К 70-м годам минувшего века на первое место среди болезней, навалившихся на человечество, вышли сердечно-сосудистые и онкологические. Тогда же громко заявил о себе СПИД. Его назвали чумой XX века, и справедливо предрекали ВИЧ-инфекции бурное распространение в следующем веке. И, действительно, СПИД сегодня постепенно становится пандемией, растекаясь черным пятном по странам и континентам. И, тем не менее, ему далеко до тихой и неприметной болезни, которая так же тихо и неприметно выдвинулась на первое место, оттеснив и инфаркт, и инсульт, и все разновидности рака. Называется эта болезнь депрессией.
В переводе с латыни depressio означает «подавление, угнетение». Бывает депрессия экономическая — она, как помните, поразила США и Западную Европу в конце 20-х — начала 30-х годов прошлого века. Бывает депрессия медицинская — она охватила те же США и Западную Европу в конце прошлого — начале нынешнего века.
Большинство людей не обращает внимания на депрессию: смешно считать болезнью плохое настроение. Поругался с женой, или получил выговор от начальства, или потерял бумажник с деньгами и т. п. — причин мильён. У кого не портилось настроение ну хотя бы раз в неделю, а то и по разу в день? Погрустил—опечалился и… глядишь, снова солнышко на сердце, и снова жизнь, как жизнь. Но бывает, что плохое настроение, как затянувшаяся непогода поздней осенью, давит и давит, и все вокруг не мило, и ничего не хочется, и мысль о бренности жизни, ее бессмысленности все глубже и глубже проникает в сознание.
В Москве, на Каширском шоссе есть заведение, которое пользуется сегодня чрезвычайной популярностью — и не только у москвичей. Со вкусом построенное здание напоминает скорее какой-нибудь Дом культуры, чем больницу, хотя это и есть самая что ни на есть настоящая больница. И лечат в ней всевозможные психические расстройства, в том числе депрессию. Называется больница Научный центр психического здоровья РАМН. Основал его выдающийся психиатр ХХ века Александр Владимирович Снежневский.
Последние 14 лет возглавляет Центр ученик Снежневского Александр Сергеевич 
Тиганов, академик Российской академии медицинских наук, ученый с мировым именем. Вот к нему я и обратился с просьбой объяснить популярно, что же есть такое депрессия.
— Это целый комплекс симптомов, центральным среди которых является, конечно, сниженный фон настроения. С этим связано затруднение в мышлении, в получении новой информации и в ее осмыслении и, наконец, двигательная заторможенность: хочется все время лежать, находиться в неподвижном состоянии, изматывает постоянная сонливость. Больные депрессией жалуются на то, что им лень читать, а при чтении в голове почти ничего не остается.
Сон не дает отдыха, но еще чаще больной страдает бессонницей: или долго не может заснуть, или засыпает, но через два-три часа просыпается и томительно ждет рассвета. А потом — весь день вялый и разбитый. Производительность труда, естественно, резко падает. Среди характерных симптомов следует отметить такие, как неожиданные подъемы или падения артериального давления, запоры, потеря аппетита. У женщин — прекращение менструаций, а у мужчин — ослабление половых функций вплоть до полной импотенции.
Так выглядит депрессия в тяжелой форме. Но более распространены легкие депрессии и депрессии средней тяжести. Для всех для них общее — это нежелание чем-либо заниматься, отсутствие удовольствия от жизни, повышенная утомляемость. При легких и средних формах больные часто даже не обращаются к врачу, думая, что у них – всего лишь переутомление, надо дождаться отпуска и отдохнуть. Они плохо чувствуют себя по утрам, но к вечеру человек, как говорится, расходится, это тоже заставляет думать, что никакой болезни нет, одно сплошное «расстройство компенсации».
