областной налоговой службы и администрации, казалось бы, прямо заинтересованных в пополнении областного бюджета. Но подобные рассуждения — для наивных.
НАРОДНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ
Истинные намерения нового владельца ЦБК выявились очень скоро. Фирма “Нимонор” учредила ЗАО “Выборгская целлюлозно-бумажная компания” и передала ему в управление имущество ЦБК. А гендиректором этого ЗАО назначили Александра Бузулеева, возглавлявшего фирму “Басс-бизнес”. Да, ту самую фирму-посредника, о которой говорилось выше, опутавшую ЦБК со всех сторон паутиной и высасывавшую из него громадные суммы денег. Напомню, что посреднические “услуги” Бузулеева обернулись для комбината кредиторской задолженностью, приближающейся, по некоторым оценкам, к 200 млн. рублей. Но, как говорится, паук паука…, и Бузулеев получил возможность показать все свои способности.
В январе 1998 года на конференции трудового коллектива Бузулеев четко разъяснил присутствовавшим цели возглавляемой им трастовой компании — упразднение прежнего производства и перепрофилирование ЦБК на лесопереработку. Количество рабочих мест сократится до 1300, никаких обязательств перед коллективом компания брать не собирается, профсоюз на комбинате Бузулееву не нужен… Однако организаторы и исполнители упразднения ЦБК, полагавшие, что народ — быдло, явно просчитались. Доведенный до отчаяния, не получавший почти год зарплату более чем двухтысячный коллектив предприятия взорвался. Поводом явилась попытка Бузулеева избавиться от прежней охраны комбината и поставить вместо нее своих вооруженных “братков”. Однако “братков” немедленно изгнали, рабочие организовали стачком и сформировали рабочую дружину, которая стала охранять предприятие.
Стачком потребовал от властей создать правительственную комиссию для проверки законности приватизации, банкротства и продажи комбината, способности нового хозяина выполнить все заявленные им условия приобретения ЦБК с указанием конкретного срока восстановления производства, и ряд других требований. В случае неплатежеспособности фирмы “Нимонор” рабочие предлагали правительству области, как одному из кредиторов, в судебном порядке получить право на управление комбинатом. Таким образом, рабочие взяли на себя инициативу защиты не только своих, но и государственных интересов, что давно должна была сделать сама власть. Но так как их никто не хотел слышать, они решили сами запустить производство. Для этого профком учредил ЗАО “Выборгский ЦБК”, которое после многих мытарств и проволочек зарегистрировали 10 августа 1998 года. Правда, для этого пришлось сначала пикетировать здание районной налоговой инспекции в Выборге: рабочие требовали принять у них налоги, а начальница инспекции отказывалась подписывать одну из необходимых для регистрации народного ЗАО бумаг. А затем пришлось перекрывать шоссе Санкт-Петербург—Хельсинки. Хотя для регистрации народного ЗАО никаких противопоказаний не было.
Конечно же, массовые выступления рабочих могли закончиться трагично: недаром налоговую инспекцию охранял ОМОН. Поэтому все провокации и чинившиеся препятствия в создании нового ЗАО, приведшие к беспорядкам, можно объяснить либо примитивностью мышления некоторых местных чиновников, либо их сотрудничеством с теми, кто развалил ЦБК. Именно эти деятели объявили блокаду народному предприятию, которая длится по сей день и сопровождалась многократными вооруженными нападениями на комбинат, ранениями и избиениями людей. Как же нужно не любить своих сограждан, да и свое государство, чтобы совершать такое!
Летом 1998 года безобразия, творившиеся на ЦБК, стали предметом пристального изучения в Госдуме, которая проинформировала правительство о критическом положении на комбинате и тяжелом положении его работников и их семей. Кроме того, депутаты предложили Генеральной прокуратуре РФ проверить в порядке надзора решение местного арбитражного суда о признании ЦБК банкротом, а также законность проведения торгов. В это же время провело проверку комбината КРУ Минфина РФ, о результатах которой говорилось выше и на основании которых в июле 1998 года УВД Выборгского района возбудило уголовное дело. Тогда же в июле областная прокуратура, уже располагавшая информацией о фиктивности одной из двух кипрских компаний, “состязавшихся” в торгах, и о том, что “соперники”, возможно принадлежат одному и тому же лицу, возбудила уголовное дело по признакам лжепредпринимательства.
