Владимир Бенцианов
В начале июня 1954 года на стадионе в Брестской крепости был выстроен личный состав 348-й Корсунь-Шевченковской отдельной артиллерийской бригады. По команде каждый снял свой головной убор и обнажил наголо побритую голову. После этого построения буквально в течение суток весь личный состав бригады был экипирован по военным нормам — выдали оружие, боеприпасы, снаряжение, сухой паек, — и вечером того же дня бригада двинулась на восток.
Прибытие
Трудно передать, как в то время встречало военных население станций и городов где останавливался воинский эшелон. К вагонам выносили вареную картошку, сметану, помидоры, огурцы, жещины почему-то плакали, и говорили: «Родимые, наверное, в Китай воевать едете?». Слишком сильна была память о недавней войне и люди никак не могли понять, почему такое большое количество военных, эшелон за эшелоном, следует на восток. О конечном пункте назначения знали только высшие командиры. Это был малоизвестный тогда городок Тоцк.
Там техника и люди выгрузились и двинулись своим ходом к месту будущего военного лагеря. Он потом длинными рядами палаток протянулся на 42 километра. Уже само их расположение придавало какой-то необыкновенный вид всему лагерю. В первых двух-трех рядах – солдаты, далее – командиры отделений, потом шли ряды палаток, занимаемые командирами взводов, рот и батарей. На передней линии — палатки штабные, командиров дивизионов и полков. Только здесь все узнали для чего они прибыли сюда, и что им следует совершить – им предстояло участвовать в масшабных войсковых учениях в условиях ядерного взрыва.
С первых дней было налажено прекрасное по тем временам питание. В ежедневный рацион входила сгущенка, большие порции мяса, фрукты, арбузы и шоколад. По приезде всем выдали совершенно новое обмундирование и снаряжение, которое затем заменялось трижды, в том числе обувь, ремни и портупеи, кожаные полевые сумки. Занятия по боевой подготовке велись так, как будто все готовились к войне. В руках было оружие, на поясе или в подсумках – боеприпасы, за плечами – вещевые мешки со всем необходимым. Здесь же фляжка и саперная лопатка. Наставления, касающиеся действия войск в условиях ядерного удара, были секретными, конспектов не вели, все надо было запомнить, а затем использовать в практике учебного боя.
Масштаб учений
В Тоцких войсковых учениях принял участие весь личный состав 128-го Гумбиниского стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Чижа, с входившими в него 50-й стрелковой и 12-й мотомеханизированной дивизиями, упомянутой выше артиллерийской бригадой, да еще десятками войсковых частей, в основном, из Белорусского военного округа. Всего в учениях в общей сложности приняли участие 45 тысяч военнослужащих: 6 тысяч офицеров, генералов, маршалов, и 39 тысяч солдат, сержантов, старшин.
Части стрелкового корпуса вместе с приданными им подразделениями резерва главного командования и другими частями, прибывшими из БВО, должны были участвовать в наступательном бою. Обороняющейся стороной была 73-я стрелковая дивизия, размещенная на западе будущего фронта действий. Корпус наступал с востока.
К учениям были привлечены 600 танков и САУ, 500 орудий, минометов, реактивных установок, 320 самолетов. Для укрытия войск специальными землеройными машинами и вручную были вырыты десятки километров окопов и траншей, построены сотни блиндажей, дотов, дзотов, полностью оборудованных по всем правилам и наставлениям фортификации для действий в условиях ядерного удара. Блиндажи и дзоты строились в пять-шесть, а то и восемь накатов бревен, с вентиляционным отверстием на крыше, вровень с землей, с плотной, хорошо закрывающейся дверью, с пологим удлиненным входом.
В целях маскировки верх сооружений укрывался дерном, пересаженным кустарником. Окопы и траншеи имели покатые брустверы и специальные ниши, где можно было укрыться. Стенки траншей и окопов были укреплены деревянными стойками и досками и окрашены специальным негорючим покрытием. Как-то один из высоких гражданских проверяющих заявил: «Не закрасите, сгорит все». Проводная связь была закопана под землю.
В место проведения учений было завезено очень большое количество боеприпасов. Склад в степи представлял собой квадрат со сторонами по километру, окаймленный двумя рядами колючей проволоки. Ящики со снарядами и минами были выложены в штабеля почти на высоту человеческого роста. В ночное время склады были хорошо освещены и там была установлена круглосуточная охрана.
Самолет-носитель ТУ-4 с экипажем под командованием подполковника В.Я. Кутурчева почти ежедневно сбрасывал в предполагаемый эпицентр взрыва болванки, равные по габаритам и массе атомной бомбе.
