Выдающийся физик, академик, лауреат Нобелевской премии 1978 г. (премию получил за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур) Пётр Леонидович Капица родился в Кронштадте в 1894 г., где служил его отец Леонид Петрович Капица – генерал-лейтенант инженерного корпуса. Мать Капицы Ольга Иеронимовна Капица (Стебницкая) была известным педагогом и собирательницей фольклора. По окончании гимназии в Кронштадте Капица поступил на факультет инженеров-электриков Петербургского политехнического института, который окончил в 1918 году. Следующие три года он преподавал в том же институте и участвовал в научно-исследовательских работах под руководством Абрама Федоровича Иоффе.
Студенческие годы и начало преподавательской работы Капицы пришлись на Октябрьский переворот и гражданскую войну. В начале 1921 года Советское правительство после длительных колебаний решило закупить научное оборудование. Для этой цели Иоффе и Капица поехали в Англию и посетили Резерфорда в Кембридже. Капица попросил у него разрешения вернуться и поработать в Кавендишской лаборатории. Капица приехал в Кембридж, рассчитывая поработать до весны, но остался здесь на 13 лет (1921-1934 гг.). Вместе с Капицей в лаборатории Кавендиша работали выдающиеся учёные Нильс Бор, Джеймс Чадвик, Джон Кокрофт, Эрнст Уолтон. Сюда приезжали учёные со всего мира. Это был международный центр по изучению физических проблем.
В 1927 году во время пребывания в Англии Капица женился. Его женой стала Анна Алексеевна Крылова – дочь знаменитого кораблестроителя, механика и математика, академика Алексея Николаевича Крылова, который был в командировке в Англии.
Покинул он Кембридж в 1934 г. отнюдь не по собственному желанию. Капицу хитростью заманили и задержали в Советском Союзе, когда в Великобритании по согласованию с Молотовым оставались его жена и два сына – 6-летний Сергей и 3-летний Андрей (оба известные ученые: С. П. Капица – физик, А. П. Капица – географ). О душевном состоянии учёного свидетельствовали письма жене в Англию. В одном из них говорилось: «Жизнь у меня сейчас изумительно пуста. Другой раз кулаки сжимаются, и я готов рвать на себе волосы и беситься. С моими приборами, на моих идеях в моей лаборатории другие живут и работают, а я здесь один сижу, и для чего это нужно, я не понимаю. Мне кажется подчас, что я схожу с ума».
Буря разразилась, когда 24 апреля лондонская «News Cronicle» в утреннем выпуске под заголовком «Кембридж в шоке от Советов» опубликовала беседу с Резерфордом. «Капица – блестящий работник, – заявил он, и, несомненно, осуществил бы здесь в ближайшие год-два ряд замечательных экспериментов». Газеты Великобритании опубликовали отклики на эту беседу. «Россия задержала его, конец кембриджским исследованиям», – писала «Star». Вскоре комментарии появились во всей западной печати, а Резерфорд обратился с письмом в лондонскую «Times», опубликованным «Задержание в России. Потрясение для научного мира».
Он писал, что задержание свидетельствовало о нарушении свободы личности. Советские власти «реквизировали» услуги Капицы без всякого предварительного уведомления. Его ученик и друг глубоко потрясён крушением своей работы, его здоровье серьёзно подорвано. «С точки зрения мировой науки в целом будет большим несчастьем, если из-за недостатка отзывчивости или непонимания возникнут условия, в которых Капица не сможет дать миру то, на что он способен». Заявление Резерфорда об интернациональности науки привело к согласию на продажу СССР для института Капицы (официальное наименование института игнорировалось) научного оборудования лаборатории, созданной Капицей на средства Фонда Монда.