ЛЕНИНГРАДСКАЯ БЛОКАДА
После регистрации народного ЗАО на его баланс передали объекты инженерной инфраструктуры комбината и поселка, являвшиеся муниципальной собственностью. В сентябре в домах поселка впервые за год появилась горячая вода и заработало централизованное отопление. В начале декабря 1998 года при полном отсутствии оборотных средств работники ЦБК запустили бумагоделательную машину, что означало воскрешение комбината из мертвых. А в феврале 1999 года он заработал уже вполовину своей мощности по всему производственному циклу. Были восстановлены прямые связи с поставщиками сырья и многими прежними потребителями. Появились какие-то деньги, и людям стали платить зарплату, в среднем она составляла 1300 рублей. Комбинат постепенно увеличивал объемы производства и начал выплачивать налоги. За 10 месяцев, которые смогло проработать народное ЗАО, оборот его производства достиг 1,7 млрд. рублей (“новых”), или свыше 60 млн. долларов по тогдашнему курсу. Загрузка мощностей составила 60%, что обеспечило самоокупаемость. При загрузке в 70% годовой оборот превысил бы 2,5 млрд. рублей с рентабельностью в 10%. Но сделать этого не дали
Казалось бы, если трудовой коллектив делом доказал свою способность быть эффективным собственником и платить в казну деньги, то областные власти должны были, хотя бы в интересах бюджета, добиться скорейшего судебного признания продажи комбината недействительной. Для такого решения уже достаточным является несоблюдение липовой фирмой условий купли-продажи, изложенных в протоколе торгов. А имущество комбината в счет погашения долгов целесообразно было отдать кредиторам, в числе которых значится и трудовой коллектив ЦБК. После чего комбинат передали бы в управление народному ЗАО на условиях погашения кредиторской задолженности и тем самым постепенного выкупа имущества предприятия. А так денег, полученных от “продажи” ЦБК, не хватило даже для погашения долга по зарплате.
После регистрации народного ЗАО в группировке по развалу ЦБК, видимо, полагали, что комбинат окончательно растащат сами рабочие, и поэтому решили на некоторое время затихнуть. Однако, по мере того как комбинат оживал, репрессивные действия против его коллектива стали нарастать.
Очевидно, с целью рекогносцировки на ЦБК побывала межведомственная комиссия во главе с руководителем областного агентства ФУДН. Того самого агентства, которое дважды ставило во главе ЦБК управляющим Бочкарева, доведшего комбинат до ручки и подарившего его липовой фирме “Нимонор”. Выводы этой комиссии, субъективные, а зачастую просто лживые, были использованы против народного ЗАО. Ведь представитель ФУДН не был озабочен оздоровлением ЦБК. В противном случае он бы, в частности, не представил в акте комиссии товарно-сырьевой кредит, полученный комбинатом на длительный срок, как … кредиторскую задолженность перед поставщиками. Время для подобной квалификации кредита еще не вышло. К тому же кредит по договору частично погашался продукцией комбината. То есть налицо была обычная толлинговая операция, когда кредит — давальческое сырье является собственностью заказчика. Не видеть этого можно было только осознанно.
Одновременно с рекогносцировкой были перегруппированы и обновлены силы для нового массированного наступления на мятежный комбинат. Но для начала решили заменить псевдособственника ЦБК — фирму “Нимонор” — на более агрессивного и наглого. Может быть, таким образом просто заметали следы лжефирмы? 14 мая 1999 года “Нимонор” по договору переуступила свои права на комбинат английской акционерной компании с ограниченной ответственностью “Алцем”, а передача имущества по акту состоялась в июле. Иначе говоря, не выполнив своих обязательств даже по оплате покупки, “Нимонор” передала Выборгский ЦБК другой иностранной фирме, чем осознанно нарушила российское законодательство. А почему бы и не нарушить, если незаконность приобретения комбината по сей день покрывается все тем же Арбитражным судом Санкт-Петербурга и Ленинградской области?
