Инновационный фонд «Сколково» являет собой некое подобие оффшора. Участие в его проекте позволяет не только получить грант на выполнение НИОКР по созданию нового продукта, но и снизить при этом до 13% налоговые выплаты в социальные фонды. В отчете за 2015 год фонд «Сколково» отчитался о выручке 1147 участников своего проекта , которая накопленным итогом составила 43,6 млрд. рублей. Выручка получена от результатов их исследовательской деятельности за период с 2010-го по 2015 год включительно. За тот же период выдано грантов на сумму 10,6 млрд. рублей. И еще в отчете говорится о 13,5 тысяче рабочих мест, созданных в компаниях-участниках за указанный период, как о результате реализации проекта. Судя по отчету, все это сделано благодаря грантам фонда и сокращению участникам проекта налоговых выплат.
Если сопоставить приведенные показатели с отчетными показателями фонда за период с 2010-го по 2014 год, указанными в том же отчете, то в 2015 году число участников проекта увеличилось на 82 компании, число рабочих мест возросло всего на 400, одобрили грантов на сумму всего один млрд. рублей, а вот прирост выручки в прошлом году был нулевым. Возможно, нулевой прирост прошлогодней выручки – ошибка, так как согласно предыдущему отчету — за 2014 год — выручка в прошлом году возросла на 20,6 млрд. рублей. Однако и такой выручки не было, как не были созданы и новые рабочие места. И вот почему.
«Создано столько-то рабочих мест» означает, что прежде этих рабочих мест не было, а потом их создали. Но упомянутые в отчете рабочие места — это рабочие места компаний, участниц проекта «Сколково», которые существовали у них задолго до того. Надо полагать, новые рабочие места на гранты фонда и налоговые преференции не создавались, о чем косвенно свидетельствуют также и небольшое количество выданных грантов, и их сравнительно небольшие размеры.
Откуда же в прошлом году у участников проекта фонда появилась выручка в сумме 20,6 млрд. рублей, а всего с 2010-го по 2015 год – 43,6 млрд. рублей? Следует заметить, что в отчетах фонда говорится о выручке, полученной от результатов исследовательской деятельности. В проекте «Сколково» участвуют преимущественно компании, которые уже имели рыночный продукт и получали выручку от его реализации. Гранты и налоговые преференции предназначены только для финансирования разработок инновационной продукции. Чтобы участники проекта занимались исключительно исследовательской деятельностью и коммерциализацией ее результатов (это обязательные условия), все они должны были исключить из своих уставов другие виды деятельности, не связанные с инновациями и торговлей собственными инновационными продуктами.
В отчете фонда число выданных грантов почему-то не указано, но, по оценкам, их получила примерно четверть участников проекта, то есть не более 300, в среднем по 35 млн. рублей на пять лет. Остальные живут на собственную выручку, либо за счет внешних инвестиций и заимствований, причем около половины ничего не делает — нет денег, и потихоньку из проекта уходит. Очевидно, что выручку, необходимую для выживания, компании получают не от той работы, которую они выполнили, участвуя в проекте «Сколково», а от продажи своей продукции, разработанной прежде. Поэтому те, кто не имеет своей выручки, в «Сколково» существовать не могут.
Замечу, в отчетах фонда из общей выручки компаний почему-то не выделяется та ее часть, которая получена в результате исследовательской деятельности на гранты фонда и налоговые преференции. Не показана и рентабельность таких вложений за счет государственных средств. Так что отчетные данные «Сколково» о выручке участников проекта, полученной от результатов исследовательской деятельности, представляются весьма и весьма сомнительными, если не сказать больше.
Вызывает удивление отсутствие требований к оценке рентабельности деятельности самого фонда, которая должна, видимо, выражаться ростом налоговых поступлений в казну на рубль вложений упомянутых бюджетных средств.
Таким образом, «выручка участников проекта» — это не показатель деятельности фонда «Сколково». Насколько она у них выросла или же уменьшилась за время участия в проекте – неизвестно. Так что эту выручку нельзя рассматривать как заслугу фонда и не следует указывать ее в отчетах, чтобы никого не вводить в заблуждение. Замечу, отчеты фонда примерно на 70% заполнены фотографиями, не имеющими отношения к результатам его деятельности, и содержат немало ошибочной и противоречивой информации. Такое впечатление, что отчеты составляют и редактируют несведущие люди.