Депрессии, о которых шла речь, относятся к так называемым меланхолическим. Но есть и другой их вид, который сопровождается ажитацией, тревогой, двигательным беспокойством. Больной все время в суете. Внешне он кажется даже очень деятельным. Но активность его малопродуктивна, поэтому он ничего не успевает, мало что доводит до конца, подстегивает себя алкоголем, табаком и кофе, хотя пользы от такого подстегивания — ноль. Даже, скорее, минус.
И кофе, и табак, и алкоголь — только кажется, что стимулируют, но после них становится еще хуже. Бывают депрессии дисфорические, при которых плохое настроение выливается в агрессивность, больной срывает зло на окружающих — чаще всего на подчиненных или членах семьи. В общем, круг депрессий чрезвычайно широк.
Отмечу только еще один вид, — так называемые иронические или улыбающиеся депрессии. Это весьма опасная форма депрессии. Больной как бы посмеивается над своим состоянием, ему кажется, что он адекватно воспринимает мир и хладнокровно оценивает жизнь как никчемное явление. Помните, у Лермонтова: «А жизнь, как посмотришь с холодным вниманием вокруг, такая пустая и глупая шутка». Среди таких больных чрезвычайно велик риск суицида.
— Творческие люди вообще склонны к переменам настроения. Вот у Пушкина, например, были периоды очень тяжелой депрессии. Он, словно дипломированный психиатр, описал их в «Евгении Онегине»: «Недуг, которого причину Давно бы отыскать пора, Подобный английскому сплину, Короче: русская хандра Им овладела понемногу; Он застрелиться, слава Богу, Попробовать не захотел, Но к жизни вовсе охладел…» Или еще: «Хандра ждала его на страже, И бегала за ним она,
Как тень иль верная жена».
— Да, симптомы, на первый взгляд, типичные для депрессии. Пушкин обладал очень неуравновешенным характером. Он, действительно, впадал в хандру, но достаточно скоро выходил из нее — его творческая продуктивность просто поразительна! В то же время Александр Сергеевич так детально, с таким глубоким знанием предмета описал депрессию у Онегина, как это может только человек, сам страдающий от нее. То, что описал Пушкин — это классический вид депрессии.
Но что в ней очень опасно, так это её способность маскироваться под другие заболевания. Например, сердечные, или желудочные, или какие угодно еще. Описаны случаи, когда больного мучил обычный зуд и его лечили от нейродермита, но, конечно, без толку. И только тщательное обследование позволило найти истинную причину.
— В любом лечении половина успеха зависит от правильно поставленного диагноза. Депрессия — не исключение. Но депрессия, как следует из вашего рассказа, может обмануть даже очень опытного врача.
– Не всякого. Психиатра она не обманет. Но, к сожалению, наши больные не любят обращаться к психиатрам. А ведь чем раньше начать лечение, тем больше шансов на успех.
– Почему именно депрессия вышла на первое место среди других заболеваний? Даже в такой благополучной стране, как США? Только в минувшем году по оценкам экспертов депрессия принесла экономический ущерб в размере более 100 миллиардов (!) долларов — из-за снижения производительности труда и пропущенных рабочих дней. У нас такой статистики нет, но ущерб, думаю, не меньше. За последние 10 лет потребление антидепрессантов возросло в США в три раза!
– Диагностику и лечение депрессии в России затрудняют наши культурно-исторические особенности. В отличие от американцев наши люди обращаться к психиатру просто боятся, даже когда их направляет к ним терапевт или невропатолог. После инфаркта или инсульта человек иногда несколько месяцев лечится, бывает нередко, что возвращается к работе, и никто на него не косится. А не дай Бог станет известно, что сослуживец или сослуживица пролежали в психиатрической больнице и… — я даже не хочу распространяться на эту тему.