Как упоминалось, 15 февраля 1999 года прокурор области подал в арбитражный суд исковое заявление о признании торгов и продажи фирме “Нимонор” имущества Выборгского ЦБК недействительными. Однако суд под немотивированным формальным предлогом заявление возвратил. В ответ прокурор подал кассацию, рассмотрение которой было назначено аж на январь 2000 года. Тем самым арбитражный суд предоставил время на рокировку псевдовладельцев имущества ЦБК и организацию заинтересованными лицами вооруженного захвата комбината. Вот как все это происходило.
Еще в мае 1998 года все тот же арбитражный суд удовлетворил иск “Нимонор”, в котором фирма требовала не чинить препятствий в пользовании якобы принадлежащим ей имуществом ЦБК. Иначе говоря, пустить ее на комбинат и освободить его территорию от неработающих в этой фирме. А в ней никто и не работал. К тому же почти весь коллектив комбината уволил конкурсный управляющий. А уволенных впоследствии зачислили в народное ЗАО “ВЦБК”, которое вполне законно пребывало на территории комбината.
И вот, спустя более чем год, 9 июля 1999 года судебный пристав Н. Белозерова с исполнительным листом на руках, в сопровождении главы фирмы “Алцем” и нескольких десятков вооруженных частных охранников фирмы, ворвалась на ЦБК и все они попытались остановить производство. Противостояние длилось 10 часов, несколько рабочих было избито, но напавшие в конце концов ретировались. Следует подчеркнуть, действия судебного пристава, смахивающие на провокацию, являлись противоправными. Дело в том, что в исполнительном листе взыскателем значилась не “Алцем”, а подавшая в 1998 году иск фирма “Нимонор”. Вместе с тем, “Алцем” не имела свидетельства о регистрации имущества, его выдали лишь в августе, и потому, согласно закону, не могла вступать во владение комбинатом, на который, к тому же, и претендовала незаконно.
Нарастающий общественный протест против издевательств над коллективом ЦБК заставил хозяина “Алцем” и его сообщников, включая местные власти, поторопиться. 29 сентября все тот же арбитражный суд выдал новый исполнительный лист, на сей раз уже фирме “Алцем”, невзирая на неправомочность ее притязаний. А 14 октября ночью вооруженные “братки” во главе с хозяином “Алцема”, в сопровождении судебных приставов, среди которых была и знакомая нам Н. Белозерова, под прикрытием спецназовцев из группы “Тайфун”, вновь ворвались на территорию комбината и, захватив семь заложников, забаррикадировались в помещении столовой. Оттуда объединенный отряд “братков” и спецназовцев, символизирующий сращивание бандитского капитала и власти, открыл по безоружным работникам стрельбу и ранил двух человек. А в ходе последовавших затем столкновений травмы и увечья получили еще около двух десятков работников ЦБК. Однако, благодаря твердой позиции коллектива и широкой публичной огласке происшедшего, комбинат опять удалось отстоять, и вооруженные наемники иностранной фирмы с судебными приставами, под охраной все тех же доблестных спецназовцев, спустя 16 часов после бандитского нападения покинули ЦБК.
И на сей раз судебный пристав Н. Белозерова вышла за пределы полномочий, предоставленных ей законом. Дело в том, что ее по сути провокационные действия, приведшие к жертвам, были направлены против народного ЗАО “Выборгский ЦБК”, которое не являлось ответчиком по судебному решению и в исполнительном листе не значилось. Поэтому требования Белозеровой к его работникам прекратить производство продукции и покинуть территорию предприятия были явно незаконными, нанесшими к тому же материальный ущерб. Однако жалоба на ее некомпетентные действия, поданная в Выборгский суд, до сих пор не рассмотрена.