В письме к Сталину, датированном 1 декабря 1935 г., Капица рассказал, в какое тяжёлое положение попал, когда его «неожиданно задержали и резко прервали в очень интересном месте» его научную работу. По словам Капицы, его заподозрили в чём-то нехорошем, и отношение к нему было самое недоброжелательное и недоверчивое… В этом письме он высказался настолько свободно, что осмеливался написать всемогущему диктатору: «…отношение, которое было проявлено ко мне, очень скверно (просто свинство)».
В конце 1935 г. оборудование прибыло в СССР. Вопрос о Капице рассматривался на Политбюро ЦК ВКП(б). Принятое постановление предусматривало завершение в начале 1936 г. строительства Института физических проблем в Москве и утверждение Капицы директором этого института. Капице предоставлялось право самому укомплектовать институт квалифицированными кадрами и распоряжаться выделенными средствами.
Именно этот пункт определил возможность приглашения в начале 1937 года на работу в институт гениального учёного, будущего Нобелевского лауреата Льва Давидовича Ландау.
В самый разгар большого террора, в апреле 1938 г. Ландау написал вместе с двумя другими молодыми сотрудниками института – Ю.Б. Румером и М.А. Корецом – антисталинскую листовку, которая предназначалась для распространения 1 мая, но она попалась на глаза московским чекистам за несколько недель до праздника. Естественно, авторы листовки сразу же были арестованы. Ландау ровно год провёл в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы. В отличие от огромного числа сталинских жертв, подвергшихся репрессиям «ни за что», в случае Ландау «криминала» было с избытком. Текст листовки поразителен по своей смелости, ведь речь идёт о 1938 годе:
«Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придёт его очередь. Разве вы не видите, товарищи, что сталинская клика совершила фашистский переворот? Социализм остался только на страницах изолгавшихся газет. В своей бешеной ненависти к настоящему социализму Сталин сравнялся с Гитлером и Муссолини. Разрушая ради своей власти страну, Сталин превращает её в лёгкую добычу озверелого немецкого фашизма. Единственный выход для рабочего класса и всех трудящихся нашей страны – это решительная борьба против сталинского и гитлеровского фашизма, борьба за социализм. Товарищи, организуйтесь! Не бойтесь палачей НКВД. Они способны избивать только беззащитных заключённых, ловить ни о чём не подозревающих невинных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные процессы о несуществующих заговорах…».
После публикации этой листовки в 1991 г. в «Известиях» (№ 3, статья «Лев Ландау: год в тюрьме») возникла и продолжается до сих пор полемика на тему, принимал ли Ландау участие в её написании. Видимо, наиболее верна версия самого Ландау: «Я сперва отрицательно отнёсся к этому предложению и высказал опасение, что такая форма деятельности чересчур рискованна. Однако при этом я согласился с М. Корецом, что подобная политическая диверсия произвела бы большое впечатление и могла бы дать немалый практический результат» (из протокола допроса 3 августа).
В архивном деле есть и собственноручное письменное признание Ландау: «Корец написал листовку, которую я, в общем, одобрил, сделав отдельные замечания». Пётр Капица и Нильс Бор написали Сталину письма в его защиту. Будучи директором Института физических проблем, в котором Ландау руководил сектором теоретической физики, Капица сумел убедить Сталина и Молотова в том, что стране совершенно непозволительно терять такую уникальную личность, как Ландау. Кроме этого Капица обратился к Берии с просьбой отпустить Ландау под его личное поручительство: он сам, как начальник «проштрафившегося», будет строго следить за тем, чтобы тот больше не занимался антисоветской деятельностью и уж, тем более, не шпионил. В результате Ландау отпустили в апреле 1939 года, но реабилитировали только в 1990 году.
Большой террор был кошмаром. В 1936-1937 гг. Капица, «используя служебное положение», спас от гибели двух выдающихся учёных, будущих академиков, математика Н. Н. Лузина и физика В. А. Фока. 12 февраля 1937 г. он пишет Сталину: «Вчера в Ленинграде я узнал об аресте профессора В. А. Фока. Такое обращение с Фоком вызывает как у наших, так и у западных учёных внутреннюю реакцию, подобную, например (реакции) на изгнание Эйнштейна из Германии». Написав такие слова, Капица фактически сравнил сталинский режим с гитлеровским. И после этого необычайно смелого письма Фок был сразу же освобождён.