Особенно страшатся психиатра в силу все тех же предрассудков чиновники и начальники. Но загонять болезнь внутрь — это значит еще больше усиливать ее. И прошу обратить внимание на такой фактор: при депрессии снижается сопротивляемость организма другим болезням. Риск инфаркта, инсульта или язвы желудка при депрессии гораздо выше, чем без нее. Вообще, все болезни от нервов, как говорил герой известного анекдота…
Здесь, как мне кажется, большую помощь могут оказать организации Красного креста. Приведу только один пример. В Иркутске Красный крест взял на себя работу с ВИЧ-инфицированными людьми. У нас ведь обращаться в вендиспансер не любят, как и в психодиспансер. А в Красный крест идут за помощью охотно и результаты впечатляющие.
— Сейчас нашу прессу заполонили статьи о страшной болезни по названию «Синдром хронической усталости». Я внимательно прочел брошюру известного петербургского автора и не нашел ничего нового, чтобы отличало СХУ от классической депрессии.
— Я бы назвал эту болезнь СБП – синдромом боязни психиатра: одно дело депрессия – психическое заболевание, и совсем другое – синдром хронической усталости, хотя, в сущности, это одно и тоже, только звучит красиво.
— Я слышал, что хорошие результаты в лечении депрессии дает электрошок.
— Мы применяем его, но в ограниченных случаях. ЭСТ – электросудорожная терапия меняет реактивность организма и повышает эффективность антидепрессантов. К сожалению, аппаратов для электрошоков наша промышленность не выпускает. Я минувшим летом побывал в Литве, мне там показали американский аппарат электрошоковой терапии. Это чудо техники! Литовцы приобрели его за 30 тысяч евро.
Дорого, скажете вы? Но эти расходы сторицей окупаются, возвращая больного к полноценной жизни. Сейчас не модно цитировать Ленина, но я все-таки напомню замечательный его афоризм: «Здоровье – это казенное имущество!» Не только отдельный человек выигрывает, возвращая себе здоровье, выигрывает и общество в целом. Возьмем те же антидепрессанты: отечественных почти нет, в аптеках только импортные лекарства, которые стоят безумно дорого, человеку среднего достатка они просто не по карману. Больным же депрессией лекарства надо принимать постоянно, вот и получается порочный круг.
— Древние греки говорили: «В здоровом теле — здоровый дух». То есть, депрессия как болезнь нервов порождается соматическим заболеванием, иначе заболеванием тела?
— Не все, что говорили древние греки, следует считать истиной в последней инстанции. Они, кстати, первыми выделили депрессию как заболевание и называли ее меланхолией. В буквальном переводе это означает «черная желчь», то есть отравление больного желчью. Когда выяснилось, что желчь ни причем, меланхолию переименовали на депрессию — это более точно
— Если желчь не причем, тогда что тогда «причем»?
— Причин депрессии так же много, как и ее видов. Повторяю: точно определить причину и характер депрессии может только психиатр. И только при личном общении. Не хочу никого пугать, но запущенная депрессия, как и любая другая запущенная болезнь, лечится тем труднее, чем больше она запущена. Излечить депрессию полностью, коль скоро она пристала, трудно, но чаще всего возможно. Есть много хороших лекарств, применяя которые постоянно можно держать депрессию в узде, не выпускать джина из бутылки.
— Насколько влияет на возникновение и развитие депрессии образ жизни?
— Безусловно, влияет. Любое нервное перенапряжение, отсутствие физических нагрузок, злоупотребление теми же табаком, кофе, алкоголем — все это, конечно же, усиливает течение депрессии, способствует переходу её в тяжелые формы. Сочетание медикаментозного лечения со здоровым образом жизни позволяет свести депрессию на нет. Но достаточно нарушить этот паритет — и рецидив обеспечен. А дальше все начинается по-новой, и каждый раз выходить из заколдованного круга все труднее.
Депрессия не так страшна, как рак или инсульт, но только в том случае, если держать ее в узде. Одних лекарств мало, выпить таблетку — дело нехитрое, никаких усилий для этого не требуется. А вот бросить курить, совершать перед сном хотя бы получасовую прогулку, а утром, проснувшись, те же полчаса уделить элементарной зарядке, приучить себя к контрастному душу, — для этого требуются усилия, воля.