После провала вооруженных провокаций, которые могли обернуться большей кровью, областная власть устроила комбинату экономическую блокаду. Туда перестали подавать железнодорожные вагоны и продукцию пришлось вывозить автотранспортом, что существенно увеличило производственные затраты. Попутно шантажировались поставщики ресурсов. Кое-кто испугался и ЦБК лишился мазута и некоторых видов химического сырья. Поэтому в преддверии зимы в поселке исчезла горячая вода и перестали отапливаться дома.
А вот вице-губернатор области Г. Двас поступил более изощренно, что называется в лучших традициях прошлого: чтобы лишить комбинат кредита, он написал на него донос. В своем донесении от 16.11.1999 г. № 59/7411 на имя председателя правления коммерческого банка “Северо-Западное общество взаимного кредитования” Двас доброжелательно предупреждает банкира, что могут сотворить с Выборгским ЦБК, чтобы тот не выполнил свои обязательства по кредиту. Шантаж высокопоставленного чиновника, больше похожего на примитивного сексота, возымел действие и комбинат денег не получил. Таким образом его вновь остановили, и не работает он по сей день.
Донос вице-губернатора последовал уже после того, как заместитель Председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации А. Арифулин опротестовал два решения Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области о нечинении препятствий сначала фирме “Нимонор”, а затем “Алцем” в пользовании имуществом Выборгского ЦБК. Причем, 4 ноября А. Арифулин приостановил исполнение этих решений до окончания проверки дела в порядке надзора.
Спрашивается, почему высшие чины Администрации, включая самого губернатора Ленинградской области, всеми правдами и неправдами стараются угробить Выборгский ЦБК, невзирая на то, что люди остаются без работы, а бюджет лишается соответствующих поступлений, и стремятся всячески потрафить иностранной компании “Алцем” в незаконном стремлении овладеть комбинатом? Причем, организаторы октябрьского бандитского вооруженного нападения захватом заложников явно провоцировали рабочих на “революцию”. В ее ожидании к ЦБК стянули в тот день громадные силы милиции и внутренних войск. Как видно, ради удовлетворения противозаконных интересов владельца английской фирмы “Алцем” власти готовы были даже пролить кровь своих сограждан, избирателей того же губернатора области, слугой которых он должен быть. Но не стал, предав их.
ОЛИГАРХ ОБЛАСТНОГО ПОШИБА И ЕГО ПОДРУЧНЫЕ
А владельцем “Алцем”, организовавшим бандитские нападения на комбинат, является уже упоминавшийся в начале статьи Александр Сабадаш. Этот бывший житель Ленинграда, эмигрировавший в начале 90-х в США, прошел путь от обычного фарцовщика на заре “перестройки” до водочного “короля” и олигарха областного пошиба эпохи бандитского капитализма в России.
Свои первые большие деньги Саша сделал во время Игр доброй воли. В те и более поздние времена спортивные и религиозные организации получали серьезные таможенные послабления на импорт алкоголя, что давало большие возможности для масштабной продажи фальсифицированных видов иностранной водки. В статье, опубликованной недавно в одной из петербургских газет, говорится, что только Сабадаш смог бы объяснить, почему в те времена шведские данные о поставках в Россию водки “Абсолют” и близко не напоминали российскую статистику импорта и продаж шведского “Абсолюта” в России. Хорошо шла и баночная водка “Черная смерть”, которую, вопреки наивным представлениям посетителей бывших рюмочных, разливали не в Голландии, а в подпольных цехах города. Затем на кровно заработанные Саша построил уже три завода по кооперационному производству национального горячительного напитка. Один из них располагается в Элисте, другой — в закрытом подмосковном Краснознаменске, то есть в городах с льготным налогообложением. Там, согласно учредительным документам, Сабадаш организовал производство купажа. Попросту говоря, это спирт разбавляется водой. После чего водка, простите, купаж передается для разлива в “сборочный цех”, что находится в Петербурге, в Красном Селе. Однако, по утверждению упомянутой газеты, из того же Краснознаменска в Петербург эшелоны везут вовсе не купаж, а создающие иллюзию интенсивного купажного процесса бухгалтерские и сопроводительные бумаги. Вся же водка разводится и разливается в Красном Селе. Благодаря такой “кооперации” экономятся не только значительные транспортные расходы, но и налогов удается платить примерно на 80—85% меньше.