Поверхностный, надуманный и, зачастую, некомпетентный подход характерен для всей организации деятельности фонда. При подаче заявки на грант в ней требуется расписать, какую выручку получат от продажи еще не разработанного продукта через год, два, три и пять лет после его создания. Но какой смысл в таком гадании, если заранее известно, что девять из десяти стартапов не только не выполняют эти намерения, а за пять лет вообще перестают существовать из-за отсутствия дохода.
Членами комитета «Сколково» по выдаче грантов являются известные и уважаемые ученые, академики, руководители государственных корпораций, но до недавнего времени среди них не было ни одного предпринимателя, который когда-либо организовал свой инновационный бизнес. Отсюда и желание поддерживать проекты, в которых есть доля науки, хотя известно, что вечной проблемой России была и остается невозможность внедрить результаты кандидатских и докторских диссертаций, так как наука не придерживается понятия рентабельности продукта.
Столь же туманны и заформализованы в фонде представления об инновационности продукта, на создание которого хотят получить грант. С точки зрения чиновников «Сколково» это не просто продукт, которого раньше не было на рынке или он отличается от существующих, а разработка, в которой есть научная новизна. Например, если вы получили десяток патентов на какой-то способ или какое-то устройство, то это еще не означает, что продукт инновационный. В фонде свое понимание научной новизны.
Когда мы в первый раз пытались вступить в проект «Сколково», написали предложение о создании новой серии одних промышленных приборов. Мы давно работаем на этом рынке, знаем его и понимаем, какая продукция найдет спрос. Однако наше предложение не приняли. Тогда мы написали множество формул, дали ссылки на наши статьи в солидных журналах и предложение приняли. В «Сколково» никого не заботит если продукция впоследствии не найдет спроса по причине ее низкой рентабельности. В фонде считают, что рентабельность — это проблема производителя, а не разработчика. Их базовый принцип — разработать продукт и отдать его инвестору, который и должен решать проблему рентабельности.
В инвестиционной политике фонда среди множества требований к бизнес-планам соискателей грантов указаны и факторы привлекательности. Один из них – выход компании через 5 лет на капитализацию в 100 млн. долларов (около 7 млрд. рублей). Грант при этом не превышает… 30 млн. рублей. Уже прошло более пяти лет с момента выдачи первого гранта, но ни один его получатель не достиг этого результата, несмотря на тщательное составление липовых бизнес-планов под чутким надзором сколковских наставников. Фактически «Сколково» вынуждает врать претендентов на грант: если напишешь в бизнес-плане, что планируешь маленькую выручку – грант не получишь, а если напишешь большую – грант могут дать, но, как показывает история сколковских стартапов, все планы с перспективами многомиллиардной капитализации оказываются невыполненными.
Критериям «Сколково» не удовлетворяли бы даже такие фирмы при их становлении, как Microsoft, Apple, Facebook, потому что они развивались исключительно благодаря коммерческим идеям и энергии их лидеров, а бизнес в стадии становления был основан на широко известных технологиях и не является инновационным в понятиях чиновников «Сколково». Вспомним, что до появления Apple персональные компьютеры выпускались десятками фирм. У Apple не было инновационных идей по понятиям фонда «Сколково». В основе успеха лежало удобство для пользователя, дизайн, и, главное, коммерческая жилка Стива Джобса. Там не было «новых технологий, новых исследований, новых средств» и всего того, что перечислено в списке требуемых новаций на сайте «Сколково».
Трудно поверить в серьезность намерений государства в отношении фонда «Сколково». Сумма денег, выделяемых стартапам, до смешного мала — у некоторых чиновников и руководителей государственных корпораций годовой доход больше суммы грантов, выдаваемых фондом участникам проекта фонда за год. В итоге эффективность государственных вложений крайне низка и направлена не на создание инновационных компаний, а на безуспешные попытки вывести на рынок результаты каких-то научных исследований. В последнее время в грантовом комитете появилось два предпринимателя. Надеюсь, что со временем их станет больше, отчетность «Сколково» перестанет вводить в заблуждение и мы, наконец, узнаем, рентабельны или убыточны гранты фонда.
Предприниматель