А впереди были «сороковые-роковые». Соломон Михоэлс, гениальный актёр и режиссер, в 1942 г. возглавил Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Комитет создавался под контролем советских властей для того, чтобы положительно влиять на международное общественное мнение, организовать политическую и материальную поддержку борьбы Советского Союза против фашизма. В состав ЕАК вошли такие известные деятели, как Илья Эренбург, Самуил Маршак и Давид Ойстрах. Михоэлс привлёк к работе в Комитете Петра Капицу. Через 2 месяца после начала войны Капица выступил на радиомитинге еврейской общественности.
Речь Академика Петра Леонидовича Капицы на радиомитинге еврейской общественности в Москве 24 августа 1941 г.
Дружно поднимемся на борьбу!
Разрешите мне – русскому учёному – присоединиться к мыслям, высказанным здесь еврейскими писателями, представителями искусств и наук, военными и общественными деятелями. Мировая наука и искусство в своём развитии многим обязаны еврейскому народу. В силу исторически сложившихся обстоятельств уже два тысячелетия евреи распылены по всем странам. Поэтому их работа тесно связана с той страной, в которой они живут. Это увеличивает интернациональный характер их творческой деятельности и их влияние на мировой прогресс. Но именно такое положение часто ставит их под угрозу жестоких репрессий. Когда какая-нибудь страна переживает наиболее тёмный, реакционный период, то власти провоцируют гонения на евреев. Вызывая в массах наружу самые низкие инстинкты, организуя еврейские погромы, они стараются отвлечь внимание народа от истинных причин тяжёлого положения страны. Так было в наиболее тёмные периоды царизма.
С этой точки зрения те гонения на евреев, которые происходят в гитлеровской Германии, показывают, что эта страна переживает сейчас один из самых мрачных и реакционных периодов. Можно с уверенностью сказать, что таких систематических жестоких гонений на евреев, которые происходят сейчас в Германии, не знала история. Даже приспешникам царского правительства России не хватало смелости провозглашать преследования евреев частью государственной политики. Даже в России всё же были такие евреи, которые благодаря завоёванному ими общественному положению и своей работе на пользу мировой культуре и науке (крупнейшие профессора, врачи, писатели) оказывались вне круга преследований еврейства.
Не имеет прецедентов в истории человечества то, что происходило за последнее десятилетие в Германии. Крупнейшие учёные евреи, как, например, Эйнштейн, Франк, Габер, признанные всем миром, увенчанные Нобелевскими премиями, наряду с другими работниками науки и искусства были изгнаны из своего отечества.
Особенно поразителен случай с Габером, научная работа которого сыграла такую исключительную роль для Германии в прошлой войне. Без найденного им метода получения азотной кислоты из воздуха Германия в Первую империалистическую войну не продержалась бы и года за отсутствием необходимейшего сырья для взрывчатых веществ. Однако Габер был принуждён покинуть Германию и умереть в изгнании. Такой чёрной неблагодарности страны к своему работнику трудно сыскать в истории. Рассеянные по всему миру немецкие евреи-изгнанники, после ряда страданий нашедшие себе приют благодаря гостеприимству народов Англии, Америки и других стран, несомненно, чувствуют весь ужас гитлеровского режима.
Теперь, когда весь культурный и демократический мир поднялся на решительную борьбу с фашизмом, мы твердо верим, что евреи-учёные всего мира тесно примкнут к этой борьбе и отдадут все свои силы и знания, чтобы избавить мир от гнёта фашизма и противодействовать стремлениям группы расистских идеологов задавить и уничтожить все остальные народы. Исход этой борьбы несомненен. Мир не может долго терпеть варварства гитлеровской Германии. Чем дружнее мы встанем на эту борьбу, тем скорее она кончится, и тем большее количество людей спасем мы от страданий и уничтожения. А ускорение победы зависит от того, насколько полно мы отдадимся этой борьбе, где бы и как бы она ни происходила».