Нельзя не сказать об одной из характерных черт учений – это полученная от личного состава подписка о сохранении военной и государственной тайны на 25 лет, а для некоторых участников событий – на 40 лет и даже пожизненно. Она как бы явилась страховкой, что руководство страны и командование Вооруженных сил сделает все для сохранения твоего здоровья и жизни.
Подготовка к учениям
Личный состав отдельных подразделений при подготовке к учениям по два месяца не снимал противогазов почти круглосуточно, за исключением умывания и приема пищи. В противогазах при 36-градусной жаре рыли глубокие укрытия для военной техники с аппарелями (съездами), откалывая киркомотыгой от твердого глинистого грунта буквально по комку земли. Условия учений были жесткими. За хлебный мякиш под маской, чтобы было легче дышать, – два наряда вне очереди. Отвернутая трубка – двое суток простого ареста.
Однако офицеры своих подчиненных за подобное никогда не наказывали, ибо понимали в каких жестких и непривычных условиях проходит подготовка к учениям. Выльет солдат из маски пот, и снова за дело.
Очень трудно в Тоцком было с водой. Брать из реки Самарки нельзя, очень была мутная, грязная, неизвестно с какими включениями. Правда, всем были выданы таблетки бактериофага и еще какие-то другие. Бросишь в лошадиное копытце или в болотный приямок, и вода почти мгновенно прозрачная становится. Позже воду стали привозить в специальных цистернах, из недалекого ключа, ледяную и вроде чистую.
Тем не менее, в июле-августе разразилась дикая дизентерия, в отдельных частях поразившая до 30% процентов личного состава. Строит командир свое подразделение и объявляет: «Каждый случай заболевания буду считать дезертирством!», — а на следующий день и сам слег. Медики делали все возможное, чтобы прекратить распространение инфекции. Но от этой коварной болезни лечиться надо не один месяц.
А день учений близился. Выдали больным закрепляющие препараты — поносы иссякли, а слизистая желудка осталась воспаленной. С ней они в «атомный» бой и пошли.
Учения с атомным взрывом были первоначально назначены на 4 сентября, да вроде ветер по предположению метеорологов дул не туда, куда надо. А что значит «туда», объяснить было бы весьма непросто. На запад – Куйбышевская (ныне Самарская) область, на север – Башкирия, далее на северо-восток – Свердловская область, на восток и юг – Казахстан. Как ни крути, а на все стороны света большие города, поселки и люди советские в них живут. Вот учения и отложили на 14 сентября.
В их преддверии случались курьезные события. Так, мимо солдата, стоявшего на посту у начала рокадной дороги, шел старшина в обычной полевой форме, со всей амуницией и снаряжением, требуемой от военнослужащих. И вдруг солдат, вскинув карабин СКС (тогда секретный) с примкнутым штыком, крикнул: «Стой, кто идет?». «Ты что, не видишь, что перед тобой старшина?», — заявил проходящий. «Стой, стрелять буду! Ложись!», — громко крикнул солдат, и старшина лег. На выстрел прибыл начальник караула со сменой, быстро подоспели и оперативники.
Оказалось, что «старшина» — офицер одной из иностранных разведок. Как же мог солдат, по каким признакам, задержать и положить на землю «старшину»-разведчика? Оказалось у того гвардейский значок был не справа на груди, а слева, что противоречило существовавшим тогда правилам размещения на одежде знаков различия. Бдительного солдата поощрили досрочным отпуском домой.
Взрыв
К началу учений на полигон прибыли министр обороны СССР маршал Советского Союза Н.А. Булганин, заместители министра обороны, командующие всеми родами и видами войск, военными округами, представители Генерального штаба, специальных военных управлений, институтов. Были приглашены министры обороны стран народной демократии и Китая — генералы Мариан Спыхальский, Людвиг Свобода, маршалы Джу-Дэ и Пэн-Дэхуай. В виде подарков высоким иностранным гостям были вручены пистолеты Макарова. Учениями командовал маршал Советского Союза Г. К. Жуков, войсками – генерал армии И.Е. Петров.
13 сентября в 22 часа в некоторых войсковых частях авангарда состоялись построения и личному составу (опять же при 36-градусной жаре) было выдано нательное белье. В 23 часа построения повторились и дополнительно им было выдано теплое белье.
Таким образом, каждый имел трусы и майку, летние портянки, нательное и теплое белье, зимние портянки, хлопчатобумажные гимнастерка и штаны, противоипритный костюм из бахил и накидки, плащ-палатку, пилотку и каску, противогаз со специальными вставками из темного плексигласа, в которых солнце казалось слабой электрической лампочкой. Ну вот, пожалуй, и все. Так что бытовавшие высказывания о «спасительной белой простыне» в виде защитного снаряжения не соответствуют действительности. В этот же день был выдан сухой паек, завернутый почти в двухсантиметровую резину.