Чрезвычайно важно также соблюдать режим труда и отдыха. Все это прописные истины, любой мало-мальски культурный человек знает их. Знает, но не соблюдает. Так что, если вас замучило плохое настроение, обязательно сначала сходите на прием к психиатру, а затем попробуйте отнестись серьезно к прописным истинам.
— Александр Сергеевич, а что привело вас в психиатрию?
— В 1948 году я поступил во Второй Московский медицинский институт, он тогда был имени Сталина. На четвертом курсе стал посещать занятия в кружке при кафедре психиатрии. Вел его доцент Павел Нилович Ягодка, вел настолько интересно, что я увлекся этой дисциплиной. Этому увлечению способствовал также заведующий кафедрой психиатрии академик Олег Васильевич Кербиков: он читал лекции столь блестяще, что послушать его приходили даже люди далекие от медицины.
Именно в эти годы я стал по-новому читать классическую литературу, для меня совсем иначе открылся внутренний мир героев художественных произведений. Особенно полюбил я Чехова и до сих пор считаю его величайшим писателем мировой литературы. А такие рассказы Антона Павловича как «Черный монах», «Припадок» и «Палата номер шесть» могут служить настоящими учебными пособиями для врачей-психиатров.
Поэтому в субординатуре я выбрал психиатрию. Именно тогда я понял всю глубину знаменитого афоризма Декарта: «Мыслю, следовательно, существую – когито эрго сум». Любое нарушение психической деятельности – это, прежде всего, нарушение мыслительного процесса. Человек может быть слепым, глухим, не иметь рук и ног, но, тем не менее, он остается человеком. А вот лишившись разума, человек перестает быть человеком.
— Может быть, поэтому диссидентов в послесталинские времена не расстреливали, а лечили (в кавычках) от шизофрении. Кстати, как вы чувствовали себя во времена карательной психиатрии? Извините, конечно, за столь деликатный вопрос.
— Да ради Бога! Из песни слов не выкинешь. Было в нашей жизни и такое, было и похуже. Но меня, к счастью, чаша сия миновала – я в те годы занимался исключительно научной и преподавательской деятельностью в Центральном институте усовершенствования врачей, дорос до заведующего кафедрой психиатрии. И сейчас продолжаю преподавать там, в этом году отметил юбилей — 50 лет!
— Но ведь вы – ученик Снежневского, а именно он разработал теорию вялотекущей шизофрении. Этот диагноз ставили диссидентам и упекали в психбольницы.
— Это абсолютная чушь, которая, к великому сожалению, прочно бытует в общественном сознании. Андрей Владимирович никогда и никакого отношения к карательной психиатрии не имел, а вялотекущую шизофрению впервые описал знаменитый швейцарский психиатр Эжен Блейлер еще в 1911 году!
Вообще, что касается карательной психиатрии – это тема для отдельного разговора, и он стоит того. Непреходящая заслуга.Снежневского, в том, что в решающий, критический для отечественной психиатрии момент, когда она попала в трясину вульгарной физиологизации, он удержал ее в русле высокого клиницизма, верности лучшим отечественным традициям. Он собрал на кафедре психиатрии Центрального института усовершенствования врачей, своих единомышленников, которые помогли ему создать современную классификацию шизофрении.
— Вернемся к нашей депрессии. Это, конечно, не шизофрения, но масштабы распространения ее несравненно шире. Надо ли ее включать в национальную программу здравоохранения, как включены в нее сердечно-сосудистые или онкологические заболевания?
— Безусловно. Вы сами приводили цифры. И, прежде всего, необходимы широкая просветительская работа среди населения и, конечно же, разработка отечественных препаратов или — на первых порах — хотя бы приобретение лицензий на их производство.