Мог ли представить себе П. Л. Капица, что ужасы, перечисленные им, скоро повторятся на его родине? Впереди были «дело космополитов», убийство его друга Соломона Михоэлса, уничтожение ЕАК, «дело врачей», процентная норма… «Еврейский вопрос» коснулся даже семьи Капицы. Окончив институт, сын Петра Леонидовича Сергей планировал сделать научную карьеру в авиации, но был уволен из ЦАГИ. Сам Сергей Петрович объясняет такой поворот тем, что как раз тогда его отец впал в немилость. Это происходило в 1951 году, в самый разгар кампании по борьбе с космополитами и раскрытию псевдонимов, в ходе которой пострадало немало еврейских учёных. Миф о еврейском происхождении Капицы бытовал много лет.
Капица был далёк от диссидентства. Он не бросил, подобно А.Д. Сахарову, открытый вызов тоталитаризму. Его стиль был иным: он сочетал смелость и прямоту, когда речь шла о людях науки, арестованных НКВД, с прагматизмом во взаимоотношениях с властями. Он отказался подписывать постыдное письмо академиков с «осуждением» А. Д. Сахарова. «Спасите Сахарова. Он великий учёный нашей страны», – писал Петр Леонидович Брежневу.
Вспоминает Александр Галич: «Я расскажу историю с Корнеем Ивановичем Чуковским. Корней Иванович очень хорошо ко мне относился… И я для него пел. И спел я ему такую песню про физиков, которые поспорили и «раскрутили шарик наоборот»:
И рубают финики лопари,
А в Сахаре снегу невпроворот.
Это наши физики на пари
Раскрутили шарик наоборот.
Рядом со мной сидел какой-то, как мне показалось, чрезвычайно замшелого вида человек. В ковбойке и в галстуке, почему-то надетом на ковбойку. Когда я кончил петь, он ко мне наклонился и спросил: «У вас эта песня как родилась? У вас была какая-то физическая идея о возможности контрвращения?». Я подумал: «Ну, совсем дурачок! Что с ним разговаривать…» И отвернулся от него…
Потом, когда мы перешли в соседнюю комнату, где был чай, Корней Иванович меня с ним познакомил и сказал: «Вот, Саш, познакомься! Это Пётр Леонидович Капица!» А потом я был у него в институте, выступал там на юбилее, когда был печальный юбилей – шестидесятилетие Ландау буквально за месяц до его смерти… Вскоре мне позвонил кто-то из его ассистентов и сказал: «Петр Леонидович просил вам передать, что в Сахаре выпал снег».
Капица открыто критиковал те решения власти, которые считал неправильными. В октябре 1941 года он был первым из физиков, кто выступил с предупреждением о возможности создания атомной бомбы. В 1945 году, когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а в Советском Союзе с ещё большей энергией развернулись работы по созданию ядерного оружия, Капица был смещён с поста директора института и в течение почти 10 лет находился под домашним арестом. Он был лишён возможности общаться со своими коллегами из других научно-исследовательских институтов. У себя на даче он оборудовал небольшую лабораторию и продолжал заниматься исследованиями.
Через два года после смерти Сталина, в 1955 году, его восстановили на посту директора Института физических проблем. В числе группы деятелей культуры и науки он протестовал в 1966 г. против постепенной реабилитации Сталина.
Да, для Капицы можно было построить «золотую клетку», но сделать из него послушный винтик системы, заставить работать в кандалах, было невозможно. Человек с большой буквы и гениальный ученый, Петр Леонидович Капица скончался в 1984 г., не дожив трёх месяцев до девяностолетия.
Владимир Островский
Интернет-журнал «Семь искусств»