Утром 14 сентября всем выдали плотный завтрак и после 8 часов выход из укрытий был категорически запрещен. Напряжение у командиров и солдат доходило до предела, но никакого чувства боязни, трусости не было. 9 часов 00 минут — объявляется команда «Ядро». 9 часов 30 минут — где-то ухает слабый взрыв, обозначивший цель на земле для самолета.
9 часов 34 минуты – земля начинает ходить под ногами с амплитудой деревенских качелей – таково было проявление первой ударной волны ядерного взрыва. Затем снова удар и на этот раз земля уходит из-под ног. После чего раздается страшнейший треск, как бы разрезающий тебя пополам, от головы до ног, напоминающий звук при разрыве пергамента, но усиленный в сотни раз.
Через сорок минут разрешен выход из укрытий для подготовки к наступательной операции. Личный состав наступающих и обороняющихся одет в противогазы. Начинается усиленная артподгтовка боевыми боеприпасами по заранее обозначенным целям. Одновременно сотни самолетов летят бомбить заданные участки. Действия каждого солдата и подразделения — отделения, взвода, роты, батареи, дивизиона, полка, экипажа танка, расчета орудия, миномета, реактивной установки -определялись точными и безусловно выполнявшимися приказами командования.
После ядерного взрыва картина окружающего мира резко изменилась. С деревьев сорваны все листья, на бахче — подгоревшие со стороны светового излучения арбузы, местами сгоревшие участки земли, разбитые ударной волной стекла автомобилей в укрытиях. В воздухе запах чего-то приторно-острого, горелого. До того совершенно голубое небо покрылось легкими тучами со слегка моросящим из них дождем. Артиллерийская стрельба продолжается. Стволы орудий из зеленых стали черными, даже колеса обгорели.
Повсюду почти непросветная, несбиваемая мелким дождем пыль. Послышалась команда «По машинам!», и далее в наступление, в бой. Колонны войск проходят слева и справа от эпицентра взрыва на расстоянии от 800 метров до 5 километров, через горящий лес. Причем пожар совершенно отличается от обычного не только по мощности пламени, но как бы и по цвету огня, напоминающего желто-белые всполохи. Многие деревья расщеплены и как противотанковые надолбы забиты в землю.
У деревенской школы снесена крыша, которая горит отдельно от самого, тоже горящего здания. Деревни Маховка и Ольшенка снесены с лица земли, лишь кое-где стоят обгоревшие печи. Жителей этих деревень заранее отселили в Сарочинск и другие поселки, расположенные вне зоны учений. В Маховке и Ольшевке везде видны машины штаба руководства. Пожарные пытаются тушить остатки домов и все, что горит.
Солдаты батальона регулирования движения в черных комбинезонах, касках и нарукавных повязках строго определяют направление движения каждой из колонн. Стрельба и бомбежка продолжаются, но уже холостыми зарядами. Войска идут на запад, чтобы захватить рубежи обороны «противника».
Когда кто-то пишет, что все войска проходили через эпицентр взрыва, это, конечно, ложь. Там вскоре после взрыва появились только дозиметрические и топографические подразделения. Они расставляли вешки, за которые нельзя было заходить, отмечали на картах перемещение после взрыва специально установленной техники и других сооружений.
Последствия
Атомная бомба, сброшенная с ТУ-4, прозванная «Татьянкой», взорвалась на высоте 358 метров, и во всех справочниках этот взрыв называется воздушным. Думается, что он был надземным, о чем говорило громадное пылеобразование, возникшее после взрыва. Сержант Б.П. Федотов на специальном автомобиле, снабженном комплектом измерительных приборов, следовал за этим пылевым облаком, измеряя уровень радиации на его определенных участках, пока облако не растворилось в далеком поднебесье.
Солдаты и офицеры имели карманные дозиметры, но узнать с их помощью уровень радиации не представлялось возможным — показания можно было считать только при помощи специальных приборов. О воздействии других поражающих факторов ядерного взрыва в то время мало кто знал. Хотя их влияние на состояние здоровья могло оказаться более опасным и быстрым, нежели альфа-, бета- и гамма-излучения, каждое из которых наносит непоправимый вред здоровью на клеточно-мембранном уровне.