Однако летом 1999 года, то ли из-за того, что конкуренты одолели, так как завидовали Сашиным халявным доходам, то ли из-за весьма серьезных конфликтов с городской налоговой службой, Сабадаш мигрировал в область, перерегистрировав в ней свое водочное дело. В это же время незаконно оформляется передача ему Выборгского ЦБК. Тогда в области уже год исполнял обязанности губернатора Валентин Сердюков, чью предвыборную кампанию Сабадаш активно поддерживал. Думается, поддержка эта выражалась не только криками “ура”, но и в более конкретных формах. Иначе с чего бы это алкогольное производство Сабадаша получило, как следует из упомянутой газеты, существенные налоговые поблажки от правительства области? Ведь водка — продукция высоколиквидная, а ее производство высокорентабельно. С какой это стати областная власть сама себя лишала значительной части бюджетных доходов? К слову, только персональное снижение местного акциза увеличило выручку Сабадаша на 4,5 рубля с каждой проданной им бутылки горячительного. Неужели губернатор Сердюков и его окружение бескорыстно озаботились дальнейшим халявным обогащением американского миллионера и позволили ему оставлять у себя в кармане невыплачиваемые с их ведома налоги? Ответ на этот вопрос, видимо, ждет своего следователя и позволит, в частности, узнать истинные мотивы сращивания местной власти с областным олигархом в деле развала Выборгского ЦБК и организации террора в отношении его работников.
Следует заметить, что Сабадаш давно перестал быть только “водочным королем”. В области он создает свою “империю”. Его фирма “Алцем” уже присутствует на Волховском алюминиевом заводе, владеет деревообрабатывающим производством на “Русском дизеле”, продукция которого — стройматериалы — экспортируется, а также обладает предприятиями “Глинозем” и “Петроцемент”. Сабадаш намеревается овладеть строящимся в выборгском порту винным терминалом, который, по замыслу Сабадаша, должен подменить новороссийский терминал, после чего вся разливающая в России вино рать начнет выстраиваться под окнами его петербургского офиса. К слову, владеет он петербургской гостиницей “Карелия” и сейчас отсуживает акции “Астории”. А щупальца “Алцем” протянулись нынче на Ломоносовский фарфоровый завод и ухватили Выборгский ЦБК.
После благополучного завершения экономической блокады комбината ее организаторы приступили к подкупу работников народного ЗАО “ВЦБК” и переманиванию их в “Алцем”. За заявление о приеме туда на работу и подписанную бумагу с выражением недоверия генеральному директору “ВЦБК” Александру Ванторину каждому платили по 1000 рублей. При этом люди Сабадаша зачастую даже не проверяли, кто к ним приходил за “пособием”. Однажды деньги получила доярка из соседней с поселком деревни. Воспользовались “пособием” и несколько пришлых алкашей.
К сожалению, многие работники, не получавшие уже несколько месяцев зарплату, вынуждены были пойти на поклон в “Алцем”. Впрочем, их трудоустройство в этой фирме никоим образом не влияло на незаконность ее притязаний на имущество ЦБК.
