В центре просторной сверкающей студии для проведения телеинтервью со знаменитостями под яркими огнями рампы находится Валя Исаева, 11-летняя девочка на 33-й неделе беременности. На сцене на красных мягких диванах с невысокой спинкой расселись другие гости: сексологи, гинекологи, психологи, политики, юристы, редакторы и представитель российского исламского комитета.
Валя и являющаяся ее опекуном бабушка, которая разрешила 18-летнему жильцу из Таджикистана — отцу будущего ребенка — ночевать в комнате внучки, являются «звездами» программы «Пять вечеров», одного из самых популярных в последний год российских ток-шоу. Эта программа, российский ответ на ток-шоу Джерри Спрингера, претендует на звание самого скандального ток-шоу и выходит в эфир в 18:40 на государственном Первом телеканале. Ее ведущим является Андрей Малахов, человек тридцати с небольшим лет, в блестящем сером костюме, с модной двухдневной щетиной.
Малахов объявляет тему ток-шоу — транслировавшегося по телевидению ранее нынешним летом — и просит Валю рассказать аудитории, «как это все случилось». Она, напуганная и бледная, глубже вжимается в свое кресло, пока взрослые мужчины и женщины обсуждают ее положение. Бабушка, которой немногим более 50 лет, явно наслаждается ролью ньюсмейкера.
Мнения «экспертов» разделились: некоторые обвиняют бабушку и требуют, чтобы обидчика отправили за решетку, другие же доказывают, что «шекспировская Джульета была ненамного старше, чем Валя». Один парламентарий пытается найти нужные слова: «Мне трудно говорить об этом в присутствии девочки». Малахов прерывает своего гостя и «заводит» аудиторию: «У меня здесь нет времени для политкорректности. . . Давайте скажем вот что: парень не русский, парень родом из Таджикистана».
В стране, где расистские нападения на таджиков и людей с темным цветом кожи стали регулярными, такой комментарий имеет предсказуемый эффект. «Эти люди приезжают в Москву как саранча и жестоко обращаются с нашими женщинами и девушками», — говорит чуть позже одна из женщин. Аудитория ей аплодирует.
Малахов, произнося слова со скоростью и возбуждением футбольного комментатора, поддерживает эмоциональную температуру ток-шоу. Агрессивность его интонаций скрывает отсутствие мыслей и чувств. Если бы российских политиков допрашивали с такой же интенсивностью, как Малахов допрашивает гостей своей программы, Россия, несомненно, стала бы самой демократической страной в мире.
Но судьба 11-летней Вали, кажется, занимает страну больше, чем что-либо еще, и именно поэтому, надо думать, Первый канал решил закрепить свой первоначальный успех двумя последующими сериями: «Школьные роды-2» и «Школьные роды-3».
Во второй серии Малахов, на этот раз в желтой рубашке с открытым воротом, в джинсах и в простом жилете, сует букет цветов в руки 18-летнему обидчику, предлагая ему сделать Вале предложение. Затем Малахов обращается к более коммерческим интересам. «Спонсором программы является компания по производству минеральной воды «Боржоми», которая вот уже более 100 лет помогает людям сохранить здоровье и красоту», — говорит он, улыбаясь в камеру.
«После перерыва мы покажем эксклюзивный материал о 6-летней девочке, которая родила. Тайная и уникальная съемка 30-х годов. Оставайтесь с нами».
Два месяца назад руководители шести российских телеканалов подписали соглашение, в котором призвали свои каналы «не причинять вреда морали общества, не распространять материалы циничного или унижающего личность свойства и не пропагандировать насилие и жестокость». Эта декларация последовала за захватом террористами школы в Беслане, когда местные жители обвинили телевизионщиков в искажении информации, которую они показывают.
Но когда дело касается подросткового секса и высоких телевизионных рейтингов — которые дают хороший доход от рекламы — табу снимаются. После рекламной паузы Малахов отправляет домой Валю и ее Ромео, «ограждая» их от шокирующих кадров обещанной «уникальной съемки». (По данным «Gallup Media», восемь процентов московских зрителей программы «Пять вечеров» составляют подростки, не достигшие 15-летнего возраста.) Слово дают престарелому гинекологу, который рассказывает, как 6-летняя девочка родила после того, как ее оплодотворил ее дедушка.
Кто сказал, что в России нет свободы слова? Программа «Пять вечеров», безусловно, очень сильно отличается от того, что было 20 лет назад, когда во время одного из первых телемостов между Россией и Соединенными Штатами представительница тщательно отобранной советской аудитории сделала ставшее знаменитым заявление о том, что «у нас в СССР секса нет».
На первый взгляд, российское телевидение не отличается от телевидения любой западной страны: все та же реклама, все те же мыльные оперы — как импортные, так и российские, — все те же трансляции игр. Спорные программы вроде «Пяти вечеров» существуют везде (хотя, быть может, в большинстве стран не смогли бы показывать 11-летних беременных девочек).
Но, если в большинстве западных стран такие программы сосуществуют с серьезной телевизионной журналистикой, включающей новости и анализ, то в России они просто заменили ее и, что еще хуже, они создают впечатление свободного телевидения там, где в действительности его нет. Таким путем программа «Пять вечеров» и ей подобные заменили собой свободу слова — и скомпрометировали саму концепцию. Российские телевизионщики достигли больших высот в производстве развлекательных передач, однако отказались от привилегии служить обществу.
Смелые, когда нужно поставить перед камерами 11-летнюю беременную девочку или показать «честные» дебаты о месте России в конкурсе песни на Евровидении, российские телевизионные каналы, как представляется, сторонятся дебатов о политике Кремля, боятся ставить вопросы о поведении российских политиков или разбираться, кто получает финансовые и политические выгоды от конфликта в Чечне.
Начало 1990-х годов было богаче программами с анализом новостей, политической сатирой и серьезными политическими ток-шоу. Тех программ больше нет. Новостные программы отличаются по форме, но не по содержанию. Сдерживаемые тем, что принадлежат государству, и, что еще более тревожно, самоцензурой, программы с готовностью подчиняются указке Кремля даже еще до того, как он сам окончательно определится, чего хочет.
Энергия постсоветского телевидения «канализирована» и растворена в лучшем случае в исторических документальных фильмах и литературных адаптациях, а в худшем — в реалити-шоу, которые имитируют свободу выражения. За время показа своей программы Малахов несколько раз подчеркивает, что она идет в «живом» эфире, как если бы это, в самом деле, было настоящей новостью.
В заключительном эпизоде этой драмы с беременной девочкой есть даже элементы живого репортажа: опечаленная Валя со своим новорожденным ребенком убегает из родильного дома, от злых чиновников, которые хотят отнять у нее ее ребенка. За ней следуют ее бабушка и молодой муж. Все трое находят убежище в. . . студии программы «Пять вечеров». Аудитория, которая была готова разорвать на куски таджикского парня, в экстазе: «Мир и счастье новой семье». Но это печальный конец для российского телевидения. «The Financial Times» – Inosmi.ru