День клонился к вечеру, жара не спадала, учения заканчивались, и войска возвратились в палаточные городки. Там началась дезактивация в огромных палатках, все помылись под душем, белье и обмундирование изымаются, но сапоги, ремни и стрелковое оружие остаются при себе. Дезактивации подвергается и техника водой из брандспойтов и при помощи подручных средств, хотя снять грязь и пыль в короткие сроки невозможно. В палатках войско отходит ко сну.
Перед разбором учений генералитет, офицерский состав и некоторая часть личного состава срочной службы выехали для осмотра эпицентра взрыва. Что же там? Сорванная и расплавленная башня танка, разрушенные до основания специально возведенные сооружения и строительные объекты, поверженная, ни к чему не пригодная и вдребезги разбитая техника, обожженые и сожженные коровы, лошади, овцы, собаки и другая живность, выставленная для проведения опыта. От окружающего эпицентр сгоревшего леса кроме пепелища ничего не осталось, вся территория покрыта толстым слоем пепла.
На разборе учений, которые проводил министр обороны Н. А. Булганин, летчик Куторчев вместо подполковника был назван полковником, и здесь же получил это звание. Кроме того, министр заявил, что подвиг полковника Василия Яковлевича Куторчева достоин самой наивысшей награды. Летчик думал о Звезде Героя Советского Союза, а получил орден Ленина. Были награждены и члены его экипажа и им были присвоены досрочно очередные воинские звания.
Бытует притча, что одно из звеньев самолетов должно было пролететь сквозь ядерное облако. Однако командир не решился, отвернул и сбросил бомбы, много не долетив до цели. А за ним последовали остальные. Его разжаловали, и, несмотря на участие в Великой Отечественной войне, не дали военной пенсии.
Борьба за наши права
На учениях действия каждого были сопряжены с крайним риском для жизни и здоровья. Воздействие поражающих факторов ядерного взрыва на первых порах невидимо и неощутимо — ни ран на тебе, ни ожогов. Но мне по прошествии 13 лет после взрыва пришлось перенести операцию по удалению опухоли, затем — инфаркт, а в 32 года я полностью ослеп на правый глаз.
Если бы каждому из участников Тоцких учений после демобилизации выдали в закрытом конверте документ, что он должен быть подвергнут тщательному медицинскому обследованию и лечению, сколько каждому из нас лет жизни прибавилось бы.
В 1967 году я обратился в Главное медико-санитарное управление Советской Армии. К тому времени за плечами у меня была не одна госпитализация.
Начальник юридического отдела Управления полковник Пирогов заявил: «Если бы у вас был на руках документ об участии в учениях, то мы могли бы поставить вопрос о причинной связи ваших отклонений в состоянии здоровья. Обратитесь, пожалуйста, в Генштаб». Закрытой почтой туда и обратился. Ответ был недвусмысленным: «Если вы демобилизовались по болезни, тогда будем думать, где вы были». Круг замкнулся.
В 1980 году, когда закончился срок подписки о неразглашении тайны Тоцких учений, я обратился в местный ВТЭК, где мне сказали: «Никаких нормативных актов по этому поводу нет и вам ничего не положено». С приходом к власти М.С. Горбачева снова было письмо и также отрицательный ответ.
15 октября 1989 года «Пятое колесо» Ленинградского телевидения показало передачу с моим участием о Тоцких учениях. Затем в газете «Известия» была опубликована статья под названием «Жаркий сентябрь 1954 года или он был под снежком». И хотя в ней было много неправды, резонанс на оба материала был весьма весомым. 39 участников учений, живших во всех концах страны, направили мне письма о своих тяготах, лишениях и болезнях, наступивших вскоре после тоцких событий. Должность у меня тогда была немалая, зарплата хорошая, еще и при машине и телефоне в ней, что тогда было редкостью, но я понял, жизнь круто повернулась. Вторая телевизионная передача состоялась уже 19 ноября 1989 года. Реакция на нее была необычной. Записи двух передач запросили на самом верху.
В ответ я выдвинул условие – устроите встречу с министром обороны, помогу достать копии. Встреча состоялась с начальником ГлавПУРа генералом армии А.Д. Лизичевым. Меня внимательно выслушали и, в конечном итоге, помогли. Впервые в жизни 39 участников Тоцких учений были обследованы и освидетельствованы в военно-медицинских учреждениях Министерства обороны СССР.
А дальше началась борьба за долгосрочные права военных ядерщиков, где одинаково были равны тоцкие и семипалатинцы, новоземельцы и подводники, сборщики и другие, чья жизнь, здоровье и сердца были положены на «ядерную амбразуру».