Так как Высший арбитражный суд и Генеральная прокуратура РФ активно занимались делами комбината, то Сабадаш и его подручные решили ускорить вселение “Алцем” в чужую квартиру. Для этого губернатор области Сердюков даже выступил в качестве уполномоченного лица Сабадаша, внушая на собрании коллективу “ВЦБК” необходимость отдаться во власть новому хозяину. Причем губернатор не побрезговал и прямыми инсинуациями — рука не поднялась написать про высокое должностное лицо, что губернатор низко лгал — в адрес генерального директора народного ЗАО Александра Ванторина. А в ночь с 16 на 17 января 2000 года “братки” Сабадаша, подобно бандитам с большой дороги, вновь ворвались на комбинат и захватили его. Хотя, как отмечалось выше, в начале ноября 1999 года право “Алцем” на владение комбинатом Президиум Высшего арбитражного суда опротестовал и соответствующее решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и области было приостановлено. Кроме того, и губернатору Сердюкову, и чувствующему себя свободным от наших законов Сабадашу перед захватом ЦБК наверняка было известно содержание предновогоднего письма заместителя Генпрокурора С. Кехлерова прокурору Ленинградской области Ю. Прокофьеву. В нем, со ссылкой на протест заместителя Председателя Высшего арбитражного суда А. Арифулина, отмечалось, что “суд ошибочно признал стороной и взыскателем по делу компанию “Алцем” на основании соглашения об уступке договора купли-продажи комбината фирмой “Нимонор”. И заместитель Генпрокурора настоятельно рекомендовал своему областному коллеге подать иск о признании этого соглашения ничтожным параллельно с подачей другого иска — о признании недействительным самого договора, подписанного с “Нимонор” о купле-продаже комбината”.
ЗАКОН — ЧТО ДЫШЛО…
17 января 2000 года прокуратура Ленинградской области направила в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области исковое заявление “в защиту государственных и общественных интересов” о признании недействительными как торгов, на которых комбинат продали фирме “Нимонор”, так и о признании ничтожной самой сделки — договора купли-продажи Выборгского ЦБК. В заявлении указывалось, что, по данным Интерпола, “Нимонор” на территории Республики Кипр не зарегистрирована и предпринимательской деятельности не осуществляет.
Хотелось бы обратить внимание на дату подачи иска — 17 января. А в ночь на 18 января Сабадаш захватил ЦБК. Что это, случайность?
Ну, а дальше произошло нечто, не поддающееся объяснению. 22 марта нынешнего года перед заседанием арбитражного суда представитель областной прокуратуры иск… отозвал. Отзыв мотивирован тем, что между работниками комбината и фирмой “Алцем” достигнуто соглашение, в котором декларируется выполнение всех мыслимых и немыслимых требований работников ЦБК. Спрашивается, а при чем здесь это соглашение? Ведь иск был совсем о другом: о признании недействительным как фальсифицированного договора с фиктивной фирмой “Нимонор”, так и самих торгов, проведенных с нарушением законов, о чем подробно рассказано выше. Воистину, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Но даже если бы и в огороде тоже был дядька, получается, что, отозвав иск, областная прокуратура придала декларативному, юридически ничего не значащему и не относящемуся к делу документу — соглашению о намерениях сторон, статус, превышающий статус федеральных законов. Что это означает? Может быть, для гражданина США Александра Сабадаша власти Ленинградской области создают особую правовую среду в духе гангстерской времен Чикаго прошлого века? Ведь это они почему-то скостили Сабадашу налоги. Это они позволили ему использовать вооруженных “братков” для захвата чужой собственности и при этом безнаказанно стрелять в безоружных людей и избивать их. Это они послали спецназовцев и милицию с солдатами внутренних войск прикрывать бандитские действия Сабадаша и его наемников. Это они ради интересов Сабадаша провоцировали рабочих на беспорядки, чтобы удушить “бунтовщиков”, выступивших против беспредела криминала, в защиту своих прав и прав государства. Это они пренебрегают законами и интересами страны, превращаясь в прислужников криминального капитала, и держат народ за быдло. Именно поэтому против них — отступать больше некуда — развернулось новое Сталинградское сражение, исход которого будет знаковым для страны, так как покажет, на чьей стороне находится ее новое руководство, и собирается ли власть наводить в стране порядок.
Владимир Путин недавно пообещал дистанцировать власть от олигархов. Может быть, начать такое дистанцирование с его родных мест? В качестве пилотного проекта.
Моисей Гельман,
Санкт-Петербург — Москва