Комитет ветеранов
9 мая 1990 года в День Победы по Невскому проспекту прошла необычная колонна в 52 человека под транспарантом «Ветераны подразделения особого риска» из весьма немолодых людей, съехавшихся в Ленинград со всех концов Советского Союза. Стоящие на тротуаре недоуменно восклицая, спрашивали: «Это, наверное, разведчики раскрылись?». Во всяком случае, на следующий день на телевидении, радио, в редакции газет и журналов поступали непрерывные запросы – кто они? А 10 мая в Высшем военно-командном артилелрийском училище под эгидой Ленинградского военного округа был создан Комитет ветеранов подразделений особого риска.
Выработаны были основные цели и задачи комитета: получить поддержку ЦК КПСС, правительства СССР и Верховного Совета СССР; завоевать общественное мнение, ничего не знавшее об участниках военно-ядерных мероприятий; разработать проекты нормативных актов по социальной защите ветеранов подразделений особого риска и членов их семей.
Первая встреча с членами правительства состоялась 21 декабря 1990 года. Руководству Комитета пришлось обойти в общей сложности 1300 кабинетов высших руководителей СССР и России, а также министерств и ведомств. К началу декабря 1991 года были готовы постановление Правительства и указ Президента СССР о социальной защите ветеранов подразделений особого риска. Оставалось получить только подпись Михаила Горбачева. Однако последний указ Президента был о присвоении звания Народной артистки СССР А.Б. Пугачевой. На этом и закончилась борьба за права всех военных ядерщиков Советского Союза, где национальный признак не имеет ровно никакого значения. В результате наши собратья по оружию из многих республик остались без льгот.
27 декабря 1991 года уже Верховный Совет РСФСР принял постановление по социальной защите ветеранов подразделения особого риска и членов их семей, определив Комитет главенствующим в выдаче удостоверений, дающих право на получение льгот и компенсаций. Руководством Комитета был выработан строжайший порядок установления статуса военного ядерщика только комиссионным путем с рассмотрением многочисленных документов, подтверждающих непосредственное участие в испытаниях ядерного оружия.
Наконец-то, ветераны подразделения особого риска обрели право быть защищенными, ибо никто и никогда не мог им дать документированные сведения о полученных дозах облучения, наличии лучевой болезни, воздействии иных поражающих факторов, каждый из которых мог действовать в одну семндацатимиллионнную долю секунды.
Власти отобрали льготы у ветеранов
Каждый из ветеранов подразделений особого риска после выхода поставления Верховного Совета считал, что будет получать льготы до конца своей жизни – хотя это всего лишь какие-то компенсации за безвозвратно утерянное здоровье. И в то время, что греха таить, и в центре, и на местах были случаи яростного сопротивления со стороны чиновников предоставлению льгот и компенсаций в установленном объеме.
Но недавно Государственная Дума отменила наши льготы, заменив их на отнюдь не адекватные компенсации. И это в то время, когда 90% ветеранов подразделений особого риска имеют склонность к онкологическим заболеваниям, лечение которых сопряжено с применением особо дорогих лекарств ценой от 700 до 1700 рублей за упаковку. В месяц надобно их две, а то и три. И это не считая других препаратов.
Комитетом ветеранов с 1993 года выдано 25 763 удостоверения. Основная масса обладателей этого документа – люди старше 60-70 лет. И у многих из них нет никакой возможности полечиться в санатории. Компенсация была надежным подспорьем в покупке дополнительных продуктов питания, лекарств. Лишение права на компенсацию за путевку – также тяжелый удар по ветеранам-атомщикам.
Крайне осложнено в связи с возрастом установление причинной связи инвалидности или заболеваний, где возрастные отклонения смешиваются с приобретенными во время пребывания на полигонах, в атомных подводных лодках, и других местах. И, несмотря на то, что причинная связь установлена едва ли двум тысячам ветеранов при соблюдении самых строгих норм и правил, эта категория граждан по новому закону также лишена компенсаций за ущерб, причиненный здоровью.
Ветераны подразделений особого риска надеются и ждут, что их оставшаяся жизнь — дни, недели, месяцы или годы — не будет сопряжена с хождениями по кабинетам и судам. Они отдали свое здоровье делу защиты Родины, и она должна возблагодарить их сторицей. Тем более, что их осталось на сегодняшний день по всей стране едва около 19 тысяч человек. Мы надеемся, что президент Владимир Путин издаст указ о пожизненной выплате определенных сумм ветеранам подразделений особого риска. Надо очень поторопиться, ибо их время уходит …
Бенцианов Владимир Яковлевич – председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска РФ, кавалер ордена Мужества, участник Тоцких войсковых учений.
Записал Дмитрий Верхотуров
